Свистулька (джен)

Больше всего Мария любила уткнуться носом в шерстку Свистульки. Или просыпаться и видеть, как на кровать запрыгивает пушистый шарик и носится из стороны в сторону, радуясь утру, солнцу и предстоящему дню. Весело посвистывая на ходу. Потому и имя такое. А может, больше всего она любила засыпать, ощущая на груди теплый комочек, обнявший ее лохматыми лапами. Или... Много было любви и счастья. А потом вдруг холодная иголка влезла в сердце, и воздух невозможно стало вдохнуть. А потом... Потом какие-то чужие люди толпились в маленьком домике. Приезжала дежурная скорая. А Свистулька сидела в самом дальнем углу, смотрела на свою хозяйку и плакала. Больше всего Марию мучило, что она не могла обнять и погладить свою непоседу. Обе они плакали, будучи и вместе, и порознь.

— Убери это, — послышался грубый голос. Это племянник. — Хочешь — утопи ее, хочешь — выкинь, только подальше отсюда, — сказал он какому-то мордовороту и протянул смятую купюру.

Свистульку сгребли грубые руки. Мария кричала. Даже пыталась задушить племянничка, но руки проходили сквозь плоть. Их вышвырнули в каком-то далеком селе. В лесу гулко аукала кукушка, насчитывая долгие годы непонятно кому.

На следующий день голодная Свистулька принялась стучаться в двери. Безрезультатно.

— Подожди, мы что-нибудь придумаем, — прошептала в мягкое ушко Мария. Кто-то тронул ее за плечо. От неожиданности она обернулась. За спиной стояли два ангела.

— Гм. Вообще-то вам пора... — сказал один из них.

Мария гневно подняла черные брови.

— Ну, вы понимаете, похороны там. Отпевание. Батюшка будет грехи отпускать. Вам важно присутствовать.

— Идите-ка вы к черту! — с чувством сказала Мария.

Ангелы помолчали в нерешительности.

— Вы понимаете, что у вас осталось еще тридцать девять дней? — тихо спросил один из них. — Потом вас даже Свистулька не увидит...

Услышав родное имя из чужих уст, Мария заплакала и принялась колотить ангела в грудь. Тот не отступал и не защищался.

— Все, уходите! — сказала Мария, немного остынув.

— Удачи, — прошептал один из ангелов и похлопал Марию по плечу.

Вереница дней тянулась и летела. Один был похож на другой. Когда-то нежная шерсть Свистульки свалялась. Глаза потеряли блеск. Она больше не свистела.

Каждый день они начинали поиск. Ждали на ступеньках магазина. Плакали под окнами больших и маленьких домов.

Одним сумрачным утром они оказались около крохотного покосившегося дома.

— Давай попробуем, — ободряюще прошептала Мария, и Свистулька, послушная своей хозяйке, жалобно заплакала под воротами.

На плач вышла старушка. Короткие волосы неопределенного цвета торчали в разные стороны.

— Эх ты, болезная! — запричитала старушка. — Совсем замерзла, сердце мое!

— Давай, она обязательно возьмет тебя, — зашептала Мария.

— Милка моя, — сказала старушка, обращаясь к Марии. — Не могу я взять собачку твою. Пенсия у меня маленькая. У самой собачка старенькая, больная. Лечить ее приходится. Не потянуть мне двоих...

— Ну как же?! — в отчаянье протянула Мария, даже не удивляясь тому, что впервые со дня смерти с ней заговорил кто-то, кроме ангелов.

Старушка промолчала.

Так они и сидели довольно долго под мелким моросящим дождем. Свистулька тихо плакала, пытаясь прижаться к призрачным ногам Марии.

— Эвона, обожди-ка чуток! — вдруг сказала старушка. — Может, еще и получится что.

По узкой деревенской дороге ехал велосипед. За рулем была усталая женщина.

— Эй, соседка! Как дела? — закричала издалека старушка.

— Все нормально, спасибо, вы как? — Женщина остановилась.

— Возьми себе собаку! — Старушка сразу взяла быка за рога. Мария, стоящая рядом, аж руками всплеснула:

— Да разве можно сразу вот так! — воскликнула она. Старушка от нее лишь отмахнулась.

— Она много места не займет, — продолжала гнуть свое она. — Ей много не надо. Возьми ты ее. Пропадет она.

Женщина задумчиво посмотрела на собачку.

— И то верно, пропадет, — устало сказала она. И добавила, слабо пытаясь сопротивляться: — Но, понимаете, у меня уже есть собаки.

— Погоди, я тебе хлеба вынесу, ты ее и словишь, — сказала старушка и куда-то ушла. Вернувшись пару минут спустя, она протянула женщине сырое яичко.

— На-ка вот, возьми, это лучше.

Женщина недоуменно посмотрела на яйцо. Осторожно взяла его, положила на траву.

Присела на корточки.

— Ну что, пойдешь ко мне? — спросила она и протянула к Свистульке руки.

Грязная дрожащая собачка смотрела на нее. Потом сделала неуверенный шажок. А потом вдруг побежала в предложенные объятия. Зажмурилась, заскочила на руки и оказалась в тепле.

«Ага, когда-то это была чистая куртка», — подумала женщина и прижала к себе собачку.

И, глядя в глаза собаки, добавила:

— Пошли, что ли?

— Гм, ну вот, — тихо сказали за плечом Марии.

Даже не оборачиваясь, она поняла, кто там.

— Нам пора. Врата небесные, кущи... — начал было один из ангелов.

— Я должна посмотреть, как она. Мне нужно убедиться, — скороговоркой бросила им через плечо Мария и опрометью бросилась за собакой.

Помытая и накормленная, Свистулька уже сладко спала на диване.

— Теперь можем идти, — настойчиво сказали ангелы Марии.

— Ага, — протянула она. — Сейчас... Если только...

Минуту спустя в окно комнаты, где спала Свистулька, пролезла толстая полосатая серо-белая кошка. Она мягко спрыгнула на пол. Отряхнулась от брызг дождя. Одним прыжком вскочила на диван. Нежно лизнув Свистульку, обняла ее.

— О, хозяйка! — Собака улыбнулась ей сквозь сон.

— Здесь, здесь, куда же я без тебя денусь.

— Ты тоже будешь у нас жить? — улыбаясь, тихо спросила женщина, заглянувшая в комнату.

— Мр-р, — ответила ей кошка, приоткрывая один глаз.

За окном вздохнули два ангела.