Цыпа (джен)

Каждый уважающий себя тролль-наёмник гордится тем, что может хлёстким словом описать любую передрягу. В начале странствия Брюк решил, что про поездочку он скажет лишь одно непечатное своего родного языка: имрюк. Спустя десять дней пришлось признать, что слов всё же два: полный имрюк.

Подолгу слоняться по трактам да просёлочным дорогам Брюку доводилось, и не раз. В родной Волмении он сносил не одну пару добротных эльфийских сапог, выполняя поручения вождя и изредка подрабатывая на стороне.

Серчать на судьбу было для него в порядке вещей, особенно после какой-нибудь свежесовершённой пакости, забравшись в задымленную корчму и влив в себя полбочонка хмеля. Не привык он радоваться — в детстве пленённый вражеским тролльим кланом, перебившим всю его родню, Брюк всю юность проходил под косыми взглядами пленивших его чужаков. Добро хоть мечом махать обучили да науку наёмника в черепушку вложили. Возмужав, Брюк научился отводил любые взгляды одним злостным оскалом, и, хотя дни неволи остались позади, прижился, смирился, по уши увяз в тайных грязных делишках.

Дураком он не был, на рожон не лез — вот вождь и поручал ему важное: доставить весть кому надо, подсыпать порошок какой надо, пырнуть в подворотне куда надо, а после проследить, чтобы труп упырём не обернулся. Справлялся Брюк хорошо и заслуженно пользовался доверием, к тому же все знали: против воли вождя он не попрёт.

Однако на этот раз задание выдали нудное и паршивое: сопроводить сынка вождя на переговоры с кланом кочевых троллей к северу от Белории. Лад, этот вшивый лабарр, был младше Брюка на десяток лет, но распоряжался им, как хвыбной шавкой.

Дорога через всю Белорию стала сущим наказанием. Лад считал своим тролльим долгом напиваться в каждой подвернувшейся харчевне, и Брюк не смог втемяшить ему, что пить надо не до рвоты. Разве что после выполненного задания. Желудок мальца вызывал одно презрение — даром что принадлежал сыну вождя. Брюк бы и признаться постеснялся в столь закдырном родстве.

Он начал надеяться, что в каком-нибудь отдалённом селении мальчишка полезет на рожон и доставать его оттуда попросят его, Брюка, желательно путём сноса головы. За хорошенькое вознаграждение, разумеется. Но покамест именно ему приходилось терпеть выходки Лада, запасаясь терпением.

Добравшись до нужного северного клана, коих у границы Белории обитало немерено, этот вагурцный лабарр выполнил то, что требовал папаня, и они двинулись в обратный путь. Стало только невыносимее: после почётного приёма Лад возомнил себя то ли вельможей, то ли шавкой королевской секретной службы и стал помыкать Брюком больше обычного. Тот, в свою очередь, считал, что перед северным вождём Лад предстал как последняя хвыба, и оказанным почестям они обязаны лишь его отцу. Брюк скалился, порыкивал, однако же выполнял поручения этого индюка — кто знает, что этот гхыр наплетёт папаше по возвращении.

После двух дней дороги бок о бок отделаться от него хоть на несколько часов казалось манной небесной. В Камнедержце — крупном городе на севере Белории — Брюк, сославшись на обломанный нож и истрепавшийся ремень, удрал на местную ярмарку. Лад, ничуть не огорчившись, направился к известному заведению на окраине, где девки неразборчивы настолько, что и средь бела дня не побрезгуют столь хвыбной мордой.

Дело близилось к вечеру, но торговля на площади всё ещё кипела. Завидев грозного тролля-наёмника, отдельные продавцы начинали собирать товар, прохожие хватались за кошельки и сторонились, отводя взгляд, дети принимались рыдать, а стражи предусмотрительно обхватывали рукояти мечей. Брюк не обращал внимания на жалких людишек и, грозно зыркая по сторонам, вышагивал по торговым рядам, высматривая среди хлама, тряпок и яств оружейную лавку. Нашлась она скоро: парочка молодчиков с густыми волосами до плеч и пышной растительностью на лице учтиво, но твёрдо торговались с пузатым дядькой нетрезвого вида.

— Мораан, — вырвалось у Брюка, и шедшая впереди мамаша прикрыла своему дитятку уши, а оглянувшись на тролля, и вовсе подхватила чадо под мышки и поспешила прочь.

Лешему ясно, что торговцы были вампирами. Эти выргные упыри пробирались в человеческие города, прикрывая нетопыриные крылья плащами и пряча клыки под накладной бородой. Только они, выглядя сопливыми юнцами в свои неполные две сотни лет, способны держаться с подобным достоинством.

В Камнедержце вампиров водилось с перебором много: сказывалась близость одной из долин этих клыкастых вдыг. До Догевы было рукой подать — вот кровососы и сплавляли наивным людишкам свои изделия. Те, боявшиеся соседей до потери пульса, и не догадывались о происхождении каждого десятого местного торгаша. И пусть представления людей о вампирах вроде их неутолимой жажды крови или удавления от чеснока являлись глупыми байками, Брюк предпочитал с ними не связываться. На вид они вроде гибкие или даже хилые, но даже худющей вампирьей девке по силам повалить тролля на лопатки. А для наёмника нет ничего постыднее, чем пасть от бабьей руки.

Немного поскрипев зубами, Брюк всё же поплёлся к лавке. Товарец однако у них был отменный: качество лезвий и искусные рукояти издали зазывали к себе бывалого вояку.

— Добрый день, уважаемый, — вежливо кивнул один из торговцев.

Страха он не выказал — и что эти клыкастые хвыбы знают о настоящем уважении?

— Закдырный, — прохрипел Брюк. — Вещички у вас — ничего. А ну, лабарр, покажь нож, чтобы заточки не знал, сбалансированный был, да покрасивше.

Купец снисходительно улыбнулся и принялся нахваливать товар. Впрочем, без лживой лести: как тролль понимал, что с вампирами лучше не связываться, так и те знали, что наёмника не проведёшь.

Ножик Брюк прикупил, да замечательный — самый имрец. А всё же свезло, что Догева упыриная поблизости подвернулась: мало где на задворках Белории сыщется такое качество.

Навестив ещё несколько лавок, наступив в коровью лепёшку и перекинувшись коротким приветственным ругательством со знакомым троллем, Брюк направился в корчму, где они с Ладом условились поужинать да напиться. В потрёпанном заведении перебоя от клиентов не было, но он одним рыком согнал с приглянувшегося столика в углу двух пьянчуг и с кряхтеньем плюхнулся на твёрдую лавку. Впрочем, клиенты поспешили освободить и соседние столики, оглядываясь через плечо.

Впечатление наёмник производил что надо. Все тролли отличались повышенной волосатостью: лохмы переходили в густой загривок на затылке. В родном племени Брюка было принято носить длинные патлы не выше лопаток, а в нынешнем клане над ним посмеивались — правда, исключительно за глаза. Но высокий сутулый тролль с черной волнистой гривой, как у заморского зверя-льва, в любом человеческом селении наводил страх и ужас.

Репутация у его расы была довольно сомнительной. И если на некоторых троллей, что больше походили на людей, лишь косились, то от других, вроде Брюка, вооруженного наёмника с вечно угрюмой рожей, ждали самого недоброго. Тем более что ожидания Брюк обычно оправдывал.

Он успел отправить в желудок полцыплёнка, баранью отбивную, миску квашеной капусты, три пирожка с потрохами и полбочонка хмеля, когда заявился Лад, что усилило желание Брюка напиться. Трапезничать он предпочитал в одиночестве.

После седьмой кружки пацан дал ему передышку, удалившись в отхожее место. Но когда через несколько лучин он не вернулся, Брюк заподозрил, что сопляк потоп в помойной яме, и решил самолично проверить, не свезло ли ему.

Увы, паршивец стоял недалеко от корчмы и переговаривался с сомнительным типчиком. Впрочем, обычно наёмники с такими и общались. Брюк приблизился к шушукающейся парочке, но Лад важным жестом отмахнулся, мол, проваливай вдыг недоделанный.

Брюк даже схватился за рукоятку кинжала, чтоб запустить этому сопляку ровнёхонько меж глаз, но понял, что от выпитого хмеля глаз будто и не два, а четыре. Позориться промахом не хотелось.

Сплюнув, Брюк побрёл обратно и заказал ещё стаканчик. Вскоре сопливый вагурц вернулся, звонко брякнул мешочком о стол и довольно заявил:

— Эх, не поеду обратно! Дельце новое подвернулось. Аванс — пятьдесят кладней, а после ещё сто отсыпят.

Лад прикрыл рот рукой, испуская жалкую отрыжку. Брюк аж поморщился — он и в его возрасте мог зарядить так, что полхарчевни подскочило бы.

— Выкладывай, — хмуро отозвался он.

— Погодь, отмечу сперва такой имрец!

Брюк сидел, подперев голову руками, до его слуха долетало что-то про невесту богатенького старикана, про выкуп, про дорогу к Ормынскому клану троллей северных степей. Отклоняться от маршрута ему очень не хотелось, разве что в одиночку, поэтому перспектива провести несколько лишних дней в столь опостылевшей компании нагоняла сплошную тоску. А обещанные Ладом десять процентов гонорара задевали гордость: ему же всю грязную работу выполнять.

Брюк не помнил, как доплёлся до сеновала. Проснулся он почти в полдень: в голове гудело, бок, на котором он спал, неприятно ныл от рукояти меча. Потянувшись и выйдя на улицу, он подставил лицо ободряющей мороси.

— Господин наёмник! — окликнул его дрожащий голос.

Завидев мальчишку с курносым носом, Брюк недобро уставился на него, отчего шкет пугливо попятился.

— Хозяин спрашивает, справится ли ваш друг с работой, за которую аванс уплочен?

— М-м? — помотав головой, Брюк увидел Лада, храпящего мордой в грязи чуть поодаль.

— Хозяин кажить, что, если сейчас не отправится, она может и уехать из Жабовки.

Жабовку, село к северо-востоку от города, они уже проезжали. Парень отступил ещё на шаг.

— Хозяин сказал: не нагоните — аванс придётся воротить.

Брюк нахмурился, пытаясь вспомнить, что Лад вчера нёс про подвернувшуюся работёнку. И шкет бы прав: кодекс наёмников допускал сохранение аванса при невыполненной задаче, но лишь в ряде случаев. Сон в собственной рвоте в них не входил.

— Нагоним, — заверил он паренька и махнул ему, чтобы убирался.

За прошедшую поезду Брюк изучил все стадии похмелья своего спутника. Эта была самая убийственная: до обеда даже не проснётся, а пока опохмелится и поест — уже и сумерки наступят.

Из-под куртки Лада выглядывал слегка прохудившийся кошель. Брюк ненадолго поколебался, затем поднял мешочек, к которому был подвязан заговоренный пергамент. Такие делать умели только Маги, если нужно было быстро изобразить человека или тварь. Штука сложная, дорогая, требует специального устройства, да и изображение получается не ахти, однако на плотной бумаге угадывалось хорошенькое личико молоденькой хвыбы с длинными рыжеватыми волосами.

Значит, невеста некого пожилого хмыря? Выкрасть и доставить в Ормынский клан?

Брюк взглянул на храпящего Лада, вспомнил обещанные десять процентов, ухмыльнулся, сунул кошель и пергамент за пазуху и зашагал прочь. Даже вождь не станет спорить — кто задание выполнил, того и гонорар, а сынок, не сынок — значения не имеет.

* * *

Боги, видимо, решили над ним смилостивиться: Брюк издали заприметил в Жабовке свою жертву. Девица — пока ещё девица — сидела на большой чёрной как смоль лошади и переговаривалась с местным старостой.

А так ли уж богат её суженый, раз пустил странствовать в одиночку? Брюк не встречал ни одного дворянина, которой отправил бы девку без сопровождения даже за пределы своего поместья. Может, купчиха? Они пободрее народец, понаглее да понаходчивее.

Решив, что на виду у всего села её хватать не стоит — вдруг среди местных мужиков храбрые найдутся и вступятся, — он устроился на опушке наблюдать за дорогами. Удача улыбнулась и во второй раз: место он выбрал правильно, поэтому, завидев всадницу, сразу поскакал наперерез.

Уже в лесу Брюк вылетел на поляну перед девкой, придержал взбрыкнувшего мерина и злобно оскалился.

На купчиху оне не походила. Молоденькая, не больше двадцати годков. Миловидная, аки распустившийся одуван: золотистые локоны вздыбились от влаги. И правда хороша: глазки игривы, губки сочны — Брюк такую бы с удовольствием зажал под ближайшей сосной. Но гонорар ему вряд ли отсыпят, если с девкой случится чего. Хорошо, что Лад не поехал — он точно не сдержался бы.

Наряд её тоже не кричал о богатстве: плащ добротный, но обыкновенный, сапоги поношенные. А вот лошадь — сперва Брюк подумал, что… Но нет, это было совершенно невозможно. Просто крупная скотина, благородная, к тому же хитрющая — по морде видно.

Но главное — колечко на пальчике — было на месте. Даже под хмурыми тучами и в тени высоких сосен оно завораживающе поблёскивало: дорогущее, старинное. Не иначе как ювелиром был эльф или какой вампирюга.

Девица, завидев перед собой огромного волосатого тролля, не выказала страха, а напротив, воззрилась на Брюка с мрачным равнодушием.

— Чего вам?

Он недобро ухмыльнулся и вытянул из ножен меч.

— Сползай с коняки!

Она удивлённо подняла брови.

— Зачем?

— Слезай, хвыба жрыбатая, кому сказал! — прорычал Брюк.

— Ещё чего! На лошади гораздо проще будет от вас удирать, лабарр закдырный, — уголки её губ слегка подрагивали.

Познания девицы в его родном языке Брюка удивили, он даже слегка опустил меч.

— Чем обязана столь тёплой встрече? Кажется, вы не случайно налетели на меня в этом чудесном лесу?

— Угадала, — он выхватил левой рукой кинжал. — И не думай драпать, иначе в круп твоей драгоценной лошадки прилетит подарочек.

Девица увидела нож, и лицо её вытянулось. Но не успел Брюк порадоваться произведённому эффекту, как она тоскливо произнесла:

— Догевский ножик?

— А то! Знаешь, как вампиры куют?

— Знаю, — она отвернулась.

— Мораан, я не собираюсь обсуждать оружие, да ещё с девкой. Я тебя похищаю, сползай, живо! А не то слезу сам, и тебе не поздоровится.

— Похищаешь? Меня?! — она оторопела, впервые проявив интерес к разговору. — И почём я ныне стою?

— Да разве много за такую хвыбу дадут? — Брюк сплюнул. — Полезай, не глупи. Прокатимся денька два до Ормынского клана. Обещаю не лапать, а на перевале скормлю остаток ковриги — а не то в голодный обморок хлопнешься, знаю я вас, бабы человеческие. Как сдам, на месте и выяснишь: почём богатенькие невесты продаются.

Она помрачнела, но задумалась.

— Выкуп, что ли, просить будут?

— Выкуп, выкуп!

Он понимал, что так ей будет проще согласиться: за кругленькую сумму девиц обычно не лупят и не оскверняют.

— Ормынский, говоришь… А знаешь что, — оживилась она, — поехали!

Брюк недоверчиво на неё покосился: больно она довольная. Либо удача решила его щедро одарить за все страдания, либо что-то здесь было нечисто. Он прищурился:

— Сама полезешь или мне спешиться? Коняку, так и быть, не бросим — ладная она. Привяжем — пусть следом тащится.

— Зачем такие трудности? — она повела худенькими плечиками. — Я и верхом составлю тебе компанию.

Брюк рассмеялся.

— Не мгмыри мне, девка! Да, хвыба ты хилая, а вот лошадка твоя поскачет быстро, вижу. А это ещё что у тебя за плечами — неужто меч?

Он развеселился ещё сильнее: девица наверняка владела оружием хуже любого мальчишки пяти лет в его клане. Она тем временем издевательски сложила ручки и наигранно запричитала, хлопая ресницами:

— О, грозный наёмник, обещаю составить тебе компанию до Ормынского клана, не перечить, не сбегать и быть паинькой.

Подобный спектакль его позабавил, но, кажется, девка и впрямь не боялась, а если бы запаниковала и решила сбежать — то уже бы попыталась. Пока он размышлял, она сняла со своей шеи амулет и бросила ему.

— Вот, даю в залог. Хороший камень — у магистра практической магии в столице прикупила, дорогущий, нечисти глаза отводит. Как прибудем в клан — вернёшь.

Брюк решил, что девка совсем того, поэтому покачал головой, намотал амулет на запястье и приказал:

— Ехать будешь рядом, если отстанешь — прирежу. Замечу, что замахиваешься своей ржавой железякой — дам в морду. Будешь доставать — волосы повыдираю. Поняла?

Она вновь беспечно пожала плечами и подъехала ближе.

“Может, блаженная?” — подумал Брюк, но пнул коня и отправился в путь.

Как ни странно, дорога с сопливой девчонкой выдалась намного приятнее, чем с сынком вождя. Она и впрямь его не доставала, лишь так же мрачно смотрела вдаль. Удирать вроде не собиралась и вообще вела себя подозрительно покладисто. Обычно девицы благородного или богатого происхождения лишались чувств, завидев волосатого наёмника, а этой хоть бы хны. Впрочем, молчаливая спутница его более чем устраивала.

Привал до вечера они сделали лишь раз. Брюк хотел отжать от сердца корочку хлеба, но девица достала собственный паёк и даже угостила его вяленым мясом.

— А ты, хвыба, ничего. Видал похуже, — буркнул он в благодарность.

Девица поморщилась и проворчала:

— Меня вообще-то Вольха зовут.

Брюка это мало волновало. Человеческие бабы не стоили того, чтобы их звали по именам.

Поразмыслив, она прибавила:

— Знаю я, что вы женщин за созданий с интеллектом не считаете, поэтому ждать от тебя должного обращения не буду. Но есть у меня один знакомый тролль, он зовет меня "Цыпа". Всё лучше, чем "хвыба"…

Брюк вытер руки о штанины.

— Поехали, курица, — будет ещё ему условия ставить!

Вольха вздохнула, но поспешила собраться.

Тучи разошлись только после захода солнца, и Брюк выбрал место для ночлега. Когда он вернулся с хворостом для костра, то нашёл на поляне приличный лежак из мягких еловых ветвей. Он вытаращился, чуть не выронив охапку от удивления.

— Не нравится? — спросила Вольха.

Он лишь невнятно рыкнул. И как только успела своими белыми ручками наломать такие лапищи? Он точно видел, что ладони у неё маленькие, тяжкого труда не знающие.

Вольха пошарила по кустам и собрала пучок трав — видимо, для согревающего пойла. Затем хозяйственно вынула из поклажи Брюка котелок и расщедрилась на мешочек гречневой крупы из собственных запасов.

— Не в первый раз в походе? — спросил он после молчаливого ужина.

Ответ был очевиден:

— Не в первый.

Она сидела, подтянув колени к носу, и задумчиво смотрела на огонь.

— И зачем молодой девке шляться одной по трактам и лесным дорогам?

Брюк не был охотником первым начинать разговор, но очень уж загадочная попалась ему пленница. Настолько загадочная, что даже в таком чурбане, как он, зашевелилось любопытство.

— Да так, решила проветриться, — она машинально покрутила колечко на пальце.

Он загоготал.

— А-а-а, от жениха своего удрала! Погодь-ка, а не он поручил тебя заграбастать? — Брюк нахмурился.

— Что-о?! Да если бы он меня "заказал", разве я поехала бы по доброй воле?

— И то верно, — Брюк почесал затылок. — Что, рожей не вышел? Мне сказали, он старикан.

Она недоверчиво покосилась на него, открыла рот, затем закрыла и подняла голову.

— Хм… Это всё, что тебе про него рассказали?

— Ну и что богатенький.

Она вздохнула.

— Да нормальный он.

— Родители заставили?

— Родители давно погибли — от чумы.

Брюк задумался.

— А ты девка бойкая. Небось, сказала чего, а он и отлупил?

— О-о-он? Меня-я-я?! — она ещё больше удивилась.

— Ай, бабы хвыбные. Гхыр разберёшь вас. Морда у него нормальная, не лупит, богатый — что не так-то?

Она вновь сникла.

— Пожалуй, ты прав: удрала я. Вот гхыр! И две недели невестой не побыла, захотелось убраться куда подальше. Вернуться-то я вернусь, но всё же… Он меня удерживать не стал — пусть только попробует! Но смотрел вслед так тоскливо. Теперь всегда так будет? Не хочу! И вообще, не для этого я всю свою жизнь о себе заботилась, чтобы за мужем спрятаться. Пусть и за самым луч… самым…

Вольха рыкнула совсем уж по тролльи — Брюк аж подпрыгнул.

— Но кто так предложение делает! — она стукнула кулачком по пустой жестяной пиале, и та подлетела в воздух локтя на полтора. — Затащил в Дом Совещаний, сам при полном параде. Старейшин позвал, выставил в рядок. Видите ли, этикет, традиции. И Келла — куда ж церемония без вездесущей Верховной Травницы — стояла, светилась, как начищенный пятак, мне всё казалась, сейчас сожрет глазами. Разве у меня был шанс не то что отказаться — ответить “я подумаю”? Это должен был быть мой выбор, а он…

Выслушивать бабьи нюни Брюку не хотелось, но новая информация зародила смутные подозрения. Старейшины? Верховная Травница?

— Жених твой — знатный вагурц, что ли?

— О-о-о, — застонала она, обхватив голову руками. — Лучше бы он простым вагурцем был, самым обыкновенным. Как представлю свадьбу: на неё небось гости знатные пожалуют, посольства всяких государств притащатся. А если эта хвыба, тьфу, Лереена приедет?

— Лереена?! — вытаращился Брюк.

Рядом со степью, где кочевал его клан, расположилась одна из вампирьих долин — Арлисс. Про её чудаковатую Повелительницу ходило немало забавных слухов. Смутные подозрения стали приобретать некоторые очертания, вот только Брюк никак не мог понять, во что они складываются.

— Так этот твой вагурц, тьфу, жених, он что — с вампирами водится? Лереена — это ж Повелительница кровососов, что с востока.

— Ну да, а Лён — Повелитель тех, что с запада, — обречённо заключила Вольха.

Несколько мгновений Брюк таращился на неё, затем вскочил на ноги и несколько попятился.

— Жбыхыдрыз закдырный. Что б тебе, хвыбе, выргные вагурцы имрили. Выггаешь меня, мораан…

Поток продолжался с пол-лучины. Вольха смотрела на представление так, словно желала впитать искусство сквернословия, чтобы потом обернуть его против мастера.

— Так ты и правда не знал? — к концу его тирады она уже не сдерживала улыбку.

— Знал ли я, что мне заказали заграбастать невесту Повелителя Догевы?! Вот гхыр! Да чтобы я против кровососов — нет, Повелителя кровососов, — да ещё Догевского … Наслышан, наслышан, как он одного тролля на части разорвал за убийство парочки своих подданных. Нет, с этим мгмыром никто из наших бы не стал связываться.

— Так что, я больше не похищена? — беспечно уточнила Вольха.

Брюк замялся.

— Аванс я взял, значит в клан тебя доставлю. А потом свалю нагхыр — лучше за море. Этот ваш Повелитель из Догевы особо никуда не суётся.

— Вот и чудненько!

Она так недобро усмехнулась, что Брюк понял: подозрения развеяны не до конца.

— Эй, хвыба подколодная, отвечай, а ты не повязана случайно со степняками? Может, привезу тебя, а женишок твой клыкастый уже поджидает…

— Не, — она рассмеялась. — Просто по счастливому совпадению мне в ту же сторону надобно. Вот я и “похитилась” по доброй воле.

— Невесте Повелителя Догевы? В троллий клан?

— Угу. Точнее, тролли мне даром не сдались, а вот слухи про песчаного мраскана надо проверить.

— Это ещё что за гхыр?

— Да родственничек василиска, только покрупнее. Они обычно в горах водятся, но есть и более редкие разновидности.

— Ты что, охотница за нечистью?

— Вроде того. Диссертацию пишу.

— Диси… Чего?!

Вольха окинула Брюка сочувственным взглядом.

— Ты это, надеюсь, ещё не весь свой словарный запас исчерпал? — осторожно поинтересовалась она.

— Ух, ваарака подколодная, выкладывай, — прохрипел Брюк.

Она слегка поморщилась и вскинула руки в отточенном и печально знакомом ему жесте. Брюк, не раздумывая, отскочил на несколько саженей, однако исполненный ею искусный пасс лишь взметнул пламя костра до сосновых макушек, отсыпав столп игривых искр. Он почувствовал, как лицо обдало жаром, а по спине пробежал холодок.

— Вот хмрынь, Ведьма бгырызная…

Новая тирада вышла не менее красочной. Бгырызная Ведьма выглядела крайне польщенной, словно её не первоклассной бранью окатили, а умаслили комплиментами.

— Знаешь, я бы на твоём месте подробнее заказчика расспрашивала, — сочувственно проговорила она. — Я вообще-то Маг-практик с высшим образованием. Отправилась собирать материал для диссертации — хочу до весны защититься на магистра четвёртой степени.

Брюк обречённо шмякнулся на землю, предусмотрительно оставив между собой и Ведьмой не меньше сажени.

— Вампира своего околдовала небось? С чего бы он на девку человеческую позарился. И как только тебя в их долину пустили?

— Ах да, — она спохватилась, — по совместительству я работаю Верховной Догевской Ведьмой. На полставки.

Брюк решил, что с карьерой наёмника пора бы и завязывать. Хватит. Найдёт глухое село, откроет корчму, станет варить хмель и печь пироги с потрохами.

— Так вот откуда у тебя их коняка? — прохрипел он. — Не знал, что к’яарды людишек признают — думал, только вампирам дают себя оседлать.

— А моя Смолка — полукровка.

Вольха окинула любящим взглядом свою скотину, которая сверлила Брюка жёлтыми змеиными глазами и медленно жевала найденные под пнём поганки.

— Так ты на север отправилась взглянуть на нечистую зверушку?

Она окинула его внимательный взглядом, будто замышляла что-то недоброе.

— Видишь ли, до меня доходили слухи не только о песчаном мраскане, но и о местном клане. Мол, лютые они, несговорчивые. Вот я и подумала, что твоя доставка — отличный предлог проникнуть в их логово, а там я уже как-нибудь выберусь. В крайнем случае можно телепортироваться, а в лучшем — просто договориться.

— Так ты это, — Брюк почувствовал, как его желудок скрутило от досады, — хотела меня использовать?

— Ну да, — Вольха подбросила хворост в пламя. — А что? Ты, значит, из нас двоих самый белый и пушистый?

Её дерзкий взгляд обвёл тёмную всклокоченную гриву наёмника, и он не мог не улыбнуться.

— Ладно, мы квиты. Вот только не верится мне, что вампир провожал тебя тоскливым взглядом: для бабы ты шибко сообразительная и наглая, я бы от такой рад был отделаться.

— Вот и отделаешься, — она придвинулась поближе, в её распахнутых глазах отплясывали блики пламени. — Проведешь меня в Ормынский клан, получишь свой честно заработанный гонорар. Напросишься на ночлег и выведаешь, с чего это им Догевская Ведьма понадобилась. Я тем временем посмотрю на местную зверушку, а потом ты так же честно захватишь меня в обратный путь. Там разойдемся и будем поминать друг друга исключительно благим матом. Идёт?

Брюк нахмурился.

— Если местные прознают, нагонят и проткнут мне мозги.

— Не проткнут, потому что ты скажешь им, что я тебя перекупила, — со знанием дела говорила Вольха. — По кодексу наёмника ты будешь просто исполнять заказ.

— И сколько стоит работёнка? — ухмыльнулся Брюк.

— Посмотрим по сложности. Аванс — амулет — уже у тебя. Думаешь, если бы я хотела удрать, меня бы он остановил? А кинжал твой я силовой волной на раз-два откину.

Он выругался. И надо же было так вляпаться!

Вольха была крайне довольна перспективой оказаться посреди клана недружелюбных троллей, да ещё в компании неведомой нежити. Брюк хоть и не разделял её восторга, но ссориться с профессиональной Магичкой было чуть ли не опаснее, чем с вампиром. Тем более что клыкастые нечасто высовывались из своих долин, а вот Ковен Магов везде достанет — слишком уж он влиятелен.

— Ладно, Ведьма. Обещать ничего не буду, но после сдачи Ормынскому вождю, так и быть — навещу, там посмотрим по обстановке.

* * *

Ночка выдалась холодной, и Брюк в очередной раз поблагодарил предков за свою густую гриву. От чего только она не защищала: однажды не дала его вырубить одному вагурцу с дубиной — зато в ответ тот отхватил будь здоров. Правда, здоровым после той стычки бедолагу больше никто не видел.

Отправились в путь рано: рассвет только-только начал скрадывать хмурое небо, а на узкую лесную тропу рассеянные солнечные лучи почти не проникали. Вольха зевала и ёжилась, но вскочила на свою бесовскую кобылу вполне бодро и от Брюка не отставала. Стоило признать, что за Смолкой, к‘яардом-полукровкой, поскачи она во всю прыть, его мерину ни за что бы было не угнаться.

Ехать предстояло целый день — добро бы к сумеркам успеть. В дороге они почти не переговаривались, но если вчера Брюк просто не желал снисходить до сопливой девки, то сегодня он уже опасался услышать от Ведьмы больше скверных новостей.

Однако взять в спутники боевого Мага оказалась практичнее, чем того же безмозглого Лада. Когда убогую дорогу перекрыли поваленные сосны и пришлось пробираться в объезд через густую чащу, — мерин Брюка благоразумно уступил первенство проворной Смолке, — на них налетел некрупный, но упитанный и порядком озлобленный вурдалак. Спрашивать, чем они его прогневали, времени не было, поэтому Вольха, не раздумывая, запустила в страховидного мгмыра огненным шариком. Вурдалак перекрутился через голову, отлетев сажени на три, но потом встал и, пошатываясь, оскалился обугленной мордой. Брюк к тому времени спешился и, подойдя ближе, почти лениво подпустил к себе тварь. Перерубив её наискось от плеча до бедра, он привычным жестом обтёр меч о растущий поблизости влажный мох.

— А ты ничего для человеческой бабы, — прорычал он, забравшись на коня.

— А ты ничего для наёмника, — усмехнулась Вольха.

Когда под копытами вновь оказалась какая-никакая дорога, Брюк спросил:

— Ты вчера сказала, что хочешь узнать, на что им Догевская Ведьма. А меня просили выкрасть невесту богатого женишка. Думаешь, они знают о твоих способностях к фокусам?

Назвать профессионального Мага-практика фокусником не каждый осмелится, но Вольха лишь задумчиво провела рукой по молодой листве, что нагло совалась ей в нос.

— Если не знают, то они полные вагурцы. Может, их, как и тебя, кто-то надоумил? Тролли горазды не задавать лишних вопросов, — она высокомерно покосилась на Брюка, и тот едва удержался, чтобы не поёрзать в седле.

— Кто ж от девки ожидает такой подставы.

Вольха закатила глаза и покачала головой — мол, чего прикажете ожидать от тролля?

Брюк решил вернуться к изначальной тактике и помалкивал до самой степи.

Добраться до Ормынского клана до темноты они успели, ещё на подъезде повстречав дозорных, один из которых поскакал к вождю с вестью о визитёрах. Местные тролли отличались сероватым оттенком кожи и блёклым русым загривком. Брюк среди них походил на всклокоченную чёрную ворону.

Вскоре их встретил караул из десятка вояк — вот только не понять, охранный или почётный, — и сопроводил к вождю. Сидел оный на огромном камне посреди широкой площади. На могучие плечи была накинута шкура явно нечистой бестии, за спиной блестела безупречно заточенная секира, маленькие глазки настороженно посверкивали из надвинутого на брови каркасного шлема. По кругу от плаца раскинулись шатры в форме гигантских буханок: грубо сшитая кожа, натянутая на деревянные балки. Вкусно пахло жареным мясом и, уже не так вкусно, забродившим лошадиным молоком.

Подъехав к площадке, Брюк спешился, и Вольха последовала его примеру. Они приблизились к вождю.

— Мгмырный лабарр, да заимрит твой клан в жрыбатом бгырызе, — учтиво во весь голос изрёк Брюк.

Вождь довольно кивнул:

— Дахраб взбрырный, и тебе не имрить. Тарр — вождь Ормынского клана, — представился тролль.

— Брюк, некогда сын Жзабрынкого клана, ныне кочую вместе с Храпбуками с востока.

— Дозорный доложил мне, что ты приехал по важному поручению.

— А как же, — Брюк кивнул в сторону Вольхи. — Исполняю заказ.

Тарр, до этого удостоивший Вольху лишь беглым взглядом, уставился и на неё.

— Каков заказ будет? Человеческих девок нам не надобно, у нас свои имеются, — он хмыкнул и кивнул в сторону, где слонялись любопытные троллихи.

Брюк и Вольха переглянулись.

— А как же заказ доставить вам невесту?

Тарр насторожился.

— Не слыхал о таком, — он обвёл грозным взглядом своих бравых воинов, но и те лишь озадаченно чесали репы.

— Жрыбатый лабарр, — храбро произнесла Вольха, — да прибудет вашему выргному клану закдырный имрец. Заказ был похитить меня и доставить сюда. Этот бзрырный муж исполнил свою работу и ждет имристого вознаграждения.

— И чья невеста ты будешь? — заухмылялся Тарр, явно оценив красноречие гостьи.

— Да так, Арр’акктура тор Ордвинс… Эм, и так далее. Короче, Повелителя Догевы, также известного по прозвищу Лён, знаете такого беловолосого вагурца?

Судя по посеревшему лицу Тарра, а также ахам и охам, раздавшимся со всех сторон, знали, и ещё как.

— Во-вольха Редная, Верховная Догевская Ведьма, если я не ошибаюсь? — бедолагу прошиб холодный пот. — По-поздравляю с помолвкой! Конечно, слыхали, слыхали, экая радость в государстве соседнем. И как же мы могли столь дорогих соседушек столь жестоко оскорбить?

Вольха выдохнула и потрепала Брюка по предплечью:

— Плакал твой гонорарчик.

Брюк и так понимал, что если уж имрюк полный — от него не скрыться, как ни крутись.

Приняли их как дорогих гостей, причем Вольху, девку человеческую, чуть ли не с большим почётом. Брюк совсем помрачнел: не только от имрюка не скрыться, но и от судьбы — какую компанию не выбирай, всё одно.

Однако за стол, точнее, за костёр, их обоих пригласили присесть по правую руку от Тарра. Выпив, потом закусив, вождь перешёл к делу:

— Так кто же такую мгмырную работёнку тебе подкинул?

Брюк попытался как-можно лучше припомнить старикана у корчмы, но и при дневном свете да трезвой голове он вряд ли бы рассказал больше: какой заказчик будет беседовать с наёмником без надвинутого по самый нос капюшона?

— Ты не из наших мест, — продолжал размышлять Тарр. — Часто здесь бываешь?

— Нет, на севере Белории лишь раз ошивался, лет пятнадцать назад. А ныне по приказу вождя сопровождал сына его в клан Рыдрызков.

— Мораан, — Тарр взмахнул надкусанной бараньей ляжкой, и жирные брызги разлетелись во все стороны. — Это их, вагурцев, дело, отвечаю! Они состряпали! От Рыдрызков уже три десятка лет покоя не знаем. Впрочем, и мы им спуску не даём, хы-хы. И вон оно что: силами наших клыкастых соседушек решили пакость состряпать. Мы же самый близкий к Догеве клан из северян — нам ссориться с упырями, ой, звиняйте, сударыня Ведьма, вампирами, никак нельзя. А за такой слух… Вы же его, бгырыз, милейшая Вольха, развеете? Что Арр’акктур скажет, заслышав эту глупейшую хмрынь?

— Скажет? Посочувствует! — Вольха облизнула по очереди пальчики, заканчивая уплетать бараний шашлык прямо с металического прута. — Хотя весточку я ему всё же отправила бы. Для вашей безопасности, разумеется. Голубей почтовых имеете?

— Мораан, а как же! Эй, Дунг, лабарр эдакий, проводи эту хвыбу, то есть госпожу Ведьму, в голубятню!

Разговоры вокруг костра приобрели несколько иной характер. Как стало известно, что план по похищению невесты — подлость соседнего вражеского клана, собравшиеся стали охотно обсуждать способы отмщения. Брюк поспешил удалиться.

В степи ночь была холоднее, с севера дул пробирающий до костей ветер, зато небо вновь прояснилось, и яркая растущая луна холодным светом разливалась на перекаты высокой травы.

Не нравились ему эти разговоры про "кто кого", но Брюк понимал, что по-другому не было и не будет. Пока по земле ходят хотя бы два тролльих клана, быть и междоусобицам. Но увидеть своими глазами, как вырезают всю твою родню, а потом долгие годы тенью скользить за обидчиками — это может наложить свой отпечаток на мировоззрение. Даже троллье.

Рука невольно нащупала амулет Вольхи, свисающий на ладонь, кожаный шнурок которого Брюк обмотал вокруг запястья. В его племени было принято не просто носить длинную гриву, но и вплетать в неё добытые сокровища, зачарованные амулеты, косточки убиенной нежити или жити. Когда в детстве он последовал традиции отцов — его осмеяли, заявив, что только бабы вплетают цацки в лохмы.

Вдруг зоркий глаз наёмника заприметил слева от себя юркую тень. И чего удумала? Он, сам не зная почему, отправился поглазеть.

Застал он Вольху у выхода из огромного шатра — она негромко ойкнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки.

— Чего тебе? Надумываешь ещё раз похитить и попытать счастья в другом месте?

Брюк печально усмехнулся.

— Знаешь, что самое гхыровое в этой передряге?

— Ну?

Она неспешно зашагала по периметру лагеря, то и дело прикладываясь ухом к очередному шатру или выплетая магические пассы.

— Что задание-то дали не мне, а этому лабарру Ладу — сынку вождя с коим я нянчился почти две недели. Я-то думал, в клане Рыдрызков одни дураки, раз приняли его с почётом, а, оказывается, они хотели его сделать крайним.

— Как же вышло, что за дело взялся ты? — поинтересовалась Вольха.

Брюк решил, что хуже не будет, и рассказал вкратце, не скупясь на ругательства, про поездку и злополучную работёнку. Вольха задумчиво сузила глаза.

— Знаешь, все кланы троллей, живущие поблизости от Догевы, в курсе местных новостей. Помолвка Повелителя и Верховной Догевской Ведьмы — не последняя из них. Думаю, неспроста именно Ладу поручили столь сомнительное задание. Иными словами — дипломатическую миссию по налаживанию связей с кланом Рыдрызков он провалил.

Брюк уставился на неё.

— Я-то думал, они все идиоты, раз принимали этого щенка с почётом. А в итоге просто подставили.

— Ага. Хотели стравить с Ведьмой, а то и с вампирами. Да и отвести глаза на Ормынский клан — не самая плохая идея, раз они враждуют столько лет, — она потрепала его по руке. — Вот видишь, что бывает, когда берёшься не за свою работу. Зачем ты вообще нянчился с этим выгурцем на палочке?

— Потому что простив судьбы гхыр попрёшь, — мрачно пробормотал Брюк.

— Ха! Какие глупости. И попереть, и подпереть — было бы желание. Каждый волен выбирать, что ему делать.

— Мелкая ты еще, Ведьмочка, жизни не видала. Да и сама-то, — Брюк кивнул в сторону колечка на тонком безымянном пальце.

Вольха вытянула руку перед собой и задумчиво произнесла:

— А знаешь, оказывается, быть невестой Повелителя Догевы значит обладать некоторыми преимуществами, — она сжала кулак и прижала пальцы к губам. — А не захочу жениться, то есть замуж идти — гхыр заставит! Как сбегу с каким-нибудь троллем за компанию…

Брюк фыркнул.

— Только меня больше не впутывай.

— Хм, разве что совсем капельку, — она потянула его за край куртки, затащив в очередной шатёр, и выпустила внутри из ладони светящийся шарик.

— Ах ты ж хвыба бгырызная, — выплюнул Брюк.

Посреди шатра в огромной клетке сидел мраскан. Зазубренный шип на его длинном хвосте молотил по толстым металлическим прутьям, кожистые крылья были щедро усеяны шипами чуть помельче, а ярко-алые глаза на хищной морде стали последним, что Брюк увидел.

— А-а-а!

Впервые в жизни у него не нашлось слов, достойных наёмника. Но тут его по губам хлопнула маленькая ладошка.

— Тише! Вот дурачьё — это же родственник василиска, кто им в глаза смотрит? Не кривись — через пару часов зрение вернётся. Радуйся, что мрасканы в камень не обращают!

— Агхырытельно радостная новость, — зло прорычал Брюк.

— Но это же не песчаник! Оказывается, это были пустые слухи… Жаль, я так хотела собрать материал для диссертации по редким особям. Это обычный горный мраскан, его поймали на юге Белории, заключили в неволю и привезли сюда, — в голосе Вольхи зазвучали нотки, которые Брюку очень не понравились.

— Ты же не вздумаешь выпускать эту тварь?!

— Но они живут в совершенно других условиях, ему тут плохо! Для экологии важно, чтобы нежить оставалась в предназначенной ей среде обитания.

— Какая к Лешему экология! Место этих тварей — на моём мече!

— Мраскан — нежить условно-опасного класса, — тараторила Вольха. — То есть без надобности она не нападает. Поэтому кощунство — столь редкого и относительно безобидного зверя содержать вот так.

Зверь безобидно лязгнул клыками.

— Что ты там делаешь?! — прошипел Брюк.

— Есть только один выход: телепортировать его домой, в Элгарский Хребет. Ух, терпеть не могу это заклинание. Постараюсь перенести его повыше — ничего, на крыльях приземлится. Всё лучше, чем впечататься в скалы на молекулярном уровне. Эй, не одолжишь мне свой чудесный догевский ножик?

— Куда, меж бровей или лопаток? — Брюк был готов её пырнуть в любое место, какое попадётся под его слепую руку.

— Спасибо!

Кинжал сам по себе вылетел из-за его пояса, и рядом раздались недобрые чиркающие звуки.

— А что Тарр скажет на твою заботу о невиданной зверушке?

— Что-нибудь придумаю.

— Только без меня! Мракобесие какое.

— Очень надо! Ты даже своему сопляку возразить не мог. Так и быть, поберегу твою пушистую шкурку от гнева местного вождя. А теперь помолчи, мне надо сосредоточиться.

Брюк слышал шуршание, скрипение и бормотание. Мраскан тоже прочувствовал важность момента и лишь недовольно урчал, постукивая твёрдым шипом о прутья. Если бы не слепота, Брюк бы убрался куда подальше, но ему не хотелось в столь беззащитном виде попадаться на глаза незнакомому клану.

— Готово!

Спустя, казалось, несколько лучин, он услышал, что Вольха довольно потирает руки. Затем она начала выплетать бесовское заклинание на смеси эльфийского и Леший знает чего ещё, но даже сквозь прикрытые веки Брюк завидел голубоватое свечение, а затем его лицо окатило ударной волной.

— Ну чего?

— Погоди!

Брюк почувствовал, как его глаза накрыли вездесущими ладонями — в веках закололо от прилившей крови. Когда ладони отпряли, он понял, что зрение вернулось. Однако хитрющая морда с россыпью конопушек на носу радости не прибавила.

— Ты, хвыба закдырная, могла всё исправить с самого начала?

— Мне нужно было убедиться, что хватит сил открыть телепорт, а что? — нагло заявила она.

Брюк увидел на земляном полу между ними и клеткой искусно вычерченный магический круг с неведомыми рунами, над которым разливалось голубоватое свечение. У мраскана от такого зрелища аж чешуя вздыбилась.

Вольха тем временем уже обежала клетку.

— Доставай меч!

— Чего?

— Я сейчас выпущу мраскана. Он скорее всего полетит на тебя и так проскочит в телепорт.

— А меч на что? — Брюк тем не менее поднял оружие.

— Вдруг я с заклинанием напутала? Начинаю! — поспешно прибавила она.

Дверь клетки с протяжным скрипом отворилась — мраскан лишь оскалился.

— Чего он не идет? — зашипел Брюк.

— Может, не верит своему счастью? Подзови его!

— Гхыр с два!

Вольха пожала плечами, выставила руки и пальнула в зверушку. Та истошно заверещала, забилась по клетке и полезла наружу. Вот только к телепорту она и не думала направляться, извиваясь и беспорядочно размахивая крыльями.

— А-а-а! — завопила Вольха и побежала к Брюку, когда тварь поползла в её сторону.

— А если она улетит?

— Я поставила защитный контур, из шатра ей не выбраться!

— А нам?

Вольха не ответила, и Брюк, смачно выругавшись, с боевым кличем кинулся на крылатую нежить. Она принялась улепётывать от него по периметру, цепляясь то за клетку, то за шатёр, но никак не за телепорт.

— Быстрее, заклинание скоро развеется! — Вольха тоже бегала по кругу, только перед мрасканом.

— Бей её! — заорал Брюк.

Подогнав тварь в очередной раз к руническому кругу, он занёс меч, а Вольха развернулась и пальнула магической волной. Истошное верещание раздалось с новой силой, а потом вмиг затихло, забрав за собой голубоватый свет и подняв облако земляной пыли на месте круга.

Брюк опустил меч, а Вольха носком сапога стёрла остатки начертанных рун.

— По крайней мере, отправить его получилось, — она устало выдохнула. — Туда ли он прибыл — хороший вопрос.

Брюк хотел ей преподнести ещё один незабываемый урок тролльего, но тут в шатёр ворвался Тарр с десятком своих верных соратников. Завидев гостей около пустой клетки, они так и встали, вытаращив глаза.

— Придумывай, Ведьма, — прошипел Брюк Вольхе на ухо.

— Многоуважаемый, то есть жрыбатый Тарр, вы же не против, что я заранее присмотрела подарок на нашу с Лёном свадьбу? Он будет очень рад такой милой зверушке, — нараспев заявила она, взмахивая ресницами.

— Н-нет, — Тарр вытаращился на неё ещё сильнее.

— Вот и славно! То есть самый имрец. А сейчас, пожалуй, я отправлюсь спа-а-ать, — она сладко потянулась и вышла прочь.

Злоупотреблять гостеприимством дорогих хозяев Брюк не желал, поэтому рано утром собрался в дорогу. Завидев Вольху, ведущую под уздцы свою бесовскую коняку, он смачно выругался.

— Куда путь держишь? — беспечно спросила она, вскакивая на лошадь.

— Подальше от одной хвыбной Ведьмы, — прорычал Брюк. — Не завидую твоему Вампиру ни капельки, одна рожа что хороша, а остальное…

Ведьма выглядела крайне польщенной.

Всё же некоторую часть пути они проехали вместе, но потом мелкие тропки, на кои был богат местный “глух лес со всяк чудищ” предложили милостивый выбор.

— Вернёшься к своему сопливому вагурцу? — с усмешкой спросила Вольха.

Брюк хмыкнул и потрогал всё ещё тяжелый кошель с остатком аванса.

— Обойдётся. Для наёмника в этих краях работёнки полно. А ты, вернёшься к своему женишку?

Вольха с нежностью посмотрела на колечко.

— Вернусь, — с улыбкой проговорила она. — Но не раньше, чем объеду каждое селение на обратном пути и не перебью всех подвернувшихся кладбищенских упырей! Диссертацию кто за меня будет писать — мраскан?

Брюк закатил глаза.

— Прощай, надеюсь, больше никогда не свидимся, — бросил он через плечо, но потом остановился и развернулся с недоброй ухмылкой. — Та-ак, опять хотела меня надуть? Работу я выполнил. Кто заказ на тебя сделал — мы выяснили. Примерно. Мраскана отыскать я помог на свою голову, даже нож дорогой одолжил. Из клана тролльего сопроводил. И какой будет моя плата?

Она широко улыбнулась.

— Амулетик можешь оставить себе, он добротный, долго прослужит. А в остальном, ну, я никогда Лёну о тебе не расскажу — идёт?

Он безнадёжно покачал головой и отправился прочь.

— На свадьбу тоже, так и быть, не позову! — долетело до него.

Брюк, не оборачиваясь, помахал рукой.

— А если встре-е-ечу-у в городе-е-е, сде-елаю ви-и-ид, что не знако-омы-ы-ы!

Он не удержался от смешка.

— Ну и Цыпа! — ухмыляясь, проговорил Брюк себе под нос и припустил мерина в бодрый галоп.