Отмена (джен)

— Вила весит семьдесят три килограмма, Эйвон.

Дверь автоматически закрылась прямо перед лицом Вилы, и он, дрожа от страха, невидяще уставился на металл. Вот и все. Есть только один выход отсюда, и Орак нашел его, но Эйвон на это не решится. Никогда.

Или все-таки решится?

Вила сам себе не готов был в этом признаться, но его тело, рассуждая быстрее, уже спускалось по лестнице. Потные руки, соскальзывая с перекладин, нащупывали их вслепую, и, спустившись до середины, он соскочил с лестницы. К сожалению, Вила неправильно рассчитал высоту, и боль от падения пронзила лодыжку и колено. Вот черт. Если он что-нибудь сломает, то сам себе подпишет смертельный приговор. Где же ему спрятаться? Вила сморгнул слезы, выступившие на глазах от боли, провел рукой по лицу и едва слышно выругался, почувствовав на пальцах соленую влагу. Сейчас, как никогда, ему нужно было хорошее зрение. Шаттл казался довольно маленьким, и вернуться назад Вила не мог. Оттуда, откуда он пришел, в любой момент появится Эйвон, и Виле нужно было спрятаться. Но куда же, куда?! Оставался только грузовой отсек, но именно там Эйвон и будет ждать Вилу, ведь он сам его туда отправил.

— Вила?

Вила услышал приторный голос, и его пробрала дрожь. Последняя слабая надежда, что Эйвон не станет его убивать, растаяла как дым. Они столько времени провели вместе, но так Эйвон никогда не говорил, даже когда им приходилось хуже всего. Вила ударил по дверному замку и оказался в грузовом отсеке — единственном месте, где можно было скрыться. Ноги до сих пор горели от боли, но, к счастью, он ничего себе не сломал. Голос — тот самый голос — преследовал Вилу, постоянно называя по имени, и Виле казалось, что ему снится кошмар. В попытках избавиться от него он захлопнул дверь.

Искать хорошее укрытие не было времени. Вила забрался в первое попавшееся отделение, забившись как можно дальше назад, в самый темный угол. Хватит ли этого? Хорошо было бы загородиться чем-то и спрятаться подальше, но под рукой у Вилы ничего не было. Он огляделся, пытаясь что-нибудь найти: возможно, подойдут полки сзади или, может быть, панель в стене, — но тут дверь открылась (в тишине звук показался слишком громким), и Вила понял, что больше уже ничего поделать не сможет.

— Вила? Ты здесь?

Вила изо всех сил прижал ноги к груди и задрожал, не осмеливаясь даже дышать.

— Мне нужна твоя помощь, — донесся до него голос, который не принадлежал Эйвону.

Дверь с шумом закрылась, и они оказались погребены в гробнице, которая принадлежала только им.

— Я знаю, что ты здесь, Вила. Выходи.

Сапог, идущих по металлу, почти не было слышно. Эйвон ступал тихо, стараясь заглушить шаги, словно был хищником, который ищет себе жертву. Потом он свернул за угол, и Вила увидел сначала Эйвона, а потом и пистолет у него в руке.

Вила закрыл глаза. Он вел себя как ребенок, который прятался у всех на виду, надеясь, что его не заметят, но сейчас все было намного хуже. Надо было посмотреть, что происходит, но Вила страшно не хотел этого.

— Вила, я знаю, в чем дело, но мне нужна твоя помощь. Помоги мне, прошу.

А теперь Эйвон оказался прямо внизу. Стоит ему взглянуть наверх — и все будет кончено. И Вила ничего не мог поделать. Совсем.

У ног Эйвона валялся брошенный кем-то груз. Какой-то прозрачный куб, который сложно было рассмотреть. Если Эйвон споткнется, у Вилы появится единственный шанс спастись: можно будет спрыгнуть и попытаться обезоружить Эйвона. Он попытался все рассчитать и понять, как лучше схватить ту руку, в которой Эйвон держал оружие. Вила умел хорошо драться, если у него было время все спланировать; в конце концов, не так уж сильно это отличалось от его обычных фокусов. Он сжал руку в кулак, думая, как лучше ударить, но она так дрожала, что он зацепил металлическую панель сбоку и сдвинул ее с места. С громким стуком она полетела вниз.

Вилу тут же схватили за шиворот и, не церемонясь, стащили вниз. Падая головой вниз, прямо на пол, он понял, что проиграл.

— Вставай, — прохрипел Эйвон ему на ухо.

Его голос, слишком громкий, раздался невероятно близко.

Вила дернулся всем телом: обняв колени, он лег на бок и свернулся в клубок, крепко закрыв глаза.

— Нет. Ты убьешь меня.

Он не сдержал вопросительной интонации, изо всех сил цепляясь за последние остатки надежды, и Эйвон, видно, это понял, потому что, когда он заговорил, его голос снова был тошнотворно приторным.

— Глупости, Вила. Мне просто нужна твоя помощь. Пойдем в коридор. Скоро я все объясню.

— Да хватит уже! — Вила приподнялся на локтях. Он так боялся и злился, что это придало ему сил. — Перестань, я не могу этого выносить. Слышать не могу этот твой голос! Кто, как не ты, всегда знал, что я не дурак, каким кажусь всем вокруг! Раз уж собрался убить меня — хотя бы скажи это, глядя мне прямо в глаза!

— Да, ладно, я хочу убить тебя! — бросил Эйвон, снова став прежним собой. Но даже эти жуткие слова было легче вынести, чем предыдущее притворство. — Зачем спрашиваешь, если и так знаешь ответ? — Дуло пистолета прижималось ко лбу Вилы, холодя его. — Вставай и пойдем.

— Черта с два. Нужен тебе мертвый вес — так и вытаскивай меня отсюда мертвым.

Вила опустил руки, и его тело обмякло. Он прекрасно знал, что Эйвон, несмотря на всю свою браваду, которую любил демонстрировать, недостаточно высокий или сильный, чтобы с легкостью дотащить отсюда до шлюза труп взрослого человека, тем более что драгоценные минуты, оставшиеся у них, быстро таяли.

— У меня нет на это времени, Вила, — рыкнул Эйвон, подтверждая догадку Вилы. — Ты все равно через несколько минут умрешь!

— Да, я мертв в любом случае. Так с какой стати мне помогать тебе?

— Потому что так я принесу остальным Орака. И сам смогу вернуться. Можешь ненавидеть меня, хорошо, но сделай это ради них. Неужели ты не хочешь помочь им, Вила?

— А, так вот почему ты решил убить меня? Из чистого альтруизма?

— Другого выхода нет! Нужно избавиться еще от семидесяти килограммов. Кто-то из нас все равно должен погибнуть. — Эйвон подошел ближе, схватив свободной рукой рубашку Вилы и накрутив ее на пальцы. — Хочешь сказать, что ты бы пожертвовал собой, если бы оказался на моем месте?

— Конечно! — охотно соврал Вила.

— Ну что ж. — Эйвон растянул губы в жуткой улыбке. — Тебе повезло, твое желание вот-вот исполнится! Давай, вперед. Ты сам сказал, что хочешь этого.

— Нет! — воскликнул Вила. — Не надо! Это не похоже на тебя, Эйвон… пожалуйста…

Эйвон дернул Вилу за рубашку, крепко обнимая его, и тщетно попытался поднять.

— Вила, — прошептал Эйвон ему на ухо, словно пытался соблазнить возлюбленную. — Зайди в шлюз, Вила. Сделай это ради меня, и я скажу остальным, что ты умер как герой. Они узнают, что ты поступил так ради них, ради нас всех, не давая нам потерять Орака. Они столько раз тебя недооценивали, Вила, и теперь будут по-настоящему себя винить. Вила Великолепный, который спас нас всех. Разве ты не хочешь, чтобы тебя запомнили именно так?

— Ты в любом случае скажешь им, что я пожертвовал собой добровольно. Что еще тебе остается?

— Нет, — рыкнул Эйвон. — Нет. Если усложнишь мне задачу, я скажу, что ты по трусости наделал глупостей: например, случайно отключил предохранитель. У тебя так тряслись руки от страха, что ты по ошибке застрелил самого себя. И они поверят мне, Вила. Точно поверят, ведь это так на тебя похоже…

— Мне все равно, что обо мне подумают, — всхлипнул Вила.

— Да нет, не все равно. Тебя всегда заботило чужое мнение. А еще ты просто ужасный актер…

— Кто бы говорил…

— Времени нет! Я считаю от пяти до одного, а потом спущу курок и, если придется, вытащу отсюда твой труп. Пять… четыре…

— Ладно, ладно, — быстро сказал Вила, совсем потеряв надежду. — Иду. Ты победил, ты всегда побеждаешь…

— Ты прекрасно знал, что так и будет, если до этого дойдет.

Всхлипывая, Вила с трудом поднялся на ноги, чувствуя за собой стену. Ужасно, что он вот так вот сломался, но еще хуже было то, что Эйвон увидел его слабость и воспользовался этим. Как же Вила его сейчас ненавидел.

— А я-то верил тебе. Дураком был, как все мне и говорили…

— Вперед, нечего время тратить, — прервал его Эйвон. — Три… два… я им еще расскажу, как ты рыдал, Вила. Во всех подробностях.

Вила почувствовал, как его толкнули вперед. Казалось, что его ноги налились свинцом.

— Злодей ты, — всхлипывал он. — Настоящий урод. Поверить не могу… я и не знал никогда, что ты на это способен… а ведь думал, что знаю…

— Прекрасно ты все знал, — донесся до него голос Эйвона из темноты. — Вы все знали, на что я способен, и все молчали, потому что вам так было удобно. Вы не хотели принимать решения, чтобы, когда все рушится, можно было обвинять друг друга. Жаловались на приказы, хотя и без них должны были знать, что делать. И да, Вила, вот это вот особенно относится к тебе. Вперед, я сказал!

— Ну конечно, теперь-то ты превратился в великого бесстрашного лидера, да? Стал настоящим капитаном, который последним покинет корабль. Оно и видно. — Сколько им еще шагов осталось до двери? Вила ничего не видел и не знал. Не хотел знать. — Эйвон… Эйвон, так нельзя. Это плохо, и тебе всегда придется жить с тем, что ты натворил. И ты хотя бы можешь признать это, до того как… до того…

— Отлично! Это плохо, я плохой. Признаю это и буду с этим жить. Ключевое слово здесь — «жить»!

Эйвон даже не подумал его предупредить. Дверь открылась, Вилу толкнули, и он оказался внутри, а перед ним был люк шлюза. Он тут же бросился назад, к двери, которая закрывалась прямо перед его носом. Поздно. Хватаясь за нее, Вила отодвинул задвижку с иллюминатора: если он не увидит, что делает Эйвон, ему будет еще страшнее находиться в этой тесной комнатушке, хотя, казалось бы, дальше некуда.

— Эйвон, — беспомощно и бестолково всхлипывал Вила, ища утешение у своего будущего убийцы, просто потому что больше не к кому было обращаться.

Он изо всех сил стучал по двери люка, отбивая кулаки. На испачканном иллюминаторе остался след от пота, когда Вила приложил к нему лоб.

В любую секунду Эйвон вышвырнет его отсюда. И чего он только ждет? Как можно быть таким жестоким и заставлять Вилу мучиться в ожидании?

Несмотря на обжигающие слезы, он попытался разглядеть, что происходит, и отшатнулся, увидев по ту сторону лицо Эйвона. Он был одержим: кожа блестела, на глаза падала тень, и они так запали, как будто на Вилу смотрел мертвец, если не считать мучительной боли, отражавшейся глубоко внутри.

Вила прижался к двери, чувствуя грудью металл, и приложил ладони к прозрачному пластику.

— Эйвон, — выдохнул Вила.

Он больше не умолял. Было уже слишком поздно молить, сострадать или надеяться. Просто… что еще можно было сказать?

Дверь, на которой он распластался, распахнулась, и Вила упал, оказавшись в объятиях Эйвона. Вместо того чтобы вырваться, он лихорадочно вцепился в него, стараясь убедиться, что все хорошо. Мгновением спустя Эйвон толкнул Вилу, вжав в стену с такой силой, что у него перехватило дыхание и он не смог даже вскрикнуть.

— Незачем умирать нам обоим, — прошипел Эйвон быстро и отрывисто, — поэтому слушай меня. Времени у тебя уже не остается, и мне плевать, что ты трясешься от страха. Возвращайся назад и притащи эту груду металла обратно на «Скорпион». И только посмей потерять голову!

— Что?

— Вила, если ты все испортишь, я выберусь из ада и придушу тебя, а потом воскрешу и заставлю все это повторить.

И тогда Вила с ужасом все понял.

— Нет, — прошептал он, но Эйвон уже исчез в шлюзе.

— У тебя всего один шанс, Вила. Не упусти его.

В последних словах можно было расслышать умоляющую нотку. На долю мгновения взгляд Эйвона смягчился, а потом он стиснул губы, ударил по переключателю и закрыл себя изнутри.

— Нет, нет, так нельзя! — кричал Вила, но все было зря.

Эйвон все равно не слышал его из-за звукоизоляции. Находясь по ту сторону двери, он скривил губы, молча злясь, и повернул переключатель на дополнительной панели, который должен был открыть шлюз изнутри.

Вила пытался открыть дверь между ними и добраться до Эйвона, но тот, видно, уже активировал замок безопасности. Металлическая дверь не поддавалась, и Виле оставалось лишь смотреть, как Эйвон переключил управление на консоли в шлюзе, и панель под его пальцами засветилась зеленым светом.

Только тогда Эйвон, колеблясь, обернулся. Волосы, растрепавшись, упали ему на лоб, и казалось, что он сломался и запутался в себе. Сейчас Эйвон выглядел молодым, как будто они только-только встретились на «Лондоне», или даже еще моложе, до того как познакомился с Вилой. В то время Эйвон наверняка еще думал, что мир лежит у его ног, и поверить не мог в предательство любимой женщины.

А потом он ударил ладонью по переключателю и исчез.

Вила не видел, как все произошло. Да не могло этого случиться. Впереди разверзлась зияющая пустота, и в ушах зашумело. Потом люк закрылся, и наступила тишина, как над свежевырытой могилой.

Проходили секунды. Драгоценные секунды, которые нельзя было тратить впустую.

«У тебя всего один шанс. Не упусти его».

Вила вздрогнул, как будто его ударили, бросился через открытую дверь грузового отсека и вскарабкался по лестнице. Где-то в глубине разума Вила все еще мог мыслить логически, и это подгоняло его вперед, как будто он был марионеткой, которой управляли с помощью нитей. В ушах Вилы до сих пор раздавался голос Эйвона: «Вперед, вперед!». Нет, он не будет думать об Эйвоне. Незачем возвращаться и снова смотреть в пустоту…

— Орак! — Вила бросился к пульту управления в кабине пилота и уставился на совсем незнакомые ему рычаги. До этого шаттлом управлял Эйвон. Нет, нельзя о нем думать. — Орак, мы можем вернуться на «Скорпион»?

— Для достижения орбиты недостаточно топлива. Попытка приведет к аварии через тридцать четыре секунды.

— Нет! — Вила ударил рукой по корпусу. Чертов, ни на что не годный электронный кусок пластика. — Нет. Нельзя, чтобы все закончилось вот так, я этого не допущу! Мы вернемся назад, Орак!

— Предлагаю попробовать приземлиться на базе Эгрориана. С помощью вновь обретенного веса мы можем долететь обратно на низкой скорости, хотя времени у нас в обрез.

— Не получится. Эгрориан меня убьет. — Вила обмяк, сидя в кресле пилота. — Другие варианты?

— Можно сделать вынужденную посадку на местности с неблагоприятными условиями, однако из-за атмосферных условий возможность выживания минимальна.

— Ладно, ладно. Значит, летим на базу. — Вила невероятно быстро пробежался пальцами по кнопкам управления. Не так уж они и незнакомы ему, всего лишь немного отличаются от привычной консоли. — Давай координаты, Орак! Заснул, что ли?

Остальной полет запомнился плохо. Виле казалось, что он не справится, но каким-то образом все получилось. Увидев издалека базу Эгрориана, находящуюся под куполом, Вила готов был поверить, что все будет хорошо. И тут он вспомнил, что в помещении была посадочная площадка с автоматическими дверями, которые так просто не откроются.

— Свяжись с Эгрорианом, Орак. Скажи ему… — Ох, что ему можно предложить? — Скажи, что я верну ему тахионную воронку. Мы подумали и решили, что она нам не нужна. Пусть только откроет дверь, и мы доставим ее ему прямо на порог.

Включить в сделку Орака Вила не осмелился, опасаясь, что тот откажется передавать сообщение; этот чертов компьютер был намного хитрее и эгоистичнее, чем можно было подумать.

— Ответа с базы нет.

— Придется садиться снаружи. Давай координаты, Орак!

— Не знал, что тебе хочется замерзнуть насмерть.

— А что, есть другой выбор? — воскликнул Вила.

Топливо заканчивалось.

— Как только мы окажемся в зоне действия связи на короткой частоте, я могу попытаться удаленно открыть двери посадочной площадки. Мне выполнять…

— Да! Выполняй, конечно. Давай же, Орак!

— Мы пока не достигли зоны действия связи.

— Господи, Эйвон, мне так жаль. Я пытался, правда, пытался…

Вила прикрыл глаза свободной рукой, держась за штурвал. Смысла в этом уже не было, но он пытался убедить себя, что сделал все что мог. Вила не хотел умирать и не желал, чтобы смерть Эйвона оказалась напрасной. Уж он-то наверняка бы понял, что нужно делать, но теперь у него никогда не получится…

— Открываю двери посадочной площадки. Вила. Вила! Ты управляешь шаттлом в ручном режиме?

— Да! — Вила уставился на быстро приближающийся купол и изо всех сил потянул назад регулятор скорости. — Открывай, Орак! Быстрее!

— Я не могу влиять на скорость дверного механизма. С таким углом наклона нельзя будет совершить…

Остаток предложения Орака утонул в оглушающем шуме, и Вила мог только цепляться за пульт управления, изо всех сил держась за него двумя руками, когда шаттл с треском и визгом заехал внутрь и врезался во что-то. Вила надеялся, что это была противоположная стенка посадочной площадки.

Поднимался дым, и его оказалось слишком много. Вила кашлял, моргая и хватая ртом воздух, и слишком поздно заметил огонь, пожирающий электрические схемы, и языки пламени, охватывающие корпус Орака… Орак! Ну конечно, огонь ведь мог его уничтожить. Вила закричал от ужаса, чего делать не стоило, потому что на него снова напал приступ кашля. Схватив дымящийся корпус компьютера и обжегшись о плавящийся пластик, Вила уронил Орака на пол. Там хотя бы ничего не горело, так что так было лучше всего.

Он заморгал, пытаясь что-то разглядеть сквозь дым, и быстро осмотрел внутренности Орака. Вила не слишком хорошо разбирался в компьютерах, но и он понял, что тонкие кабели сзади не должны были гореть. К счастью, с блоком памяти и устройством для обработки данных все оказалось в порядке, а электрокабели можно было заменить. Вила потянул рукав вниз, пытаясь как можно лучше обернуть ладонь, и выдернул дымящиеся провода. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что это плохая идея, но почему, Вила не помнил. Если, конечно, не считать того, что он обжег себе руки, но с этим уже ничего нельзя было поделать. В любом случае времени на раздумья у него не было. Орак больше не горел, зато шаттл на глазах распадался на части.

Вила схватил компьютер и выбрался наружу через дверь в кабину пилота, которая, как ни странно, до сих пор работала, и входной шлюз, который он умудрился как-то открыть. Вила даже сумел повернуться и упасть на посадочную площадку спиной вперед, чтобы еще больше не повредить Орака, которого он держал в руках. Было слышно, как внутри шаттла рушатся опорные балки.

Вила смотрел на потолок купола и ждал, пока боль, пронзающая позвоночник, перестанет отдаваться в затылок и уши. Двери шаттла закрылись, разделяя пространство на ровные половинки и не давая ему сбежать, но Вила чувствовал только болезненное облегчение, оттого что чертово судно пропало навсегда.

Сесть оказалось сложно, подняться — еще труднее, а уж найти выход, видимо, было и вовсе невозможно. Виле хотелось поговорить с Ораком, но он сломался. Огоньки, несмотря на вставленный ключ, зловеще потемнели.

Вила медленно все обдумал. У него не было с собой ни браслета телепортации, ни другого способа связи. Другие члены команды остались на «Скорпионе» и не торопились его вытаскивать отсюда. Хорошо еще, если они посчитают, что Вилу стоит спасать, иначе… нет, он даже думать об этом не хотел. Вила и так уже смирился с тем, что его чуть не предал тот, кого он считал другом. Думать об этом снова, во второй раз за день? Увольте.

Вздохнув, Вила подошел к двери, которая вела в лабораторию Эгрориана, и осмотрел замок. Набор схем казался довольно простым, но он подсоединялся к сканеру, расположенному рядом и определяющему наличие оружия. Интересно, что произойдет с тем, кто пройдет через дверь, не дожидаясь, пока на сканере загорится зеленая лампочка? Виле не хотелось это проверять на себе. Он осмотрелся, размышляя, можно ли найти в этом месте какие-то инструменты, с помощью которых можно открыть замок, и только тогда заметил эксплуатационный люк в полу, на другой стороне купола. Вила понятия не имел, куда он вел — хорошо бы не наружу, — но, похоже, люк не был подсоединен к сканнеру, проверяющему оружие. Значит, стоило выбрать именно этот проход. Да и других вариантов как-то не было.

Люк даже не был закрыт. Спускаться по шахте технического обслуживания с Ораком в руках было не очень-то легко, но коридор за ней хотя бы был достаточно широким, и туда проникало немного света. Шаги эхом отдавались в почти полной темноте, и, так как смотреть было не на что, мысли Вилы постоянно возвращались к Эйвону. Чувствовал ли он то же самое, когда упал и оказался в открытом космосе? Ему тоже казалось, что все опустело? А ведь Эйвон даже ритмичного стука шагов не слышал, с помощью которого можно было уцепиться за реальность.

«Не думай об этом, не надо. Просто иди вперед».

В конце концов Вила взобрался по последним ступенькам и распахнул еще один люк, который, к счастью, не был заперт. Он оказался еще в одном куполе, побольше первого. Главная посадочная площадка? Здесь располагался довольно большой крейсер. Возможно, этим местом пользовались гости, которых Эгрориан не собирался убивать.

Вила приподнял Орака и медленно обошел комнату, рассматривая механизм, замыкающий наружный люк крейсера: магнитный замок последнего поколения. Замысловатая задачка, но, если взять простые инструменты, которые должны оказаться в лаборатории Эгрориана, открыть его было вполне возможно. Быть может, если Вила прошмыгнет туда, окажется, что лаборатория пуста или там находится только Пиндер. Должно же хоть когда-нибудь повезти.

И, кажется, удача оказалась на его стороне: дверь была не заперта. Створки с шелестом сомкнулись позади Вилы, и он, опустившись на корточки, повернул за угол, а потом оказался в коридоре, из которого, по идее, можно было попасть в лабораторию. Если ему и дальше будет везти, два рассеянных ученых, полностью погрузившись в работу, не заметят Вилу, притаившегося за грудой мусора. Тихо поставив Орака на землю, он с величайшей осторожностью пополз вперед.

Только тогда он услышал цокот каблуков; шаги были четкими и элегантными. «Рад с вами познакомиться, мэм», невольно вспомнил Вила слова Пиндера. Ему не надо было поднимать голову, чтобы узнать владелицу блестящего черного платья, подол которого метнулся к нему и остановился, не касаясь его рук на полу.

— Ну и ну, вы только посмотрите, что привез нам шаттл, — поддразнил Вилу знакомый оживленный голос, донесшийся откуда-то сверху. — Должна сказать, Вила, это довольно унизительное появление даже по твоим меркам.

— Сервалан, — сказал Вила, признавая, что это происходит на самом деле.

Он поднялся, одной рукой держась за стену, хотя с удовольствием остался бы на полу. Какой смысл избежать одного смертельного приговора и тут же оказаться под угрозой второго? Сервалан направила пистолет прямо в лицо Виле — другого от нее ожидать и не стоило.

— Я должен был догадаться, что ты здесь, — сказал Вила, запоздало понимая, что делает крейсер на главной посадочной площадке.

— Да, задним умом ты крепок. Странно, что Эйвон ничего не понял. Кстати, где он?

— А, ты его увидишь, когда он этого захочет. Знаешь, лучше бы тебе опустить пистолет. У Эйвона он тоже есть, и ты оглянуться не успеешь, как он тебя застрелит.

— С такого расстояния? — Сервалан улыбнулась и шагнула вперед, целясь Виле между глаз. — Уверена, я успею убить тебя раньше. Скажи Эйвону опустить пистолет и выйти сюда.

Вила сглотнул, пытаясь не смотреть на оружие.

— Не получится. Эйвон слишком хорошо тебя знает.

— У него пять секунд.

Сервалан повысила голос, чтобы ее слышали в коридоре.

— Только не это…

— Четыре… три…

Вила отпрянул, врезавшись спиной в стену.

— Он мертв! — взвизгнул он. — Погиб, ясно тебе?! Вот так вот. Одна проблема решилась, так что, надеюсь, теперь ты рада.

На лице Сервалан мелькнуло удивление и что-то еще, но она быстро скрыла свои чувства.

— Мне, конечно же, очень жаль это слышать, — сказала она, но в ее голосе не было ни капли искренности. — Когда Эгрориан не смог отследить ваш шаттл с помощью своих инструментов, он уверил меня, что вы оба сбежали. Получается, выжил ты один? Не очень-то это утешает.

— Я часто это слышу.

— Как же так получилось? — размышляла Сервалан. — Я была уверена, что из вас двоих выберется именно Эйвон.

— И у него почти получилось, — пробормотал Вила.

Он был так потрясен всем случившимся, что даже обидеться не смог.

— Почему «почти»?

— Сервалан, я очень устал и только что потерял невероятно хорошего друга. Я и правда не хочу говорить об этом, тем более что ты собираешься меня застрелить. Давай, не тяни.

— Нечего строить из себя храбреца, Вила. У тебя все равно ничего бы не получилось, даже если бы от этого зависела твоя жизнь, — пренебрежительно сказала Сервалан, и Вила подумал, что она к нему несколько несправедлива. Голос у него почти не дрожал. — Дай-ка подумать, — сказала она, отворачиваясь в задумчивости и, к сожалению, по-прежнему не выпуская из виду Вилу. — Из-за груза, который оставили на шаттле, им было сложно управлять. Эгрориан мне рассказал о той ловушке, которую подстроил. Вы, должно быть, все поняли… хотя нет, конечно же, не поняли. Что за чушь? Обо всем догадался Эйвон, правильно?

— Именно, — согласился Вила с долей удовлетворения. — Он увидел насквозь план твоего ручного гения и его ловушки. Ах да, надеюсь, тебе не нужна была эта тахионная воронка. Эйвон выкинул ее, чтобы убавить вес, а падение с большой высоты вряд ли идет на пользу таким хрупким инструментам.

— Понятно. Благоразумный план: пытаясь избавиться от лишнего груза, чтобы выйти на орбиту, вы остались вдвоем, а потом… ах, вот оно что. Неужели ты вытолкнул Эйвона из шлюза, спасая собственную шкуру?

— Не все здесь хладнокровные убийцы, Сервалан.

Она одарила его невероятно ослепительной улыбкой.

— И все же ты стоишь здесь, в отличие от него.

Вила моргнул и крепко сжал губы.

— Он сам решил пожертвовать собой, правильно? — легко догадалась Сервалан. — Идиот. Таррант любит геройствовать почем зря, но Эйвон подвержен этому не меньше. Ему кажется, что он умеет скрывать свои чувства… вернее, казалось… — На мгновение взгляд Сервалан стал рассеянным, но схватить ее оружие Вила не мог: слишком уж далеко оно было. В следующее мгновение Сервалан снова повернулась к Виле. — Ну что ж, он хотя бы мне Орака оставил. Почему бы тебе не принести пользу и не оставить его в моем крейсере?

— Черта с два. Орака ты не получишь.

Сервалан закатила глаза.

— Ради всего святого, Вила, оглянись. — Сервалан свободной рукой обвела комнату, не забыв указать и на оружие. — Орак уже принадлежит мне. Непонятно только, надо ли мне убивать тебя, чтобы забрать его. Знаешь что, веди себя хорошо и окажи мне услугу: отнеси компьютер в крейсер. Взамен ты останешься в живых и побудешь здесь один, пока тебя не найдут друзья. Если, конечно, они посчитают, что ты этого стоишь.

— Ты и правда думаешь, что я тебе поверю?

— Я тебе уже говорила, Вила: постарайся немного больше доверять людям.

— Да уж, я помню, как все прошло в прошлый раз, когда ты это сказала.

— Правда? И что же именно ты помнишь: тот момент, когда я спасла твою никчемную жизнь, или когда я могла выстрелить тебе в спину, но не сделала этого?

Виле нечего было на это ответить. Если так подумать, почему бы и правда не пойти в крейсер? Возможно, по пути получится сбежать. Да и как еще можно было потянуть время? К тому же Сервалан, похоже, отправилась в путь одна: не похоже на нее, но, если это правда, у Вилы явно появилось преимущество.

— Ладно, — сказал он. — Ты меня убедила. Теперь я честный человек и полностью тебе доверяю. Нам сюда. Пойдем?

— Стой. Сначала я хочу увидеть, как работает Орак.

— Смешно слышать это от тебя. И кто теперь не умеет доверять, Сервалан?

— Да, Вила, очень смешно. Даже не знаю, почему я решила, что было бы неплохо тщательно проверить товар, который ты мне предлагаешь, а потом уже заключать с тобой сделку.

— Ладно, ладно, — быстро сказал Вила, предпочитая умолчать о некоторых событиях.

Кое о чем лучше было бы вообще позабыть.

Вила поискал ключ, собираясь вставить его в компьютер, и с ужасом вспомнил, что он уже на месте, несмотря на непривычное молчание Орака. Вила сильнее вдавил ключ, желая убедиться, что он прочно установлен, и в отчаянии нажал на кнопку.

— Орак, — умолял Вила. — Орак, я знаю, что ты не в лучшей форме, но можешь включиться хотя бы ненадолго и показать, что ты меня услышал?

Сервалан наклонилась над компьютером, желая взглянуть на него, а потом быстро выпрямилась и отступила так, чтобы Вила ее не достал.

— Откуда здесь эти спутанные провода? Вила, ты идиот. Ты что, как-то ухитрился сломать его, пока нес?

— Я пытался не дать ему сгореть дотла, что чуть не произошло из-за твоих заумных планов, так что хоть в этом могла бы меня не винить!

— Да уж, впечатляет. Ты храбро спас Орака, при этом испортив окончательно.

Вила попытался было возразить, но прервался, вспомнив, почему выдергивать провода было плохой идеей. Впрочем, нет, просто замечательной, особенно если учитывать, что его ждала Сервалан.

— В чем дело? — требовательно спросила она. — Почему ты улыбаешься?

— Потому что ты проиграла, Сервалан. — В торжество победы примешивалась горечь во рту. — И обыграл тебя Эйвон, даже несмотря на свою смерть. Видишь ли, Орак не отвечает, похоже, из-за неработающего модуля связи. В него встроена криптографическая защита, и только Эйвон знал, как правильно подсоединить эти провода и все исправить.

Сервалан пренебрежительно отмахнулась.

— Есть и другие программисты во вселенной: они разберутся, как починить Орака.

— Нет, не разберутся. Метод проб и ошибок здесь не сработает, знаешь ли. Если неправильно подсоединить даже один провод, Орак посчитает это вмешательством в систему и взорвется, запустив программу самоуничтожения. Насколько я помню, Эйвон внедрил ее из-за Калли, так что над тобой в конце концов посмеялись два мертвеца. Вот это и правда смешно!

— Ты блефуешь!

— С чего бы мне… — начал было Вила, но тут же спохватился. — А знаешь, ты, как всегда, права, Сервалан, — жизнерадостно сказал он, поднимая компьютер. — Видишь меня насквозь. Я всего лишь помогу тебе донести Орака до корабля. Уверен, твои программисты его в два счета починят.

— Стой. — Сервалан нахмурилась в задумчивости, отводя взгляд от Вилы. Стоило бы попробовать схватить пистолет, но Вила, к сожалению, уже взял в руки Орака. — Хорошо, сделаем по-другому. Давай заглянем к нашим общим друзьям. Ты первый.

Она указала на коридор, ведущий к лаборатории, и у Вилы все внутри перевернулось. Ну конечно, Сервалан хочет попросить помощи у Эгрориана.

— Знаешь, — начал Вила, — у меня как-то нет желания ни с кем болтать, так что, если ты хочешь, чтобы я остался здесь, я с удовольствием… ладно-ладно, — тут же поправился он, когда Сервалан подняла пистолет. — Все ясно. Я буду очень рад поговорить с кем-то еще.

Вила как можно медленнее поплелся вперед. Мысли метались в голове, и он пытался придумать хоть какое-то оправдание, чтобы объяснить Эгрориану, как так получилось, что уже дважды за день ему вручают неработающего Орака. У Эйвона бы обязательно нашлись нужные слова, и он, конечно, понял бы, как починить Орака. Возможно, Виле и правда не стоило так сопротивляться и дать Эйвону выбросить его из шлюза. В конце концов Вила и так, вероятно, скоро умрет, а он еще и Орака сломать ухитрился. Эйвон бы на него страшно разозлился, но это было бы намного лучше его смерти.

Чем дальше они шли, тем более мрачный оборот принимали мысли Вилы, и он так и не придумал, что ему сказать. Впрочем, стоило войти в лабораторию, как Вила изо всех сил попытался не закричать и не уронить компьютер. Комната была в полном беспорядке: пол покрывали трещины, сломанные аппараты валялись в пыли, а два тела, лежащие на полу… Понять, что это были Эгрориан и Пиндер, можно было лишь по остаткам лабораторных халатов, и только

— Должен сказать, они ужасно выглядят, — отметил Вила, ни к кому не обращаясь. Тишина слишком сильно давила на него, и надо было сказать хоть что-то. — Правда, они всегда выглядели не очень-то хорошо, но все-таки: что бы с ними ни случилось, стало только хуже.

Дрожащими руками Вила поставил Орака на стол, который, как ни странно, уцелел.

— Верно. Даже когда кажется, что все плохо, может стать еще хуже. Жизненный урок, который тебе бы стоило запомнить, Вила.

Он сглотнул и повернулся к Сервалан.

— Ты же не собираешься сделать со мной то же самое, правда? Что бы с ними ни произошло, лучше застрели меня. Если, конечно, тебе все равно, как от меня избавиться.

— Успокойся, Вила. Неужели ты думаешь, что я могу так поступить?

— С ними-то поступила, а их ты называла друзьями!

— Глупости! Уверена, в этом виноват Пиндер.

— А ему это зачем?

— Бедняга. Он узнал, что на моем корабле нет для него места, и это, должно быть, стало последней каплей.

— Ты говоришь о том крейсере под куполом? — Вила фыркнул. — Да там человек шесть разместится. Еще и для официанта, подающего закуски, места хватит.

Сервалан растянула кроваво-красные губы в довольной улыбке.

— Да, — медленно согласилась она, наслаждаясь этим словом. — К сожалению, Эгрориан, хотя и был гением, не покидал этого места. Зарывшись по голову в инструментах, он даже не подумал выглянуть за пределы лаборатории и сделать простое наблюдение. Весь мир понес огромную утрату.

Сервалан сказала это даже суше, чем обычно, подняв руку и повернув запястье. Над большим пальцем виднелись красные пятна, как будто кто-то — Эгрориан? — слишком сильно схватил ее за руку. У Вилы перед глазами вдруг появился льстивый ученый, который цеплялся за Сервалан, думая, что ведет себя романтично. Вила передернулся, несмотря на то что уж кто-то, а Сервалан точно заслужила бы, если бы мерзавец, одержимый жаждой власти, навязался ей в любовники.

— Не нужно так хмуриться, — сказала Сервалан, неправильно поняв выражение лица Вилы. — С Пиндером ужасно обращались; неудивительно, что он не выдержал. Да и не заслужил Эгрориан ничего другого: он был слишком самодовольным и страдал манией величия. Уверена, даже ты не будешь с этим спорить.

Предпоследняя фраза показалась Виле смешной. И это говорит Сервалан? Впрочем, он не собирался с ней спорить.

— Но я-то этого не заслуживаю, — умоляюще сказал он. — Послушай, я знаю, что у нас были разногласия, но, если ты убьешь меня, тем более таким способом, это не принесет тебе никакой пользы. Если хочешь, я оставлю тебе Орака. Еще не хватало с тобой ссориться из-за груды мусора…

— Так, помолчи и послушай. У нас мало времени.

— Чего? — испуганно выдохнул Вила. — Неужели ты хочешь сказать, что то, что с ними случилось, произойдет снова?

— Нет, конечно. Думаешь, я бы тогда здесь осталась? Машина Эгрориана сгорела вместе со всем остальным, когда Пиндер облучил это место радиацией. — Вила сделал глубокой вдох. Впрочем, услышав следующие слова Сервалан, он тут же пожалел об этом. — Но, если хочешь вернуть Эйвона, нам нужно поторопиться.

— Что? — прохрипел Вила.

Он что-то не так понял, не расслышал. Или это была ловушка. Ну конечно. К черту ее игры! Столько всего способов подкупить его, а она выбрала самый мучительный…

Сервалан мелодраматично вздохнула.

— Как же это объяснить тому, у кого так плохо с интеллектом? Лучше было бы, если бы ты просто поверил мне…

— Во что я точно могу поверить, так это в то, что ты сошла с ума! Повредилась умом из-за радиации.

«Или ты лжешь мне», — хотел сказать Вила, но промолчал. Хуже всего было то, что он хотел верить ей. Неудивительно, что Эйвон точно так же попал в ловушку, когда Сервалан обещала ему вернуть мертвого Блейка. Вот только ситуация на этот раз была совсем другой: Вила был рядом с Эйвоном, когда он выпрыгнул из шлюза. Интересно, мог ли кто-нибудь выжить, упав с такой высоты? Нет, Вила не собирался подпускать к себе мысль, лишенную всякой логики.

— Я не собираюсь слушать эту чушь, Сервалан, мне это правда надоело. Хочешь застрелить меня — так давай, иначе я просто… — Ну и что он мог сделать? Куда пойти? — Ладно, я просто посижу здесь, но за мной вернутся остальные. И довольно скоро. Если хочешь остаться в живых, тебе лучше убраться отсюда до их появления!

— Заткнись, Вила. Хоть раз в жизни пошевели мозгами. Видишь этих жалких типов, лежащих здесь? Кое-что изменилось со времени вашей последней встречи. Заметил?

— Да, радиация состарила их так, что здоровье совсем испортила. Ну и что?

— Она не просто их состарила. Радиация ускорила время в этой комнате. Посмотри на пыль и сломанное оборудование; неужели не замечаешь, что все стало на век старше, чем должно было быть?

— Потрясающе. Обожаю учить новое под прицелом пистолета.

Сервалан вздохнула.

— Ты и правда не понимаешь, к чему я веду? Никогда не слышал об основном законе сохранения времени? Время заставили двинуться вперед, и как только эффект, искажающий обратный ход, завершится, оно попытается компенсировать эту потерю и пойдет назад.

— Назад на сотню лет? — Вила бросил взгляд на выход. — Так ведь нам нужно убираться отсюда! Мне что-то не хочется заново переживать момент рождения, да еще и с обратной стороны!

— Тебе и правда стоит доучиться в школе, Вила. Эффект обратного хода времени намного меньше по мощности и в любом случае произойдет не здесь.

— Ну а где тогда?

— Где-нибудь в Галактике. Какой-нибудь крестьянин обнаружит, что дерево, которое только вчера срубили, вновь оказалось на месте, и таким образом зародится новая религия. Или, скорее всего, что-нибудь произойдет в маленьком уголке пустого пространства, и никто ничего не заметит.

— Ну а Эйвон-то тут при чем?

Сервалан улыбнулась, и Вила разозлился, что снова вспомнил об Эйвоне. Незачем было показывать, что ее уловка сработала.

— А вот здесь нам и поможет машина Эгрориана. Она может управлять этим эффектом, и та часть оборудования работает до сих пор. Я только что это проверила.

Надежда переполнила Вилу, когда последний кусочек головоломки встал на свое место.

— Хочешь сказать, мы можем отменить смерть Эйвона?

— Если не будем слишком долго тянуть.

Казалось, что все это слишком просто, но слова Сервалан не были лишены смысла. Как же Виле хотелось поверить в то, что спасти Эйвона действительно возможно.

— А какая выгода с этого тебе, Сервалан? Зачем тебе Эйвон, после того как ты столько сил затратила на то, чтобы его убить и заполучить… ах да, Орак.

— Орак, — согласилась Сервалан. — Один компьютер в обмен на одну человеческую жизнь. Сделка более чем справедливая, даже ты это должен понимать.

— И ты думаешь, что Эйвон починит Орака и просто так отдаст его тебе?

— Он в точности выполнит мои требования, — сказала Сервалан, подходя к пыльному терминалу и все это время держа Вилу под прицелом. — Чтобы использовать оборудование Эгрориана, тебе понадобятся мои коды безопасности, но перед тем как я их сообщу, ты наденешь вот это.

Сервалан подняла какой-то предмет и протянула его Виле, застыв в ожидании. Предмет смутно напоминал жесткий браслет телепортации, которыми они пользовались на «Освободителе», только серебряный и украшенный блестящими квадратиками.

— Что это?

— Всего лишь украшение, — заявила Сервалан, пока Вила рассматривал безделушку с возрастающим беспокойством. — И таким и останется, если вы с Эйвоном выполните свою часть сделки.

— А если нет?

Сервалан улыбнулась и пальцами с красными ногтями изобразила большой взрыв.

— Только не это, — застонал Вила, вспомнив блестящие ошейники, которые их когда-то заставил носить охотник за головами, чуть не захвативший «Освободитель». — Не буду я ничего подобного надевать, еще и во второй раз. Взгляни на ситуацию с моей стороны, ладно? — умолял Вила. — Я бы с радостью отдал тебе Орака, чтобы спасти свою шкуру, правда. Но Эйвон ни за что на это не пойдет!

— Глупости. Эйвон заботится о тебе, иначе я бы сейчас разговаривала с ним, а ты бы плавал в болоте бесформенной массой. Стоит только пригрозить тебе, и он станет послушной марионеткой в моих руках.

— И ты думаешь, я соглашусь? Дам тебе возможность… взорвать меня, потому что ты якобы можешь спасти Эйвона? Вполне возможно, что ты все это выдумала.

— Конечно, ты согласишься, потому что по-настоящему винишь себя во всем. Ради тебя Эйвон пожертвовал своей жизнью. Скажи мне, ты бы сделал ради него то же самое?

— Э-э-э… я… ну…

Сервалан лишь наклонила голову, вручила ему браслет, и Вила, онемев, взял его у нее из рук. Браслет был холодный, как наручник, открытый и ждал, пока Вила наденет его. Он пытался понять, что ему нужно сделать, но мысли беспорядочно носились в голове. Это плохая идея, правда ведь?

А потом Сервалан спросила приторным голосом:

— Перед тем как пожертвовать собой ради тебя, Эйвон испугался? Возможно, даже испытал ужас? Мучился ли он, собираясь пойти на подобную жертву ради того, кто не мог отплатить ему тем же?

— Ладно, ладно! — Вила защелкнул браслет на левом запястье. Он слишком плотно прилегал к коже, был тяжелым и вообще отвратительным. — Ты змея, Сервалан. Ужасная, ядовитая, злобная змея.

— Умеешь же ты делать комплименты, Вила. А теперь, думаю, тебе стоит отключить защитное поле, чтобы за тобой вернулись твои друзья.

— Что?

— Зеленый рычаг на задней стене у входа, — невинным тоном сообщила ему Сервалан, и Виле захотелось обругать себя.

И почему он не понял, что Эгрориан защитил это место от телепортации?

Идя к рычагу, Вила теребил браслет. Стянуть его было нельзя — слишком уж он плотно прилегал к руке, а механизм, благодаря которому браслет закрывался, казалось, работал только с одной стороны.

— Уверена, человек с твоими талантами постепенно вскрыл бы замок, — донесся позади голос Сервалан, — вот только гораздо больше тебе хочется потратить это время на спасения Эйвона. Если сделать что-то не так, бомба, конечно же, взорвется. Ах да, там также встроен переключатель мертвеца, поэтому не думайте, что моя смерть помешает активации.

— Переключатель мертвеца. Ну еще бы, — простонал Вила. — Я и есть мертвец.

 

— Объясните, почему мне нельзя убить ее на месте, — поинтересовалась Дейна.

Стоя на палубе «Скорпиона», она направила в голову Сервалан пистолет. Вила вздрогнул, услышав, насколько резкий у нее голос, и отошел подальше от возможной линии огня. От тяжелой аппаратуры, которую он таскал, болели руки.

— Пожалуйста, можешь так и сделать, — ответила Сервалан, грациозно взмахнув рукой. — Если это стоит гибели двух твоих друзей.

Теперь она была безоружна — единственное условие, при котором Таррант согласился взять ее на борт, — но, расхаживая по мостику и рассматривая незнакомый корабль, вела себя беспечно и равнодушно.

— Успокойся, Дейна, — вмешался Таррант. Вила опустил коробку на пол рядом с Рабом и выпрямился, желая посмотреть, что будет дальше. — Ты всегда сможешь убить Сервалан, после того как мы узнаем больше о ее требованиях. Я, например, не уверен, что то, что она предполагает, вообще возможно.

— Ну, в теории это точно возможно, — выпалила Дейна, привлекая всеобщее внимание. Она скривилась, как будто ее рассердили собственные слова, подтверждающие высказывания Сервалан. — Я посещала продвинутый курс по параллельной физике, и ее основы достаточно просты. Нейтронные звезды искажают пространство, это известно с давних времен. — Говоря это, Дейна достала кобуру, пристегнула ее к поясу и засунула туда пистолет, чтобы потом было легко его достать. — Сначала предполагалось, что дело в массе, пока Хоффал не открыл свойства радиации, излучаемой нейтронной звездой. Даже мельчайшие частицы нейтронной звезды в теории имеют разрушительные последствия; поэтому они так нужны разработчикам оружия. А знаете, я уверена, что именно таким образом работала тахионная воронка! Если ускорить время внутри ядра, оно станет настолько нестабильным, что планету можно будет взорвать.

— Ладно, подробности нам ни к чему, — отметил Таррант. — У тебя получится объяснить, действительно ли это оборудование способно управлять обратным ходом времени?

Дейна нахмурилась.

— Думаю, да.

— Думаешь, что способно управлять, или думаешь, что можешь объяснить?

— И то, и другое. Оборудование, должно быть, зафиксировало нейтронные античастицы, смешавшиеся от взрыва в лаборатории. Учитывая правильную калибровку, у нас должно получиться воздействовать на последствия, если мы разрушим форму импульса. Конечно, это сработает в том случае, если стазис-поле не распадется самостоятельно.

Вила кивнул, как будто он все понял.

— И сколько у нас осталось времени?

— Мне-то откуда знать?! — Дейна указала на машину. — У этой штуки даже экрана нет. Ее нужно подсоединить к компьютеру, чтобы ввести данные.

— Нам нужен Орак, — сказала Сулин.

— Нет у нас Орака, — как обычно самоуверенно констатировал очевидное Таррант. — Вернее, он не работает.

— Значит, мы подключим машину к Рабу, — предложил Вила.

— Что? — огрызнулся он, увидев, как неверяще на него посмотрел Таррант. — Я легко могу все подсоединить. Принцип примерно тот же, что и при перепрошивке электронного замка. Учитывая мою работу, приходится довольствоваться тем, что есть.

— Это не понадобится. — Сулин достала кабель из ящика, расположенный у ее консоли, и принесла его, сравнивая с вилкой на загадочном устройстве. — Подключение стандартное. Меня больше интересует, — добавила она, бросив враждебный взгляд на Сервалан, — действительно ли нам нужно подключать к Рабу загадочную черную коробочку лишь на основании ее слов?

— Ты права, — согласился Таррант. — Если она получит контроль над навигационным компьютером, то захватит и корабль.

Дейна, стоящая рядом с ним, положила руку на пистолет и выжидающе посмотрела на Сервалан.

— Ну а от меня вы чего ждете? — через какое-то время спросила Сервалан, высоко поднимая обе руки и пожимая плечами. — Машина Эгрориана делает именно то, что я и сказала, если, конечно, он был достаточно умен и не стал мне лгать о ее возможностях. Если вы не поверили мне в первый раз, вряд ли стоит повторяться.

— Тогда еще раз объясни, с какой стати мы должны тебе доверять, — велел Таррант.

— Да неважно это! — Вила вытянул руку и в доказательство потряс ею. — Мы уже согласились сделать то, что она просит, а я — так тем более!

— В кои-то веки Вила говорит разумно, — примирительным тоном сказала Сервалан. — Мне нужен один лишь Орак — зачем мне «Скорпион»? На поверхности планеты меня ждет очень удобный крейсер.

— Но там нет звездного двигателя, — заметил Таррант, холодно улыбнувшись.

Сервалан взмахнула костлявой рукой.

— Ты и правда так сильно боишься, Таррант? Вас четверо, а я одна, и у меня даже оружия нет. Не думала, что трусость Вилы так заразна.

Вила склонялся к мысли, что Сервалан и без оружия представляет угрозу — все-таки у нее были кровавые когти как в прямом смысле, так и в переносном, — но, конечно же, Таррант среагировал на ее подковырку именно так, как она хотела.

— Хорошо, Сервалан, — уступил он. — Мы подсоединим оборудование, и ты получишь ограниченный доступ к Рабу лишь для того, чтобы внести коды безопасности и получить выборку данных, которые относятся к нашей текущей миссии. Доступа к навигационной системе, к другим функциям корабля и внешним каналам связи у тебя не будет.

— Мне больше ничего и не нужно, — сказала Сервалан с широкой улыбкой, и Вила вздрогнул.

Черную коробку подсоединили к Рабу, и Сервалан отбарабанила череду цифр и букв так быстро, что Вила ничего не запомнил.

— Раб, — сказал Таррант, — надеюсь, ты не спишь и получил всю необходимую информацию.

— Со всем смирением докладываю, что мне это удалось.

— Можешь также подключиться к подпрограммам машины и заставить ее работать в разумные сроки? И, черт, лучше бы это сделать прямо сейчас.

— Мне очень не хочется вас расстраивать, сэр…

— Поздно.

— … но мой прославленный создатель запретил мне пытаться выполнять обязанности, которые не входят в мои специальные функции. Он полагал, что я не способен безопасно проводить подобные операции. Мне жаль вам это сообщать, но мои проектные требования были ограничены.

— Ну просто прекрасно, — застонал Вила. — Вся эта суета впустую.

Как и все надежды.

Сервалан раздраженно вскинула руки.

— Какая разница, что там думал твой создатель? Умер — и хорошо. Делай то, что говорят!

Раб вращался вокруг своей оси вперед-назад.

— Мне не позволено проявлять подобное высокомерие.

— Компьютерам нельзя просто пригрозить, Сервалан, — пояснил Таррант.

Дейна выпрямилась.

— Вообще-то структура Раба основана на самообучающихся нейронных сетях. Получается, в теории он может научиться управлять незнакомой системой.

Таррант нахмурился.

— Это правда, Раб? Ты можешь понять, как выполнить запрос, определить возможные параметры, которые находятся в зоне действия машины, а потом выполнить ее функции по данной тебе команде?

— Я… это не является моим предназначением, — ответил Раб, но голос у него становился все отчаяннее. — Я крайне не рекомендую проводить такие нестандартные операции. Я не запрограммирован для выполнения подобных инструкций, и для установления правильного подключения потребуется определенное время.

— Ты бесполезен, — заключил Таррант. — Честное слово, когда-нибудь я заменю тебя на стандартную систему управления…

Он резко замолчал и посмотрел на Сервалан, которая беспечно гладила его по плечу.

— Таррант, — беззаботно сказала она, — какой у тебя красивый рот, когда ты молчишь.

Рот Тарранта, напротив, еще больше открылся, но, казалось, он так и не нашел что сказать в ответ.

Сервалан прошлась по мостику.

— Раз уж именно я дала тебе коды безопасности, Раб, значит, при работе над оборудованием Эгрориана ты будешь подчиняться мне. Все ясно?

— Как нельзя более, мадам.

— Хорошо, тогда не скромничай. Уверена, твои функции гораздо шире тех, которые вложил в тебя твой создатель, явно лишенный воображения. Не торопись, — Сервалан предупреждающе подняла палец, когда Таррант попытался что-то возразить, — но и не мешкай слишком долго. Покажи мне, на что ты способен.

Раб зашумел так громко, что Вила испугался, не сгорит ли он. Лампочки бешено замигали. Возможно, в этом и заключался тайный план Сервалан: свести корабль с ума и сломать его, а они сами, не в силах сдвинуться с места, станут легкой добычей для Федерации. И во всем был виноват Вила, ведь это он уговорил остальных взять Сервалан на борт. Казалось, что Вила почти наяву слышит, как Эйвон, находясь на том свете, едко оценивает его умственные способности.

— Интервал для возможной операции по обращению времени рассчитан, — объявил Раб. — Радиус действия включает в себя местную планетную систему. Машина готова ко вводу координат и ждет вашего приказа, госпожа.

— Так, постой-ка, — быстро вмешался Таррант.

Сулин уже направила пистолет на Сервалан и улыбнулась, не размыкая губ.

Сервалан подняла руки в торжествующем жесте.

— Ну что ж, задача выполнена. Разве вы не этого хотели? Отличная работа, Раб, — подумав, добавила она, и ботовой компьютер молча дважды повернулся верхушкой вокруг своей оси.

— Все верно, — твердо сказал Таррант. — Я просто хочу убедиться, что оборудование будет использоваться именно для нашей совместной цели. Раб, в какой самой ранней точке можно запустить операцию?

Раб выпалил череду цифр, которых Вила не понял.

— А вот это плохо! — Дейна наклонилась над проекционным модулем на своей консоли, лихорадочно просматривая вводные данные. — Согласно данным шаттла, первый временной интервал, который мы можем использовать, будет доступен значительно позже отправления шаттла на Малодар. Так что Эйвон будет в лаборатории Эгрориана или в обратном шаттле…

— Или умрет! — выпалил Вила. — Извини, продолжай.

— Нельзя его телепортировать из лаборатории? — спросил Таррант.

— Нет, — ответил Вила, привлекая удивленные взгляды. — У Эгрориана защита против телепорта. Не спрашивайте, откуда я это знаю.

— К тому же если мы вмешаемся во время рядом с лабораторией, то можем вернуть также Эгрориана и Пиндера, а они вряд ли будут рады видеть Эйвона, — добавила Дейна. — Мы точно не можем перенестись на шаттл, Таррант?

— Нет, он слишком быстро двигается. Я уже говорил об этом.

— Может быть, позже? — предложил Вила. Его мысли метались в голове, как всегда, когда он был очень напуган. — Я хочу сказать: сразу после того как он… — Вила сглотнул и проглотил следующие слова. — Ну, Эйвон ведь должен был оказаться в болоте, так? Нельзя его как-нибудь выудить оттуда?

— Разве что его труп, — заметила Сулин с раздражающим спокойствием.

— Даже если бы Эйвон столько прожил, что невозможно, — сказал Таррант, — он бы погиб при столкновении. К тому же на такой высоте давление накачает его тело, как воздушный шар. Нет никаких сомнений в том, что Эйвон замерзнет и задохнется.

Вила тут же пожалел о своем вопросе.

— На самом деле, если мне смиренно позволят прервать вас, — сказал Раб, хотя в его голосе, несмотря на слова, было гораздо меньше смирения, чем обычно, — я не мог не отметить, что некоторая информация, высказанная вами, не встраивается в рамки реального мира.

Таррант бросил на Раба сердитый взгляд, как будто компьютер мог его видеть.

— Хочешь сказать, что мы ошибаемся?

— Нижайше прошу меня извинить, я не хотел намекать…

— Разумеется, именно это он и хочет сказать, — вмешалась Сервалан. — Продолжай, Раб.

— Планета Малодар обладает редким феноменом, известным как «Парадокс Хартона», — сказал Раб, и по голосу было слышно, что он невероятно рад вопросу. — Ее атмосфера и климат не подходят для поддержания вашей достославной жизненной формы рядом с поверхностью, но могут дать возможность для выживания на очень большой высоте.

— Ладно. Значит, Эйвон болтался в воздухе чуть-чуть подольше, — сухо ответил Таррант, — если, конечно, его не уничтожило напряжение от вращения. Спасибо за уточнение, Раб. Даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

Вила вздрогнул, думая об этом падении: о том, что Эйвон чувствовал все это время, пока летел вниз и медленно умирал, прекрасно зная, что с ним происходит.

— Придумайте уже что-нибудь! — закричал он, обращаясь ко всем и ни к кому в особенности. — Вы все тут вроде как научные эксперты. Должен же быть хоть какой-то способ. Открываются даже те замки, которые невозможно взломать. К тому же у нас полно времени, чтобы найти выход.

— Боюсь, что нет, — мрачно объявил Раб. — Возможный период для операции по обращению времени быстро заканчивается.

— Ты о чем? — одновременно спросили Дейна и Сервалан.

Последняя примирительно вскинула руки, когда Дейна наградила ее убийственным взглядом.

— В данный момент, — сказал Раб, — машина Эгрориана может обратить время вспять до того момента, в который на шаттл сели, отправляясь в последний полет. Поток времени внутри шаттла течет параллельно с нашим, а значит, он достигнет точки, в которой произошла смерть Эйвона, через…

— Двадцать минут, — всхлипнул Вила. — О нет, опять все сначала.

Он зашагал по палубе и отвернулся от остальных, чтобы не видеть, как сильно испугалась Дейна, обеспокоенно нахмурился Таррант, а взгляд Сервалан изменился и помрачнел. Вила ненавидел, когда его торопили: в такие моменты он не мог ясно думать, и разум подкидывал ему всевозможные безумные и невероятные идеи. Поэтому Виле всегда было так сложно на контрольных в школе…

— Мы его поймаем! — неожиданно выпалил Вила, бешено жестикулируя и стараясь передать все те слова, которые не шли ему на ум.

— Ой. — Дейна приложила руку ко лбу. — Ну конечно. Можно перенести кого-то, чтобы этот человек бросился за Эйвоном и схватил его. Получится?

— Нет, — задумчиво ответил Таррант, и еще одна надежда, которую питал Вила, раскололась на части.

— Нет, — повторил Таррант и продолжил, сопровождая слова жестами. — Вот что мы сделаем: телепортируем кого-то, чтобы этот человек оказался прямо под Эйвоном в тот момент, когда он падает.

— И мы можем просчитать траекторию падения, потому что Сулин все время отслеживала полет шаттла, — ликующе сказала Дейна.

Сулин взглянула на нее, и губы ее тронула улыбка.

— Только надо обернуться очень быстро, — отметил Таррант.

— Осталось восемнадцать минут, — объявил Раб.

— Никогда больше не хочу слышать обратный отсчет, — пробормотал Вила, когда остальные члены команды бросились вводить цифры и начали горячо спорить. Основываясь на маршруте, который изменился в соответствии с новым весом, они пытались понять, когда именно упадет Эйвон; какую траекторию падающему телу придадут сила инерции и гравитация; и сколько времени у них будет, чтобы поймать Эйвона, до того как давление расплющит его мозг, выдавив через глаза наружу.

Вила сел на ступеньки и опустил голову на руки.

— Ладно, это должны быть правильные координаты для телепорта, — быстро протараторила Дейна. — Передам данные Рабу, чтобы он их перепроверил.

— А у нас получится вернуть Эйвона и того человека, который отправится за ним? — Даже в голосе хладнокровной Сулин проскользнуло беспокойство. — Во время свободного падения?

— Все это должно быть в пределах возможности телепорта, — помолчав, ответил Таррант, — если мы сможем заранее рассчитать координаты, основываясь на первоначальных данных и прогнозируемом сдвиге. И раз уж это все произойдет в течение нескольких секунд…

— …если мы хотим вытащить Эйвона, дольше нам в любом случае медлить нельзя, — закончила Дейна. — Должна сказать, все это очень рискованно, Таррант. Будем тянуть слишком долго, и Эйвон может выскользнуть за пределы луча телепорта вместе с тем, кто отправится за ним, и вернуть мы уже никого не сможем. Тогда вместо одного человека погибнут сразу два!

— Да, — мрачно согласился Таррант. — Я пойду, — заявил он одновременно с Дейной.

— Лучше я, Таррант. Мы с ним дольше знакомы.

— Что, на пару дней? А у нас в космической академии были симуляции, во время которых мы отрабатывали подобные падения. Я знаю, чего ждать.

— Симуляции? Это не по-настоящему.

— Настоящие падения было слишком сложно отрабатывать даже на тренировках.

— Тем более тебе надо остаться. Ты же наш пилот, Таррант! Что бы ни случилось, без тебя здесь не справятся.

— Ладно, — согласился Таррант, хотя и не слишком охотно. — В этом ты права.

— Я пойду, — сказала Сулин. Дейна удивленно вскрикнула. — Почему бы и нет? Нужно быстро надеть браслет на Эйвона, и главное здесь — скорость. А в этом мне нет равных.

Она подняла руку, сделав вид, что целится из невидимого пистолета.

— Не стрелять же ты в него будешь! — воскликнула Дейна. — Нет, Сулин, тебе нельзя так рисковать. Да и с чего ты решила пойти на это ради Эйвона? Вы с ним не так давно знакомы.

— Не только ради Эйвона.

Краем глаза Вила заметил, как Сулин улыбнулась и взяла Дейну за руку.

— Вила! — донесся сзади голос Тарранта. — Чем ты там занимаешься? Надеюсь, ты не собрался вздремнуть.

Вила замер, а потом с трудом повернулся.

— Пока я не струсил окончательно, пойду и надену скафандр.

Конечно же, все замолчали и ошеломленно уставились на него, если не считать Сервалан, которая улыбнулась так, как будто все это время знала, что собирается сделать Вила, и догадывалась почему.

— Если ты действительно уверен в этом, пусть так и будет, — наконец уступил Таррант. — Непохоже на тебя — таким образом жертвовать собой.

— Да, именно это я и пытался объяснить Эйвону, — пробормотал Вила. — Он тоже меня не послушал.

 

В чем Вила не был уверен, стоя в скафандре через несколько минут, проведенных в спешке, так это, выдержат ли его ноги и сможет ли он подняться по ступенькам к телепорту. Потом-то ему ноги уже не понадобятся; под ними окажется пустота. Будет не на чем стоять и некуда идти, не за что держаться… нет, нельзя об этом думать!

— Значит, так. — Прямо перед ним оказался Таррант. Он встал слишком близко, говорил чересчур быстро и как раз потянулся, чтобы поправить застежку на шее костюма Вилы. — Запомни: все произойдет очень быстро, перепутается, и ты, вполне возможно, начнешь паниковать.

— Я уже паникую.

— Осталось четыре с половиной минуты, до того как операцию по обращению времени станет невозможно выполнить, — объявил Раб с безжалостной точностью.

— Еще хуже, — застонал Вила.

Таррант схватил его за плечи.

— Послушай меня, Вила. Тебе будет сложно сориентироваться, но в этом нет ничего страшного. Эйвон упадет прямо на тебя, если Дейна правильно рассчитала координаты…

— Конечно, правильно!

Дейна угрожающе посмотрела на Тарранта.

— …значит, тебе просто надо будет изо всех сил схватиться за него — я уверен, что ты так и сделаешь, — и надеть на Эйвона второй браслет. Постой, а где он? У тебя его что, нет?

— Вот он.

Сулин подбежала к ним с запасным браслетом и помогла Виле надеть его, потому что его руки в кои-то веки оказались бесполезными.

— Не отходи от телепорта, Сулин! — прикрикнул Таррант, но она лишь закатила глаза. — Возьми себя в руки, Вила! Как только наденешь браслет на Эйвона, скажи, чтобы вас телепортировали. Мы в любом случае заберем тебя, пока не станет слишком поздно, поэтому к тому времени постарайся все успеть. Ясно?

Вила безучастно кивнул, потому что говорить уже не мог. Язык, как и весь рот, онемел.

— Теперь надевай шлем, и вперед! — велел Таррант как раз в тот момент, когда Раб объявил, что осталось три минуты.

Вила стиснул зубы, когда Таррант слишком сильно сжал его руки, и вместе они кое-как надвинули на голову шлем.

— Раб, следи за активацией телепорта и будь готов в то же время включить машину Эгрориана! — крикнул Таррант, возясь с застежками под подбородком Вилы. — И лучше бы тебе все сделать правильно, а то я лично разберу тебя и продам на запчасти!

— Он справится, — сказала Сервалан. — Не правда ли, Раб?

— Координаты установлены и готовы к активации, госпожа. Операция по обращению времени будет произведена в момент телепортации.

Дейна резко выпрямилась.

— Постойте, а как же браслет Сервалан? На него это все не повлияет?

— Нет, — сказала Сервалан. — С чего бы?

— Ну, искажение поля…

— Осталась одна минута, — объявил Раб.

Толкнув Вилу в телепорт, Таррант рявкнул:

— Начали! Сулин, Раб, готовы?

— Подтверждаю, — отозвался Раб.

Сулин кивнула.

Таррант встретился с Вилой взглядом, смотря в испачканное стекло шлема.

— Удачи, — сказал Таррант, и пол под Вилой провалился, превращаясь в пустоту.

Что-то врезалось в него, а он даже закричать не мог. Дыхания не хватало: оно исчезло еще до момента падения, сразу после того как его охватил невероятный страх. Виле казалось, что он кружится, но точно было сказать ничего нельзя. Вокруг остались лишь небо и тело, привалившееся к Виле… Эйвон… Эйвон! Ну конечно, кто еще мог оказаться здесь, в его объятиях? Впрочем, разобрать, действительно ли это Эйвон, было невозможно. Вила даже думать об этом не мог, ему просто нужно было… браслет. Нужно было надеть на Эйвона браслет. Он слепо хватался за что-то, надеясь, что поймал руку Эйвона, и пытался найти запястье. Или лодыжку. Черт возьми, неважно. Сойдет все что угодно. Сколько драгоценных метров они уже пролетели? Сулин скоро активирует телепорт и не будет спрашивать, готов он или нет…

«Вот и запястье. Держись», — мелькнуло в голове у Вилы.

Его пальцы заработали и расстегнули запасной браслет. Как ни странно, несмотря на довольно жесткие перчатки, они оставались шустрыми и по-прежнему действовали уверенно. У Вилы были чудесные руки, которые всегда его выручали, когда времени было в обрез, и столько раз помогали ему ускользнуть из смертельной хватки. Вила еще никогда не был им так благодарен. Прочно закрепив на запястье Эйвона металлический браслет, он защелкнул его и ударил по кнопке связи.

— Давай! — громко закричал Вила, чувствуя, что его легкие уже не выдерживают. В ушах шумело, и он даже сам себя не слышал. — Ну же, Сулин, телепортируй! Таррант, Дейна!

Где же они? Ничего не получалось. Вилу не слышали, или же он падал слишком быстро, и луч телепорта не мог его перехватить. Выходит, Вила так и останется в этом костюме, умерев в мучениях. А может, разбившись от удара, разлетится на мельчайшие части.

Вила закричал, ударившись головой о землю. Звон в ушах исчез не сразу — казалось, прошла целая вечность.

Как ни странно, Вила до сих пор был жив и даже чувствовал боль. Вокруг него раздавались чьи-то голоса — обеспокоенные, знакомые, успокаивающие. Вила попытался опереться на локоть, приподнял голову, не обращая внимания на резкую боль в шее, и увидел Эйвона, распростершегося рядом. Руки и ноги, кажется, у него были целы. Эйвон стонал и упрямо пытался подняться.

Вила откинулся назад и закрыл глаза. Твердый металлический пол «Скорпиона» еще никогда не казался ему таким удобным.

 

Эйвон пытался понять, не сошел ли он наконец-то и в самом деле с ума после стольких безумных месяцев. У него были галлюцинации — никак иначе объяснить произошедшее Эйвон не мог.

Каким-то образом он оказался на «Скорпионе». Эйвон помнил, как упал, точно зная, что сейчас умрет. Он задыхался от боли, а потом в его объятиях каким-то образом оказался Вила, и Эйвон с отчаянием подумал, что его жертва все же оказалась напрасной. Но откуда Вила взял браслет телепортации? Они ведь не приносили их с собой на шаттл. Эйвона одолевали вопросы, на которых не было ответа, но его этого не волновало. Голова сильно кружилась, и он слишком устал. Не получалось ни встать, ни отмахнуться от Дейны, суетящейся вокруг него, и Сулин, которая тыкала медицинским зондом ему в руку и проверяла пульс на шее. А Вила… куда он подевался? Эйвон повернул голову и увидел, как Вила, целый и невредимый, распростерся на полу. На мгновение все остальное перестало волновать Эйвона.

— Доложи обстановку, Раб.

Вот чего Эйвон точно не ожидал услышать, так это слишком знакомого льстивого голоса. Сильно удивившись, он заставил себя подняться. К черту дрожащие ноги: ему нельзя и дальше валяться на полу. Эйвон уже почти встал, пока не услышал ответ Раба:

— Как пожелаете, госпожа.

Так, кажется, Эйвон перестарался. У него кружилась голова, и он с трудом дышал.

— Стазис-поле, участвующее в операции по обращению времени, сократилось до исчезающей точки, — продекламировал Раб откуда-то издалека. Эйвон оперся на Дейну и Сулин и не стал сопротивляться, когда они отвели его к ближайшему шезлонгу. — Генератор стазис-поля навсегда исчерпал свои возможности. Сканирование показывает, что состояние телепортируемых объектов стабильное. Значительных повреждений не обнаружено.

— Спасибо, Раб.

— Всегда готов служить вам, госпожа.

Эйвон повернулся и посмотрел на изящную фигуру. В блестящем черном вечернем платье она казалась совершенно неуместной на практичной палубе «Скорпиона». Собственно, так и было.

— Что ты здесь делаешь, Сервалан? — спросил Эйвон. — И, что еще важнее, почему Раб с такой готовностью тебе служит?

— По той же причине, по которой будешь служить мне и ты, Эйвон.

Красные губы растянулись в беззаботной улыбке, исполненной яда.

— Достаточно, — оборвал ее Таррант. — Ты не получишь его, Сервалан.

— Еще как получу, если, конечно, вы не готовы пожертвовать Вилой.

Эйвон выпрямился.

— Что значит «пожертвовать Вилой»?

Он посмотрел на Вилу и увидел, как тот осторожно садится, держа в руке шлем от скафандра. Вила сглотнул и замер, встретившись с ним взглядом, и до Эйвона дошел смысл его собственных слов.

Вила уставился в пол и свесил ноги.

— Не торопись, Эйвон, тебе надо отдохнуть, — сказала Дейна.

Он отмахнулся, прогоняя ее и Сулин, и встал.

— Со мной все хорошо. Вот только я, похоже, упустил кое-что важное из того, что случилось за последние несколько минут. Может, введете меня в курс дела?

Его команда обменялась взглядами, которые явно что-то означали. Потом Таррант улыбнулся своей обычной раздражающей улыбкой.

— Боюсь, у нас прошло побольше нескольких минут, Эйвон. Думаю, тебе лучше присесть.

— Просто рассказывай.

Эйвон не сводил взгляда с Сервалан, пока Таррант пересказывал довольно замысловатые события предыдущих часов. Время от времени его прерывала Дейна, чтобы подробнее рассказать о некоторых моментах с точки зрения физики. Честно говоря, Эйвон, скорее всего, почти ничего не понял бы, даже если бы невероятная усталость и пережитый ужас не мешали ему мыслить здраво. Он попытался уяснить главное и убедиться, что Сервалан не сделает ничего неожиданного. Хорошо уже то, что у нее не было оружия, но, когда дело касалось Сервалан, даже это не могло успокоить Эйвона.

— Еще одно, — добавил Таррант, подтверждая опасения Эйвона. — Сервалан надела на Вилу ограничитель с функцией самоуничтожения. Утверждает, что убьет его, если только ты не согласишься вернуться в лабораторию, починить Орака и отнести его к ней на крейсер.

Вила молча поднял запястье и закатал рукав, показывая предмет, о котором шла речь.

— И ты ей вот так вот просто поверил? — спросил Эйвон.

Сервалан улыбнулась и, покачиваясь, подошла к нему.

— Он доверяет мне, Эйвон, а вот ты, к сожалению, на это не способен. Но не волнуйся. Я не жду, что ты поверишь мне на слово.

Сервалан повернулась и широко взмахнула рукой, как будто палуба «Скорпиона» была сценой, предназначенной для нее одной.

— Раб, я хочу, чтобы ты подключился к браслету через его передатчик и сообщил нашим неверящим друзьям, что он способен убить Вилу и находится полностью под моим контролем.

Вила протянул по направлению к компьютеру запястье, и Эйвон пытался дышать ровно, когда полосатые полушария завертелись, тихо обрабатывая информацию.

— Ну что, Раб? — спросил Таррант.

— Подтверждаю, сэр. Мне жаль.

Эйвон изо всех сил заботился о том, чтобы у него на лице ничего не отражалось. Мысли метались в голове, и он пытался найти другой выход. И речи не было о том, чтобы отдать Орака: мало того что сопротивление окажется в очень невыгодном положении, так еще и передать компьютер с невероятной вычислительной мощностью в руки Федерации, в руки Сервалан… Как жаль, что на раздумья было так мало времени. Эйвон никак не мог отделаться от мысли, что из-за усталости упускает из виду что-то важное.

— Ну что же ты, Эйвон? — В его мысли, мечущиеся в мучительном круговороте, просочился приторный голос Сервалан. — Может, отойдем туда, где мы сможем уединиться вдвоем?

— Так нельзя, Эйвон. — Конечно же, Дейна не смогла удержаться от возражений. — Отпустить ее, да еще и Орака отдать? Должен быть другой способ!

Больше никто не прерывал молчание, и Эйвон в последний раз попытался найти решение. Тщетно.

— Я ничего не могу придумать, — наконец признался он, и ему тут же захотелось прополоскать рот после сказанных слов.

— Послушайте, — вмешался Вила, — не знаю, как вы, а мне ужасно надоело, что приходится жертвовать собой. Спасибо, не надо мне больше такого счастья. — Он подошел к Сервалан и взял ее за руку. Такая храбрость была ему несвойственна. — Вот: ключ Орака, как и обещали, — заявил Вила, вкладывая предмет в пальцы Сервалан и накрывая ими ее ладонь.

На мгновение у Эйвона мелькнуло подозрение, что Вила снова проделал какой-то фокус, но потом Сервалан открыла ладонь, рассмотрела то, что ей дали, и, явно довольная, улыбнулась.

— Сервалан, — сказал Таррант, выступая вперед. — Ты вернешь Эйвона нам не больше, чем через… сколько, по-твоему, займет починка, Эйвон?

— Замена кабелей, отвечающих за связь и информацию? Не больше получаса.

— Хорошо, — продолжал Таррант, — через полчаса, если Эйвон не вернется, за тобой отправятся Сулин и Дейна, и запрещать им стрелять я не собираюсь. Если же ты до этого взлетишь с планеты, тогда проверим, перегонит ли твой крейсер корабль со звездным двигателем. И узнаем, кто из нас лучше летает, — закончил он с неприятной улыбкой.

— Таррант, ты такой милый, когда ревнуешь, — улыбнулась Сервалан, медленно и торжественно обходя Эйвона. — Не волнуйся, вы получите его назад в целости и сохранности. Я всего лишь хочу… — Эйвон почувствовал, как она ногтями царапнула ткань его куртки, проведя рукой от одного плеча к другому, — воспользоваться им на какое-то время. Вряд ли он будет возражать.

— Достаточно. — Эйвон достал несколько кабелей, отвечающих за передачу данных, из ящика, где держал запасные части для Орака. — Раз уж вы все решили, что я должен пожертвовать собой, другого выбора у меня, похоже, нет.

— Да уж, посмотришь, как тебе это понравится, — буркнул Вила.

Но когда Эйвон шагнул в телепорт и они встретились взглядами, Вила тихо сказал:

— Удачи.

И криво улыбнулся, что совсем не вязалось с его обеспокоенным лицом.

 

Сулин телепортировала их на главную посадочную площадку. Там, как и предполагал Эйвон, подозревая Эгрориана в предательстве, находился крейсер Сервалан. Впрочем, на этот раз оказаться правым было не слишком приятно. Орака оставили на хозяйственной тележке у двери, и Эйвон, быстро подойдя к компьютеру, наклонился над ним, оценивая ущерб.

В кои-то веки Вила оказался прав: несколько проводов обгорело, а другие выдернутые кабели крепко застряли между монтажными схемами. Но все это было легко починить.

Эйвон едва не вздохнул глубоко от облегчения, но вовремя спохватился: да, Орак уцелел, но, раз уж его вот-вот получит Сервалан, радоваться тут нечему. Если не считать, конечно, того, что он мог спасти жизнь Вилы, висевшую на волоске.

Эйвон провел рукой по знакомому пластиковому корпусу и начал осторожно распутывать кабели передачи данных. Он вызубрил перекрестные схемы Орака еще в тот раз, когда впервые создавал шифрование, понимая, что подобную информацию можно было хранить только в голове. Несколько раз отрепетировав свои действия, Эйвон с легкостью научился соединять провода.

Эйвон с удовольствием погрузился в работу, ведь она не давала ему зацикливаться на других мыслях. В конце концов в руках у Сервалан Орак будет в безопасности, уж в этом Эйвон был уверен. Она не хуже него знала, насколько этот компьютер ценен. Чтобы починить его, Сервалан рисковала слишком многим, и по ее поведению было понятно, что она будет тщательно его охранять.

— Ключ, — велел Эйвон, как только все детали оказались на месте, и протянул руку.

Он пытался не обращать внимания на Сервалан, но понимал, что она стоит совсем рядом и наблюдает за ним. Спустя мгновение Эйвон почувствовал, как ее костлявые пальцы вложили знакомый предмет в ладонь. Эйвон не глядя вставил ключ на место или, вернее, попытался это сделать, но у ничего не вышло.

— Что это?

Эйвон поднял предмет, который был у него в руке. Сервалан, стоя с другой стороны, смотрела на него, в замешательстве сдвинув брови.

Деталь, которую Вила отдал ей, принадлежала, похоже, запасной плате от процессора, рассчитывающего дополнительные маршруты. Она была примерно такого же размера, как ключ Орака, но совсем не походила на него внешне.

— Виле нравится думать, что у него полно гениальных идей, — сухо отметил Эйвон. — Если бы он еще нас в это не вмешивал.

— Я так понимаю, это не ключ Орака?

— Нет.

Получается, Вила сумел снять браслет. Хотя нет, он бы тогда сказал об этом. Скорее всего, Вила, дождавшись ухода Сервалан, рассчитывал, что справится с браслетом за то время, которое понадобится Эйвону, чтобы починить Орака. А если у него ничего не получилось?

— Мы заключили сделку, — сказала Сервалан. — Вила идиот.

— Знаю.

К черту Вилу. Эйвон должен был узнать, сработал ли его план. Хорошо бы.

— Мне придется телепортироваться на «Скорпион». Обещаю, я вернусь. Лучше тебе не трогать пока Вилу, иначе мне незачем будет отдавать тебе Орака и ключ.

Эйвон не стал добавлять, что, если Вила сумел освободиться, он приведет с собой Сулин в полном вооружении.

Наклонив голову, Сервалан задумалась.

— Вила был готов умереть, но не отдавать мне ключ. Сомневаюсь, что он расстанется с ним во второй раз.

— Не волнуйся. Я умею убеждать.

— Ты меня удивляешь, Эйвон. Так легко сдаешься? На тебя это не похоже.

— Я не дам Виле умереть, — ровным голосом ответил он. — Недавно я понял, что не могу так поступить.

Ему очень не хотелось признаваться в подобном, тем более перед Сервалан, но, если ее устройство до сих пор работало, Эйвон должен был это сказать, чтобы спасти жизнь Виле. Пытаясь убедить ее, он добавил в голос искренности, что было еще хуже.

— Вот оно что, — улыбнулась Сервалан. — Значит, ты поступаешь так не только ради дружбы, но и потому что чувствуешь себя виноватым? Я так понимаю, пока вы вместе были на том шаттле, ты посчитал, что разумнее убить его, и лишь потом по глупости решил пожертвовать собой?

Сервалан явно наслаждалась своим голосом и любила поболтать, думая, что побеждает. Эйвон стиснул зубы и не стал ей мешать. Пытаясь не обращать внимания на слова Сервалан, он думал, стараясь не терять ни одной драгоценной минуты.

— Он знает? — продолжала Сервалан, посчитав, что Эйвон молчит, потому что признает себя виноватым.

Что ж, отчасти она была права.

Сервалан подошла ближе, и по его груди скользнули красные ногти. Эйвон знал, что Сервалан любит играть с ним и привлекать к себе внимание. Будь ее воля, она бы с радостью всех превратила в своих марионеток.

Эйвон смотрел на руки Сервалан, не обращая внимания на нарастающую тревогу, ползущую вверх по позвоночнику. Он изо всех сил думал, стараясь отстраниться от происходящего.

— У нас нет друзей, Эйвон, — сказала Сервалан странным голосом. Казалось, что кто-то дергает уголки ее раскрашенного рта за ниточки, заставляя улыбаться. И как раз в этот момент стройная нить рассуждений Эйвона порвалась. — У таких, как мы с тобой, их не бывает. Мы можем надеяться лишь на то, что найдем интересных врагов.

Ее губы были всего в нескольких сантиметрах от его лица. Они, как и глаза, влажно блестели. Квадратные сережки ослепительно ярко блеснули в свете лампы и почему-то показались знакомыми. Сервалан пахла свежими цветами, вероятно собранных с планеты, порабощенной Федерацией. С ней всегда надо было вести себя очень осторожно, чтобы не обмануться.

Эйвон прикоснулся к голому плечу Сервалан и провел рукой по ее запястью. Она двигалась ему в такт, как партнерша в танце, кроткая и уступчивая. Эйвон сплел их пальцы и, подняв запястье Сервалан, увидел на нем паутину вен. Наклонившись к ее уху, он прошептал, слегка касаясь губами нежной мочки.

— Ты меня дураком считаешь?

Сервалан вздрогнула, как будто ее ударили, и попыталась отстраниться, но Эйвон лишь усилил хватку.

— Ты прекрасно знаешь, как выглядит ключ Орака, — обвиняюще сказал он, с силой бросая фальшивку в стену напротив. Сервалан дернулась, прижавшись к Эйвону, когда пластик врезался в бетон и распался на части. — Твой тщательно продуманный план зависел всего от одного кусочка оборудования, но ты даже не потрудилась внимательно его рассмотреть и убедиться, что это то, что тебе нужно?

Сервалан пожала плечами с наигранным безразличием.

— Невероятно досадная оплошность.

— Что-то я в этом сомневаюсь. Ты знала, что никто тебе Орака не отдаст. Даже Вила достаточно умен и понимает, что, как только ты его получишь, то с легкостью выследишь нас в любом уголке Вселенной.

— Поэтому я позаботилась о том, чтобы у него появилась веская причина отдать мне Орака.

— И все же он тебя обманул.

— Да, раздражает привычка Вилы проявлять храбрость в самый неожиданный момент. Это выйдет ему боком.

— Вряд ли. Нет никакой бомбы в том браслете.

Эйвон изо всех сил попытался скрыть вопросительную интонацию, наблюдая за лицом Сервалан. На нем промелькнуло удивление и тут же сменилось приветливой, ничего не выражающей маской.

— Неужели? — безмятежно спросила Сервалан.

Он медленно повернул ее руку и провел пальцем по красным отметинам на запястье. Она вздрогнула, почувствовав прикосновение Эйвона, хотя он не давил на нее.

— Сначала я подумал, что эти отметины остались после борьбы с кем-то, — сказал Эйвон, — но ты слишком умна, чтобы ввязываться в драку, и это не следы от пальцев. Выходит, у тебя аллергия на никель.

Он не был уверен в своей правоте, основываясь лишь на предположениях, но, судя по лицу Сервалан, попал прямо в яблочко.

— Ты отдала Виле свое украшение — кстати, отлично подходит к сережкам — и обманом заставила взять тебя на «Скорпион».

Сервалан стиснула губы, а глаза сверкнули. Спустя мгновение уголки рта у нее расслабились, а рука, которую держал Эйвон, обмякла и потяжелела.

— Бедный, несчастный торговец продал мне это под видом настоящего паллитана, как раз перед тем как я отправилась сюда. С застежкой тоже трудно сладить. Мне понадобилась целая вечность, чтобы снять браслет.

— А этот торговец уже знает, что он бедный и несчастный?

— Узнает, когда я вернусь.

Эйвон коротко рассмеялся, хотя ему было совсем не смешно.

— Значит, ты взяла у Вилы фальшивый ключ, — заключил он, — зная, что, когда мы окажемся здесь, я вернусь за настоящим, а ты за это время успеешь сбежать. Вряд ли ты собиралась ждать моего возвращения, потому что ты понимала: стоит мне внимательнее посмотреть на браслет Вилы и распознать твой обман, как я вернусь за тобой. На этот раз с пистолетом.

— Не стоит слишком сильно искушать судьбу. Кому, как не тебе, это знать, Эйвон?

Если это и была угроза, то неубедительная. Они были одни, и, скорее всего, Сервалан заставили оставить пистолет в лаборатории Эгрориана. Эйвон неохотно отдал должное предусмотрительности Тарранта.

Эйвон завел руку за спину Сервалан и притянул ее ближе.

— Ты же понимаешь, что я могу сломать тебе шею.

— В самом деле, Эйвон?

Она откинула голову и посмотрела на него с томной улыбкой, ничего не боясь, и тогда он поцеловал ее, хотя и не собирался этого делать. Он просто не мог поступить иначе.

Надо было убить Сервалан: обхватить руками шею и сдавить ее, пока не потечет кровь и под пальцами не оживет мягкая плоть. Он хотел испытать такие же чувства, которые одолевали его сейчас, когда грудь Сервалан подалась назад под напором Эйвона, а мокрый язык, скользнув ему в рот, извиваясь, прикоснулся к нёбу. Под ребрами бешено стучало сердце: оно очень хотело жить дальше и могло биться сейчас только благодаря Сервалан: именно она вырвала его из когтей смерти и вернула Эйвону. Он дрожал, прижимаясь к Сервалан, и сам толком не знал, что чувствовал: радость или ужас от того, что собирался сделать, но так и не смог. Нет, сейчас не время. Эйвон не может так поступить с ней, особенно после того что она сделала.

Наконец он отстранился, несмотря на то что ему ужасно хотелось большего. Прижавшись к Сервалан лбом, Эйвон откликнулся на ее прикосновения, понимая, что она видит его насквозь. Он подумал о падении, слезах Вилы и странной дружбе в этом чудовищном мире, а потом вспомнил слова Сервалан: «У таких, как мы с тобой, не бывает друзей».

Сервалан сделала шаг назад, стащила с себя браслет для телепортации и пихнула его в грудь Эйвону, тщательно проводя между ними новую черту. Когда Сервалан толкнула его, он не сопротивлялся и лишь забрал холодный браслет из пальцев с острыми ногтями.

— В следующий раз, — сказала она, — оставь геройство Тарранту. Не пытайся переиграть меня, Эйвон. Однажды удача от тебя отвернется.

Таким голосом Сервалан говорила с Рабом, как будто была правительницей всей галактики, которая устанавливает свои условия.

— Как пожелаете, госпожа, — передразнил Раба Эйвон.

Ледяное лицо Сервалан изменилось, и с ее губ слетел редкий, но искренний смешок. Она быстро прикусила нижнюю губу, сдерживая себя. Будь перед Эйвоном любая другая женщина, и этот жест показался бы ему обезоруживающе невинным.

— Осторожней, Эйвон, я ведь могу и привыкнуть к этому.

— Не советовал бы.

Он подошел к тому месту, где оставил Орака, поднял его и заговорил, поднеся ко рту браслет:

— Готов к телепорту.

— Сейчас, — донеслось хрипло по каналу связи.

Эйвон бы не удивился, если бы в последний момент Сервалан вытащила откуда-то спрятанное до этого момента оружие, или попыталась бы выкинуть что-то еще. Но она лишь стояла на месте, повернувшись к нему боком. Лицо Сервалан смягчилось, и на нем отображалось что-то среднее между грустью и удовлетворением, как будто она все время знала, что именно этим ее план и закончится. Сервалан ступила на борт вражеского корабля в одиночестве, без оружия и обманула всех, защитив себя с помощью одной лишь побрякушки, а потом организовала его спасение. Казалось, будто ее гнало вперед то чувство, которое, как надеялся изо всех сил Эйвон, не отразится в самых темных глубинах его сердца.

— Сервалан, — позвал он. Она повернулась к нему, и Эйвон тихо добавил, перекрывая нарастающий гул телепорта: — Спасибо.

Знакомая вспышка, свет, отображенный в темных глазах, и вот он снова стоит на палубе «Скорпиона».

 

— Но Раб сказал, что браслет опасен, — заявила Дейна через несколько минут, когда они в «Скорпионе» летели обратно на базу. — Неужели ошибся?

— Не совсем, — улыбнулся Эйвон.

Он устроился поудобнее на лежаке и скрестил ноги, с нетерпением ожидая того момента, когда сможет вернуться в каюту и снять эти тяжелые кожаные сапоги.

Первым не выдержал Таррант.

— Ничего не хочешь объяснить?

— Раб не ошибся — он выполнял приказ. Сервалан указывала ему, что говорить нам, и он полностью подчинялся ее указаниям. Ведь так, Раб?

— Я уже сказал, что мне жаль, хозяин.

Но на этот раз в словах Раба было еще меньше смирения, чем раньше.

Дейна рассерженно ударила руками по консоли.

— Ох, эта подлая…

— Так, подожди, — перебил ее Таррант. — Именно я задавал Рабу прямые вопросы. Почему приказы Сервалан стали важнее моих?

— Видишь ли, компьютер структурирует приказы по важности, основываясь на звании пользователя, — с удовольствием объяснил Эйвон. — И ты, Таррант, к сожалению, всего лишь «сэр»… в отличие от «госпожи» Сервалан.

— А если однажды Раб будет выбирать, кому ему следует подчиняться, — тебе или ей? — парировал Таррант.

Эйвон почувствовал, как удовлетворенная улыбка сползает с его лица.

— Не стоит это проверять, — коротко сказал он. — Как только вернемся, я его перепрограммирую.

— Так и сделай, — авторитетно заявил Таррант, как будто это была его идея. — Нельзя, чтобы кто-то среди нас проявлял лояльность к врагу. Не правда ли, Раб?

— Да, не правда ли?

Сулин шагнула вперед и положила руку Дейне на плечо, по очереди пронзая Эйвона и Тарранта взглядом, которым она обычно награждала врагов, перед тем как их застрелить.

— Да, — согласилась Дейна, скрещивая на груди крепкие руки. — Тебе бы тоже не мешало об этом позаботиться.

Рассердившись на подобные намеки, Таррант обеими руками поправил пояс и, казалось, хотел что-то сказать, но, встретившись взглядом сначала с Дейной, а потом с Сулин, передумал.

Эйвон откинул голову назад и рассмеялся.

 

Он падал. Снова и снова ему снился один и тот же сон, в третью ночь, проведенную на базе.

Эйвон встал не сразу, выждав несколько минут и убедившись, что удержится на ногах. Стянув рубашку, промокшую от пота, через голову, он надел новую и снова лег. Не прошло и минуты, как Эйвон сдался, оделся и вышел из комнаты, хотя куда идти, он не знал. На базе явно найдется что-нибудь, что нужно починить, и посередине ночи ему вряд ли кто-то помешает.

По пути на базу Эйвон старался не искать объяснения своему состоянию. Все равно это было бесполезно. Он понимал основные аспекты теории Эгрориана, которая касалась параллельной материи, так же как и любой другой человек, не имеющий образования в этой области: операция по обращению времени свершилась, и ничего изменить уже было нельзя. И все же остаточные частицы предыдущих временных потоков, текущих параллельно, в теории могли остаться в органической материи. Но никакого практического подтверждения этому не оказалось, и было неизвестно, мог ли мозг вспомнить то, что случилось с ним раньше. Ученые так и не смогли проверить это явление.

Получается, Эйвон никогда не узнает, были ли эти сны воспоминаниями или всего лишь воплощали собой его страхи. Лишь в одном он был уверен: сначала ему снился этот сон, а потом он все вспоминал и осознавал, каково это — умирать. Каждый раз, медленно и мучительно, происходило одно и то же: странная атмосфера Малодара не проявляла к Эйвону милосердия и не давала потерять сознание, несмотря на то что ему было невероятно страшно, когда он падал в пустоту. Ужас охватывал его разум, сдавливал грудь и живот. Эйвон не мог понять, где находится, и как только он начинал кружиться, то знал, что остановиться, несмотря на все попытки, уже было невозможно. Кроваво-красное небо обволакивало его как внутри, так и снаружи. Под конец Эйвон даже не мог кричать от боли; нервы и мышцы, отвечающие за это, больше ему не повиновались.

Он преждевременно понял, каково это — вот так вот умирать. Все стало ясно еще в тот бесконечный миг, перед тем как Эйвон заставил себя открыть шлюз. Впрочем, он знал об этом и раньше, когда чуть не приговорил Вилу к такой же мучительной гибели.

Что ж, если бы Эйвон и правда умер, вспомнить об этом он бы уже не смог.

И все же Эйвон не жалел, что выжил. Как однажды отметила Сервалан, он был не из тех, кто жертвует собой. Несмотря на отвратительное везение и все пережитые приключения, Эйвон всегда — не считая нескольких мгновений, которые ему очень хотелось забыть, — хотел жить дальше. В подобном мире любовь к чему-то, уж тем более к жизни, была слабостью. Но лекарства от этого не существовало, если только не считать лечением тот роковой метод, которого он так сильно старался избежать.

— Не спится?

— Вила.

Вила сидел на диване, съежившись в тенях, в комнате отдыха. Эйвон различил лишь бутылку на столе, блеснувшую в тусклом свете, и пустой бокал рядом с ней.

После того что произошло на шаттле, Эйвон ухитрялся держаться подальше от Вилы и постоянно откладывал тот разговор, который рано или поздно должен был произойти. Эйвон не знал, стоило ли им сейчас разговаривать. Возможно, Вила слишком много выпил, и в этом не было никакого смысла.

Да и что можно сказать человеку, которого он собирался убить всего несколько дней назад? Попросить прощения? Признать, что Вила имеет полное право злиться на него и ненавидеть? Кое-что исправить было невозможно.

— Вила, — повторил Эйвон, жалея, что не может разглядеть лица собеседника. В темноте казалось, что на него пялятся пустые глазницы черепа. Эйвон облизнул губы. — Ты спас мне жизнь, — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Спасибо. И… я говорил тебе то, о чем сейчас жалею. — Эйвон понял, что не дает покоя ладони, постукивая по ней пальцами, и остановился. — Прости.

— Посиди со мной, — попросил Вила невозмутимо и как бы невзначай.

Лучше было бы заняться чем-то другим, тем более что дел было много, но вместо этого Эйвон глубоко вздохнул и сел, молча ожидая того, что, по мнению Вилы, он заслужил.

Наконец Вила вздохнул.

— Если бы я не научился судить тебя по поступкам, а не по словам, Эйвон, я бы уже давным-давно сбежал бы от тебя подальше, на другой конец Галактики. Ты спас меня, а я — тебя. Вот и все.

Эйвон почувствовал, как уголки губ дрогнули в улыбке.

— Правда? Вот так вот просто?

Вила пожал плечами, вылил остатки вина в бокал и глотнул. Подняв его, он стал рассматривать жидкость внутри. В почти полной темноте она блестела, напоминая сгустившуюся кровь.

— Послушай, — сказал Вила. — Худшие качества проявятся в любом человеке, когда на него каждый день сваливается столько дерьма. Как думаешь, откуда я это знаю? — Вила горько улыбнулся, и Эйвон почувствовал, как дрогнул в ответ уголок его рта. — Мое худшее качество, наверное, трусость, — продолжал он. — Я безумно хочу сбежать и даже не думаю о том, что произойдет дальше, или о тех, кого я бросаю. А вот ты… у тебя глубоко внутри скрыто что-то совсем другое. Что-то, из-за чего тебя опасается даже Сервалан. Но в конце концов ты с этим справился, точно так же как я каждый чертов день, с тех пор как себя помню, разбирался со своими страхами. Ты победил.

— Да, — согласился Эйвон. — В этот раз.

— Ну так и что? Такова жизнь. Не думай о будущем. Разбирайся со всем, когда приходит время, и живи дальше.

Эйвон уставился вперед, в пустоту.

— С каких пор ты стал таким мудрым?

— Это все из-за вина, говорю же. Будешь? Имей в виду, оно не сладкое.

Эйвон кивнул, и Вила, не торопясь, подошел к шкафчику сбоку и порылся в нем. Когда он вернулся с еще одной бутылкой и бокалом, у Эйвона почти не осталось сомнений в том, что его выражение лица стало прежним.

Как Вила и обещал, вино было сухим. Эйвон осторожно глотнул и провел большим пальцем по острому акриловому краю.

— В одном ты ошибаешься, Вила. Ты не трус. Мне никогда не стоило сомневаться в твоей смелости.

Вила засмеялся коротко и безрадостно.

— Видел бы ты меня, как раз перед тем как я телепортировался к тебе. Просто чудо, что меня не стошнило и я не потерял сознание.

— Да, вот об этом я и говорю.

— Хм. Значит, Вила Великолепный?

— Звучит, — согласился Эйвон и отсалютовал бокалом.

На лице Вилы промелькнула тень искренней улыбки, когда он ответил тем же, и они оба допили горькое вино.