Sunny Bunny (гет)

Гарри Поттер сидел не в вип-ложе, а в середине пятого ряда сектора «Б», где ему проще было слиться с толпой обычных болельщиков. Хвала Мерлину, на него никто не обращал внимания: все были заняты потасовкой в небе.

«Холихедские Гарпии» встречались с «Уимбурнскими Осами» в последнем матче серии игр четвертьфинала. Абсолютно проходной матч, который ничего уже не решал: три предыдущие игры остались за «Гарпиями». Однако расслабленностью и номинальной фиктивностью над стадионом и не пахло. «Осы» во что бы то ни стало хотели забить так называемый «квоффл престижа», размочить сухой счёт, а «Гарпии» не собирались просто так отдавать пальму первенства и тем более потакать слухам, что предыдущие три победы были случайными.

— С мячом Морган. Пас Гриффитс… Потрясающе! Какая скорость!

Голос комментатора, усиленный Сонорусом, захлёбывался от эмоций. Трибуны шумели, улюлюкали и встречали каждый новый пас и бросок восторженными криками.

Гарри вцепился в бортик трибуны с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Нет, не надо было приходить на матч. Или… давно пора заглянуть своим страхам в глаза? Он пообещал Гермионе, что постарается прийти на один из матчей, чтобы… Что?

Возможно, чтобы сказать одной из «Гарпий», что он не тот герой, которого она видела в нём с самого детства?

* * *

Когда Розе исполнилось пять лет, она уже относительно бегло читала, и Гермиона на всякий случай убрала книги, не подходящие — по её мнению — для детского чтения, на самую верхнюю полку домашней библиотеки. Впрочем, Розе это не помешало, так как она прекрасно знала, где находится спрятанная кнопка от выдвижной шаткой лестницы.

— Тебе не кажется, что нашей дочери ещё как бы рано забивать голову подобной ерундой? — спрашивал Рон Гермиону, вертя в руках увесистый том «Истории Хогвартса», и тут же спохватывался: — Я хотел сказать, для пятилетнего ребёнка это сложно.

— Рон Уизли! — парировала Гермиона. — Если ты в своей жизни прочитал — вот достижение! — целую подписку своего комикса ⁽¹⁾, то это не значит, что у всех такие же предпочтения.

Рон обескураженно чесал макушку, а Гермиона мягко обращалась к Розе:

— Дорогая, внизу много сказок. Опасно лазить на верхние полки. Давай договоримся, что ты не будешь без разрешения выдвигать лестницу. Я не хочу, чтобы ты упала.

Роза дала слово. А слово она своё старалась держать. Поэтому в следующий раз приманила понравившийся том чарами. Разумеется, это не было нарушением, ведь про заклинание они с мамой не договаривались.

Устроившись возле камина в любимом кресле, уместившись в нём калачиком, Роза открыла «Магические события двадцатого века». И пропала...

Через неделю Гарри с Джинни и детьми пришли на обед к Рону с Гермионой. Джеймс тут же принялся рассказывать, как летал на задворках Норы на самой настоящей метле. Правда, игрушечной. Но отрывалась она от земли и парила как настоящая.

— Мама, а когда мне можно будет попробовать полетать? — тут же встрепенулась Роза.

— Успеешь ещё, — с теплом сказала Гермиона.

— Хоть в чём-то дочь похожа на меня, — расплылся в улыбке Рон.

Взрослые остались в гостиной разговаривать свои взрослые разговоры, а детей отпустили в детскую.

— Роза, милая, смотри за Хью, — попросила Гермиона.

— Джейми, не задирай Ала! — сурово сказала Джинни.

— И не потеряйте Лили, — прибавил Гарри.

В прошлый раз Лили забралась в коробку с игрушками и уснула. Нашли её спустя два часа и пару пузырьков успокоительных капель, потому что она умудрилась нацепить на себя исчезательную шляпу, скрывшую её по самые пяточки.

Разумеется, оставшись одни, дети тут же принялись играть в квиддич. Джеймс, как самый опытный, вызвался быть капитаном. Он оседлал швабру, позаимствованную в прилегающей ванной комнате, и с воинственным кличем принялся скакать с кровати на тумбочку, с тумбочки на комод, а с комода на вторую кровать.

— Альбус, лови! — кричал он брату и метал в него маленькую диванную подушку, которой досталась важная роль квоффла.

Альбус должен был попасть подушкой, то есть квоффлом, под стол — там были ворота.

Розе же была отведена роль ловца. Она должна была зорко следить, когда появится снитч, и успеть схватить его раньше соперника. Ни снитча, ни соперников, конечно, не было, но кто когда мешал включить фантазию?

Поэтому в какой-то момент Роза издала победный вопль, вскочила на спинку кровати, подпрыгнула и, сделав хватательное движение в воздухе, изящно приземлилась на пол. Хотела приземлиться. На деле же в последний момент она заметила у стены Хьюго и Лили, которые рисовали на обоях бабушку Молли и дедушку Артура, и слегка скорректировала свой полёт.

Второй вопль Розы был уже не воинственным кличем, а воем мандрагоры.

На крик прибежали все взрослые. После ахов и охов удалось установить, что ничего совсем уж страшного не произошло.

— Это просто вывих, — с облегчением сказала Гермиона, целуя руку Розы.

— До свадьбы заживёт! — успокоил Рон, заклинанием вправляя плечо дочери на место.

— Я уже нашла жениха, — важно сказала пострадавшая, шмыгнув носом.

— Правда? — удивилась Гермиона. — И кто этот принц? Не скажешь?

— Я женюсь на Гарри Поттере, — твёрдо произнесла Роза Уизли.

Гарри засмеялся. Джинни хмыкнула.

— Но это невозможно, — с улыбкой сказала Гермиона.

— Кто такой этот Гарри Поттер? — сделав большие глаза, спросил Рон.

— Я прочитала о нём в «Современной истории магии», в «Расцвете и падении Тёмных искусств» и в «Главных магических событиях двадцатого века», — мрачно ответила Роза — плечо ещё болело.

Повисла секундная пауза.

— Но он занят! — сказал Гарри.

— Но он старый! — одновременно произнёс Рон.

Гермиона и Джинни переглянулись.

Пришлось объяснять ребёнку, что героический Гарри Поттер — это всего лишь дядя Гарри — отец товарищей Розы по играм и по совместительству кузенов.

* * *

— Загонщица «Гарпий» Эрика Рат мастерски отбивает бладжер от своего ловца в сторону соперников. Осторожно, Эрика! Все мы помним, почему «Уимбурнские Осы» так называются! А для новичков, кто только вливается в ряды самой популярной игры магов, я напомню эту примечательную историю.

Гарри прекрасно знал все эти байки и уловки комментаторов, не дающие болельщикам скучать ни минуты. Сейчас одна половина зрителей будет гневно потрясать в сторону «Ос» кулаками, возмущённая коварством их загонщика, метнувшего в ловца соперников осиное гнездо с дерева на краю поля, а вторая половина, сидящая напротив, примется громко жужжать в знак поддержки своих любимцев. Истории, между прочим, без малого четыреста лет, а комментаторы не устают придумывать новые детали и пикантные нюансы.

Интересно, как зажужжит публика, когда в газеты просочится информация о том, что знаменитый Гарри Поттер наконец посетил один из матчей по квиддичу. Через пятнадцать лет. Главное, чтобы старушка Скитер не пронюхала об истинных причинах его решения. Ещё инфаркт хватит. В её-то возрасте.

Гарри невольно хмыкнул. Что ж, это тянулось слишком долго и возникло далеко не вчера. Хотя сначала это было всего лишь детское обожание со стороны Розы. Гарри привык к популярности, к которой он, конечно же, никогда не стремился сознательно, но одно дело — толпы восторженных поклонниц, караулящих его на входе у министерства, и другое дело — собственная племянница, для которой Гарри всегда был больше, чем просто любимый дядюшка. Она не восхищалась им слепо, как некоторые дурочки с блокнотами и перьями в руках, мечтающие об автографе. Она просто любила его по-детски чисто и по умолчанию возносила на пьедестал, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что принцы — тоже люди. Но она удивительным образом всегда оставалась самой собой и умела быть выше любых условностей.

* * *

Когда Розе исполнилось восемь лет, она уже разобралась в том, что некоторые книжные персонажи имеют своих прототипов. Но это ничуть не остудило её пыл. Все родные давно привыкли, что кумир Розы — Гарри Поттер. Гарри иногда тушевался от откровенно обожаемых взглядов племянницы, а Джинни только посмеивалась.

— Вспомни меня, — говорила она Гарри. — Я же грезила тобой с самого детства.

— Да, но ты узнала, что я живой человек, а не сказочный герой со страниц учебников. И очень надеюсь, ты полюбила меня не за тот бред, который часто писали в газетах, — отвечал Гарри.

— Ничего, у неё это пройдёт, — мудро успокаивала Джинни. — Она подрастёт и полюбит обыкновенного мальчика. Который, разумеется, будет для неё самым-самым главным принцем.

Но Роза упрямо отвечала всем, кто хотел над ней подшутить, что все мальчишки — дураки. Они слишком глупые, чтобы стоило обращать на них внимание.

Две семьи по-прежнему часто собирались вместе. Роза больше тянулась к тихому Альбусу — с ним всегда можно было поговорить спокойно. Джеймс же, шумный и фонтанирующий идеями, обычно захватывал всеобщее внимание и пытался всеми руководить. Лили и Хьюго часто не оставляли выбора, вовлекая в свои игры, не спрашивая их согласия. Мелкие, что с них взять. Помимо квиддичных матчей, это могли быть расследования авроров или классическая игра в Гарри Поттера и Волдеморта.

Вот в неё-то как раз и затеяли играть в последний визит к Поттерам. Волдемортом никто быть не хотел, поэтому обходились его крестражами — о них Роза прочитала в одной запрещённой книге. В ход пошли часы Гарри, позаимствованные в его кабинете, подвеска Джинни из спальни и ночной горшок Лили.

Джеймс был главным аврором, который руководил операцией, Альбус — Гарри Поттером, а Розе досталась роль Джинни. Они все вместе дружно ловили Волдеморта и спасали Хогвартс — скидывали на пол диванные подушки. Лили и Хьюго были домовыми эльфами, которым поручили ликвидировать разрушения после битвы. Роза так вошла в роль, что раздавила часы.

— Чёртов лысый ублюдок! — закричала Роза как раз в тот момент, когда на шум заглянули взрослые.

— Роза! — воскликнула Гермиона. — Что это за выражение?

— Так папа назвал гоблина в банке, когда тот отказался подписать ему бумажку, — выдала с потрохами отца Роза.

— А кто это всё будет убирать? — спросила Джинни, поднимая бровь.

— Мы уже почти всё, — примирительно сказал Джеймс. — Все крестражи уничтожены. Сейчас победители будут обниматься.

Лили с Хьюго тут же обнялись, Альбус посмотрел на Розу. Но та решительно отвернулась от него, стремительно залезла на стул и потянулась в сторону Гарри. Стул пошатнулся, Роза потеряла равновесие и, неловко балансируя, начала падать. Гарри еле успел подхватить её на руки.

Роза испуганно прижалась к нему, потом с явным облегчением выдохнула и заглянула в глаза:

— Я как бы Джинни. А теперь ты обними меня. Мы же победили.

* * *

— Один из главных моментов в истории «Гарпий» произошёл в тысяча пятьдесят третьем году, когда они победили «Гейдельбергских Гончих», — снова пустился в экскурс неутомимый комментатор.

Сейчас примется рассказывать, как Рудольф Бранд, капитан «Гончих», сделал предложение руки и сердца Гвендолин Морган и как она в ответ огрела его метлой… Болельщики любят такие истории. Они отвлекают от стычек в небе, снижают градус опасности и напряжения, постоянно царящего там, между кольцами. Никто не станет рассказывать о нечестных приёмах, закулисных играх или несчастных случаях.

Эту историю неудачного сватовства Гарри слышал сто раз, ведь она была своего рода визитной карточкой «Гарпий». Её любили пересказывать как хороший анекдот с бородой и на крупных соревнованиях, и на обыкновенных товарищеских встречах.

Как, например, в тот раз, когда «Гарпии» отмечали свой восемьсот одиннадцатый день рождения. Странная дата: не круглая, не значимая. Но, как сказала Джинни, «...для настоящих друзей не надо придумывать повод, чтобы собраться». Сама она тогда после рождения Лили полностью ушла в спортивную журналистику, но связь с любимой командой, конечно же, не теряла. Ей так шла тёмно-зелёная мантия с изображением золотого когтя на эмблеме. Глаза её горели, а румянец выдавал радостное волнение. Охотница Джинни Поттер забивала квоффл за квоффлом, явно соскучившись по игре.

Сколько тогда было Розе? Лет девять? Она наклонилась к самому уху Гарри и прокричала, что станет настоящим игроком в квиддич, ведь это так здорово.

Хотела подражать Джинни? Иногда Роза, сама того не замечая, копировала её походку, делала такую же причёску или носила такие же крутые футболки с сумасшедшими надписями. Для того, чтобы нравиться ему? Нет. Роза любила Джинни не меньше, чем знаменитого Гарри Поттера. Детское восхищение своим кумиром переросло в настоящую первую любовь, по умолчанию не претендующую на взаимность. А вот мечта о квиддиче для Розы стала более досягаемой, наперекор запретам родных.

* * *

Когда Розе исполнилось восемнадцать лет, она была ловцом команды Когтеврана по квиддичу.

Годы обучения в Хогвартсе слились в пелену мелькания учебных недель и каникул. Учёба — это просиживание часами в библиотеке, взваливание на себя непомерной нагрузки дополнительными дисциплинами и участие во всевозможных проектах. Каникулы — это постоянные вздрагивания мамы от любого упоминания слова «метла» и редкие теперь встречи с Джеймсом, Альбусом и Лили. Те почти всё своё свободное время проводили в Норе.

В Хогвартсе они пересекались нечасто. С Джеймсом и Лили — редко: они попали на Гриффиндор, как и Хьюго. С Альбусом — и того реже: тот не вылезал из слизеринских подземелий.

История героя-спасителя магического мира Гарри Поттера осталась на страницах книг. Там, в легендах и пересказах, всё было очень красиво и живописательно. Героически и вдохновляюще. В реальной же жизни бывший герой ходил с трёхдневной щетиной и кругами под глазами.

Строить отношения с кем-либо Роза не спешила. На вопросы родителей (беспардонные — отца и вежливые — мамы) Роза отшучивалась и отвечала, что мальчики не вписываются в её плотное расписание. Альбус как-то проговорился, что заметил, как на неё смотрит Скорпиус Малфой, и что он вообще-то классный парень. Роза посоветовала братцу самому встречаться со Скорпиусом, раз он ему так нравится.

Последний год в Хогвартсе навевал тоску. Она нисколько не переживала за ЖАБА. СОВ она, разумеется, сдала блестяще. А чем ЖАБА отличается? Чуть усложнённая программа. Розе, которая с самого первого курса разве что не ночевала в библиотеке, не казалась чем-то заоблачным углублённая подготовка.

Скучно.

В Сочельник перед Рождеством Роза с родителями отправились к бабушке Хизер и дедушке Иэну. На следующий день договорились встретиться в Норе с дядей Джорджем, дядей Перси и остальными. Последние годы всегда старались собраться вместе у бабушки и дедушки Уизли. После семейного обеда Роза, сделав невинные глаза и скрестив пальцы за спиной, отпросилась в недавно открывшееся кафе «Бархатные ручки», в котором — якобы — договорилась встретиться с одноклассницами. Гермиона поцеловала Розу в щёку и попросила предупредить, если та задержится. Рон пристально просканировал Розу с головы до пят.

— Рон, ей уже восемнадцать, — мягко напомнила Гермиона. — Пусть немного развеется, одна учёба на уме.

— Гермиона, тебя никто не укусил? — округлил глаза Рон.

Роза выдержала все его гипнотические атаки и спокойно направилась к двери, мысленно ликуя.

Конечно, никакой встречи с одноклассницами не планировалось. Но в кафе Роза собиралась на самом деле. Чтобы побыть одной. Посидеть в месте, где никто на тебя не обращает внимания, не заглядывает в глаза с вопросами типа «как ты?» и «что ты?». А ещё надо было подумать, как сказать маме и отцу, что она всерьёз собралась после школы подать заявку в одну из команд. Её мечтой была игра за «Холихедских Гарпий», но после того, как Гвеног Джонс ушла с поста тренера, дела «Гарпий» шли неважно. Кажется, они давно не подавали вакансий о наборе, варились в собственном котле.

Выбрав столик в самом углу, Роза с удовольствием вытянула ноги. Всё же вечерние платья и туфли — это пытка. Почему нельзя ходить в подобные заведения в футболке и кроссовках? Как делала Джинни, которой было просто плевать на то, что скажут окружающие.

Роза заказала себе лёгкого вина, но, поскольку была в винопитии новичком, через пару бокалов подумала, что бармен явно напутал с напитком и подсунул ей что-то крепкое. Однако останавливаться не собиралась.

Ещё через два бокала она думала о Гарри. О том, как ему сейчас живётся. Невозможно ведь всё время грустить, от этого же крыша запросто поедет.

Через бокал бутылка внезапно опустела, пришлось заказать ещё одну.

А вдруг у него так и не получилось удержаться на плаву? У Гарри. Вдруг он ходит в эти свои дурацкие рейды только для того, чтобы быстрее встретиться со смертью? В «Ежедневном пророке» — редкостная макулатура — постоянно мелькали заметки о том, как доблестный Главный аврор раскрыл очередное дело. Или поймал преступников. Или предотвратил покушение. И везде один и тот же портрет — усталое лицо с взлохмаченными космами, потухший взгляд и печально опущенные уголки губ.

Жалость к Гарри накатила с такой силой, что Роза буквально физически ощутила боль внутри. Она поднялась из-за столика, смахнув тарелку с сыром, нетвёрдой походкой отправилась в туалетную комнату. Уставилась на своё бледное отражение в зеркале. Невыразительные брови, бесцветные ресницы. Чучело, одним словом. Куда ей до яркой Джинни.

Роза вытащила шпильки из причёски, — а ведь потратила сегодня целый час, чтобы укротить непокорную копну — встряхнула гривой. Потом при помощи палочки подкрасила глаза. Стрелку пришлось перерисовывать два раза — дрогнула рука. Последний штрих — яркая помада кровавого оттенка. Вот теперь самое то!

Аппарировала Роза аккурат на верхнюю ступеньку дома на Гриммо. Ей просто невероятно повезло, что она не упала! Покачавшись и словив равновесие, она решительно стукнула дверным молотком в створку.

Старый Кричер умер года два назад, а нового домовика Поттеры пока так и не завели, поэтому Роза заметно продрогла, когда дверь наконец открылась.

— Роза? — удивился Гарри и пошире распахнул дверь. — Ты одна? Входи.

— Привет, ик! — ввалилась Роза, стараясь казаться трезвее, чем она была на самом деле. Конечно, несколько минут ожидания, проведённые на свежем декабрьском воздухе, её слегка отрезвили, но теперь, оказавшись в натопленной гостиной, Роза поняла, что её стремительно уносит.

— Мерлин, ты что, пила? — принюхался Гарри, подхватывая её за локоть возле кресла, куда Роза не совсем удачно решила приземлиться.

— Совсем чуть-чуть! — гордо сказала Роза и закинула ногу на ногу. Разрез платья немедленно соскользнул с ноги, открывая соблазнительную коленку.

— Где это ты так набралась? — покачал головой Гарри, левитируя плед с другого кресла и укрывая Розу.

— Я была в кафе! — пояснила Роза. — «Бархатные сучки»! Тьфу… Ручки!

Гарри хрюкнул, тут же скрыв смешок покашливанием. Чем-чем, а пьяным видом его было не удивить. За эти годы он сам постиг все стадии дзена в поисках истины на дне бутылки. Уходил в запои, практиковал пятничные, плавно переходившие в трёхдневные возлияния, не гнушался держать в кабинете на всякий случай бутылку Огденского в сейфе. Впрочем, последние года два-три интерес к такому виду досуга Гарри потерял. Какой смысл надираться до потери сознания, если наутро голова раскалывалась так, что хотелось только сдохнуть? Да и рейды порой случались не по расписанию с восьми до пяти. Ну какой он Главный аврор?

— Зачем ты пришла? — спросил он Розу, когда она икнула на всю гостиную, прервав его мысли о вреде и пользе алкогольных возлияний.

— Невежливо так говорить девушке! — возмутилась Роза, пытаясь встать из кресла. — Сегодня Сочельник! Могу я навестить… друга?

— Дядю… — подсказал Гарри, не делая и шага, чтобы помочь Розе справиться с вестибулярным аппаратом, не дающим принять вертикальное положение.

— Ты мне не дядя! — возмутилась Роза. — Не совсем! По крови… Вот Джинни — тётя!

С минуту они смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

Роза, наконец выбравшаяся из кресла, прижала ладонь ко рту.

— Прости… Я не хотела.

— Ничего, — железным тоном ответил Гарри. — Всё нормально.

Роза хотела сделать шаг вперёд, запуталась в пледе и опасно закачалась. Гарри подскочил к ней как раз вовремя, не дал упасть вперёд. Они неуклюже повалились вдвоём в широкое кресло.

Надо было как-то выбраться, но Роза прижала Гарри к стенкам кресла так, что пошевелиться оказалось трудно. Её глаза были совсем близко от него. И красные губы с размазанной помадой.

— Я хотела тебе помочь, — прошептала Роза и уткнулась ему в плечо. — Я никогда не смогу заменить её, но я... я люблю тебя так же сильно, как она... Даже больше.

Слова вырвались прежде, чем Роза успела осознать, что говорит.

Она испуганно дёрнулась, и Гарри вновь увидел прямо перед своим носом её перепуганные глаза. Почему-то только сейчас он разглядел, какие они.

Роза внешне была похожа на Гермиону, хотя нос, пожалуй, достался ей от Рона. Но глаза у неё были свои, собственные. Красивые. Будто укротили два янтарных солнышка. Когда Роза смеялась, в янтаре плескались солнечные зайчики.

— Ты похожа на солнечного зайца, — тихо сказал Гарри.

Ему тут же стало неловко. Впрочем, Роза смотрела на него так испуганно, словно сама поражалась собственной выходке.

— Прости… — завозилась она, пытаясь слезть с колен Гарри, на которых оказалась после падения в кресло.

Неуклюже они всё же смогли выбраться из него.

Оба отводили глаза, страшась посмотреть друг на друга и боясь поддаться эмоциям, которые неизбежно бы захлестнули, стоило лишь им дать позволение.

Стало жарко.

Она с горечью осознала, что как бы ни обманывала себя, к Гарри её давно влечёт не просто детская восторженность принцем. А он вот так сходу не мог разобраться в неожиданном открытии. Это так неправильно — почувствовать вдруг, как внутри шевелится давно забытое чувство счастья. Ощущение покоя. Которое дарила только Джинни.

— Прости… — бесцветно буркнула Роза в третий раз, уставившись на свои коленки и по-прежнему не поднимая глаз. — Я пойду.

— Куда ты пойдёшь? — устало сказал Гарри. — Оставайся. Места сколько угодно. Мои все в Норе. Я пошлю Патронуса Гермионе, чтобы она не волновалась.

— Нет, — помотала головой Роза.

Она всё же посмотрела Гарри прямо в глаза. Подошла и осторожно поцеловала.

— С Рождеством, Гарри…

Твёрдой походкой, словно вмиг протрезвев, направилась в коридор. Раздался звук захлопывающейся двери.

Гарри продолжал стоять посреди гостиной. На губах ещё чувствовался чистый, нежный поцелуй, от которого сделалось мучительно сладко и жарко.

Стало почти физически больно от желания вернуть Розу, взять её на руки, прижать к себе и услышать уверенное, как тогда в её детстве:

— Я как бы Джинни. А теперь ты обними меня. Мы же победили.

* * *

Роза чувствовала себя в небе как рыба в воде. Носилась с такой скоростью, что силуэт её казался размытым. Закладывала крутые виражи, выполнила несколько раз финт Вронского, вызвав волну восхищённых вздохов на трибунах.

В свои двадцать четыре она стала ловцом команды «Холихедские Гарпии». Путь её в квиддиче был тернист и полон опасностей. В основном они были связаны с громовещателями от родителей. Но в конце концов Гермиона с Роном вынуждены были признать, что дочь имеет право на реализацию собственной мечты. Гермиона видела Розу в министерстве, но дочь ответила, что скорее удавится дьявольскими силками, чем пойдёт работать в скучном кабинете. Постоянные сборы и командировки сделали встречи с родителями такими же редкими, как и во время учёбы в Хогвартсе. Вместе удавалось собираться только на праздники.

С Гарри они практически не виделись, ведь его выходные совсем не совпадали с праздничными днями. Хотя порой ему казалось, что они по негласному договору избегают друг друга.

Роза стала старше, но с удивлением понимала, что та юношеская пылкая любовь, выросшая из детского обожания своего кумира, никуда не делась. Разве что она научилась жить с этим чувством и не позволяла ему выбивать почву из-под ног. Как хорошо было на расстоянии следить за Гарри. Знать, что у него всё относительно хорошо, что он целый и невредимый вернулся из очередной заварушки. И ждать встречи с ним во снах, где уж точно можно было позволить себе всё.

А он порой наблюдал за ней исподтишка и… любовался. Именно Роза вернула его к жизни. В ней было столько солнечного света, что не заразиться было невозможно. Он чувствовал, что этот свет создал связь между ними. Боялся его. Потому что не хотел испортить жизнь девочке. Ну зачем ей такой старик? Вот встретит хорошего парня, влюбится...

Кого Гарри обманывал? Он прекрасно знал, что это так не работает.

Одно недолгое мгновение соприкосновения, когда они так нелепо застряли в кресле, и один почти невинный поцелуй. Вот и всё, что у них было. И постоянные мучительные попытки сделать вид, что они спокойно проживут друг без друга. Самобичевание, чувство вины и яростное желание поддаться уже неумолимой тяге.

Гарри никому об этом не говорил, ни одной живой душе. Только Джинни сказал. Почему-то ему было очень важно, чтобы она его поняла, поддержала. И… простила? За то, что он, доблестный герой, не уберёг свою принцессу.

Никто не был готов к трагедии.

Но трагедия всегда приходит внезапно. Разве она спрашивает у кого-то разрешения или записывается на приём? Сообщает заранее, чтобы участники запаслись носовыми платками или нюхательными солями?

Гарри тогда умчался на срочный вызов. Прямо во время матча по случаю восемьсот одиннадцатой годовщины основания команды «Холихедские Гарпии». На сорок третьей минуте Джинни с квоффлом метнулась наперерез бладжеру, летящему точно в затылок Гвеног Джонс. Бладжер попал Джинни в висок и вырубил её на пару секунд, достаточных для того, чтобы она слетела с метлы и начала стремительно падать.

Всё произошло так внезапно, что никто просто не успел среагировать. Матч был домашний. На краю стадиона стояли длинные ряды столов с прохладным лимонадом и лёгкими закусками. Все готовились к приятному фуршету и дружеским разговорам, воспоминаниям о матчах и веселым историям.

Интересно, что помнила о том дне Роза? Дне, который вывернул весь мир наизнанку. Наверное, как кричала Гермиона, бегали какие-то люди, кругом стоял невыносимый гвалт и шум. Как потом появился бледный Гарри, сжал плечо Рона, сказал:

— Уведи отсюда детей. Немедленно.

Розу с Хьюго укрыли у бабушки Хизер и дедушки Иэна Грейнджер. Джеймс, Альбус и Лили тоже были с ними.

Ощущение страшной беды просачивалось из каждой щели. Камень ужасной трагедии лёг на плечи всех.

Испытывал ли Гарри чувство вины за смерть Джинни? Считал ли себя виноватым в том, что Джеймс, Альбус и Лили предпочитали после проводить каникулы в Норе, а не в холодном доме на Гриммо, в котором вновь на стенах появилась плесень, а рожки́ источали зловещий, мёртвый свет?

Вот почему Гермиона и слышать не хотела о полётах, а Рон давно просто соглашался с ней во всём. Он был похож на взрослого потерянного ребёнка, Рон. Он понимал, что вряд ли бы пережил то, что довелось пережить Гарри.

Лечило ли время? Похоже, что нет. Время лишь усиливало пустоту.

Лили как-то призналась, что вообще плохо помнит Джинни. Только тёплый образ и невозможно ласковые руки.

Дети выросли. Джеймс пошёл по стопам Гарри и поступил на курсы авроров, Альбус вместе со Скорпиусом Малфоем работали в научной экспедиции, занимаясь артефакторикой. Лили рано обнаружила талант зельевара и уже в таком юном возрасте имела заслуженные рекомендации от Гильдии зельеваров.

Гарри держался. И жил дальше. Если, конечно, это можно было назвать жизнью. Туман в голове и постоянное ощущение иррациональности происходящего. И медленное погружение в темноту.

Вытащила его Роза. Она была смелее его. Гарри чувствовал себя последним трусом, ведь он прекрасно понимал, что Роза уже сделала свой шаг навстречу и теперь даёт ему шанс сделать ответный. Только вот навстречу чему?

После того, как он высказал свои переживания Джинни на её могиле, стало легче. Он буквально услышал и увидел, как его Джинни закатывает глаза и со всем жаром говорит:

— Гарри Поттер! Немедленно подними свою чугунную задницу и иди живи! Сколько можно себя хоронить?

— Джинни… Мне сорок девять лет…

— Дядюшке Билиусу, когда он надумал жениться в пятый раз, было восемьдесят семь!

— Так он вроде был холостяком…

— Конечно! Потому что в последний момент не смог выбрать между тремя старушками-веселушками. Так и бегал ко всем трём!

— Джин… Роза, она…

— Она тебе нравится, — подсказала Джинни. — И даже больше, чем нравится. И она давно не ребёнок.

— Но что скажет Гермиона? И Рон… Он же меня убьёт.

— Знаешь, если бы наша Лили вдруг решила выйти замуж, допустим, за профессора Лонгботтома, я бы сначала наградила Невилла пожизненным летучемышиным сглазом. А потом просто позволила бы дочери самостоятельно сделать свой выбор.

Гарри промолчал, глядя на белые хризантемы, которые подрагивали на ветру и будто подбадривали его.

— Гарри, не надо жить прошлым, — услышал он тихий шёпот, постепенно сливающийся с шелестом цветов. — Будущее неизвестно, прошлое уже прожито. Самое ценное — это настоящее. Вы с Розой будете замечательной парой.

Может, Гарри и правда имел право на счастье?

— А у нас идёт сорок третья минута матча. Ловец «Холихедских Гарпий» Роза Уизли по прозвищу Sunny Bunny ⁽²⁾ явно заметила снитч! Вы посмотрите, какую скорость она развила на своей «Молнии Суприм»! Гвеног Джонс, недавно вернувшаяся на пост тренера знаменитой команды, явно не прогадала, подписав контракт с подающей большие надежды Уизли.

Голос комментатора выдернул Гарри из раздумий. Он снова взглянул на трибуны. Права была Гермиона. Хорошо, что она уговорила его сходить на матч. А заодно пообещала подготовить Рона к серьёзному разговору. Закончится матч — Гарри пригласит Розу в кафе. Им обязательно надо поговорить и всё выяснить. Он не хотел больше бегать от своих чувств.

Трибуны замерли, наблюдая, как ловец «Ос», находящийся в гораздо выгодной позиции, — а он был в тот момент как раз у своих колец — закрутился на месте, пытаясь увидеть то, что разглядела Роза. Ему это удалось. С победным криком он кинулся к снитчу, порхающему совсем рядом. Роза налегла на метлу, увеличив скорость до предела. Она так увлеклась погоней за снитчем, что совсем не заметила бладжера, отбитого в её направлении кем-то из загонщиков.

В ушах у Гарри зашумело. Он не был на окончании того матча, но знал, что сейчас произойдёт. Выхватил палочку ещё до того, как бладжер на всей скорости прошёлся по касательной, зацепив Розу и сбив её с метлы.

— Аресто Моментум! — чётко произнёс Гарри, а через секунду уже оказался в центре стадиона, по-прежнему удерживая луч замедляющего заклинания.

Звук будто выключили. Истеричные крики и вопли ужаса на трибунах остались за непроницаемым куполом. Он слышал только удары собственного сердца, которые раздавались почему-то не в груди, а прямо в голове. Бу́хали в виски набатом.

Роза упала ему прямо в руки. От удара они оба свалились на землю.

Давящая плотина тишины прорвалась. Комментатор призывал всех к спокойствию, вопли ужаса на трибунах постепенно перерастали в восторженные аплодисменты и облегчённые крики радости. Где-то совсем рядом Гвеног Джонс отборно и невежливо подсказывала рефери, куда ему придётся пойти, если он её не пропустит к ловцу команды.

Гарри чувствовал, что сердце вернулось на место. Оно теперь робко, боясь поверить, перестукивалось в унисон с сердцем Розы, ловило частые удары, переплеталось в дуэте одной мелодии на двоих. Роза, видимо, немного придя в себя, мягко отстранилась, желая посмотреть на своего спасителя.

Два янтарных солнышка радостно вспыхнули, а губы непроизвольно сложились в удивлённую букву «О». Гарри еле удержался, чтобы не провести по этой букве пальцем, как прилежный первоклассник. Что ж, у них ещё будет время изучить весь алфавит…

Копошение и тонкий стрекот отвлекли внимание. Одновременно они перевели взгляд на кулак Розы. Она разжала ладонь, выпуская на волю маленький снитч, который сердито расправил крылышки и взмыл вверх к комментаторской кабине.

Гарри помог ей подняться, понимая, что толпа из членов команды, колдомедика и представителей комитета Лиги квиддича просто не позволят им и дальше лежать вот так запросто посреди стадиона.

— Прости! — сказала Роза, по-прежнему не понимая, как Гарри вообще тут оказался.

— Я тебя больше никуда от себя не отпущу, солнечный заяц, — выдохнул Гарри, прижимая Розу к себе. — А теперь ты обними меня. Мы же победили.

1) «Патрик Пигс, Помешанный простец» (англ. The Adventures of Martin Miggs, the Mad Muggle) — любимый комикс Рона Уизли, рассказывающий о безумных приключениях маггла Пигса.

Вернуться к тексту

2) Солнечный заяц (англ.)

Вернуться к тексту