Луна Лавгуд и комнатная мандрагора (джен)

— Это уже не смешно, — сказала Гермиона и испуганно отступила от окна. — А что, если она сейчас закричит?

В спальне Луны Лавгуд, которая больше напоминала кабинет алхимика, смешанный с музеем странностей из одного малоизвестного городка в штате Орегон, США, на подоконнике стоял горшок. Довольно большой пузатый глиняный горшок не отличался особым изяществом, скорее он был бы уместен где-нибудь на веранде, но зато он был домом для мандрагоры. Мандрагора была тоже не маленькая, профессор травологии Помона Стебль гордилась бы таким экземпляром, если бы она росла в её оранжерее.

— У неё кричалка не в грунте! — воскликнула Гермиона, когда наконец-то заметила, чем эта мандрагора отличалась от обычных, помимо своего размера.

Из земли торчал толстый серо-коричневый клубень, который сверху напоминал голову, лишённую шеи. На морщинистом лице не было носа, а на месте глаз виднелись чёрные дырки, похожие на те, что оставляют личинки насекомых, поедающие корнеплоды. Внизу располагался рот, который открывался и закрывался в зависимости от влажности почвы в горшке и сытости мандрагоры. Если почва высыхала или не хватало подкормки, то растение широко раскрывало усеянный зубами-колючками рот.

Обычно рты мандрагор скрыты в почве, и увидеть (и услышать) их можно, лишь вытащив растение за ботву из грядки. Но у этой мандрагоры всё было немного не так — её «лицо» гордо возвышалось даже над краями горшка.

Во рту у растения находился маленький зелёный язычок, похожий на лепесток. Он выделял липкую ароматную жидкость, привлекающую мух и даже ос. Однако стоило неосторожному насекомому сунуть голову в ротовое отверстие, как челюсти растения тут же смыкались, и на «лице» мандрагоры появлялась довольная плотоядная ухмылка.

Гермиона с ужасом наблюдала за тем, как нижняя челюсть растения медленно двигалась влево-вправо, словно перемалывая что-то своими «псевдозубами».

— Она что-то жуёт! — еле сдержавшись, чтобы не взвизгнуть, произнесла Гермиона.

— Наверное, муху, — предположила Луна. — Недавно она залетела в окно и неприятно жужжала здесь.

— Страшное растение... — прошептала Гермиона.

— Её зовут Мэнди, — сказала Луна.

— Мэнди? — переспросила Гермиона с явным сарказмом в голосе. — А фамилия?

— Просто Мэнди. Я дала ей имя, потому что, знаешь ли, всё живое заслуживает имени, особенно такое растение, крик которого может запросто отправить в палату Святого Мунго.

— А ты не думаешь, что она так и сделает? — спросила Гермиона, мечтая как можно быстрее покинуть комнату Луны, куда её пригласила подруга.

— Да не бойся ты её, — сказала Луна, — она совершенно безобиднейшее создание, если её, конечно, не попытаться вытащить из почвы, оторвать, так сказать, от своих корней. С чего бы ей кричать, ну сама подумай?

— Хм… Ну, если ты так говоришь… — немного сомневаясь, но уже более уверенно Гермиона подошла к подоконнику, чтобы лучше рассмотреть мандрагору.

Мэнди не просто росла — она словно жила в своём горшке. Иногда её веточки двигались, словно зелёные руки, тянущиеся вверх. Даже маленькие дырочки-глазки, казалось, моргали: они на мгновение закрывались и тут же открывались.

Листья Мэнди были такими пышными, что казалось, будто она только что побывала в салоне красоты для мандрагор. Было очевидно, что Луна ухаживала за Мэнди с любовью, которая граничила с фанатизмом.

— Интересно, она понимает, когда ты её называешь Мэнди? — спросила Гермиона. Характер исследовательницы всё же победил страх. У Гермионы появилась куча вопросов.

— Не знаю. Это всего лишь растение, знаешь ли. Но вечерами я часто разговариваю с Мэнди, когда делаю задания. Ещё читаю вслух книги по астрономии и уверена, что Мэнди уже неплохо разбирается в звёздах, она же всё время смотрит в окно на небо.

— А на окне ей не холодно? — спросила Гермиона. — В теплицах мадам Стебль потеплее будет. А здесь довольно прохладно, особенно если портьеру задёрнуть.

— Да, ты права. Поэтому я связала ей несколько небольших шарфиков на зиму или прохладную погоду...

— Ох, Луна, Луна, — покачала головой Гермиона. — Ты всегда умеешь удивить. Надеюсь, о Мэнди никто не узнает, потому что даже Дамблдор вряд ли разрешит держать в спальне столь опасное растение. Не говоря уже об Амбридж.

— Ну, мне оно не сможет причинить вреда, — сказала Луна и постучала себя пальцем по виску. — Невозможно свести с того, чего нет, верно?

— Луна! — вспылила Гермиона. — Я этого не говорила!

— Я шучу, Гермиона, не обижайся. На Мэнди я наложила чары — только ты видишь мандрагору. Для всех остальных это большой фикус.

* * *

Прошло два месяца, и Гермиону уже давно перестали шокировать мысли о том, что у Лавгуд в комнате живёт настоящая живая мандрагора. Даже когда в башне Гриффиндора было слишком шумно, а Гермиона хотела спокойно поработать над заданием, она приходила к Лавгуд после занятий с ОД, и они вместе корпели над книгами. Гермиона даже несколько раз гладила листочки Мэнди и протирала их мягкой влажной салфеткой от пыли.

Гермиона столкнулась с Луной в коридоре возле Большого зала, та задумчиво брела на обед.

— Луна, привет! Ты чего такая смурная? — спросила Гермиона.

— Мэнди, — коротко ответила Лавгуд.

— А что с ней? — остановилась Гермиона. — Заболела?

— Да вроде того... Вчера я вслух читала брошюру про лунные блины как астрономическое явление, Мэнди вдруг начала странно себя вести. Её листья поникли, а сама она вдруг стала как-то дёргаться, словно во сне видела кошмар. Я сразу наклонилась к горшку: «Мэнди, дорогая, что с тобой случилось?» Ну, она, конечно, мне не ответила. А сегодня утром смотрю — листья слегка пожелтели...

— Вот как? Ну и ну, что же это может быть? — покачала головой Гермиона. — Надо бы узнать, что к чему.

— Я бы не хотела спрашивать у профессора Стебль, — сказала Луна. — Она же вцепится, как репей: «А где вы видели желтеющие листья у мандрагоры? А почему вы спрашиваете об этом?»

— Да, это верно, — согласилась Грейнджер. — Давай пообедаем, а потом сходим в библиотеку. Я видела там одну подходящую книгу.

Так они и сделали. Гермиона подвела Луну к книжному стеллажу и указала на фолиант, который находился на самом верху.

— «Магические растения и их тайные желания», — прочла вслух Луна. — О, кажется, это то, что надо!

Она достала палочку и взмахнула ей прежде, чем Гермиона успела её остановить. Применять магию перемещения предметов к книгам в библиотеке ученикам строго запрещалось. Но Луна знала, что делала, и книга, медленно выдвинувшись из тесных объятий своих собратьев, плавно спланировала прямо в руки Луны. Гермиона пошла искать что-то для себя, а Луна отправилась в читальный зал.

Вскоре она закрыла книгу и откинулась на спинку стула, подложив ладони под голову, и горестно вздохнула: «О боже, Мэнди, ты чувствуешь себя одиноко? Ну конечно, я же дура! Ты же на этом подоконнике одна-одинёшенька, как последний кусок пиццы на тарелке у Уизли!»

— Ну что, разобралась? — спросила вернувшаяся из глубин библиотеки Гермиона.

— Да. Мэнди нужен друг.

— Друг?! А может — удобрения?

— Этого дерь... удобрений хватает, — успокоила её Луна. — Нужен друг. Но сама понимаешь, не всякое растение подойдёт.

— Другая мандрагора? — предложила Грейнджер.

— Нет, не пойдёт. За Мэнди я ручаюсь, а вот за новую мандрагору... А вдруг они начнут ссориться? Поднимут крик...

— Да, согласна, — сказала Гермиона. — А может быть, тогда кактус?

— Отличная идея, — просветлела Луна. — Я знаю, где взять прекрасный кактус, как раз ему там тесно!

Через неделю Гермиона снова увидела Луну в состоянии глубокой задумчивости.

— Как там Мэнди? Как кактус? — спросила она нарочито бодрым голосом.

— Кактус?.. А, мистер Уэф... Он сбежал.

— Что?! Сбежал? Кактус?

— Да. Как только услышал шепот Мэнди, так и сбежал. Кактусы умеют бегать, знаешь ли, просто они очень редко это делают.

— Хм... — задумчиво произнесла Гермиона. — Я видела у профессора Стебль замечательную венерину мухоловку. Знаешь, ту, которая всё время что-то бормочет и пытается глупо шутить, когда не переваривает муху. Я попрошу её на время, чтобы посмотреть, подружатся ли два растения. Если да, то мы что-нибудь придумаем, чтобы её не возвращать.

Они так и поступили. Гермиона принесла венерину мухоловку по имени Одри. Луна попыталась подружить Мэнди с Одри, но она оказалась слишком высокомерной и не захотела общаться с «каким-то корнеплодом». В итоге Гермиона вернула растение профессору травологии.

Кстати, та по случаю продала Одри в небольшой магазин ужасов, но это уже другая история.

— М-да, — произнесла Гермиона. — Может, позвать Гарри? Уверена, что его крик затмит вопль мандрагоры. Они бы точно нашли общий язык.

— Заманчивое предложение, — сказала Луна. — Но нет. Хотя, знаешь, ты навела меня на одну мысль…

— Какую? — спросила Гермиона, немного побледнев. Она знала этот безумный и весёлый блеск в глазах подруги.

— Мы создадим друга для Мэнди! Искусственного друга с помощью магии! Ты поможешь мне? Я ещё Джинни приглашу.

— Л-ладно, — слегка запнувшись, согласилась Гермиона. — Но зачем тебе Джинни?

— Нам понадобится много магической силы, — загадочно ответила Луна.

Всю ночь девушки, закрывшись в спальне Луны и наложив заклинания, которые заглушали звуки, идущие во вне, смешивали зелья, читали заклинания и размахивали волшебными палочками. Луна даже успела связать маленькие носочки для будущего друга Мэнди.

В итоге у них получилось необычное создание. Оно было похоже на помесь кактуса, гриба и плюшевого мишки. Луна дала ему имя Фредди.

Фредди был милым, но, как оказалось, слишком громким. Когда Мэнди впервые его увидела, она так обрадовалась, что заорала. Фредди, недолго думая, ответил ей тем же. Их дуэт был настолько громким, что стёкла в окнах спальни Луны треснули, а какой-то кот, который всё пытался соблазнить профессора Макгонагалл в анимагической форме и который обычно спал на крыше, упал в кусты. Это несмотря на глушащее заклинание!

Какое счастье, что на ушах девушек были специальные защитные наушники из клуба «Волшебной механики»! Никто не пострадал.

Луна была в восторге: «О, это чудесно! Вы словно два певца в опере. Только, пожалуйста, не пойте одновременно, а то у меня, кажется, отвалятся уши».

* * *

С тех пор Мэнди и Фредди стали неразлучными друзьями. Они кричали дуэтом (но только по очереди), делились водой из горшка и обсуждали последние сплетни из мира растений. Луна была счастлива, что её мандрагора больше не чувствовала себя одинокой. А чтобы их шумные игры не будоражили окружающих, она накрыла весь подоконник специально изготовленным стеклянным ящиком из толстого звуконепроницаемого стекла. Но, бывало, и его не хватало, и соседи, конечно, продолжали жаловаться на странные звуки, доносящиеся из спальни Луны. На что она просто пожимала плечами: «Ну что поделать, это же любовь. А любовь, как известно, иногда кричит». Какая любовь и кто кричит у неё в спальне, к тому времени желающих проверять уже не находилось — Луна завоевала достаточный авторитет, чтобы её милая улыбка не вводила в заблуждение даже отъявленных сорвиголов...

Итак, в комнате Луны Лавгуд, среди книг, странных артефактов и вязаных шарфиков, стали жить два самых громких и счастливых растения в мире.