Третий мёртвый (гет)

Седрик не сразу понял, что случилось. Первая мысль была: «Меня телепортировали». Но куда?

Плотная завеса тумана не позволяла ничего разглядеть. Одно он знал точно — ему надо назад, потому что Гарри Поттер в опасности. Кубок оказался порталом, перенёсшим их на кладбище в лапы Пожирателей, а затем крысомордый урод выстрелил в него Авадой, и Седрик очнулся здесь. Весьма странно. Авада же смертельное заклинание. Почему тогда его снова телепортировало?

— Здесь есть кто-нибудь?! Ау!

Его крик улетел куда-то далеко и отозвался далёким, глухим эхом. Словно второй Седрик, эхо-Седрик, пытался докричаться до первого с другой стороны. Похоже, это место, где он очутился, было очень большим и пустым.

Может, не стоит кричать? Ведь тут тоже могут быть Пожиратели.

Седрик сделал несколько шагов. Под ногами шуршала трава. Он на улице? От чего тогда отражается эхо?

Спустя пять минут пуффендуец пришёл к выводу, что находится в громадном овальном каньоне со скалами странной формы, расположенными по кругу. По краям каньона росли очень высокие лысые деревья. По три на каждой стороне. Такие высокие, что кроны терялись в тумане. И ветви тоже. И листья. Лишь голые стволы торчали.

По окружности, у подножия скал, тянулась изгородь. Очень странное было место. Седрик брёл вдоль изгороди, пока не обнаружил брешь. Так он оказался в помещении под скалами. Там его ждало самое странное открытие — шкафчики с формой для квиддича. Ну и дела! Кто-то вырубил здесь пещеру и сделал её похожей на раздевалку! Кому это могло понадобиться?

Сзади что-то зашуршало. Седрик выхватил палочку, приготовившись умереть, сражаясь, если потребуется.

Перед ним стоял…

— Дедушка? — в недоумении спросил Седрик. — Но как? Ты же… ты же…

— Мёртв. И я был очень раздосадован, когда узнал, что ты ненамного меня опередил. Боюсь представить, как тебе сейчас тяжело. Вот так вот, в самом начале своей блистательной карьеры…

— Стоп, стоп. Это… Погоди. Я рад тебя видеть. Безумно рад! Но о чём ты говоришь, чёрт возьми?

— Как, ты ещё не понял? Эх, Седрик… Да, это будет нелегко, — Джефф Диггори устало опустился на скамью.

— Дедушка! Что случилось? Скажи мне, прошу! Не томи!

Седрик опустился перед стариком на корточки, видя, как тот расстроен. А Джефф, посмотрев на внука с нежностью и тоской, тихо сказал:

— Ты умер, Седрик.

— Я… — Седрик вскочил. Разум не хотел верить в то, что сердце уже знало. Или, может быть, наоборот? Седрик прекрасно понимал разумом, что Авада — смертельное проклятье, и что оно попало ему прямо в грудь, это совершенно точно — грудь до сих пор болела. Но сердце не хотело в это верить.

Чудовищно? Несправедливо? Да. Но не это самое страшное. Седрик думал не о себе: не о своей карьере, закончившейся на взлёте, не о свой непрожитой жизни, не о том, что будет с ним дальше. Он думал о тех, кого оставил за чертой: отец, мать, его факультет, его команда и, конечно же, Чжоу. Бедная, бедная Чжоу! Такая нежная, чувственная и ранимая. Любовь всей его жизни. Пусть они встречались всего несколько месяцев, но Седрик ничуть не сомневался, что это навсегда. Он не мог её оставить. Только не сейчас, когда весь Хогвартс в опасности!

Джефф Диггори грустно наблюдал, как Седрик мечется по раздевалке. Тот хватался за голову, бил кулаком по дверям шкафчиков, застывал на месте, глядя в стену невидящим взглядом, снова начинал маячить.

— Седрик, я боюсь, тебе придётся смириться с неизбежным. Да, это тяжело, но всё не так плохо. Смерть — это не конец. Это лишь очередное приключение.

— Нет! — вскрикнул Седрик, подскакивая к старику с такой горячностью, будто сейчас поколотит его. — Не вздумай говорить мне о смерти! Не хочу слышать ничего про смерть! Моё время ещё не пришло! Я отправляюсь назад! Прости, дедуля, я люблю тебя и скучаю, но…

Седрик, махнув рукой, выбежал из раздевалки, не закончив фразу. Если бы закончил, то сказал бы: «…есть те, кто нуждается во мне больше».

Он стремительно шёл сквозь туман. Он не понимал, куда направляется, зачем, есть ли какой-то ещё выход из этого каньона. Тяжёлые мысли терзали его разум.

Гарри Поттер остался один против всех этих жестоких Пожирателей. Они будут издеваться над ним, мучить его, а Седрика не будет рядом… Он подвёл Избранного. Он подвёл Чжоу Чанг. Он подвёл своего отца. Они все любили его, а он обманул их ожидания. Как он мог так глупо и нелепо умереть?

Седрик упал на колени посреди поля. Его взгляд помутнел от слёз. В прострации он принялся выдирать с корнем траву. Что-то продолговатое случайно попало под руку. Седрик моргнул, не веря своим глазам — это же его метла!

Не думая дважды, Седрик запрыгнул на метлу. Это был его билет отсюда. Правда, несколько подозрительно, что метла так удобно обнаружилась в нужный момент. Вскоре Седрик понял, почему.

Метла не слушалась его. Она сама выбирала, куда лететь.

Потоки воздуха растрепали тёмные волосы. Ощущение невесомости и скорости изгнали из тела земную тяжесть. То были знакомые, приятные ощущения. Седрик чувствовал их каждый раз, седлая метлу. Особенно на поле, когда трибуны разрывались от воплей: «Седрик! Мы в тебя верим!» Столько счастливых воспоминаний было связано с полётами, но в эту секунду Седрик ненавидел полёты.

— Стой, стой! — кричал он метле, срывая горло, а уже через минуту взмолился: — Метла, дорогая, прошу, верни меня в мир живых, не веди меня в мир мёртвых!

— Мне очень жаль, Седрик, но… — Джеффа на его старомодном венике периодически сносило ветром, и слова доносились до ушей Седрика отрывочно. — Ты должен… постарайся… сердцу… смирись!

— Нет! Никогда! — ответил Седрик со всей горячностью юной души.

Джефф поравнялся с ним.

— Я твой Проводник, я обязан…. — тут его снова снесло ветром.

— Ты мой дедушка! Ты обязан помогать мне! — в ярости крикнул Седрик, надеясь перекричать ветер.

— Я помогаю! — донеслось откуда-то сзади.

— Нет! Я должен вернуться!

— Да послушай же, ты не понимаешь… — Усилием воли, а возможно, при помощи какой-то неведомой, загробной магии, Джефф опять поравнялся с внуком. — Ты станешь призраком! Если будешь упрямиться, ты станешь призраком… Ты хочешь себе такой судьбы?

Непоколебимый настрой Седрика дал трещину. Седрик засомневался. Метла это почувствовала и прибавила скорость.

— Седрик, одумайся! — только и успел сказать Джефф перед тем, как безнадёжно отстал.

Становиться призраком не хотелось. Какой смысл возвращаться, если он не сможет обнять свою любимую, почувствовать её мягкие губы под своими? Какой смысл? Быть просто тенью, отпечатком? Точно ли он хочет себе такой судьбы? Точно ли этого хотела бы Чжоу?

Но если он умрёт, это точно конец. Не лучше ли, если у тех, кто его любил, останется хотя бы его отпечаток?

Впереди что-то ярко сверкало, и Седрик подозревал, что это не солнце. Солнце обжигает, а штука впереди светила холодным светом. Она звала его, как едва слышная мелодия, доносящаяся издалека. Будто бы приглашала отдохнуть после тяжёлой дороги. На кого-то другого этот зов загробья, может, и подействовал бы, но только не на того, чья дорога была недолгой и потому ещё не успела утомить.

— А, плевать, мёртвое умереть не может, — сказал Седрик и спрыгнул с метлы.

* * *

С момента смерти Седрика прошло три месяца. Всё это время тот провёл в замке невидимкой. Он мог общаться только с другими привидениями. Они рассказали ему, что произошло и как Дамблдор и Гарри Поттер угодили в опалу за то, что рассказали правду. О том, как вся магическая Британия отказывалась признавать очевидное — Волдеморт вернулся, ещё более могущественный, чем прежде. Однако, вопреки ожиданиям, Седрик не разозлился. Он по собственному опыту знал, что такое стадия отрицания.

В Большой зал, до сих пор окрашенный в траурные цвета, Седрик не наведывался. Он сторонился мест, связанных с его смертью, потому что всё ещё до конца не принял новую реальность. Он с нетерпением ждал сентября, когда Чжоу и другие ребята вернутся в Хогвартс. Серая Дама объяснила ему, что привидения могут становиться невидимыми, если этого захотят. В случае с Диггори всё было несколько сложнее. Сказывался подсознательный страх, что друзья и родные будут слишком шокированы, увидев умершего в обличии привидения. Это скорее расстроит их, нежели обрадует. Седрик не хотел огорчать их ещё сильнее. Другое дело Чжоу. Толстый Монах рассказал, что Чжоу была очень подавлена и сама не раз выказывала желание увидеть призрак любимого. На заверение Серой Дамы, что отсутствие призрака — это хороший знак, Чжоу послала её в задницу.

Гарри Поттер был в полном порядке. Безголовый Ник поведал, что случилось. И хотя Седрик мало что понял из его рассказа (как призраки оказались внутри палочки Волдеморта?), он узнал, что мальчишка в очередной раз каким-то невероятным образом одолел могущественного тёмного мага. Помощь Седрика оказалась ненужной. Более того, она могла ведь и навредить… Кто знает, чем всё закончилось бы, если бы он выжил и развязалась неравная битва с толпой Пожирателей. Гарри легко мог поймать заклинание из палочки Пожирателя. Никакое родство палочек ему бы тогда не помогло.

Первым из живых, кому открылся Седрик, был его несчастный отец. Встреча не принесла утешения ни одному из них. Седрик задвинул мысли о ней на задворки сознания, решив пока об этом не думать.

Он пытался разыскать и Чжоу, но так и не сумел выяснить, где она жила. Можно было расспросить кого-нибудь из живых, но Седрик пока не готов был раскрыть себя людям. В итоге он счёл за лучшее дождаться любимую в замке.

Плакса Миртл любезно предложила Седрику разделить туалет. Чемпион Хогвартса ответил, что его сердце занято. Миртл на это заявила, что Чжоу нужен живой парень, а не мёртвый, а мёртвый парень никому не нужен, кроме таких же мёртвых девушек. При этом он произнесла слово «мёртвый» несколько раз подряд, после чего Седрик, не сдержавшись, ответил, что она дура и плакса. Миртл расплакалась. Седрик долго извинялся. В результате он всё равно отказался от предложения и поселился на квиддичном поле.

Это было единственное событие за всё лето. Жизнь мёртвых не столь увлекательна. Вот и ещё одна причина, по которой Седрик так ждал начала учебного года.

И оно настало. Седрик наблюдал за прибытием студентов из астрономической башни вместе с Серой Дамой. За лето они сдружились. Намёков на романтику между ними, естественно, не было. Серая Дама была намного старше Седрика, даже при жизни. И умнее, чего уж там.

— Ты видишь тощих лошадей? Странно, я думал, повозка сама летает по воздуху.

— Это фестралы. Их видят только те, кто видел смерть, — объяснила Серая Дама.

— Но я не видел смерть!

— Ты видел свою смерть, Седрик.

— Как это? Я же сам себя не могу видеть. Ну это… без зеркала.

— Видеть — просто слово. Тут главное, что ты понял, осознал смерть.

— Получается, что… — Седрик нахмурился. — Все привидения могут видеть фестралов?

— Да. А теперь перестань задавать идиотские вопросы, пожалуйста.

* * *

Чжоу долго не могла уснуть в первую ночь пятого учебного года. Ей было то душно, то холодно, то чесалось что-то. Подушка давила на шею, как бы Чжоу её не переворачивала и не взбивала. А когда ничего не давило и не чесалось, появлялись мысли о Седрике и тут же о Гарри, который был таким милым в поезде, и тут же её накрывало болезненное чувство вины. В третьем часу ночи мысли Чжоу наконец улеглись, дыхание выровнялось, долгожданный сон был совсем близко…

Вдруг само собой открылось окно. Чжоу встала, бормоча под нос ругательства, и поплелась закрывать, стараясь не разбудить трёх сокурсниц, деливших с ней спальню. Возле окна она услышала шёпот. Что это? Ветер?

— Чжоу, — ветер отчётливо произнёс её имя. Голосом Седрика.

— Седрик? Это ты? — спросила Чжоу, дрожа на холодном ветру.

— Закрой окно, простудишься, — велел голос.

— Это правда ты? — по глазам Чжоу потекли слёзы.

— Не плачь, родная. Лучше закрой окно, а то про…

— Да боже ты мной, — сердито ответила Чжоу и захлопнула раму. — Вот, доволен?

— Да, — сказал голос.

Чжоу вернулась в кровать. Какое-то время оба молчали, слушая шёпот ветра за стеклом. Слишком много надо было переварить.

— Значит, ты теперь привидение? — робко спросила Чжоу.

— Да.

— И ты можешь открывать окна?

— Да.

— А закрывать нет?

— Господи, Чжоу. Тебя правда именно это сейчас интересует?

— Нет, меня интересует… — Чжоу подавила ком в горле. — Ты стал привидением из-за меня?

— Да.

— Почему ты невидим?

— А ты хочешь меня видеть?

— Хочу! — сказала Чжоу так громко, что одна из её сокурсниц заворочалась во сне. «Что ты там хочешь, дура», — сонно пробормотала она.

В бледном лунном свете на краю кровати обрисовалась сидящая фигура Седрика. Тусклый, лунный свет проходил сквозь него.

— Я люблю тебя, — печально произнесла фигура, глядя в пол.

Чжоу заплакала.

— О, Седрик. Я тоже тебя люблю, — прошептала она сквозь слёзы.

— Но у нас есть маленькая проблема, да? — Седрик повернулся к ней и грустно улыбнулся.

— Мы что-нибудь придумаем, — всхлипнула Чжоу.

— Ты понимаешь, что я больше никогда не смогу прикоснуться к тебе?

Чжоу посмотрела вниз.

— Нет, сможешь. Смотри, ты сминаешь простынь.

Седрик нетерпеливо мотнул головой.

— Это другое. Призраки могут передвигать предметы подобно полтергейсту, но если призрак коснётся тебя…

Он протянул руку, чтобы продемонстрировать. Пальцы прошли сквозь лицо девушки, как сквозь масло. Чжоу содрогнулась от мерзкого ощущения сырости в мозгу.

— Мерлиновы кальсоны! Не делай так больше никогда, пожалуйста.

— Прости, — Седрик потупился.

— Я не имела в виду… Я не это… Мы что-нибудь придумаем, обещаю! — спохватилась Чжоу.

— Что, Чжоу? — с горечью спросил Седрик.

— Я что-нибудь придумаю, слышишь? Мы будем вместе! Душой и телом! Обещаю!

— Ну всё, хватит. — Девушка на соседней кровати опять проснулась. — Я понимаю, что у тебя парень погиб и всё такое, но сколько можно с ума сходить? Дай психически здоровым людям отдохнуть!

Седрик снова стал невидимым.

* * *

Новость о том, что в Хогвартсе завёлся новый призрак, на следующий день знали все. Виновата в этом была Чжоу, под большим секретом рассказавшая обо всём подруге. Робкий Седрик поначалу стыдился своего обличья, становился невидимым, как только рядом появлялся кто-нибудь живой, но вскоре смирился со своей новой ролью мертвеца.

К Чжоу относились по-разному. Одни сочувствовали, другие дразнили, третьи — и то, и другое. Местная устная традиция пополнилась анекдотами про отношения живой девушки и мёртвого парня. Особенно усердствовал в их распространении Монтегю, втайне влюблённый в Чжоу. Однажды он подкарулил её в коридоре после уроков.

— Видишь это? Я теперь член инспекционной дружины, — он указал на значок у себя на груди с изображением логотипа Министерства магии.

— Очень рада за тебя, член. Можешь теперь убраться с моей дороги?

— А то что? — нагло спросил Монтегю.

— А то запихну тебя в Исчезательный Шкаф.

— Правда, что ли? — усмехнулся слизеринец. Он подступил на шаг. — Ты, такая маленькая, здорового меня засунешь в шкаф? А давай, хочу на это посмотреть!

— Отвали, Монтегю. Я люблю Седрика.

— А если не отвалю, что ты сделаешь, закричишь? — Он подступил ещё один шаг. Теперь они стояли почти вплотную.

— Эй, ты не слышал? Девушка сказала тебе отвалить!

Монтегю нехотя обернулся. Смерил Седрика презрительным взглядом.

— А то что? Что ты мне сделаешь, клочок тумана?

Это был хороший вопрос. Седрик задумался. Затем, вспомнив что-то, улыбнулся и, ничтоже сумняшеся, сунул два пальца в лоб слизеринцу. Точнее сказать, сквозь лоб. Глаза Монтегю широко распахнулись. Виски мгновенно покрылись слоем блестящего пота.

— Аааа! Прекрати! Перестань! Аааа! — Монтегю попытался убежать. Седрик его преследовал. Чжоу звонко смеялась им вслед.

На следующий день после инцидента Седрика вызвали на ковёр к главному инспектору Амбридж. Директриса грозилась выгнать его из Хогвартса, если Седрик будет совать свои пальцы куда не следует. Во время её тирады Седрику очень хотелось сунуть пальцы ей в голову. Он сдерживался из последних сил. Он понимал, что у Амбридж есть достаточно полномочий и ресурсов, чтобы воплотить эти угрозы в жизнь.

— Я всё ещё не решила, как мне поступить с Пивзом, а тут ещё и ты! Халатность Дамблдора просто уму непостижима. До чего он довёл школу! Заруби себе на мёртвом носу, я подобного не по-терп-лю! — Для убедительности Амбридж помахала у него перед носом сосисочным пальцем.

— Да, мэм. Больше не повторится, мэм.

— Ну вот и чудненько, — Амбридж успокоилась, уселась обратно в кресло и занялась бумагами. Седрика для неё больше не существовало.

В один из холодных дней сентября Седрик обнаружил Чжоу плачущей в библиотеке. Он пролетал неподалеку и услышал приглушённые рыдания. Просочился через стену. Перед ним предстала сцена: Чжоу сидела за столом, возле неё на столе и на полу были как попало разбросаны книги (Мадам Пинс пришла бы в ярость — к счастью, она в этот день взяла больничный). Та, что лежала открытой перед Чжоу, промокла от капающих слёз.

Седрик подлетел и молчаливо завис рядом. Чжоу заметила его. Попыталась вытереть слёзы, но только размазала их по щекам.

— Я прочитала всё, — призналась она. — Все книги, которые нашла, хоть как-то связанные с темой посмертия и привидений.

— И? — грустно спросил Седрик, понимая уже, что ответ ему не понравится.

— Всё без толку! Нигде в них не сказано, как вернуть мертвеца к жизни! Разве что в разделе про инферналов… Но этот вариант ещё хуже!

— Чжоу, родная, будь это возможно… смерть не была бы такой серьёзной штукой. Не отчаивайся. Что ещё сказано в этих книгах? Есть ли способы, как привидения могут взаимодействовать с живыми?

— Вообще-то есть кое-что. Я не уверена, как нам это поможет, правда.

— Что же? Говори, не томи. Я хочу знать всё, что ты прочла.

Седрик был заинтригован. Он уже переговорил по этому поводу с Серой Дамой — самой эрудированной женщиной из всех, кого он встречал. Она не смогла сказать ему ничего, чего он бы уже не знал. Быть может, в книгах что-то нашлось?

— Тут сказано, что призраков удерживают в мире живых незаконченные дела. Под этой фразой имеются в виду не только планы и цели. Любые яркие чувства, затаённые обиды, гнев, раскаяние… Любые сильные переживания могут стать якорем. От этого также зависит характер призрака.

— Я думал, призраками становятся те, кто испугался смерти.

Чжоу рьяно закивала. Чёрные локоны переметнулись на лоб. Она была прекрасна даже с потёкшей тушью и красными глазами.

— Это тоже. Но страх перед смертью — следствие, а не причина. Нежелание умирать тесно связано с незаконченными делами. Всё дело в чувствах. И ещё тут сказано, что от этого зависит светимость призраков, плотность эктоплазмы и её способность воздействовать на материальный план бытия.

— Дальше! — потребовал заинтригованный Седрик.

— Дальше ничего не сказано, — растерянно пролепетала Чжоу.

— Хм. Но если подумать логически… что будет, если призрак продолжит уплотняться?

— Он уплотнится настолько, что станет материальным! Это может сработать, Седрик! — лицо Чжоу словно озарило солнце. Солнце после дождя. В эмоциональном порыве Чжоу попыталась обнять любимого, свалилась со стула и больно ударилась головой о пол.

* * *

В существовании призрака были свои плюсы. Седрик мог беспрепятственно проникать сквозь стены, заглядывать во все помещения. К его удивлению, не во всех имелись двери, словно кто-то построил их специально для того, чтобы там тусовались только призраки. Зачем они нужны на самом деле, не сказала бы даже Серая Дама. Много тайн Хогвартса останутся неразгаданными навсегда.

Сейчас Диггори больше всего интересовали как раз двери и окна. Он так и не научился их открывать. В тот вечер, в спальне Чжоу, у него это получилось с большим трудом. Другие призраки не понимали, зачем ему нужно это искусство. Седрик же хотел повысить плотность своей эктоплазмы. Воздействие на материальные объекты позволяло ему измерить свой прогресс. Он жаждал снова обрести плоть, даже если это означало, что он должен будет всё время открывать и закрывать двери (как утомительно!). За этим занятием его и застал Джефф Диггори.

— Что ты делаешь? — вежливо спросил Джефф, появившись за спиной внука.

Рука Седрика в очередной раз прошла сквозь ручку двери, ведущей во двор Трансфигурации.

— Пытаюсь открыть дверь, — проворчал он.

— Ты привидение, Седрик. Просто пройди сквозь неё.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть… на небесах или вроде того? — Седрик обернулся, негодуя.

Джефф укоризненно покачал головой:

— Как грубо. И это мой родной внук. Послушай, Седрик, я пришёл дать тебе ещё один шанс. Третьего у тебя не будет. Ты должен пойти со мной.

— Ты хочешь моей смерти? И это мой родной дедуля, — передразнил Седрик.

— Не говори глупостей! — глаза Джеффа блеснули гневом. — Я желаю тебе добра. Ты уже умер, Седрик. Ты молод и глуп. Гормоны заменяют тебе мозги. Ты понятия не имеешь, какого провести вечность в обличии призрака! Быть жалкой тенью себя самого, всё время чувствовать холод и завидовать живым. Вот что тебя ждёт!

— Я умер, у меня нет гормонов!

— Ну конечно, теперь ты об этом вспомнил, когда удобно!

— Мне не нужен вечный покой или что там у вас!

— Ты передумаешь. И когда это случится, я буду рядом. До скорого, мой несмышлёный внук.

Джефф повернулся к стене и уже готов был нырнуть в неё, когда Седрик его окликнул:

— Погоди! Холод? Что ты имеешь в виду, холод? Я не чувствую никакого холода.

— Это пока.

— Другие призраки ничего об этом не говорили!

— А ты говорил о тепле, когда был человеком? Они просто привыкли, — Джефф грустно улыбнулся и вышел сквозь стену.

Седрик в ярости ударил по ручке двери. И, о чудо, дверь отворилась!

— Ха! — победно воскликнул призрак и прошёл сквозь стену во двор Трансфигурации, желая из чувства злорадства поделиться с родственником своими успехами. Деда там не оказалось. Группа ребят при виде привидения разбежалась с воплями. Первокурсники — не привыкли ещё.

* * *

У Седрика была цель и было понимание, что надо делать, но он совершенно не представлял, как. Как он должен испытывать сильные эмоции, будучи призраком? Пугать первокурсников? Сильные эмоции в этом случае будут испытывать скорее они. Да и то вскоре привыкали и сами начинали досаждать местным привидениям. Седрик пробовал говорить с Пивзом — тот же испытывал радость от своих проделок. Пивз ответил, что он не привидение, и быть злорадным ушлёпком — его сущность.

— Я не выбираю, кем мне быть. Я всегда один и тот же. А ты выбираешь, потому что ты человек, — произнёс полтергейст с нехарактерной для него серьёзностью.

— А что бы ты мне посоветовал? — мрачно спросил Седрик.

Но Пивз не умел вести серьёзные разговоры так долго. Он изменился в лице, мерзко захихикал.

— Бедный, несчастный Седричек, хочет снова стать живым, чтобы его любили девочки. Ути, мой сладкий. Иди к Пивзику, Пивзик тебя утешит.

— Отвали! — Седрик провалился сквозь землю. Буквально. Он недавно обнаружил, что земля — это тоже твёрдое тело, через которое призраки могут летать. Когда он хотел побыть один, то погружался в базальтовый слой.

— Ну как хочешь, — пожал плечами обиженный Пивз.

Оставались только отношения с Чжоу. Хватит ли силы их любви, чтобы вернуть Седрика к жизни? Уже вся осень пролетела, а подвижек никаких. Чжоу сказала на одном из их странных и неловких свиданий, что он «вроде бы стал ярче светиться». Прозвучало неуверенно, будто она выдаёт желаемое за действительное. С другой стороны, что такое три месяца, когда у тебя вся вечность впереди?

Он стал реже проводить время с Серой Дамой. Нет, Чжоу к ней не ревновала. Причина была в другом: Серая Дама не верила в возможность воскрешения. «Эктоплазма может сгущаться, это правда, но не до такой же степени. Извини, но это абсурд», — заявила она с толикой высокомерия. Седрик понял, что не дождётся от неё поддержки и помощи, так ему необходимых сейчас.

Надоедливая Миртл продолжала к нему клеиться. Мёртвый мальчик устал её отшивать. Он стал чёрствым с ней и больше не огорчался, когда она плакала.

Толстый Монах на словах поддерживал пуффендуйца. Однако в его добродушных глазах тоже читалось сомнение.

Другие привидения, включая Почти Безголового Ника и Кровавого Барона, Седрика не слишком жаловали. Сложно было сказать, по какой причине. Да Седрик никогда и не задавался этим вопросом.

Как-то раз, стоя на крыше Астрономической башни, Седрик понял, что ему холодно. И осенний ветер был тут совершенно ни при чём. Мрачное пророчество Джеффа сбывалось. «Быть жалкой тенью себя самого, всё время чувствовать холод и завидовать живым. Вот что тебя ждёт».

— Нет! — крикнул Седрик в пустоту, сорвался камнем вниз и не останавливался, пока не достиг подземного огня на глубине в десятки километров. В первое мгновение его обожгло. Затем жжение ослабло до приемлемого уровня, стало примерно как в сауне. Здесь действовала та же логика, по которой гнилая пища позволяла привидениям хоть немножко почувствовать вкус. Убийственные для людей температуры позволяли призракам ощутить тепло.

Когда он вернулся назад, наверху его ждала Серая Дама. Выражение лица у неё было как у МакГонагалл, отчитывающей студентов.

— Где ты был? — строго спросила она.

— А тебе-то что? Ты мне не мама, — парировал Седрик.

— Веришь или нет, но я о тебе забочусь.

— Неужели?

— Ты купался в подземном огне?

— Оставь меня, — Седрик попытался улететь. Безуспешно. Серая Дама нагнала его в три секунды. Они кружили над квиддичным полем.

— Ты купался в подземном огне? — снова спросила Серая Дама.

— Да! И что? Чего ты ко мне привязалась?

— Будь осторожнее, Седрик. Эктоплазма — это тоже материя, хоть и очень тонкая. Длительное пребывание в экстремально высоких температурах вредит ей.

— Это ослабит мою светимость? — Седрик остановился посреди воздуха. Теперь он слушал Серую Даму очень внимательно.

— Нет.

— Тогда не страшно.

— Это убьёт тебя. Насовсем.

* * *

До Рождества оставалось два дня. Чжоу должна была провести праздник с родителями. Она хотела позвать и Седрика, но тот убедил её, что это не лучшая идея. Вряд ли её родные благосклонно отнесутся к их нестандартной любви. Пока он не станет живым человеком, будет разумнее воздержаться от этого шага.

— Я так привыкла проводить Рождество с тобой, — вздохнула Чжоу.

— Мы провели вместе только одно Рождество, — напомнил Седрик.

— Не умничай! — она ударила его кулачком. Вернее, попробовала ударить. Ощущения были, будто руку в холодец окунула.

Призраки тоже отмечали Рождество, но главным у них был сэр Патрик — весьма неприятный тип, и он пригласил на трапезу только тех, с кем был в хороших отношениях. Увы, Диггори в его круг приближённых не входил. Впрочем, Серая Дама — тоже. Она вообще держалась особняком и от людей, и от себе подобных. Седрик стал для неё исключением.

Чжоу переживала, что Седрик будет чувствовать себя брошенным. Она хотела его приободрить. Привела в Зал Наград, якобы случайно, и стала припоминать его заслуги перед школой, якобы от балды.

— Помнишь вот эту? — Она остановилась перед грамотой в стеклянной рамке. — Лучшему капитану от благодарных пуффендуйцев. Она тут не одна! — Чжоу деловито направилась дальше вдоль стены. Снова остановилась. — Дуэльный чемпион. Если бы не ты, Пуффендуй был бы посмешищем!

Седрик раздумывал, не провалиться ли ему сквозь землю. Посчитал, что это будет невежливо. Он не знал, куда девать руки — в карманы или сцепить их за спиной, а может, сложить перед собой? А куда он девал их раньше?

— Чжоу, мне неловко…

— Я серьёзно! — с жаром настаивала Чжоу. — Ты лучшее, что случилось с Пуффендуем! И со мной! — добавила она, расчувствовавшись.

— У меня есть один недостаток.

— Какой? — озадачилась Чжоу.

— Я умер, — с грустной улыбкой пояснил Седрик.

— Это не навсегда!

— Боюсь, что навсегда.

— Не говори так! Вот, смотри… — Она подбежала к столу, на котором были выставлены ряд статуэтки в форме шахматных фигур — награды победителям шахматного чемпионата за 1980-ый год.

— Чжоу, я не играю в шахматы. Ты что, забыла? Там ты меня точно не найдёшь.

— Я не об этом. Попробуй… передвинуть.

— Ты что, они весят тонну! Ты же знаешь, я не могу двигать тяжёлые предметы. Вот пластиковую бутылку пнуть, дверью хлопнуть…

— Попробуй! — взмолилась Чжоу.

Седрик честно попробовал, но у него никак не получалось — рука проходила насквозь.

— Подумай о чём-нибудь прекрасном. Подумай о нас. Ты же любишь меня?

— Конечно, люблю!

— Тогда сделай это.

— Что это за ультиматум, Чжоу? Ты нормальная?

— Я хочу как лучше.

— Но нельзя же так давить.

— Я знаю, ты справишься. Ты же лучший. Помнишь, как ты выиграл…

— Ты меня достала! — Седрик ударом руки сшиб со стола статуэтку.

— Получилось! Получилось! — завизжала от счастья девушка.

— Погоди. Это что, и был твой план? Разозлить меня? — спросил Седрик с тихой яростью, не обращая внимания на обломки статуэтки.

— Нет! Правда, нет! Я бы не стала! — Чжоу испугалась и разозлилась одновременно. — Хорошего же ты обо мне мнения!

Седрик набрал в грудь воздуха, чтобы сказать что-то ещё, и неизвестно, чем бы закончилась их перебранка, если бы в эту секунду из стены не появился Пивз.

— Что я вижу! — ахнул он. — Седрик устроил погром в Зале Наград!

— Какой ещё погром? Что ты такое несёшь, ты, маленький толстый…. — Седрик задыхался от ярости.

— А вот такой! — Пивз принялся одну за другой сбрасывать со стола статуэтки. Затем он перешёл на другие бьющиеся трофеи. Дошёл до семидесятого года.

— Амбридж тебе этого не простит! Скажи пока своей ненаглядной! Потому что тебя выпру-ут! — злорадствовал Пивз.

— Седрик, родной, быстрей, уходи отсюда. Я скажу, что это я! — встревожилась Чжоу.

— Чтобы тебя исключили вместо меня? И чем это лучше?

— Меня не исключат! Все знают, что я больная на голову истеричка!

— Ты не знаешь Амбридж! Ну уж нет. Стой здесь, — приказал Седрик, а сам ринулся вдогонку за Пивзом.

Пивз летел сквозь школу, горланя: «Седрик устроил погро-о-ом, Седрик устроил погро-о-ом!» Голос у него был очень громким. Он ввинтился через потолок в Центральный холл, где всегда ошивалось много народу.

— Седрик устроил по…

Договорить мерзавцу Седрик не дал. Он сбил его на полном ходу, крепко схватил за грудки и уволок сквозь пол. Пока они летели сквозь земную кору, Пивз извивался ужом, пытаясь вырвался. Но Седрик держал его крепко. Злость придавала сил.

— Куда ты меня тащишь? — заголосил полтергейст.

— Сейчас узнаешь.

Через какое-то время каменная толща раздвинулась, открыв под собой огненное озеро. Седрик не останавливался.

— Горячо! Горячо! — жалобно стонал Пивз.

— Заткнись!

Седрик остановился только в нижнем слое мантии. Сауна превратилась в печь. Тут Пивз перепугался не на шутку.

— Ты убьёшь нас обоих, идиот!

— Меня сейчас питают эмоции. Давай сыграем в игру? Ты же любишь игры, Пивз? Игра называется «Кто погибнет первым».

— Ты больной урод!

— Что с тобой, Пивз? Разве тебе не смешно? Скажи что-нибудь смешное!

Пивз захныкал.

— Ты этого не сделаешь. Ты не сможешь. Я тебе не верю!

— Это почему же?

— Потому что ты Седрик. Ты — хороший человек.

— Точно. И сейчас ты узнаешь, что бывает, если разозлить хорошего человека.

Пивз постепенно истончался, как след, оставленный на стекле чьим-то дыханием. Он наверняка чувствовал приближение своей кончины, потому что перестал злиться и взмолился:

— Седрик, миленький, не убивай меня, прошу!

— Да ладно. Ты просишь? Ты так умеешь?

— Я скажу, что это был я… Всё я! Ты ничего не сделал! Отпусти-и-и…

Пивз зарыдал. Наверняка это было новое для него чувство. Седрик подержал его ещё несколько секунд, затем потащил обратно наверх. Как раз вовремя — Пивз почти испарился. Когда они снова пробили пол Хогвартса, он был едва различимой дымкой, какая повисает в жару над раскалённым асфальтом.

— В таком виде не ходи никуда, возникнут вопросы. Дождись, пока вернётся свечение. Понял?

— Дождусь! — испуганно закивал Пивз. — А потом сразу к Амбридж, признаюсь во всём!

— И больше меня с Чжоу не трогай.

— Не буду!

Седрик направился назад в Зал Наград. Проплывая мимо зеркала, он заметил, что не сильно пострадал — его свечение, если и ослабло, то незначительно. Всё благодаря его гневу? Но Пивз тоже испытывал эмоции. Он боялся, это очевидно. Что если не любые эмоции уплотняют эктоплазму? Может ли быть такое, что страх имеет противоположный эффект?

— Ну что? — Чжоу сразу же кинулась к нему.

— Я с ним поговорил. Он возьмёт вину на себя. За всё.

— Это он сам сказал? — недоверчиво прищурилась девушка.

— Я был убедителен.

— О, Седрик! Ты лучший! — Чжоу в порыве чувств подалась вперёд, раскинув руки, прошла призрак насквозь и врезалась лицом в стену.

— Милая! Ты в порядке? Я отнесу тебя в медпункт! — Седрик нагнулся и взял девушку на руки. Кровь стекала с её лица, но не достигала пола — капли застревали в густом, словно кисель, Седрике.

— Ты казался таким настоящим, почти живым, — пролепетала Чжоу перед тем, как окончательно впала в беспамятство.

* * *

На следующий день, последний перед Рождеством, Седрик маялся в ожидании, когда мадам Помфри отпустит совершенно здоровую Чжоу из больничного крыла. Врачиха считала, что девушке нужно ещё немного отлежаться. На это время вход больничную палату вход был запрещён и живым, и мёртвым.

— У неё всего лишь разбито лицо, — пытался спорить Седрик.

— Для мертвеца вы слишком навязчивы, мистер Диггори. Идите лучше, похлопайте окнами, погремите цепями или что вы там делаете.

Выплыв из больничной палаты, Седрик ощутил себя измождённым. Он забрался на верхнюю площадку астрономической башни (ученикам туда запрещалось входить во внеурочное время), сладко потянулся, зевнул. Сам не заметил, как уснул.

Ему снилось кладбище, безликие Пожиратели в чёрных капюшонах. Холодный голос Волдеморта, произнёсший всего два слова: «Убей лишнего». Уродливый коротышка, взявшийся выполнять приказ. Зелёная вспышка света. Пронзающая боль в груди.

Он проснулся от неясного шума, напоминающего прибой. Седрик протёр глаза, осмотрелся. Выяснилось, что шум исходил от толпы привидений, которые взволнованно перешёптывались друг с другом, глядя в сторону балкона. Седрик подошёл к балкону, внимательно оглядел окрестности Хогвартса. Ничего примечательного не увидел. Только тогда мальчишка понял, что привидения на самом деле глазели на него. Среди них были Ник, Кровавый Барон, Серая Дама, Толстый Монах, одиозный сэр Патрик и ещё с десяток лиц, ему неизвестных. Отсутствовали только Миртл и Пивз.

— У меня что-то на лбу? — попытался пошутить Седрик. Слишком серьёзные у всех были лица. Хотелось разрядить обстановку.

Никто даже не улыбнулся. Все продолжали смотреть и молчать. Седрик встревожился.

— Что случилось? Да скажите же что-нибудь!

— Ты спал, Седрик, — смилостивилась над ним Серая Дама. — Привидения не спят. И уж точно они не видят кошмаров.

На самом деле это было не совсем так. Привидения могли впадать в состояние прострации, в котором они теряли ход времени. С натяжкой это можно было назвать сном. Но привидения не чувствовали усталости, желания присесть или прилечь, и им не снились сны. Седрик забыл об этом, когда ему захотелось спать. На миг, как и Чжоу вчера, он забыл, что он привидение.

— Это значит, что я… что я… — Он боялся произнести заветное слово вслух, чтоб не сглазить.

— Пока нет, Седрик. Но я начинаю думать, что ты был прав, и это возможно.

Седрик вне себя от счастья полетел над крышей в сторону Больничного Крыла. Плевать ему было на запрет посещения. Этой новостью он попросту не мог не поделиться со своей любимой прямо сейчас. Они так близки к успеху!

Чжоу не было в больничном крыле. Мадам Помфри сердито сообщила, что отпустила надоедливую девочку. О том, где та сейчас, Помфри, с её слов, было неизвестно и, честно говоря, наплевать. Седрик проверил гостиную Когтеврана, спальню, все женские туалеты, библиотеку, тренировочное поле и другие места, где часто бывала Чжоу. Наконец, он вспомнил об ещё одном месте — Выручай-комнате. Там под большим секретом практиковали боевую магию участники Отряда Дамблдора, в котором состояла и его ненаглядная. Несмотря на название, главным у них был Гарри Поттер, давно и безнадёжно влюблённый в Чжоу. Это не нравилось Седрику, но он понимал, как важно уметь защищать себя в тёмные времена.

Выручай-комната находилась на седьмом этаже, напротив гобелена с троллями в балетных пачках. Чжоу рассказала об этом своему любимому, так как полностью доверяла ему. Загадочная магия комнаты не позволяла попасть в неё другим путём, кроме как через главный вход. Таким образом, даже привидения, если не знали о ней заранее, не могли туда проникнуть.

Седрик три раза пролетел мимо стены, думая о том, как ему позарез надо попасть туда, где тренируется Отряд. Затем влетел сквозь возникшую дверь. Он ещё ни разу тут не бывал.

Сначала ему показалось, что огромное помещение пустовало. Он не сразу заметил двух человек, целующихся под омелой в дальнем углу. Парнем был Гарри Поттер, а девушка стояла спиной к Седрику. Небольшого роста, чёрные волосы… Нет, это не могла быть Чжоу! Она бы никогда с ним так не поступила!

Седрик подлетел ближе. Гарри Поттер заметил его и прервал поцелуй. Чжоу обернулась.

— Седрик! Прости! Я…

Но Седрик её уже не слушал. Он провалился сквозь землю. В базальтовом слое Седрик остановился. Только здесь, вдалеке от земной поверхности с её шумом и суетой, Седрик дал волю слезам. Он ненавидел плакать на виду или там, где его кто-нибудь мог обнаружить, в отличие от той же Миртл.

Глупый, глупый мальчишка! Джефф был прав всё это время. Всему виной юношеский максимализм и гормоны, которых у мёртвых не было, но наверняка существовал какой-то призрачный аналог. Как он мог поверить, что живая шестнадцатилетняя девушка способна любить мертвеца? Мёртвых любят на расстоянии, как звёзды, как Бога, как что-то недостижимое и далёкое. Мёртвые должны оставаться мёртвыми.

Как он мог поверить, что она готова бесконечно ждать и надеяться на чудо? Что любовь её действительно настолько велика? Наивный дурак!

Седрик вернулся на поверхность. Не в замок — он не хотел сейчас видеть Чжоу. На квиддичное поле. Ведь всё началось здесь, если подумать. Третье испытание Турнира, ставшее для него последним во всех смыслах, проводилось здесь. Сразу после гибели он находился в копии поля в неком параллельном туманном измерении. Вернувшись летом в пустой замок, он поселился тут. И теперь что-то ему подсказывало: закончиться тоже всё должно было здесь.

Он больше не хотел быть живым. Без неё это не имело смысла. Ещё меньше он хотел становиться третьим колесом в отношениях Чжоу и Гарри. У пуффендуйской команды по квиддичу появился новый капитан. Они больше не нуждались в Седрике. И нет, Пуффендуй не стал посмешищем без своего блистательного старосты. Когда одна звезда заходит, на её место приходит другая. Таков круговорот жизни и смерти. Даже его собственный отец был не слишком рад появлению призрака-сына у себя на пороге. Одно дело знать, что твой сын мёртв и со временем, может быть, смириться с этим, и совсем другое — видеть перед собой вечное напоминание о живом сыне, которого ты потерял. Одна только Чжоу всё ещё видела в Седрике Седрика: капитана команды по квиддичу, старосту, бойфренда и первого красавчика Хогвартса. Без неё Седрик не нужен был никому, кроме других мертвецов, таких же несчастных, как он сам. Он оказался всюду лишним, прям как тогда на кладбище.

Пора взглянуть правде в глаза. Чжоу — единственное, что ещё связывало его с миром живых. А сейчас и эта последняя ниточка оборвалась.

— Ты готов? — тихо спросил Джефф у него за спиной.

Седрик обернулся. Он увидел Джеффа и рядом с ним — клубящийся свет. Тогда, в туманном измерении, он видел такой же. Из клубка шёл зов — едва слышная мелодия. Не ухо, а сердце улавливало её. Мелодия обещала конец всем страданиям, борьбе, стремлениям, чаяниям и разочарованиям. Словом, конец всему, что составляло самую суть жизни.

— Я жду, Седрик. Мы все ждём тебя, — произнёс Джефф. Когда он выговаривал последнюю фразу, его голос понизился, глаза стали пустыми, а выражение лица — отстранённым, будто он был всего лишь рупором для чего-то другого, что вещало через него.

Внезапно Седрик осознал с тянущим чувством в груди, что мелодия состояла из тысячи голосов. А клубок, на первый взгляд казавшийся солнечным светом, был переплетением призрачных тел. Настала очередь Седрика к ним присоединиться.

Он кивнул и направился к свету.

* * *

За час до этого.

Это была последняя практика перед каникулами. Гарри был доволен достигнутым. Дуэлянты, разбившись на пары, практиковали Импедимента и Остолбеней, пока их лидер с довольной улыбкой совершал обход. Иногда он останавливался и давал советы. Палочку выше держать, не мямлить, занять правильную боевую стойку и тому подобное. Рядом с Чжоу он задержался дольше всего. Чжоу это нервировало.

На прощание Гарри объявил, что он всеми очень доволен и что после каникул они начнут практиковать Патронус. В ответ раздался одобрительный гул голосов. Затем люди начали расходиться. Чжоу тоже направилась к выходу, но Гарри попросил её задержаться. Гермиона с Роном к этому моменту уже ушли. Когда Гарри и Чжоу остались совсем одни в большой пустой комнате, Гарри подошёл к ней.

— Чжоу, я должен тебе кое в чём признаться, — сказал он, глядя ей в глаза.

— Да, я знаю, ты меня любишь. Это не новость, Гарри. Что-нибудь ещё?

— Какая ты дерзкая. Люблю дерзких, — восхищённо протянул Гарри.

— Если больше новостей нет, то я пошла, — Чжоу попыталась обогнуть Поттера.

— Постой, красавица! Дай мне сказать, — Гарри преградил ей путь. — Да, ты знаешь, что я тебя люблю, но ты не знаешь, как сильно! Седрик тебя так никогда не любил. Я по ночам не сплю, о тебе думаю. Когда ты стоишь рядом, мои руки начинают дрожать. Вот, смотри, — Гарри продемонстрировал свои дрожащие руки. — Мои живые, тёплые руки. А моё сердце начинает колотиться как бешеное. Послушай, как бьётся моё живое, горячее сердце, — Гарри схватил её за руку и попытался приложить её ладонь к своей груди, но Чжоу вырвалась.

— Держи свои живые, тёплые руки при себе, пожалуйста!

— А знаешь, зачем я затеял всё это? Отряд Дамблдора? Всё ради тебя, Чжоу! Чтобы ты наконец увидела, насколько я крут! — разоткровенничался Поттер.

— Хочешь сказать, ты создал Отряд не для того, чтобы ученики Хогвартса смогли защитить себя от Волдеморта и его приспешников? Это отвратительно, Гарри! — ужаснулась Чжоу.

— Для этого тоже! И для этого в том числе! То есть… ну да, ты права, это главная причина! — поспешно исправился Поттер. — Вот видишь, какую я чушь несу, когда ты рядом.

— Ты всё сказал? Или ещё откровений припас?

Гарри замялся. Чжоу обошла его и направилась к двери. У самого выхода Гарри снова её догнал и преградил путь.

— Подожди! Ещё кое-что.

— Как ты мне надоел. Я люблю Седрика! Сколько раз повторять?

— Да, как раз об этом… Хочешь, чтобы я от тебя отстал? Насовсем?

— Правда, отстанешь? И никаких больше тупых подкатов, сплетен, ложных слухов…?

— Да, обещаю!

— В чём подвох?

— Всё это в обмен на один поцелуй!

— В щёчку?

— Нет, блин, в лобик. Ну Чжоу, ё-моё, мы же не в детском садике.

Чжоу задумчиво потёрла подбородок.

— Хорошо, только без языка.

— Как без языка? — насупился Поттер.

— Всего хорошего, — Чжоу проскользнула мимо него к двери.

— Ладно! Без языка! — с неохотой согласился Поттер.

Чжоу убрала руку с рукоятки двери. Обрадованный Поттер схватил Чжоу и поволок в угол. Та вырвалась.

— Охренел? Я не давала разрешения меня лапать.

— Давай там, под омелой, — Гарри указал направление и выжидательно посмотрел на Чжоу. — Ну пожалуйста, так романтичнее! Я так по ночам представлял!

— Хорошо, но руки, чур, не распускать.

Гарри демонстративно завёл обе руки за спину. Чжоу проследовала за ним к омеле. Там они встали лицом к лицу.

— Помни, что ты обещал, — сказала Чжоу.

Их губы соприкоснулись. Как ни странно, поцелуй первым прервал Гарри. Он увидел кого-то у неё за спиной. Чжоу повернулась, и её сердце упало: пред ней стоял потрясённый и опечаленный Седрик.

— Седрик! Прости! Я…

Но Седрик её уже не слушал. Он провалился сквозь пол.

— Ты урод, Гарри! Ненавижу тебя! — В слезах воскликнула Чжоу. Она оттолкнула Поттера, а сама устремилась к двери.

— Постой, не уходи! Пожалуйста, прости меня! — Гарри сделал последнюю отчаянную попытку остановить Чжоу. Он вклинился между ней и дверью. Чжоу подняла палочку и почти в упор выпустила в него оглушающее заклинание. Обмякшее тело Гарри сползло по стене.

Чжоу физически не могла обежать весь Хогвартс. Она понятия не имела, где тусуются призраки. К тому времени, как она додумалась проверить квиддичное поле, вспомнив, что призраков инстинктивно притягивает к месту смерти, она уже изрядно запыхалась.

Впереди, на расстоянии примерно в тридцать метров Седрик медленно шёл к свету, а она не могла бежать достаточно быстро, чтобы остановить его.

— Седрик, нет! — в отчаянии крикнула Чжоу, сгибаясь пополам, хватая ртом воздух.

Седрик услышал её крик и обернулся. Улыбка на мгновение тронула его уста, но быстро растаяла.

— Так будет лучше для нас обоих. Мы должны отпустить друг друга и двигаться дальше.

Чжоу хотела сказать, что всё не так, как он подумал. Хотела объяснить, что произошло недоразумение. Но воздуха не хватало, и времени оправдываться тоже не было, поэтому она лишь крикнула из последних сил:

— Я люблю тебя!

Седрик снова улыбнулся, на этот раз печально.

— Я никогда не стану снова живым. Я никогда не смогу обнять тебя, поцеловать… Мы никогда не сможем завести детей.

Чжоу, наконец, одолела разделявшее их расстояние.

— Мне всё равно, — сказала она, отдышавшись. — Мне всё равно, кто ты. Даже если бы ты гниющим куском мяса с ужасными ранами, я бы всё равно любила тебя. Мы вместе. Это всё, что имеет значение. Пожалуйста, не делай этого. Не оставляй меня!

Седрик оглянулся на клубящийся свет. Потом снова посмотрел на Чжоу. На его лице отражалась мучительная борьба.

— Я правда так нужен тебе? Почему тогда ты целовалась с Поттером?

— Он сказал, что отстанет от меня, если я разрешу себя один раз поцеловать. Это было глупо, прости! Пойдём со мной! — Чжоу протянула руку, глядя на Седрика с немой мольбой.

Седрик внимал чему-то, что говорило с ним из-за черты. Одно его ухо было обращено к Чжоу, а во второе шептал кто-то другой.

— Ты это сейчас так говоришь, это всё гормоны… А потом ты одумаешься, и я стану тебе не нужным. Ты выбросишь меня из своей жизни, как выбросили все остальные. Но у меня другого шанса покинуть этот мир уже не будет.

— Это неправда! Ты всегда будешь мне нужен!

— Прости, Чжоу. Мне очень хочется тебе верить, но… я не верю, — сказал Седрик и шагнул в свет.

— Нет! — Чжоу в последний миг схватила его за руку и выдернула из пучка сияния.

Седрик ошарашенно смотрел на её руку, державшую его руку чуть выше локтя.

— Как ты это сделала, чёрт возьми?

— Седрик, ты больше не прозрачный! У нас получилось!

Обескураженный Седрик молчал. Свет за его спиной погас.

— Скажи, ты меня всё ещё любишь? — спросила Чжоу, отпуская его руку. Она неотрывно всматривалась в лицо Седрика, улавливая малейшие движения мускулов.

Чжоу казалось, что Седрик молчал целую вечность, хотя в действительности вряд ли прошло больше минуты. За это время начал накрапывать дождь.

— Я не знаю.

Он повернулся и зашагал прочь, в никуда. А Чжоу ещё долго стояла смотрела ему вслед, пока дождь создавал коктейль с её слезами. Она могла что-то сказать, но не знала, стоило ли. Она могла его догнать, но не знала, есть ли в этом смысл.

* * *

После всего случившегося мир должен был остановиться. Но мир продолжал вертеться. Отряд Дамблдора просуществовал недолго. Подруга Чжоу, Мариэтта, под сывороткой правды рассказала о Выручай-Комнате Амбридж. Во всём обвинили директора. Так Амбридж заняла его место, став новой главой школы. Под конец года Гарри опять столкнулся с Волдемортом и опять чудесным образом спасся. В сражении с кучкой Пожирателей трагически погиб его крёстный. Седрик по понятным причинам не рвался помогать Гарри. После того дня, как он застал их с Чжоу в Выручай-комнате, он не хотел иметь ничего общего ни с Гарри, ни с Чжоу. У этих двоих тоже ничего не вышло, а после той неприятной истории с Отрядом Дамблдора и Мариэттой они и вовсе перестали общаться.

Из хорошего: Монтегю таки засунули в Исчезательный Шкаф, Дамблдор вернулся в Хогвартс, Пивзу тоже разрешили вернуться под честное слово, что тот будет держать свои шаловливые ручонки подальше от Зала Наград. Пивз, кстати, ничего не рассказал ни Амбридж, ни Дамблдору. Так он уверял, во всяком случае.

Старик всё равно как-то узнал. После того, как Дамблдор получил новость о воскрешении Седрика, он вызвал того к себе в кабинет. Седрик сидел и ждал, пока Дамблдор что-то скажет. Директор лукаво поглядывал на него из под кустистых бровей.

— Если у вас нет ко мне вопросов, можно спрашивать буду я? — не вытерпел Седрик.

Дамблдор с улыбкой кивнул.

— Конечно. Я тебя за этим и позвал.

— Вам известно, как я смог вернуться? Как мне это удалось?

Седрик не столько искренне интересовался, сколько хотел вызнать, известно ли старику то же, что известно ему про эктоплазму и её свойства, и то, как именно он вернулся из мёртвых.

— У меня есть предположения.

Седрик поёрзал на стуле.

— Какие? Не поделитесь?

— Пребывание в недрах нашей планеты изменило свойства твоей эктоплазмы. Это было опрометчиво и очень глупо. Ты мог умереть. Погубить и себя, и Пивза. Я удивлён, что этого не произошло, если быть откровенным. Тем не менее результат оказался непредсказуемым. Вместо того чтоб убить тебя, подземный огонь изменил тебя на физическом уровне. Твоя эктоплазма стала нестабильной, более подверженной влиянию страстей, чем до этого.

Седрик был удивлён. Он-то думал, что это он будет просвещать Дамблдора, а никак не наоборот. Откуда тот всё знает? Мысли он читает, что ли? Или Пивз всё-таки проболтался? Или Чжоу? Или все они?

А впрочем, какое это теперь уже имеет значение?

— Страсти-мордасти, — невесело пошутил Седрик. Он встал, миновал стол, за которым восседал Дамблдор, подошёл к витражному окну, вгляделся вдаль — отсюда было видно озеро и полосу леса на том берегу.

— Ты живой, Седрик. Это самое главное. Сосредоточься на этом, — произнёс голос Дамблдора у него за спиной. Седрик ощутил руку старика на своём плече.

На поверхности озера возникло и сразу исчезло гигантское щупальце. Насколько знал Седрик, в этом озере водились русалки, но других спрутов не наблюдалось, тем более таких солидных размеров. Наверняка этот спрут был королём озера. Очень одиноким королём.

Седрик уткнулся лбом в стекло.

— Если я живой, то почему мне так холодно?