5:46 (джен)

Когда раздался грохот, Тайра подскочил, совершенно не соображая, что происходит. Накануне они с Секи и Канеко здорово набрались, празднуя очередную победу, и Тайра никак не мог понять, снится ему то, что стены вокруг шатаются, или по-настоящему что-то не так. Голова трещала, словно по черепу снова со всей дури ломанули битой, как пару недель назад. А ведь зарекался столько пить! Потому что лучше в очередной раз получить в челюсть, чем завывать от головной боли, которая намного хуже, чем та, что бывает после хорошей драки.

— Кажется, опять землетрясение, — голос Секи, который просто не умел говорить тихо, набатом раздался рядом. Или это очередной шум, доносящийся с улицы? — Надо выбираться отсюда. Чтобы не завалило, если тряханет еще.

Секи, высокий и слегка сутулый парень с прилипшими к вискам влажными после сна прядями разноцветных волос, потянул Тайру за руку, помогая подняться.

— А Канеко-сан где? — спросил Тайра, который, оказавшись на ногах, словно бы начал соображать лучше, а видеть окружающее четче. Одновременно с его вопросом раздался очередной грохот, а Секи упал, когда под ним словно прошла волна, разламывая пол заброшенного железнодорожного ангара, который уже с полгода служил базой для их банды и где все они вчера вырубились после пьянки.

— Вот же! — Секи выругался, встал и начал оглядываться по сторонам, но в поднявшейся пыли не было ничего видно. — Мало того, что тут темно, как будто на дороге все фонари одновременно поотключались, так еще и дышать нечем. Канеко! Ты там вообще живой?

— Не шути так! — Тайра нащупал в кармане зажигалку и, подняв руку повыше, осторожно крутанул колесико. Не то чтобы сразу стало светло, но разглядеть, что происходит вокруг, стало немного полегче. По крайней мере, сваленные в кучу байки, которые еще вечером аккуратно стояли у стены, рассмотреть получилось. Как и то, что под ними точно кто-то был.

— Вот черт! — Секи первый сообразил, что произошло, и бросился к байкам. — Канеко завалило!

Когда Тайра скинул с себя ступор и тоже подорвался за другом, Секи уже с трудом, но тащил в сторону свой байк, который оказался наверху. Байк Тайры же больше напоминал красно-желтый сплющенный диск под остатками стены, что делила ангар на две части.

— Не стой столбом! — Секи выдохнул, отпустив байк, который с металлическим скрежетом, от которого у Тайры тут же свело зубы, упал на пол, и кинулся обратно. — Помогай. С байком Канеко я один не справлюсь. Да и нужно посмотреть, что с ним.

— С байком? — Тайра заткнулся быстрее, поняв, что ляпнул, чем когда Секи посмотрел на него, как на идиота.

— С Канеко! — Секи осторожно убрал волосы со лба своего лучшего друга и лидера их банды, которая ни перед чем не останавливалась, чтобы стать в Кобе первой. Пыль немного улеглась, и больше пока не трясло. — Посвети!

Тайра послушно снова зажег огонек и тут же чуть не выронил зажигалку: Канеко лежал в нелепой позе, совсем как любимая кукла сестры, которая случайно упала с полки и разбила свою фарфоровую голову. Но если у куклы лицо оставалось белым, то лицо Канеко было красным от крови. Волосы слиплись, а глаза были закрыты. Бак байка лежал точно поперек груди, и никак было не разглядеть, а дышит вообще Канеко или нет. Футболка тоже была красной. А не белой, как еще вчера.

— Да не трясись ты так! — резко и от этого как-то очень звонко проговорил Секи, когда огонек погас уже во второй раз. — Возьми себя в руки уже! Что ты ведешь себя, словно тряпка!

— Прости! — Тайра на мгновение закрыл глаза и, вдохнув несколько раз, снова защелкал зажигалкой. — Что делать будем?

— Надо его вытащить, — проговорил Секи, но на этот раз его голос звучал не так уверенно.

— А если сделаем хуже? — Тайра вспомнил, как всего пару недель назад сестра смотрела детскую передачу про первую помощь. И там говорили про то, что порой, пытаясь помочь, можно сделать еще хуже. Еще Тайра точно помнил, что нельзя вытаскивать нож. Но это он узнал не из передачи, а от Канеко. Когда именно ему и воткнули нож в бок с полгода назад. Они так и привезли своего лидера в больницу с этой дурацкой железякой, лишь чудом не попавшей в печень. Тогда бы они точно не успели. Врач в приемном покое заявил в ту ночь, что Канеко настоящий счастливчик. Вот только где его удача шляется сейчас?

— Чего рты раскрыли? — голос Канеко, еле слышный, но такой привычно спокойный, с жесткими нотками, слышался громче, чем грохот с улицы некоторое время назад. — Дышать не могу.

— Живой!

— Канеко-сан!

— Что за привычка так орать? — Канеко вздохнул, но тут же закашлялся кровью. — Что вообще случилось?

— Землетрясение. Надо уходить отсюда, — Секи на секунду задумался, а потом начал стягивать с себя ремень. — Это вообще чудо, что тут не сложилось все сразу. Но еще раз тряхнет, то точно завалит всех.

— А если не тряхнет? — Тайра говорил спокойно, но внутри все дрожало, когда он снова повторил фразу, чувствуя себя заезженной пластинкой. — Если мы сделаем хуже?

— Куда хуже? — Канеко сплюнул кровью. — И если уж подыхать, то я хочу сделать это, глядя на небо, а не, пялясь на потолок, отдать концы под собственным байком. Стаскивайте!

— Но…

— Заткнись и делай, что я тебе сказал! — Канеко взглянул на Тайру так, что тот сразу вспомнил, почему Канеко, не слишком высокого и очень смазливого парня, похожего на анимешного персонажа из-за огромных, на пол-лица, глаз, так боялись все хулиганы в городе. Вообще Канеко больше смахивал на модель, чем на драчуна, от удара которого можно и на тот свет было легко отправиться. Канеко считали настоящим психом. И отчасти это было правдой: его порой так заносило в драке, что привести его в чувство удавалось не сразу. Сколько раз Секи, второй номер их банды и лучший друг Канеко с самого детства, огребал под пустым взглядом лидера, и не сосчитать. Канеко словно заклинивало в такие моменты. Пару раз Секи с парнями его даже связывали, чтобы он очухался. Потом, правда, все равно получали в челюсть за то, что стянули руки слишком сильно. Но, по крайней мере, Канеко никого еще не убил. Хотя один раз был очень к этому близок. Тайра, который был в банде уже год, все равно побаивался лидера в такие моменты. Более сумасшедшим, чем в драке, Канеко был лишь тогда, когда с бешеной скоростью гонял по окрестностям и пустым дорогам, захлебываясь адреналином и ветром в лицо. Он сделал свой байк самым быстрым в городе. Его ярко-синюю «хонду» нельзя было перепутать ни с одним другим мотоциклом. Канеко вообще любил синий цвет. Даже эмблемой их банды был силуэт дракона на синем полотнище флага. Тайра все хотел узнать, почему именно дракон, но так и не спросил, постоянно откладывая на потом.

— На счет «три»! — скомандовал Секи. — Раз! Два! Три! — они одновременно подняли байк и изо всех сил кинули в сторону. Но пока Тайра пытался заставить в момент онемевшие руки снова сгибаться, Секи уже сидел на коленях рядом с лидером. Ощупав ребра, он тут же стянул их ремнем.

— Давай свой тоже! — Тайра еле-еле сумел расстегнуть пряжку, когда Секи резко рванул его ремень, срывая шлевки на джинсах. — Вот так-то получше.

Канеко вдруг резко сел, а изо рта опять потекла кровь. Он дышал урывками, но все-таки дышал сам.

— Надо его дотащить до больницы, — Секи, прищурившись, явно прикидывал, где ближайшая. — Ты встать сможешь? — обратился он к Канеко.

— Еще не нашелся тот байк, который меня пришибет! — Канеко сплюнул, а Тайра и Секи помогли ему подняться.

— Я живу тут совсем недалеко! — проговорил Тайра. — Можно дойти до моего дома. А оттуда вызвать скорую.

— Так и сделаем, — Секи выдохнул и обхватил Канеко, стараясь не задевать ремни и не дотронуться до явно сломанных ребер.

Медленно, шаг за шагом, преодолевая препятствия в виде камней, раскиданных по всему ангару запчастей байков, перевернутых бочек, у которых грелись, когда было совсем холодно, Секи и Тайра, поддерживая с двух сторон своего лидера, все же дошли до выхода. Из-за перекошенных дверей они еле сумели выбраться наружу. Сначала Секи выпихнул в узкий проход Тайру, который помог Канеко, а потом еле-еле сумел протиснуться сам. И тут же замер рядом со своими друзьями, увидев совсем не то, чего все они ожидали.

— Это что такое? — наконец-то выдавил из себя Тайра, глядя в ту сторону, где находился его дом. Но видя в предрассветной дымке лишь каменные глыбы, снесенные крыши, поваленные деревья корнями наверх, какие-то разноцветные тряпки и… — Они что… Мертвые? — Тайру вывернуло, и рвота потекла по лицу, шее и одежде, но он так и не отпустил Канеко, продолжая стоять на месте.

— Кажется, сегодня не только у нас херовый день, — голос Канеко звучал как обычно, но Тайра видел, как расширились его глаза, хотя, казалось бы, куда еще больше. — Где твой дом? — вдруг спросил он, обернувшись.

— Там… — Тайра кивнул прямо в ту сторону, где на земле лежало два тела: мужчина лет сорока с размозженной головой в луже крови и совсем маленькая девчонка с такой же куклой, как на днях мама купила Сае, сестре Тайры, на ее пятый день рождения. Тайра пялился на эту куклу до тех пор, пока Секи со всего размаху не залепил ему по лицу.

— У Саи-чан волосы длиннее!

— Что?

— Это не твоя сестра! И хватит зависать! — Секи говорил негромко, но уверенно. Тайре вдруг показалось, что на него вообще не подействовало то, что творилось вокруг. И ни висящие почти у земли провода, ни разрушенные дома, ни… — Тайра вдруг отчетливо понял, что люди перед ними точно мертвые, — ни покойники не являются той причиной, из-за которой Секи может потерять самообладание. Тайра поежился. Нет, он бы не хотел стать таким. Но и блевать посреди улицы тоже не предел мечтаний.

— Пошли! — тяжелое дыхание Канеко окончательно привело Тайру в себя.

— Ко мне? — Тайра встряхнул головой и покрепче обхватил Канеко. — Тут совсем рядом… — он четко проговорил адрес, а Секи еще два раза его повторил, чтобы точно не забыть.

Весь путь до дома Тайра внимательно пялился себе под ноги, стараясь не смотреть по сторонам и лишь изредка проверяя, туда ли они вообще идут. Хотя Секи точно не нуждался в его помощи, аккуратно лавируя по развороченной дороге. Вокруг светлело, и идти становилось легче. Мертвецов им больше не попадалось, и Тайра был готов благодарить за это всех известных ему богов, божеств и даже демонов. А еще он гнал от себя мысль о том, что мама, папа и сестра могли тоже вот так лежать возле их дома. Или в самом доме, заваленные совсем так же, как и Канеко в ангаре. Нет, не байками. Но в доме было полно книг, полок, даже пианино было. Мамино. Которое она привезла из родного дома на Хоккайдо, заплатив, по мнению отца, какие-то огромные деньги. Правда, возмущаться отец перестал, стоило маме сесть за это пианино и что-то сыграть. Сам Тайра ничего не понимал в музыке, которую играла мама и так любил слушать отец, ему больше нравились жесткие рифы гитар и старый рок-н-ролл, который любил и Секи, и Канеко, и половина их банды точно. Но мама выглядела всегда такой красивой за своим пианино, что Тайра часто просто застывал в дверях и смотрел на нее. Маленькая Сая же уже могла что-то наигрывать и точно разбиралась в черно-белых клавишах так же, как Тайра во внутренностях мотора своего байка, считаясь чуть ли не лучшим механиком их банды. Тайра даже подарил на день рождения сестре сборник детских песенок. Ноты выбирала мама, она же упаковала все в красивую обертку с бантом, а потом отдала Тайре. И тот преподнес подарок сестре во время праздничного ужина в маленьком кафе, куда вся семья ходила столько, сколько Тайра себя помнил. Сая тогда была очень рада и придирчиво о чем-то расспрашивала маму, тыкая в страницы. Тайра же был доволен тем, что сестра улыбалась.

— Пришли.

— А? — Тайра отвлекся от воспоминаний и поднял голову. И тут же ноги подкосились, и он грохнулся на землю, совсем не почувствовав, что точно разбил коленки. И даже не заметил, как Секи еле сумел удержать Канеко.

Дома Тайры не было. Вернее, не так. Дом был, но на дом он был совершенно непохож. Просто хаотичное нагромождение камней, каких-то странных деревяшек и железяк. А еще проломленная крыша, на остатках которой лежали сломанные ветки дерева, что каким-то чудом еще не рухнуло. А на ветру, словно издеваясь, полоскалась ярко-зеленая занавеска на фоне единственного уцелевшего, пусть и перекошенного окна.

— Секи! — Канеко кивнул в его сторону. — Проверь. Вдруг там все-таки кто-то живой остался.

— Хорошо, — Секи аккуратно усадил Канеко на разбитый бордюр, а сам ловко пролез до окна и скрылся внутри. Через пару минут появился, держа в руках девочку в зеленой пижаме с желтыми мишками. — Тайра! Бери ее!

Тайра подскочил на месте и кинулся вперед. Он осторожно принял Саю, но тут же чуть не выронил ее: все волосы были в крови, а невидящий взгляд был устремлен в никуда.

— Осторожнее! — Канеко каким-то точно нереальным усилием воли встал, подошел к другу и помог ему устоять на ногах. Потом собрал волосы Саи в хвост резинкой, которая обвивала его запястье и которой он обычно собирал свои волосы, прежде чем сесть на байк. — Так будет лучше. Кровь почти не видно.

Тайра продолжал стоять, держа мертвую сестру на руках, когда Секи снова появился в окне. На этот раз в руках у него была невысокая женщина с волосами, собранными в косу.

— Мама… — Тайра, глотая слезы, убаюкивал сестру и не мог сделать вперед ни шага.

— Я помогу, — Канеко с трудом пробрался вверх по камням и удерживал тело, пока Секи не вылез из окна и не спустил мать Тайры на землю. Потом помог слезть Канеко, которому явно стало еще сложнее дышать.

— Что ты делаешь? — голос Секи впервые за все то время, что Тайра его знал, звучал так обеспокоенно. — Тебе надо сидеть и не отсвечивать. А ты лезешь помогать!

— От него все равно никакого толку нет, — Канеко пожал плечами и тут же зашелся в кашле, а изо рта пошла кровавая пена, которую Секи вытер оторванным от своей рубашки куском. — А тебе нужна помощь. Что там с отцом? — Канеко покачал головой на взгляд друга, и тот, вздохнув, скривился, как от боли.

— Можно и его вытащить, — Секи взъерошил свои грязные и засыпанные белой пылью волосы, в которых уже нельзя было разглядеть ярких цветных прядок. — Но один я вряд ли справлюсь. Его зажало в углу. Пианино. Которое я не смог сдвинуть. Девчонка и мать так и умерли в своих постелях. А он, наверное, шел им помочь.

— Идем, — Канеко стянул волосы тем самым куском, которым Секи только что вытирал ему лицо.

— Но…

— Хочешь сказать, что ты мне не доверяешь? — Тайра услышал в голосе Канеко те самые металлические нотки, которые появлялись тогда, когда кто-то смел по-настоящему бросить ему вызов или решил всерьез противоречить.

— Я хочу сказать, что не стоит так глупо вести себя. Ты же делаешь еще хуже. Так и до больницы можно не дотянуть.

— Еще не факт, что есть до чего тянуть, — Канеко усмехнулся. — Вполне вероятно, что больница неподалеку выглядит так, как этот дом. Только мертвецов там точно побольше. И пусть Тайра хоть своих потом похоронит так, как это нужно. Сможет приходить на могилу потрепаться обо всем, что происходит в его жизни. А не просто стоять на пустом перекрестке, где был его дом, и орать в пустоту.

— Хорошо, — Секи, чуть помолчав, снова полез к окну, таща за собой Канеко, который старался дышать как можно аккуратнее. Они скрылись в доме, когда Тайра вдруг положил сестру на землю и кинулся им вслед. Он лез по камням, цепляясь за разломанную арматуру, но ладони почему-то были влажными, и он чуть не навернулся с высоты второго этажа, почти уже добравшись до цели. В последний момент все же сумел удержаться и пробрался в окно, которое было совсем не таким, каким помнил его Тайра. И весь дом был совсем другим.

Он пробирался по комнате Саи и ничего не узнавал. Тайра видел такое в фильмах про катастрофы, но никогда не думал, что увидит подобное наяву, да еще и в собственном доме. Все валялось как попало, стены перекошены, отовсюду дуло, и совсем не было такого любимого и привычного порядка, который так классно всегда поддерживала мама и который вечно нарушал папа. Мама лишь смеялась, глядя на очередной бардак, устроенный отцом и сестрой, а папа так смешно щурился и краснел. В такие моменты у Тайры всегда что-то ёкало внутри и становилось теплее даже в самый холодный день.

А сейчас Тайра, зажав рот ладонью, смотрел на своего отца, который тоже точно был мертв. Но у него глаза, в отличие от Саи и мамы, были закрыты. Он стоял у стены, прижатый к ней любимым пианино мамы, а ноты разлетелись по комнате, стены которой почему-то напомнили Тайре карточный домик.

— Получилось!

Тайра вздрогнул, услышав голос Секи и звук, словно кто-то протащил байк юзом по каменной мостовой.

— Не смогу удержать его, — голос Канеко срывался, он урывками хватал воздух, пытаясь одновременно не дать отцу Тайры упасть.

— Я помогу! — Тайра кинулся вперед и подхватил тело, когда Канеко все же не удержался на ногах и сполз по стене на пол.

— Дотащишь до окна? — спросил строго Секи, а Тайра в ответ кивнул. Потом ухватил отца покрепче и двинулся вперед, лишь на мгновение бросив взгляд на дверь и поняв, что через нее выйти точно не удастся.

— Давай, иди первым, — Тайра почувствовал, как Секи подтолкнул его в окно.

Тайра пролез наружу, но почему-то это было сложнее, чем всего несколько минут назад войти вовнутрь. Он осторожно принял тело отца, спустил его на землю и вернулся, помогая на этот раз спуститься Канеко, который был уже не просто бледным, а каким-то белым. Только губы были ярко-красными. Даже глаза уже не блестели, а словно тоже выцвели.

— Все нормально, Канеко-сан? — Тайра задал свой вопрос, когда усаживал Канеко на тот самый бордюр, куда его посадил Секи, когда они только добрались до дома Тайры.

— Я бы не сказал, — Тайре показалось, что Канеко совсем не дышит. — Но пока точно получше, чем у твоих.

— Канеко-сан… — Тайра снова почувствовал тупую и щемящую боль, которая словно бы разрывала изнутри. — Не шути так.

— Ловите! — раздался голос Секи, а рядом с Тайрой упали блокнот и разноцветный пенал с мишками.

— Зачем это? — Тайра подобрал блокнот. В него мама записывала новые рецепты. Завела его совсем недавно, и больше половины листов в нем точно были пустыми. Тайра поднял голову, рассматривая Секи в окне. И вдруг скорее почувствовал, чем увидел, как по земле промчалась волна, еще больше разрывая и так разбитую дорогу, и в тот же самый миг дом Тайры словно подкинуло взрывом, а потом он сложился, как карточный домик, который Тайре никогда не удавалось собрать до самого конца.

— Секи-сан! — Тайра в буквальном смысле взлетел на самый верх каменной груды и начал раскидывать камни, разбивая руки в кровь. — Секи-сан!

— Прекрати! — Канеко встал и, пошатываясь, смотрел на Тайру. — Это бесполезно!

— Почему ты всегда такой? — Тайра бегом сорвался обратно и вцепился в футболку Канеко. — Словно тебе все равно, что Секи-сан был твоим лучшим другом! Даже сейчас! Даже сейчас! — Тайра захлебывался слезами, тряся Канеко, словно куклу. — Он же может быть жив! Ему нужна наша помощь!

— Посмотри! — Канеко развернул рыдающего Тайру к тому, что осталось от его дома. — Ты правда веришь, что он может быть живым? Если бы это было так…— Канеко помолчал. — Если бы он был жив, я бы это почувствовал. С самого детства я чувствовал и понимал его больше, чем себя. Знаешь, — Канеко вдруг светло улыбнулся, а Тайра перестал рыдать и только всхлипывал. Он никогда не думал, что его жесткий и неуправляемый лидер может так улыбаться: искренне и по-доброму, — однажды, еще в детстве, мы с Секи пообещали друг другу, что умрем в один день. Как в сказке. Только тогда я думал, что нас однажды забьет насмерть мой отец. Мне было четыре, а Секи пять, когда он впервые закрыл меня от его кулаков. Секи был старше меня, но все равно совсем еще пацаном, когда решил мне помогать. Мой отец настоящий мудак, он забил маму до смерти, когда мне не было еще и трех лет. Я ее совсем не помню. Только по рассказам Секи, которого мама подкармливала, когда уже его мамаша про него забывала. Пусть я никогда не был принцессой, но Секи, словно дракон из сказки, всегда меня защищал. И я знаю, что он умер. У меня только что словно внутри все разорвалось. Так больно, что эту боль и вытерпеть нельзя.

— Канеко-сан! — Тайра размазал слезы по лицу.

— Не реви, — строго вдруг проговорил Канеко. — Бери блокнот и пиши.

— Что? — Тайра всхлипнул.

— Имена. Сестры, мамы, отца. И Секи, — Канеко с трудом опустился на бордюр и, нашарив пенал, вытащил оттуда самую обычную шариковую ручку. — Не получится их всех забрать с собой. Тут, наверное, в каждом доме одно и то же. Мы ведь не увидели никого живого, пока сюда шли. И пока тут были. Тут такие разрушения, что вряд ли кто спасся. Но ты можешь помочь их опознать. Можешь им всем помочь. Пиши их имена. Если их обнаружат до того, как ты сам найдешь помощь, то они не исчезнут. А это самое важное во всей этой чехарде.

— Хорошо, — Тайра аккуратно выводил крупные иероглифы, обводя их по нескольку раз. Он написал имена мамы, папы, сестры и Секи. А потом показал листы Канеко.

— Тебе осталось написать еще одно, — Канеко по-прежнему улыбался, но изо рта опять текла кровь. И уже не останавливалась.

— Тебе нужно в больницу! — Тайра подскочил на месте.

Канеко в ответ лишь отрицательно покачал головой.

— Я уже доехал. Я всегда исполнял свои обещания. Неужели ты думаешь, что я нарушу слово, данное Секи?

— Канеко-сан! — у Тайры дрожали руки, и он с трудом удерживал листы с именами.

— Пиши.

— Но…

— Скажи мне только одно, — Канеко вдруг с любопытством посмотрел на Тайру, застывшего с ручкой. — Почему ты вообще прибился к нам? Семья у тебя классная, да и сам ты не особо похож на нас. Я помню, как ты пришел в первый раз. Домашний мальчик, который сам не знал, чего он хочет. Вот я хотел вышвырнуть тебя сразу, но Секи уговорил меня дать тебе шанс. Я никогда не мог ему отказать. И Секи снова оказался прав. Он всегда так смешно опекал тебя. Так почему?

— Мне хотелось доказать, что я чего-то стою, — Тайра словно захлебнулся словами, как совсем недавно слезами. — В школе на мне отыгрывался любой, кому было не лень это делать. И я не знал, как можно было все прекратить. Я даже хотел с крыши сигануть, но решил, что не доставлю никому такого удовольствия. А потом однажды увидел вас. Вы с Секи-саном пролетели мимо меня на своих байках, как ветер. Вы были такими свободными, что я тоже захотел испытать, каково это. Поэтому и пришел. Я не знал, что Секи-сан вступился за меня уже тогда. Мне жаль, что я не успел сказать ему спасибо. Как и за вчерашний вечер.

— Секи хотел просто проверить, насколько тебя хватит, — Канеко бледнел на глазах. — А вместо этого спас тебе жизнь. Что ж, совсем неплохо, что о нас хоть кто-то будет помнить. Ты ведь про нас не забудешь?

— Ни за что! — Тайре казалось, что внутри у него бушует огонь, словно проверяя, насколько его еще хватит.

— Тогда напиши мое имя. Не подводи меня, — кровь изо рта Канеко лилась чуть ли не ручьем, но он даже не пытался ее вытереть. А на бесцветном лице каким-то странным блеском горели только темные глаза.

Тайра, словно испугавшись этого блеска, склонился над очередным листком, а когда, написав, снова поднял голову, то увидел, как Канеко медленно оседает на землю. Тайра, растеряв все же листы, кинулся к нему. Он его тряс, но Канеко не открывал больше глаз. И только ветер трепал длинные распущенные волосы, с которых слетел окровавленный кусок рубашки Секи.

— Оставь его, он умер, — кто-то вдруг с силой оторвал Тайру от Канеко. — Надо уметь отпускать даже самых дорогих людей.

— А я и отпустил, — Тайре вдруг показалось, что и слез у него больше не осталось. — Они все тут.

— Из твоей семьи никого не осталось? — парень в порванной майке, что словно помогала выставлять на всеобщее обозрение забитые татуировками пионов руки, и рядом с которым на земле стояли два ящика с минеральной водой и лежала кипа связанных одеял, вздохнул и поднял листы. — Что это?

— Имена! Канеко-сан сказал, что так надо.

— Правильно сказал. Давай, разложи их.

Пока Тайра раскладывал листы с именами, якудза, а в этом Тайра не сомневался, достал из связки одеял сразу два и подтащил тела поближе друг к другу. Тайра же застыл на месте с последним листом. Потом подписал к имени Секи «в доме» и положил под ворот футболки Канеко, куда раньше запихал листок с его именем. Якудза, еще раз вздохнув, перенес тело Канеко и накрыл всех одеялами. Потом положил по краям камни.

— Вдруг ветер, — ответил он, когда Тайра недоуменно посмотрел на него. — Да и птицы могут без глаз оставить.

— Спасибо, — Тайре казалось, что он стоит посреди пустыни, и больше ничего, кроме пустоты, не осталось.

— Не за что, — якудза протянул Тайре бутылку с водой. — Если тебе некуда идти, то пошли со мной. Сейчас много людей нуждаются в помощи. Что же касается их, — якудза кивнул в сторону тел, укрытых одеялами, — поплачешь о них тогда, когда снова станешь сильным и сможешь рассказать им о том, как ты их любишь. А вообще — самое главное помнить. И тогда они будут рядом с тобой всегда.