Майские шалости Уизли (джен)

В доме витал тёплый, почти липкий аромат яблочной шарлотки — фирменного рецепта Молли Уизли. Побольше корицы, столько же яблок, но главное чтобы тесто только держало форму. Пирог пыхтел в духовке, наполняя кухню духом уюта, как будто сама магия готовилась стать частью семейного чаепития.

Окно над раковиной было распахнуто настежь, и полупрозрачная штора вилась на ветру, будто призрак былой зимы. За окном — поле из одуванчиков, весенний простор, и это чувство начала, когда земля только просыпается и дети делают первые шаги в волшебстве, ещё не зная, насколько оно сложное и капризное.

Молли, вся в муке и заботах, суетилась у плиты. Артур сидел в гостиной, в своём старом кресле, в очках, как всегда сдвинутых к кончику носа. Он разглядывал то, что близнецы натворили с палочками: одна была обуглена на конце, вторая подозрительно хрустела при движении.

Где-то на террасе раздавался топот — Фред и Джордж носились кругами, забегали в дом и обратно, врывались в воздух с таким напором, как будто могли сдвинуть само время.

— Так, Фред, Джордж, — строго сказала Молли, когда они, едва не сбив её с ног, пронеслись мимо, а она в этот момент доставала из духовки горячий противень с пирогом.

— Я Фред, а он Джордж, — передразнил один, с самым невинным выражением лица, какое только можно изобразить, если ты, конечно, Уизли.

— Артур, им без пяти одиннадцать, — вздохнула Молли, ставя пирог на подставку. — Начни хотя бы с азов.

Артур поднял взгляд от поломанной палочки и уставился на сыновей так, будто впервые осознал, что они — потенциальное бедствие. Ну, или весёлое торнадо. Одно из двух.

— А то в Хогвартс они поедут, не зная, с какой стороны палочку держать!

Из гостиной донёсся тёплый, мягкий голос Артура, чуть усталый, но всё ещё полный добродушия.

— Сейчас, Молли, сейчас... Я как раз на это и смотрел...

Он сидел в любимом кресле — чуть продавленное, в обивке с выцветшими звёздами, очки съехали на нос, и он рассматривал две испорченные палочки. Одна была в саже, с окалиной на конце. Вторая дрожала в руках, как будто вспоминала, кем она была в прошлой жизни. Обе были перемотаны магической изолентой и надеждой.

В доме звучала музыка из старого волшебного приёмника. Весёлая, с налётом старой доброй Британии, будто где-то рядом пританцовывала старая ведьма с чайником в руке. Сквозь хруст корицы, топот ног и свист ветра, эта музыка была словно лейкопластырь на каждую новую беду. Молли напевала под нос, пока готовила, забывая на миг, что её дети — ходячие катастрофы.

Близнецы, получив команду, подошли, тяжело дыша после гонки. Артур поднял голову, взглянул на них, прищурился.

— Ну, давайте. Сначала я покажу, а потом вы. Запоминайте.

Он легко, без нажима, произнёс:

— Люмос!

Кончик палочки загорелся мягким белым светом. Почти нежно. Он начал рассказывать, как в детстве впервые сделал это заклинание — ночью, под одеялом, чтобы найти закатившуюся шоколадную лягушку. Фред слушал с улыбкой, Джордж — с сомнением. Где-то на середине истории оба синхронно зевнули.

— Теперь вы. — Артур протянул им те самые старые палочки.

Фред поднёс к губам и, прищурившись как старый профессор, изрёк:

— Сомули!

Ничего не произошло. Джордж заржал и выдал в ответ:

— Флик-флак... люмогром... бзынь?

И вот тогда всё пошло не так.

Внезапно из палочки вырвался поток зелёного света. Дом словно задержал дыхание. В следующую секунду:

БА-БАХ.

Очки Артура треснули посередине. Штора взмыла вверх, как в момент экзорцизма. Комната заволоклась густой, маслянистой дымкой болотного цвета. Потолок исчез. Воздух наполнился странным запахом — болотным, тёплым, слегка тухловатым, как если бы кто-то смешал заплесневелую тыкву с мятой.

— Что... — начал Артур, медленно, — … это было?

Фред повернулся к брату:

— Кажется, мы изобрели новое заклинание.

Джордж кивнул, моргая в тумане.

— Запах победы. Или... лягушачьей жопы?

— Это что, опять палочка Биллиуса? — буркнула Молли, выходя с кухни. Она зажала нос и покачала головой.

— Мы её модифицировали! — гордо воскликнул Фред. — Улучшили под себя.

— Её и до вас трижды проклинали, — проговорил Артур, моргая в тумане.

Дым стелился по полу. Где-то в углу раздался глухой хлюп, как будто что-то лизнуло табуретку. На стене отпечатался силуэт жабы размером с ребёнка.

— Мы... заклинание вызова домашнего компаньона пробовали, — виновато пробормотал Джордж.

— Вызыватели жаб!? — Молли хлопнула себя по лбу.

— Технически, жабокомпаньоны! — уточнил Фред.

Артур снял очки, протёр их краем рубашки — одна линза теперь была в форме сердечка. Он вздохнул.

— Всё, хватит, — сказала Молли, ни на кого не глядя. — Сегодня вы с отцом вымоете каждый дюйм первого этажа. Стены. Потолок. Шторы — воняют болотом. Пол — скользкий. И не вздумайте использовать магию. Руками. Тряпками.

Фред и Джордж переглянулись. Вот он, апокалипсис.

До самого вечера дом звенел не от заклинаний, а от мокрых тряпок, вёдер и криков типа «Джордж, ты меня облил!» или «Это пятно двигалось!». Артур терпеливо мыл лестницу, пока близнецы спорили, какая жаба оставила след на потолке. Молли на этот раз даже не ругалась. Только раз в полчаса проходила мимо, поднимала бровь и шептала: «Без пяти одиннадцать».

Когда солнце коснулось горизонта, когда вся семья наконец осела на кухне — вымотанные, но довольные — запах шарлотки снова стал главным. Стол ломился от уюта: чай, шарлотка, чуть подгоревшая корочка, хруст корицы. Даже дымка ушла — остался только след приключения в воздухе.

Близнецы, сияющие, но с послушным видом, уселись рядом. Молли разливала чай, Артур с новыми очками в круглой оправе кивал под музыку. Все сидели, как будто день был обычным. И только у Фреда и Джорджа в глазах блестело что-то ещё.

— Мам, пап, — сказал Фред, приосанившись. — Мы тут... ну...

— Хотим показать, — перебил Джордж. — Только аккуратно. Обещаем.

— Это из той главы, которую ты нам дала, — поддакнул Фред.

— Плюс немного... хм... воображения, — добавил Джордж.

Молли и Артур переглянулись, но кивнули. Близнецы достали те самые старые палочки — теперь вычищенные, отмытые, с новой изолентой.

— Люмос инсектиус! — воскликнули они хором.

На секунду ничего не произошло.

А потом... из палочек вылетели крошечные светлячки. Сотни. Жёлтые, мягкие, как огоньки надежды. Они не жужжали, не жгли, не пахли болотом. Они кружились над столом, сели на края чашек, зацепились за волосы Молли, как ожившие искры заката.

Они с Артуром молчали, глядя вверх.

— Мы подумали, что магия — это не только бабах, — сказал Фред.

— Но и вау, — закончил Джордж.

Музыка на радио сменилась на что-то медленное, почти балетное. Молли вздохнула. Не устало — с нежностью. С той нежностью, которая появляется в груди, когда ты понимаешь: да, эти двое — бедствие. Но и чудо тоже.

Она отпила чай и шепнула:

— Всё-таки успели повзрослеть. На один вечер.

Артур только кивнул, а светлячки кружили над их головами, как первый настоящий фокус — не разрушительный, а красивый. Настоящий.

И тут, как по заказу, с лестницы раздался хлюп. А следом — квак.

— Нет, — сказала Молли, не оборачиваясь. — Нет. Этой... твари... здесь не будет.

Артур вздохнул, встал из-за стола и, покряхтывая, поднялся на несколько ступеней. Через минуту он вернулся, держа в руках... жабу. Не обычную. Зелёную, с искрой в глазах и золотым пятном на лбу — результат магии или шалости, никто уже не знал. Жаба с видом старого завсегдатая кухни смотрела на всех без стыда.

— Она… ну, не ядовитая. По крайней мере, я пока жив, — сказал Артур, осторожно усаживая жабу на пол у печки. — А у неё, кстати, редкий пигмент. Может быть, она вообще магически уникальна.

— Уникальна в том, как она воняет, — буркнула Молли, отхлёбывая чай.

— Только на недельку, — примирительно сказал он. — До того, как выясним, как её... обратно... ну или кому-нибудь отдадим. Возможно, Хагриду.

— Артур, у нас шестеро детей и два призрачных чайника, которых никто не может изгнать. Нам не нужна жаба.

Близнецы переглянулись.

— Мы уже назвали. Квакси.

Жаба, будто поняв, важно квакнула и подпрыгнула на коврик у двери, удобно расположившись.

Молли хотела что-то сказать, но махнула рукой. Этот день был слишком долгим. А пирог — слишком хорош.

— Ладно, — буркнула она. — Но если она сядет на кого-нибудь во сне — вытряхивать её будете сами.

Фред и Джордж хором кивнули.

Квакси уснула, свернувшись, как будто всегда жила в этом доме.