Чужие дела (джен)

Стук в дверь раздался весьма неожиданно. У Олега были свои ключи, а гостей у них отродясь не бывало. Просто не ездили в такую даль. Это Олег с недавних пор, как и хотелось когда-то Игорю, перебрался жить к нему. Потому что квартиру свою в престижном районе довольно крупного города ему пришлось продать. Как и гравикар. Как, собственно, и самому хозяину квартиры. Жить решили здесь, потому что квартира в Плесецке финансовой ценности почти не имела. Зато всё ценное из неё тоже пришлось вынести.

Игорь проклинал тот день, когда по пьяни и чистой случайности ввязался в авантюру с Ильфероном. И зарёкся напиваться. Он даже пообещал себе, что если это дело хоть как-нибудь выгорит и не пустит их по миру, то больше ни капли в рот не возьмёт. Но пока дела обстояли не очень. Добыча почти не велась. Личные финансы таяли на глазах. Станция разваливалась. Сотрудники травмировались и болели.

Ради выплат за последний месяц они с Олегом отдали всё, что у них было. Лизинги, кредиты, зарплата тем служащим, которые были на их ответственности, вычистили их карманы до дна. Где мог Игорь ещё подрабатывал. Завершал какие-то ранее взятые инженерные проекты, брал новые уже просто как подрядчик. Но по сравнению с расходами на инопланетную теуритовую разработку это были такие несущественные копейки…

Двери он открыл безбоязненно. Ему просто некого было уже бояться. Жизнью своей он не дорожил, а взять с него было нечего. На пороге стоял иностранец — тёмные волосы, тёмные глаза и смуглая кожа. Чёрт его знает какой национальности. Но одет был так, что стало сразу как-то неловко и за свой потрёпанный вид, и за пустую квартиру, и даже за непритязательный вид Плесецка, в котором этому мужчине пришлось оказаться.

— Игорь Вячеславович, у меня для вас есть интересная информация. Вероятно, вы недоумеваете, что за странные аномалии происходят с вашим имуществом на некой далёкой отсюда планете, — начал он на чистом английском.

— Ну, допустим, недоумеваю.

— Дело в том, что тендер, который вы каким-то чудесным образом выиграли, предназначался конкретным людям. И они, эти люди, были чрезвычайно расстроены, что его буквально увели у них из-под носа.

— Это ты, что ли, конкретный людь? — взбеленился Игорь, ожидая наезда.

— Нет. Я в этой ситуации представляю другую сторону. И пришёл с самыми честными намерениями. Но давайте сперва немного вернёмся к истории освоения Ильферона. Когда на нём была построена первая станция и началась разработка, планету активно исследовали. И в одном из карьеров обнаружили странную форму теурита. Минерал признали негодным к выработке, но взяли пробы для исследования. Минеролог, которая проводила анализ, обнаружила что-то весьма привлекательное в этом полезном ископаемом. К сожалению, мне не удалось выяснить, что именно. Но зато я выяснил, что, когда она отправилась к карьеру за повторным забором проб, случилось несчастье. И бурильщик в тот день вернулся без сопровождаемой им команды. А затем станцию стали постигать одно несчастье за другим. Пока в конце концов она не взорвалась. Взрыв нанёс непоправимые разрушения в той части, где был отдел изучения литосферы, разрушив хранилище забранных проб и терминалы со всеми данными. Погибло ещё несколько человек. Но остальных удалось эвакуировать. Добычу теурита возобновить не удалось, несмотря на все предпринимаемые попытки. Каждого, кто собирался связаться с Ильфероном, постигала загадочная череда несчастий. До тех пор, пока он не отказывался от этой идеи. И к тому моменту, как объявили тендер, на него не было ни одного желающего из действующих крупных компаний. Заявки подали только вы и ещё один человек. У которого к моменту объявления тендера уже был собран командный состав для экспедиции и зарезервирован первый вылет на планету для доставки новой станции и оборудования. Этот человек даже не сомневался в том, что других желающих на разработку не будет. По странному стечению обстоятельств дочь этого человека сейчас присутствует на вашей станции в виде научного сотрудника. А также там присутствует бурильщик, который оказался единственным выжившим в тот злополучный день, когда его коллеги погибли при загадочных обстоятельствах. Именно палец минеролога, изучавшего странные пробы теурита, вашей команде удалось обнаружить во льдах.

— Это очень интересно. И я бы даже предложил вам присесть, но, боюсь, вы испачкаете одежду. Мы тут немного по-спартански… — замялся Игорь.

— Спасибо. В этом нет необходимости. — Мужчина брезгливо огляделся и даже не сделал попытки пройти глубже в помещение. Он был похож на человека, который вынужден по тем или иным причинам оказаться здесь, но стремился как можно быстрее завершить неприятные обязанности и покинуть сие жилище. — В общих чертах я вам уже всё рассказал. На станции находятся два очень опасных преступника. Они травили команду и совершили несколько покушений на ваших сотрудников. В их задачу входило не дать вам обнаружить неизвестные формы теурита. Сотрудников запугивали и препятствовали им выполнять свою работу. Им был нанесён серьёзный физический и моральный вред. Также ущерб был нанесён вашему многочисленному имуществу. Список и фото прилагаются, — с этими словами незнакомый мужчина вручил Игорю мемстик. — Также я подготовил для вас судебные исковые заявления и несколько прошений. Вам остаётся только отправить.

— Спасибо, — растерянно взял палочку носителя хозяин квартиры. — И что вы хотите взамен?

Игорь прикидывал в уме, на каких условиях он может перепродать права на добычу так, чтобы хотя бы возместить ущерб. Судебные тяжбы займут какое-то время, и кредиты сами себя не закроют. Прямо вот так, чтобы подарить кому-то уже готовые теуритовые разработки, было бы самоубийством. Скорее всего, ему предложат небольшую сумму. Здесь главное не ошибиться и покрыть хотя бы расходы. На отдачу процента он будет не согласен. Это похоронит их с Олегом окончательно.

— Если вы готовы выкупить мою фирму вместе с лизинговыми и кредитными обязательствами, то я готов оговорить сумму… — решился он продать труд своей жизни. В конце концов фирму он сможет создать новую. А репутацию заработать с его-то опытом не проблема. Справится.

— Мне не нужна ваша фирма. Я не интересуюсь полезными ископаемыми.

— И чем же вы тогда интересуетесь? — даже немного разочаровался Игорь.

— Скажем так, мои интересы лежат в сфере науки. Мне будет достаточно вашего устного обещания, что все сотрудники, которых вы набрали для работы на станцию, несмотря на вновь всплывшую информацию о них, сохранят свои должности. А проект по колонизации и терраформированию станет приоритетным. Разумеется, как только ваши финансовые трудности будут устранены.

— Просто обещание, что учёные смогут остаться там работать? Я вам клянусь, что никто кроме виновных не будет уволен! Вообще. Пусть хоть все сорок восемь лет там работают. Я сделаю всё от меня зависящее, — эмоционально затараторил Игорь. Странный мужик начал вызывать в нём ещё бо́льшие опасения. — Только зачем вам это?

— Раздаю долги. Считайте, что вам повезло и вы выиграли в игровом автомате. У вас Джек Пот!

На этой странной фразе мужчина развернулся и покинул квартиру. Из окна было видно, как с парковки двора стартует фомальгаут с посольскими номерами.

Не откладывая на потом, Игорь набрал номер друга, параллельно вставляя мемстик в терминал.

— Олег, бросай всё — лети сюда. Тут срочное. Да не, я, кажется, выиграл Джек Пот. В смысле какой?! Реальный. Мы засудим тех гадов, что вставляли нам палки в колёса. У меня есть все доказательства.

Он был счастлив, как бывало, наверное, только в детстве. Мужик в пижонском наряде не обманул — на носителе были подробные фотоотчёты обо всём происходившем на станции. С зафиксированными повреждениями, датами, описанием обстоятельств поломки, стоимостью оборудования с учётом износа. В исках были указаны сорванные сроки с тщательно просчитанным убытком и прочие мелочи, о которых Игорю никогда бы не пришло в голову подумать при подаче документов в суд.

Уже позже, после внимательного просмотра всех данных, у них с Олегом вдруг начали возникать вопросы.

— Слушай, а откуда эти кадры? Канал связи с Ильфероном ведь идёт через нас? Вызови-ка Сасона сюда. Поговорим с глазу на глаз, — протянул Игорь.

— А что за мужик вообще приходил? — непонимающе уставился на фото Олег.

— Понятия не имею. Он не представился. Иностранец какой-то на фомальгауте.

— Слушай, а это не тот тип, который сейчас премьер-министр Евросоюза? Глянь на фотографии.

— Вроде он… Так это, получается, какая-то шишка у нас станцию отжать хотела? Тут ему на три уголовных дела материалов нашили. Думаешь отправлять?

— Хуже уже точно не будет. А там и ущерб аккуратно посчитан. Может, если он такая шишка, нам и возместят. Мужик-то при бабках.

Игорь решительно отправил подготовленные файлы с иском и жалобой через СатНет по всем предусмотрительно указанным в пояснениях к документам адресатам.

— Нам этого мужика сам Бог послал. Если всё это правда и мы выкрутимся из этой истории живыми, то надо его отблагодарить как-то.

— Он сказал, что ему ничего не нужно. Попросил только сотрудников не увольнять и научную программу развивать по возможности.

В квартиру вошёл Сасон. До этого он ещё ни разу не встречался со своими работодателями и был крайне удивлён таким экзотичным местом визита. Убогость обстановки выбивала из колеи.

— Игорь Вячеславович? Рад встрече, — вежливо залебезил он.

Но его никто не поприветствовал в ответ. Лишь развернули галоэкран и начали демонстрировать серию снимков. На стене поочерёдно отображались кадры с поверхности планеты Ильферон и изнутри самой станции. Гемма, завалившаяся на бок в безжизненном зелёном пейзаже. Покорёженный контейнер. Разбитый и слегка обуглившийся генератор. Внутренности пищевого синтезатора. Ещё какая-то техника внутри станции и на поверхности планеты. Два спутника или что-то похожее, лежащие на полу ангара.

— Как эти снимки могли попасть к посторонним? Вы видели их раньше?

— Нет, сотрудники время от времени пересылают фотографии родственникам, но таких кадров я не припомню. Где вы их взяли?

— Мне кажется, вы чего-то не понимаете. Вопросы здесь задаю я, — сурово посмотрел на него Игорь. — Почему посторонние люди владеют более полной информацией о том, что происходит на Ильфероне, чем вы, в чьи прямые обязанности это входит?

Глухое раздражение и страх за собственную шкуру заставили Игоря срывать недовольство на том, кто получал зарплату гораздо бо́льшую, чем он сам, но почему-то не слишком хорошо справлялся со своими обязанностями.

— Как эти кадры могли пройти мимо вас? Кто их сделал и переслал?

— Олень. Это, наверное, сфотографировал и отправил в кодированной почте олень! — обрадовался своей догадке Зильберштейн. Лоб его покрылся крупными бисеринками пота. А потом он посмотрел на выражения лиц начальства и поспешил объяснить: — У одной из сотрудниц есть робот-кодировщик в виде оленя. Я лично его никогда не видел, его собрали на станции сами сотрудники. Но он совершенно точно способен делать снимки и галограммы и пересылать их в виде зашифрованных текстовых файлов. На это жалуются в своих сообщениях почти все сотрудники станции. Правилами не запрещено пересылать почту. Я перепроверил дважды. И позволил отправлять кодированные файлы. Одна из сотрудниц таким методом переписывается со своим мужем. Вероятно, эти кадры получил он. Очень настойчивый мужчина. Думаю, если бы я начал препятствовать ему получать почту таким методом, у нас могли бы возникнуть проблемы.

— Что за сотрудница? — заинтересовался Олег.

— У меня есть фотографии. И её, и мужа. Он посещал Плесецк в первые дни работы станции.

Сасон порылся в сатфоне и извлёк на всеобщее обозрение несколько снимков. Гонсало Руи он сохранил специально для охраны. Чтобы отдать на проходных запрет для входа этого настырного и крайне неприятного человека. Сасон до сих пор с содроганием вспоминал тот день, когда Гонсало появился на военном космодроме с требованием вернуть его жену первым же рейсом обратно. Отвратительный, нужно заметить, тип. Из тех, кто считает, что деньги и влияние решают всё. Он устроил грандиозный скандал и потом ещё несколько дней пытался связаться с женой. Но она упорно игнорировала его запросы. И тогда этот сноб решил сорвать им планёрку и заявился прямо во время рабочего сеанса видеосвязи. Охрана с трудом выставила его, не дав прорваться на сеанс. Но скандал был знатный. И потом начались бесконечные письма и на станции появился олень.

Сасон знал о его существовании только из-за множества жалоб. Вся станция стенала и в голос возмущалась рыскающим повсюду роботом, который каким-то чудом умел разблокировать любые двери. А его коды для писем не смогли взломать даже на космодроме.

По-хорошему нужно было запретить обмен подобными шифрами. Но Сасон откровенно боялся ещё одного визита взбешённого брошенного мужа.

Фото Марисы Руи было взято из личного дела. Она работала на станции штатным аэрологом в отделе освоения биосферы.

— Слушай, это он ко мне приходил. Весь в белом. Коня не хватает, — ткнул в Гонсало Игорь. Спутать того с кем-то ещё было просто невозможно.

— Олень всё ещё на станции? — поинтересовался Олег.

— Насколько мне известно, да, — заволновался Сасон. Дело пахло увольнением. Или проблемами. Ни того, ни другого ему категорически не хотелось.

— Нужно запретить, наверное? — с сомнением и вопросом в голосе произнёс Олег. — Это же шпионаж чистой воды.

— Думаешь, он разрешит? Мы и документов никаких не подписывали. Наверное, потому, что он собирается контролировать всё лично. Вдруг уберём оленя, и он уже сам устроит нам неприятности? Хер знает, кто он вообще такой. Может, чувак покруче того из Германии будет… Убирал конкурента. Или неугодного кого.

— А жену отослал зачем? — недоумённо спросил опять Олег. — О чём они с женой своей переписываются?

— Так зашифрованные сообщения! Не взломать никак. Мы пробовали. Запретить? — смутился уже ничего не понимающий работник административной части.

— Нет. Пусть общаются, — решительно махнул рукой на всё Игорь. — Увольнять никого и тем более закрывать научные проекты мы не собираемся. Скрывать нам нечего. Всё легально и по букве закона. Без нарушений. Работаем в штатном режиме. Ждём ареста организатора, потом закроем исполнителей. Добычу продолжаем по мере возможностей. Если повезёт, в ближайшее время вывезем со складов всю добытую партию. Задача понятна? — сурово посмотрел он на Сасона.

— Разумеется. Работаем по утверждённому плану. При внештатных ситуациях действуем строго по инструкции, — выдохнул Зильберштейн, понимая, что буря миновала. Это всегда получалось у него лучше всего — работать, соблюдая все предписания.

* * *

Гонсало Руи включил автопилот и ещё раз открыл видеосообщение.

Мариса на нём выглядела подавленной и разбитой. Смирившейся. Она не была похожа на сломленного тяготами человека. Скорее, на того, кто собирался действительно идти дальше. Было легко представить, как после всего случившегося она лежала в медблоке и размышляла о том, что делать.

«Привет. Меня выписали. Наверное, теперь будет ещё одна отметка в личном деле. Недостойное поведение, сеансы нейролингвистического программирования и лечения с помощью психотропных препаратов. И психическая неустойчивость вишенкой на торте.

Я больше никогда не смогу преподавать. Я разрушила собственную жизнь. Я не знаю, что мне делать дальше. После той аварии меня никогда не допустят к управлению транспортными средствами.

Я знаю — ты всё исправишь. Но что, если я этого не хочу? Больше не хочу быть твоей? Стоит мне подать на развод, и твой запрет доступа к личной информации перестанет на меня распространяться. Тебе даже не нужно будет ничего делать, чтобы разрушить мою жизнь. Я всё сделала сама. Ты меня убиваешь, Гонсало. Рядом с тобой я себя разрушаю.

Боже, мне так его не хватает! Я так сильно его люблю. Даже сейчас, когда его больше нет. Как выдрать всё это из себя? Перестать думать, перестать чувствовать? Начать спать по ночам? Тебя никогда нет со мной. И никогда не было. Ты как игровой автомат — соблазняешь выигрышем, но только отнимаешь. Больше не пиши мне».

Гонсало плакал вместе с женой. Слёзы текли по щекам и падали на лацканы пиджака.

Ему тоже его не хватало. Но ещё больше ему не хватало рядом Марисы. Жизнь без неё опустела. Раньше он всегда думал, что это просто красивые слова. Но без жены не хотелось ни есть, ни спать. Не хотелось возвращаться домой. Он стал тенью самого себя. Мариса всегда была рядом, такая внимательная, заботливая, готовая поддержать, что бы ни случилось. А когда поддержка понадобилась ей самой, он её бросил.

Сейчас Гонсало корил себя. Он был эгоист и думал только о себе. О том, что жена недостаточно уделяет внимания ему. Что каждый день после службы ему приходится терпеть всю эту напряжённую обстановку дома. Думал о том, как ему плохо и как ему нужна поддержка и отдых. Передышка и развлечения, которые он искал в чужих постелях. Он не был рядом. И обидел самого дорогого и близкого человека. Он был дурак и теперь всё потерял: ребёнка, жену. Мариса рвалась из-под его контроля, словно птичка из золотой клетки. Трижды пробовала свести счёты с жизнью. А когда поняла, что он её не отпустит, ушла в загул.

Гонсало был уверен, что поездка на Ильферон — это тоже своего рода суицид. Сбежать от всего мира разом было очень в духе его жены.

"Ты — моя жизнь. Пожалуйста, вернись домой. Я изучил контракт. Мы можем расторгнуть его. У меня есть возможность оплатить штраф. Это ошибка. Ты не должна хоронить себя и свой талант где-то на краю вселенной на добыче полезных ископаемых", — писал он ей когда-то.

Но сейчас он видел, что ошибался. Что его жена готова идти дальше. Без него. А он по-прежнему не готов возвращаться в пустой дом. Он не знал, как собрать жизнь заново.

Гонсало не мог повернуть время вспять и изменить что-то в прошлом. Но он мог открыть клетку для своей птички. Позволить ей остаться жить и работать там, где она хочет. Даже если она хочет жить дальше без него.