Пролетая над змеиным гнездом (гет)

Жители деревни Малый Хенгльтон по старинке называли дом на холме "домом Риддлов", хотя дом давно пустовал. Он выглядел заброшенным и зловещим: окна были заколочены, с крыши постепенно осыпалась черепица, а по фасаду буйно расползался плющ. Четверть века назад всю семью Риддлов нашли мертвыми в гостиной, и даже в самом Скотленд-Ярде никто так и не смог выяснить, что их убило. Не прошло и пяти лет, как садовник Брайс, упрямо отказавшийся покинуть проклятый дом, тоже был найден мертвым у себя в сторожке. Тут, правда, доктора сказали, что помер он от инфаркта, да кто ж им теперь поверит?

Вот и обходили жители Хенгльтона дом стороной, да и горку, на которой он стоял, тоже, потому что развелось там много змей. Да не просто каких-нибудь гадюк, которые в округе не редкость, а странных, тропических змей, отродясь в Англии не водившихся. И с каждым годом становилось их все больше и больше, так что без палки на улицу никто не выходил. А уж когда у речки мальчишки заметили анаконду, пришлось даже в Лондон написать. Целая экспедиция из Британского музея пожаловала, да тоже как-то странно получилось: приехали, покрутились, потом вспомнили, что что-то там важное у себя в Лондоне забыли, и обратно укатили, уже с концами. А Малый Хенгльтон и окрестности скоро заповедником объявили и змей запретили убивать. Морока одна вышла, как обычно.

Впрочем, пусть глупые магглы перешептываются и боятся...

На самом деле, дом на горе вовсе не был заброшен, а был весьма уютен внутри, хоть и несколько захламлен. Солнечным августовским утром в просторной кухне первого этажа семья Риддлов сидела за завтраком.

Том Марволо Риддл, нестарый, но уже слегка погрузневший и полысевший сотрудник Отдела Тайн, доел приготовленную женой овсянку, поставил полупустую кружку с чаем на стол, вздохнул и оглядел свое многочисленное семейство. Четверо мальчишек, в кои-то веки притихнув, жадно наворачивали кашу. Напротив Тома восседала его супруга, пышнотелая, рыжеволосая Миллисента Риддл, урожденная Прюэтт, домохозяйка. Блаженно улыбаясь, она кормила грудью младшенького — полугодовалого Морготика. Почувствовав взгляд отца, малыш повернул к папе круглую, измазанную молоком рожицу и радостно прошипел: — Вкусссно! Ещщще! — после чего присосался к груди снова.

Трехлетний Саурон завозился на высоком стульчике и поглядел на Морготика с завистью. Увы, его взгляд не остался незамеченным, и близнецы сразу принялись дразниться.

— Малышш Ронни сстрадает, — прошипел вредный рыжий Бафомет.

— Малышш Ронни ххочет сиссську! — сразу подхватил его не менее вредный братец Вельзевул.

— Заткнитессь ссейчасс жже!!! — зашипел отец, но было поздно. Личико Саурона уже приобрело малиновый цвет, а маленький ротик искривился в крике.

Мама-Милли, грубо выведенная из блаженного транса отчаянным детским ревом, вздрогнула и окинула непонимающим взглядом детей. Краткий разговор на парсельтонге, послуживший причиной конфликта, естественно, прошел мимо ее внимания. Потому и крики, и тарелка с овсянкой, запущенная расстроенным Сауроном в направлении близнецов и привычно замороженная в полете Томом, оказались для Милли полной неожиданностью.

— Да что тут происходит?! — вскричала Миллисент, привычно срываясь на визг.

Надо сказать, что характер Милли в последние годы сильно испортился. Да и то, жить в одном доме с семью змееустами для нормальной женщины непросто. С утра до ночи все в доме шипят, слова английского не услышишь. И вся живность в доме, все домашние питомцы так сказать, тоже ползком передвигаются и шипят. А кто не ползал и не шипел, тех уже давно всех съели. Дольше всех продержался старый рыжий кот Милли, бывший с ней со времен Хогвартса. Но и его в минуту рассеянности слопала Нагайна, здоровенная змеюка из Амазонии, присланная Тому в подарок его любимым старшим сыном Салазаром.

— Успокойся, дорогая, — осторожно проговорил Том, хорошо знакомый с горячим нравом супруги.

Впрочем, как и всегда, успокоилась Милли далеко не сразу. Близнецы получили по подзатыльнику и были посланы пропалывать грядки. Саурон был отшлепан, отмыт от каши и отправлен под присмотром Нагайны погулять во двор. Любимчик Милли Сетиус, паинька и отличник, только накануне получивший с совой значок Старосты школы, отделался легче всех: его послали на Диагон Аллею покупать учебники и прочие школьные принадлежности. Том, скривившись, отсчитал ему 18 галлеонов на книги и на новенькую форму, хоть и подумал про себя, что Сет мог бы и походить в старой Салазаровой мантии. Но спорить с Милли было себе дороже, и Том, как всегда, промолчал.

— Извини, Миллипусечка, мне надо работать, я опять набрал заказов, — сказал Том, когда они с супругой, наконец, остались одни. — Я пойду в сторожку, хорошо?

Милли нахмурилась и раздраженно вздохнула. Бывшая гриффиндорка, она совсем не одобряла любовь мужа к Темным Искусствам. Никогда они до добра не доводили, да и что ждет ее и шестерых детей, если Том попадется и загремит в Азкабан? Впрочем, нет, не шестерых, а уже семерых, напомнила она себе, нежно поглаживая уже слегка округлившийся животик. Там зрел ее седьмой ребенок, и Милли была уверена, что это — долгожданная девочка, Моргана Миллисента Меропа Риддл. Ее уже два десятка лет дожидалась выкрашенная в розовый цвет комната на верхнем этаже дома, для нее Милли каждый год вязала пурпурные пинетки с серебряными змеями и вышивала золотыми львятами розовые кофточки. Мысли о дочке сразу привели Миллисент в хорошее расположение духа, и она благосклонно кивнула мужу.

— Иди, Томми, дорогой. И свитер, пожалуйста, надень, там у тебя в сторожке всегда холодно.

Том Риддл натянул старый, вытянутый на локтях свитер и остановился перед зеркалом, задумчиво разглядывая потертые серебряные буквы "LV", вышитые на груди. Лорд Волдеморт, грозное имя, придуманное им в школе, теперь казалось таким дурацким... Тогда он всей душой надеялся, что когда-нибудь это имя прогремит на весь мир, что все будут бояться его произносить. А на деле получилось, что про Лорда Волдеморта так никто и не услышал, остался только Том Риддл, рядовой сотрудник Министерства. Куда делись все его мечты о величии, власти, раздвижении границ магии? Все поглотили жена, семья и скучная работа в Отделе Тайн.

Том так и не мог до конца осознать, почему это с ним случилось. Они с Миллисент были однокурсниками, он со Слизерина, она — с Гриффиндора. Влюбившись в красивого парня, Милли весь седьмой курс ходила за ним хвостом, а Том красивым девушкам отказывать не привык, вот и завел ее как-то на пару часов в Выручай-комнату. Риддл и забыл давно об этом инциденте, и роман крутил уже не с Милли, а с Вальбургой Блэк, как вдруг рыжая гриффиндорка затащила его в пустующий класс и, рыдая, заявила ему, что беременна. Вот тут-то оно и пришло, решение, изменившее его судьбу. Ну просто не мог он поступить, как проклятый маггл, его покойный папаша! Не мог бросить на произвол судьбы своего ребенка, мага, наследника самого Салазара! Сразу после выпускного бала, они с Милли поженились и поселились в заброшенном доме Риддлов в Малом Хенгльтоне.

Вот уже четверть века прошла, а денег все не хватает, с такой-то оравой детей, с тоской подумал Том, плетясь к сторожке. Придется набрать еще больше халтуры, темных старинных артефактов, нуждающихся в починке или обновлении заклинаний. Если так пойдет, совсем не останется времени на исследования. Да и Милли опять будет меня пилить...

Предаваясь этим невеселым размышлениям, Том дошел через запущенный сад до сторожки, где когда-то жил незадачливый садовник Фрэнк Брайс. В первый год после женитьбы, когда они с Милли поселились тут, Том наложил на дом отталкивающие магглов заклинания и предоставил Брайсу заниматься садом и огородом. Легкий Конфундус, периодически накладываемый на маггла, не позволял тому замечать ни шума из дома, ни постоянного исчезновения картошки, салата и ягод с его любимых грядок. Все шло хорошо, пока не грянула трагедия.

Когда первенцу молодой четы, Салазару, исполнился годик, у мальчика начали проявляться его впечатляющие магические способности. Кто бы мог предположить, что среди них окажется и врожденная анимагия? Тем страшным днем Фрэнк сидел за столом, ожидая, когда на старом керогазе доварится картошка, как тут к нему в комнату заползла королевская кобра. Змея приподнялась, зашипела и раздула капюшон, зачем-то подмигивая садовнику нахальным зеленым глазом. Фрэнк вскочил и стал медленно отступать к стене, где висела старая двустволка. Но добраться до нее Брайсу было не суждено. Кобра на его глазах превратилась в черноволосого и зеленоглазого годовалого малыша, который с трудом встал на непослушные ножки и весело сказал ему: "Пьивет!" Тут сердце ветерана и не выдержало. Брайс с хрипом повалился на пол, забился в судорогах и больше не встал.

Том улыбнулся, вспоминая, как малыш Салли, захлебываясь шипением, объяснял ему, что "дядя-маггл тоже хотел стать змеей, но у него не получилось". Зато у Салли с годовалого возраста получился хоркрукс, папа об этом позаботился. Старая Хепзиба Смит, получая назад почищенный, с обновленными защитными заклинаниями, медальон Слизерина, так и не заметила, что внутри бьется маленькое сердечко младшего наследника Основателя. Впрочем, что с дуры взять. А как эта престарелая педофилка на Тома смотрела! Видела бы Милли, сразу бы глаза ей выцарапала.

Зато теперь, с хоркруксом Салли, надежно упрятанным в сейфе Хепзибы, о жизни сына можно особо не беспокоиться, несмотря на то, что он после школы и отправился странствовать по свету, а теперь в Египте раскапывает сокровища пирамид и каждую минуту может нарваться на древнее проклятие. Правда Салли умен и осторожен, молодец мальчик, гордость родительского сердца. Кто бы мог подумать, что он окажется еще талантливее отца? Впрочем, он не полукровка, как сам Том, его мать — чистокровная ведьма, пусть и из семьи магглолюбцев. Салазар не повторил ошибку Тома, не женился сразу после школы, хотя от поклонниц еле отбился — с его-то внешностью. Теперь Салли ждет великое будущее, он сможет осуществить то, что не удалось ему самому, Тому Риддлу.

Том повозился в кармане, доставая ключи от трех маггловских амбарных замков, украшавших дверь сторожки. С тех самых пор, как маленького Сетти пришлось вылавливать из котла с зельем, Том усвоил, что двери, открывающиеся паролем на парсельтонге, в его доме неуместны. Пристройку к сторожке, бывший дровяной сарай, где он потихоньку проводил темномагические эксперименты, Том вообще под Фиделиусом держал. И не простым, а лично им усовершенствованным Фиделиусом, где Хранителем был он сам.

Внутри сторожки было по-средневековому мрачно, как он любил, совсем не как дома у Милли: факелы на стенах, тяжелый стол и стулья из резного дуба, скелеты летучих мышей на шкафах, набитых старинными фолиантами. На столе стояла древняя восточная лампа, заказ от Малфоя. Потерев ее, по идее можно было вызвать джинна, только вот джинн не вызывался, а потерший сразу покрывался зелеными язвами. Ну что же, задача интересная, да и обещанные Абраксасом двести галлеонов сумма немалая.

Том уже потянулся за парой перчаток из кожи дракона, намереваясь приступить к работе, как вдруг раздался стук в окно. Сова оказалась знакомой рыжей сипухой Салазара, и Том торопливо распахнул окно, впуская посланницу.

Письма от Салли приходили нечасто, причем были долгие периоды, когда сыну было лень или некогда писать. Сейчас послание как раз пришло после долгого молчания, и Том, отвязывая свиток от лапы совы, нахмурился, вспоминая содержание предыдущих писем. Вроде все было нормально... Так почему же сердце так стучит?

Дрожащими руками Том развернул пергамент и пробежал глазами по строчкам, написанным каллиграфическим почерком сына.

Дорогой папа!

У меня есть две новости: одна хорошая, а ко второй я не знаю, как ты отнесешься. Поэтому я с нее и начну, а ты лучше сядь.

Папа, полгода назад к нам на практику приехала Беллатрикс Блэк. Она только окончила Хогвартс и тоже хотела стать археологом. Так вот, папа, мы с ней вчера поженились. Ты только не нервничай, пожалуйста. Белла умная, красивая, чистокровная, из тех самых Блэков. Я ее люблю, и она меня любит.

Мы тут дом купили в Гизе, все мои деньги на это ушли, еще и занять пришлось. Может ты смог бы мне прислать хоть немного? Ну, пожалуйста, папа! Я потом все отдам, Салазаром клянусь!

А хорошая новость, это что у тебя скоро будет внук! Через пять месяцев уже. Я знаю, он будет величайшим волшебником, и имя его прогремит на весь мир! Я тебя люблю, папа, и сына мы решили в честь тебя назвать.

Волдеморт Салазар Риддл. Здорово звучит, правда?

Целую тебя и маму,

Твой Салли

Схватившись за горло, Том Риддл с хрипом повалился на пол сторожки и "захотел стать змеей, но у него не получи..."

У него не... У него....

У него впервые в жизни ПОЛУЧИЛОСЬ!

* * *