Пролетая над змеиным гнездом (гет)

Жители деревни Малый Хенгльтон по старинке называли дом на холме "домом Риддлов", хотя дом давно пустовал. Он выглядел заброшенным и зловещим: окна были заколочены, с крыши постепенно осыпалась черепица, а по фасаду буйно расползался плющ. Четверть века назад всю семью Риддлов нашли мертвыми в гостиной, и даже в самом Скотленд-Ярде никто так и не смог выяснить, что их убило. Не прошло и пяти лет, как садовник Брайс, упрямо отказавшийся покинуть проклятый дом, тоже был найден мертвым у себя в сторожке. Тут, правда, доктора сказали, что помер он от инфаркта, да кто ж им теперь поверит?

Вот и обходили жители Хенгльтона дом стороной, да и горку, на которой он стоял, тоже, потому что развелось там много змей. Да не просто каких-нибудь гадюк, которые в округе не редкость, а странных, тропических змей, отродясь в Англии не водившихся. И с каждым годом становилось их все больше и больше, так что без палки на улицу никто не выходил. А уж когда у речки мальчишки заметили анаконду, пришлось даже в Лондон написать. Целая экспедиция из Британского музея пожаловала, да тоже как-то странно получилось: приехали, покрутились, потом вспомнили, что что-то там важное у себя в Лондоне забыли, и обратно укатили, уже с концами. А Малый Хенгльтон и окрестности скоро заповедником объявили и змей запретили убивать. Морока одна вышла, как обычно.

Впрочем, пусть глупые магглы перешептываются и боятся...

На самом деле, дом на горе вовсе не был заброшен, а был весьма уютен внутри, хоть и несколько захламлен. Солнечным августовским утром в просторной кухне первого этажа семья Риддлов сидела за завтраком.

Том Марволо Риддл, нестарый, но уже слегка погрузневший и полысевший сотрудник Отдела Тайн, доел приготовленную женой овсянку, поставил полупустую кружку с чаем на стол, вздохнул и оглядел свое многочисленное семейство. Четверо мальчишек, в кои-то веки притихнув, жадно наворачивали кашу. Напротив Тома восседала его супруга, пышнотелая, рыжеволосая Миллисента Риддл, урожденная Прюэтт, домохозяйка. Блаженно улыбаясь, она кормила грудью младшенького — полугодовалого Морготика. Почувствовав взгляд отца, малыш повернул к папе круглую, измазанную молоком рожицу и радостно прошипел: — Вкусссно! Ещщще! — после чего присосался к груди снова.

Трехлетний Саурон завозился на высоком стульчике и поглядел на Морготика с завистью. Увы, его взгляд не остался незамеченным, и близнецы сразу принялись дразниться.

— Малышш Ронни сстрадает, — прошипел вредный рыжий Бафомет.

— Малышш Ронни ххочет сиссську! — сразу подхватил его не менее вредный братец Вельзевул.

— Заткнитессь ссейчасс жже!!! — зашипел отец, но было поздно. Личико Саурона уже приобрело малиновый цвет, а маленький ротик искривился в крике.

Мама-Милли, грубо выведенная из блаженного транса отчаянным детским ревом, вздрогнула и окинула непонимающим взглядом детей. Краткий разговор на парсельтонге, послуживший причиной конфликта, естественно, прошел мимо ее внимания. Потому и крики, и тарелка с овсянкой, запущенная расстроенным Сауроном в направлении близнецов и привычно замороженная в полете Томом, оказались для Милли полной неожиданностью.

— Да что тут происходит?! — вскричала Миллисент, привычно срываясь на визг.

Надо сказать, что характер Милли в последние годы сильно испортился. Да и то, жить в одном доме с семью змееустами для нормальной женщины непросто. С утра до ночи все в доме шипят, слова английского не услышишь. И вся живность в доме, все домашние питомцы так сказать, тоже ползком передвигаются и шипят. А кто не ползал и не шипел, тех уже давно всех съели. Дольше всех продержался старый рыжий кот Милли, бывший с ней со времен Хогвартса. Но и его в минуту рассеянности слопала Нагайна, здоровенная змеюка из Амазонии, присланная Тому в подарок его любимым старшим сыном Салазаром.

— Успокойся, дорогая, — осторожно проговорил Том, хорошо знакомый с горячим нравом супруги.

Впрочем, как и всегда, успокоилась Милли далеко не сразу. Близнецы получили по подзатыльнику и были посланы пропалывать грядки. Саурон был отшлепан, отмыт от каши и отправлен под присмотром Нагайны погулять во двор. Любимчик Милли Сетиус, паинька и отличник, только накануне получивший с совой значок Старосты школы, отделался легче всех: его послали на Диагон Аллею покупать учебники и прочие школьные принадлежности. Том, скривившись, отсчитал ему 18 галлеонов на книги и на новенькую форму, хоть и подумал про себя, что Сет мог бы и походить в старой Салазаровой мантии. Но спорить с Милли было себе дороже, и Том, как всегда, промолчал.

— Извини, Миллипусечка, мне надо работать, я опять набрал заказов, — сказал Том, когда они с супругой, наконец, остались одни. — Я пойду в сторожку, хорошо?

Милли нахмурилась и раздраженно вздохнула. Бывшая гриффиндорка, она совсем не одобряла любовь мужа к Темным Искусствам. Никогда они до добра не доводили, да и что ждет ее и шестерых детей, если Том попадется и загремит в Азкабан? Впрочем, нет, не шестерых, а уже семерых, напомнила она себе, нежно поглаживая уже слегка округлившийся животик. Там зрел ее седьмой ребенок, и Милли была уверена, что это — долгожданная девочка, Моргана Миллисента Меропа Риддл. Ее уже два десятка лет дожидалась выкрашенная в розовый цвет комната на верхнем этаже дома, для нее Милли каждый год вязала пурпурные пинетки с серебряными змеями и вышивала золотыми львятами розовые кофточки. Мысли о дочке сразу привели Миллисент в хорошее расположение духа, и она благосклонно кивнула мужу.

— Иди, Томми, дорогой. И свитер, пожалуйста, надень, там у тебя в сторожке всегда холодно.

Том Риддл натянул старый, вытянутый на локтях свитер и остановился перед зеркалом, задумчиво разглядывая потертые серебряные буквы "LV", вышитые на груди. Лорд Волдеморт, грозное имя, придуманное им в школе, теперь казалось таким дурацким... Тогда он всей душой надеялся, что когда-нибудь это имя прогремит на весь мир, что все будут бояться его произносить. А на деле получилось, что про Лорда Волдеморта так никто и не услышал, остался только Том Риддл, рядовой сотрудник Министерства. Куда делись все его мечты о величии, власти, раздвижении границ магии? Все поглотили жена, семья и скучная работа в Отделе Тайн.

Том так и не мог до конца осознать, почему это с ним случилось. Они с Миллисент были однокурсниками, он со Слизерина, она — с Гриффиндора. Влюбившись в красивого парня, Милли весь седьмой курс ходила за ним хвостом, а Том красивым девушкам отказывать не привык, вот и завел ее как-то на пару часов в Выручай-комнату. Риддл и забыл давно об этом инциденте, и роман крутил уже не с Милли, а с Вальбургой Блэк, как вдруг рыжая гриффиндорка затащила его в пустующий класс и, рыдая, заявила ему, что беременна. Вот тут-то оно и пришло, решение, изменившее его судьбу. Ну просто не мог он поступить, как проклятый маггл, его покойный папаша! Не мог бросить на произвол судьбы своего ребенка, мага, наследника самого Салазара! Сразу после выпускного бала, они с Милли поженились и поселились в заброшенном доме Риддлов в Малом Хенгльтоне.

Вот уже четверть века прошла, а денег все не хватает, с такой-то оравой детей, с тоской подумал Том, плетясь к сторожке. Придется набрать еще больше халтуры, темных старинных артефактов, нуждающихся в починке или обновлении заклинаний. Если так пойдет, совсем не останется времени на исследования. Да и Милли опять будет меня пилить...

Предаваясь этим невеселым размышлениям, Том дошел через запущенный сад до сторожки, где когда-то жил незадачливый садовник Фрэнк Брайс. В первый год после женитьбы, когда они с Милли поселились тут, Том наложил на дом отталкивающие магглов заклинания и предоставил Брайсу заниматься садом и огородом. Легкий Конфундус, периодически накладываемый на маггла, не позволял тому замечать ни шума из дома, ни постоянного исчезновения картошки, салата и ягод с его любимых грядок. Все шло хорошо, пока не грянула трагедия.

Когда первенцу молодой четы, Салазару, исполнился годик, у мальчика начали проявляться его впечатляющие магические способности. Кто бы мог предположить, что среди них окажется и врожденная анимагия? Тем страшным днем Фрэнк сидел за столом, ожидая, когда на старом керогазе доварится картошка, как тут к нему в комнату заползла королевская кобра. Змея приподнялась, зашипела и раздула капюшон, зачем-то подмигивая садовнику нахальным зеленым глазом. Фрэнк вскочил и стал медленно отступать к стене, где висела старая двустволка. Но добраться до нее Брайсу было не суждено. Кобра на его глазах превратилась в черноволосого и зеленоглазого годовалого малыша, который с трудом встал на непослушные ножки и весело сказал ему: "Пьивет!" Тут сердце ветерана и не выдержало. Брайс с хрипом повалился на пол, забился в судорогах и больше не встал.

Том улыбнулся, вспоминая, как малыш Салли, захлебываясь шипением, объяснял ему, что "дядя-маггл тоже хотел стать змеей, но у него не получилось". Зато у Салли с годовалого возраста получился хоркрукс, папа об этом позаботился. Старая Хепзиба Смит, получая назад почищенный, с обновленными защитными заклинаниями, медальон Слизерина, так и не заметила, что внутри бьется маленькое сердечко младшего наследника Основателя. Впрочем, что с дуры взять. А как эта престарелая педофилка на Тома смотрела! Видела бы Милли, сразу бы глаза ей выцарапала.

Зато теперь, с хоркруксом Салли, надежно упрятанным в сейфе Хепзибы, о жизни сына можно особо не беспокоиться, несмотря на то, что он после школы и отправился странствовать по свету, а теперь в Египте раскапывает сокровища пирамид и каждую минуту может нарваться на древнее проклятие. Правда Салли умен и осторожен, молодец мальчик, гордость родительского сердца. Кто бы мог подумать, что он окажется еще талантливее отца? Впрочем, он не полукровка, как сам Том, его мать — чистокровная ведьма, пусть и из семьи магглолюбцев. Салазар не повторил ошибку Тома, не женился сразу после школы, хотя от поклонниц еле отбился — с его-то внешностью. Теперь Салли ждет великое будущее, он сможет осуществить то, что не удалось ему самому, Тому Риддлу.

Том повозился в кармане, доставая ключи от трех маггловских амбарных замков, украшавших дверь сторожки. С тех самых пор, как маленького Сетти пришлось вылавливать из котла с зельем, Том усвоил, что двери, открывающиеся паролем на парсельтонге, в его доме неуместны. Пристройку к сторожке, бывший дровяной сарай, где он потихоньку проводил темномагические эксперименты, Том вообще под Фиделиусом держал. И не простым, а лично им усовершенствованным Фиделиусом, где Хранителем был он сам.

Внутри сторожки было по-средневековому мрачно, как он любил, совсем не как дома у Милли: факелы на стенах, тяжелый стол и стулья из резного дуба, скелеты летучих мышей на шкафах, набитых старинными фолиантами. На столе стояла древняя восточная лампа, заказ от Малфоя. Потерев ее, по идее можно было вызвать джинна, только вот джинн не вызывался, а потерший сразу покрывался зелеными язвами. Ну что же, задача интересная, да и обещанные Абраксасом двести галлеонов сумма немалая.

Том уже потянулся за парой перчаток из кожи дракона, намереваясь приступить к работе, как вдруг раздался стук в окно. Сова оказалась знакомой рыжей сипухой Салазара, и Том торопливо распахнул окно, впуская посланницу.

Письма от Салли приходили нечасто, причем были долгие периоды, когда сыну было лень или некогда писать. Сейчас послание как раз пришло после долгого молчания, и Том, отвязывая свиток от лапы совы, нахмурился, вспоминая содержание предыдущих писем. Вроде все было нормально... Так почему же сердце так стучит?

Дрожащими руками Том развернул пергамент и пробежал глазами по строчкам, написанным каллиграфическим почерком сына.

Дорогой папа!

У меня есть две новости: одна хорошая, а ко второй я не знаю, как ты отнесешься. Поэтому я с нее и начну, а ты лучше сядь.

Папа, полгода назад к нам на практику приехала Беллатрикс Блэк. Она только окончила Хогвартс и тоже хотела стать археологом. Так вот, папа, мы с ней вчера поженились. Ты только не нервничай, пожалуйста. Белла умная, красивая, чистокровная, из тех самых Блэков. Я ее люблю, и она меня любит.

Мы тут дом купили в Гизе, все мои деньги на это ушли, еще и занять пришлось. Может ты смог бы мне прислать хоть немного? Ну, пожалуйста, папа! Я потом все отдам, Салазаром клянусь!

А хорошая новость, это что у тебя скоро будет внук! Через пять месяцев уже. Я знаю, он будет величайшим волшебником, и имя его прогремит на весь мир! Я тебя люблю, папа, и сына мы решили в честь тебя назвать.

Волдеморт Салазар Риддл. Здорово звучит, правда?

Целую тебя и маму,

Твой Салли

Схватившись за горло, Том Риддл с хрипом повалился на пол сторожки и "захотел стать змеей, но у него не получи..."

У него не... У него....

У него впервые в жизни ПОЛУЧИЛОСЬ!

* * *

В магической Англии шел обычный рабочий денек. Школяры наслаждались последними днями каникул, продавцы стояли за прилавками и обсчитывали покупателей, министерские чиновники писали бесчисленные бумажки, бандиты грабили прохожих в Лютном переулке, авроры с переменным успехом их ловили, словом, всё шло, как положено.

Всё было хорошо и в Отделе Тайн, хотя не без некоторых неприятностей, конечно. Как же без них? Поэтому Августус Руквуд, главный куратор Отдела Пророчеств, даже не вздрогнул, когда дверь его кабинета ударилась о стену, едва не сорвавшись с петель, и пропустила в кабинет трясущегося от злости Тома Риддла.

Августус аккуратно отложил наполовину заполненный "План ожидаемых научных результатов с предварительной оценкой их практической значимости, в разбивке по годам с 1971 до 1980" и уставился на ворвавшегося подчиненного добрыми подслеповатыми глазками.

— Ну, что у нас опять случилось, мистер Риддл? Да вы садитесь, садитесь! — махнул Руквуд в сторону глубокого плюшевого кресла.

— Кого вы приняли на работу, Руквуд? — почти по-змеиному прошипел Том Риддл, даже не подумав сесть. — Клянусь Салазаровыми подштанниками, у нас тут что, цирк? Что это за "Тонкс"? Где вы только берете таких тупых грязнокровок?

— Да полно вам, Риддл, — ответил Руквуд, недовольно поморщившись. — Пожалуйста, будьте корректнее в своих высказываниях относительно магглорожденных. А Эдвард Тонкс никак не может быть тупым, ведь сам Дамблдор нам его рекомендовал. У мальчика десять СОВ и пять ПАУК, он с пятого курса был старостой…

— Хаффлпаффа, конечно? — осведомился Риддл с непередаваемым ехидством.

— Хаффлпафф — весьма достойный факультет, — теперь уже с явной обидой фыркнул Руквуд. — Да чем вам так не угодил этот Тонкс, он ведь и дня еще не проработал?!

Том Риддл наклонился над столом Руквуда, опершись о полированную поверхность длинными тонкими пальцами, так что близорукий Августус мог лучше рассмотреть его лицо. Закатное солнце отразилось в темных глазах Риддла кроваво-красным отблеском, что, надо заметить, придало ему довольно жуткий вид. Руквуд поежился: вечно с этим заразой-Риддлом ему всякие несуразности мерещатся!

— Знаете, что такое наш зал Пророчеств, Руквуд? — вопросил Риддл вкрадчиво-задушевным голосом. — Я вам скажу. Это. Большая. Посудная. Лавка. А знаете, что такое Тед Тонкс? Это. Большой. Неуклюжий. Слон. Все, что он держит в руках, он непременно роняет. Он спотыкается не только о пороги и мебель, но и о собственные ноги. То, что он не успевает уронить на пол руками, он смахивает своим толстым задом. Мне, разумеется, наплевать на эту коллекцию горячечного бреда выживших из ума идиоток, которую мы охраняем и исследуем, но ведь на каждый разбитый шарик надо составлять отдельный акт о списании на трех страницах! Короче, Руквуд, я снимаю с себя всякую ответственность за действия этого троглодита!

Том Риддл швырнул на стол перед Руквудом свернутую в трубочку докладную и театрально развернулся на каблуках, взметнув полами форменной синей мантии. Августус отметил про себя, что двадцать лет назад, когда Том был постройнее, это смотрелось куда эффектнее.

— Ну что ты за человек, Риддл? — печально обратился Руквуд к захлопнувшейся за Томом двери. — Почему у тебя всё не как у людей? Ну посидели бы мы с тобой в трактире после работы, выпили бы огневиски, глядишь, нашли бы общий язык. Сколько раз я тебя в гости приглашал, на обед, на охоту? Но нет, так и сидишь на своей змеиной горке, как будто ты лучше всех. Тьфу!

Всё ещё кипя от злости, Том Риддл пролетел по длинному проходу между рядами стеллажей с пророчествами к закутку, где стояли его рабочий стол и столик помощника. Несчастный Тед с виноватым видом неуклюже переминался с ноги на ногу около своего рабочего места. Завидев Риддла, он попытался вежливо посторониться, но встретившись взглядом с горящими алым огнем глазами начальника, шарахнулся в сторону и врезался спиной в ближайший стеллаж. Сверху дождем посыпались стеклянные шары, наполнив помещение мелодичным звоном и разноголосыми криками пророков.

— И ждут нас семь годов голодных, — верещал высокий женский голос.

— Когда Уран будет во втором градусе Козерога, — бубнил кто-то басом.

— И тогда блудный сын вернется домой! — обещал голос слабый и надтреснутый.

Но всё перекрывал до колик знакомый Тому хриплый вой известнейшей пророчицы Кассандры Трелони, автора большинства современных предсказаний:

— Мир меняется! — орала чертова баба. — Я чувствую это в воде! Я чувствую это в земле! Скоро черная женщина войдет в дом Темного Лорда и принесет с собой раздор! И рухнут на плечи новые заботы, и зашипят новые змеи! И засмеется тот, кто тысячу лет молчал! И пойдет по земле тот, кто давно похоронен! И Темный Лорд, что лежал скованный, восстанет ото сна!

Когда отголоски завываний пророчицы стихли, Тед Тонкс торопливо выполз из-под осколков стекла и, отбежав от Тома шагов на десять, проблеял срывающимся голосом:

— Мистер Риддл, извините, вы были правы, я сейчас же увольняюсь! Я лучше пойду в Мунго санитаром!

— Мерлин помоги Мунго, — прошипел Том, но в ответ услышал лишь удаляющийся топот, звук захлопнувшейся двери и мелодичный звон последних падающих шариков.

Риддл устало рухнул на стул и потер виски. Вот он и остался без помощника. О великий Салазар, какой же он был дурак, когда двадцать лет назад сменил приятную и хорошо оплачиваемую работу в магазине Боргина и Бёрка на эту сумасшедшую посудную лавку! Правда на смене работы настаивала Милли, не очень-то ей нравились отношения мужа с некоторыми клиентками…

Но это всё ерунда, Милли он бы уговорил. Дело было не в ней, а в нем самом. Подумать только, он тогда наивно думал, что доступ ко всем пророчествам Магической Британии позволит ему прозреть будущее и откроет путь к власти! Ха!

Теперь, двадцать лет спустя, сказать, что Том Риддл не верил в пророчества, было бы невероятным преуменьшением. Он горячо презирал пророчества и тех идиотов, кто в них верит. Его тошнило от проклятых пророчеств и от сумасшедших истеричных особей, которые их произносят! Будь его воля, он бы лично разбил все чертовы шарики на мелкие-мелкие осколочки. А потом разодрал бы все Журналы Регистраций и Журналы Толкований на мелкие-мелкие обрывочки. И пожег бы всё это Адским пламенем, a пепел развеял по ветру. А потом добрался бы до самих пророчиц и пророков… до поганой Кассандры Трелони в первую очередь.

Правда, надо признаться, проклясть Кассандру Том уже пробовал. Ритуал был старый, еще кельтский, многое пришлось воссоздавать заново и получилось не очень, хуже чем с должностью преподавателя Защиты в Хогвартсе. Увы, Кассандра после проклятия только увеличила количество выдаваемых пророчеств и к тому же стала лопотать всякую чушь про какого-то не то спящего, не то скованного Темного Лорда. Судя по предсказаниям, с этим Темным Лордом постоянно случались всякие беды и неприятности, так что Том даже стал сочувствовать бедолаге, хоть и не был уверен, кто же это такой.

По должности от Тома требовалось пятистраничное "научное толкование" всех зарегистрированных пророчеств, поэтому личностью вышеупомянутого Темного Лорда он озаботился всерьез. Выяснилось, что только три человека на Земле нахально именовали себя этим титулом. Самого известного из них, Гриндельвальда, Том отмел сразу: вряд ли с узником башни Нурменгарда могло происходить столько всяких неординарных событий.

Ещё был один колдосамурай в Японии, называвший себя "Темный Cёгун Йокасука", но его на редкость удачливая, богатая кровавыми преступлениями жизнь широко освещалась в прессе и, согласно анализу Тома, никак не соответствовала Кассандриным пророчествам.

Ну и, наконец, в Африке, в верховьях Окаванго, жил Темный колдун Моти, экспериментировавший с местной краснокнижной фауной и регулярно превращавший заезжих охотников-магглов в представителей этой самой фауны, видимо для ее восполнения. О жизни этого персонажа было известно мало, поэтому Том методом исключения и записал его в Кассандрины "Темные Лорды". Согласно последнему пророчеству, Моти предстояло проснуться, заняться некромантией и спутаться с какой-то негритянкой. Ну и заполучить от всего этого кучу неприятностей на свою бедную голову.

Да, Том решительно ему не завидовал.

Риддл взмахнул палочкой, скастовав "Эванеско" на усыпавшие пол осколки и с тоской вспомнил, сколько раз он пытался хотя бы перевестись в другой отдел. Увы, мест в Отделе Планет и в Отделе Арки вечно не было, как не появлялось вакансий и в Отделе Времени. Единственное, на что Том мог рассчитывать, было место в треклятом Дамблдоровом Отделе Любви — но на это сам Том никогда бы не пошел. Он семейный человек, в конце концов, и заниматься на работе всякими непотребствами не согласен!

Кстати, о семье... Милли, вроде, обещала на ужин свиные отбивные. Том произнес заклинание синхронизации каталога и зала, чтобы выявить номера раскоканных неуклюжим Тонксом шариков, и, оставив заклинание работать всю ночь, отправился домой ужинать.