Научный подход (джен)

По теории вероятностей возможно все, даже самое невероятное.

Я думаю, каждому читателю знакомо чувство растерянности. Ну вот не знаешь, что делать — и все тут. Впрочем, я уверена, что ни один из вас не сталкивался с таким.

Вечером в субботу я, как обычно, вернувшись из университета, помылась (ибо крайней парой была физкультура, что значит — самбо), разложила книги, закинула стирать белье, поела... Вечер был не то что бы такой же, как и в прошлую субботу — нет, я все же живу не по шаблону, но вполне себе рядовой. То есть, ничего интересного, необычного и любопытного не происходило. Так же обыкновенно я легла спать.

Я не знаю, почему случилось это.

Не знаю, почему проснулась не на своей кровати под теплым пуховым одеялом, сшитым вручную и подаренным мне на десятилетие тетей, и без верного кота под боком. Ах да, еще одна мелочь: и не в своем теле.

Всю свою сознательную жизнь я была абсолютно и бесповоротно уверена в невозможности подобной белиберды.

Тонкие ладошки с мозолями, обгрызенными ногтями и заусенцами могли принадлежать только ребенку. Провела пальцами по лицу. Ну да, губы на ощупь потоньше, нос подлиннее, поуже и нет привычной горбинки. Волосы короткие, и, в отличие от моих, жесткие. Скулы выдаются сильнее, а нижняя челюсть, наоборот, более округлая. Наверное, у этого тела форма лица — идеальный овал.

И самое главное — тело мужское. Ну, то есть, мальчишеское.

Сейчас я сидела в каком-то крохотном темном помещении на простом матрасе, брошенном на пол. Тощая подушка и плед свидетельствовали, что это чья-то постель. Единственный источник света — щель над дверью. Есть и лампа, но, увы, нерабочая. На тумбочке лежат круглые очки, внутри — рюкзак, десяток книжек-тетрадей на английском языке и письменные принадлежности. Ящик, стоящий в ногах, хранил одежду, старую, но вполне добротную. Все я это узнала, когда отошла от первичного ступора, вызванного внезапной переменой пола и ипостаси.

Раздумывая над ответами на два ключевых русских вопроса, я медленно водила пальцами по лбу. Стоп.

Стооооп!

Пальцы судорожно обвели углубление на коже — наверное, шрам. У меня и в моем родном теле были шрамы на лбу — последствия бурного детства — тонкие и практически незаметные. Этот же был вполне ощутим.

Я неверяще провела пальцем еще раз. Зигзаг. Или молния.

Все разом встало на свои места. Историю о Гарри Поттере слышал каждый, не так ли? Я не была особенным фанатом: да, читала книги, да, смотрела фильмы... Не более. Помню основных персонажей, стратегические точки, развитие событий. И все это — без подробностей типа паролей, названий заклятий и прочего. Нет, такие вещи как «Говори со мной, Салазар Слизерин...», пароль/отзыв на карту Мародеров и эпичное «Левиооооса, а не Левиосаааа» я помню. Площадь Гриммо, 12, Варнава Вздрюченный и груша, которую надо пощекотать, тоже врезались в память. Но номер сейфа, зелья, все колдовство, кроме той же Левиосы, Акцио да трех Непростительных — загадка.

Итак, примем за константу то, что я — Гарри Поттер, как бы абсурдно это ни звучало. Цирк какой-то. Мне семнадцать лет, я девушка, учусь на первом курсе Химфака МГУ и отрицаю возможность существования любой магии и вообще всего, не доказанного наукой. Тут мы имеем возможность наблюдать перенос разума в пространстве и времени, а так же вселение его в абсолютно чужое для прежнего носителя тело. Но, видать, что-то не то в Датском королевстве... то есть у нас в мире, если я вообще сейчас в нашем мире. Короче, у меня есть два варианта: я не маг (потому что разум мой) и я маг (тело-то поттерово!).

В первом случае нихрена не понятно. Во втором, в принципе, тоже, но уже получше. Но для начала надо узнать, какой сейчас год. Как в анекдоте прям. Потом — подучить английский, потому как я сильно сомневаюсь, что внезапно заговорю на нем, как на великом и могучем. И ждать.

Спустя примерно полчаса составления сумбурных планов дверца чулана распахнулась, и в проеме показалась высокая тощая женщина (непохожая на ту, что в фильме). Она мне что-то отрывисто сказала на английском. Впрочем, моего знания языка хватило на то, чтобы разобрать повеление идти умываться и приходить на кухню.

По счастливой случайности, ванная комната была прямо напротив двери в чулан. Я быстро привела себя в порядок (зубную щетку пришлось вычислять методом научного тыка, но особой возможности ошибиться тоже не представилось), не без смущения справила нужду (привыкай, Катя, привыкай!) и вышла в прихожую. На полу у двери лежала газета — видать, её только что бросил в щель для писем почтальон. Подняла, взглянула на дату — 30.06.1991. Бляяя!!!

У меня был месяц на то, чтобы выучить язык.

Я быстро приготовила яичницу с беконом, умяла свою порцию, и, получив разрешение тетушки, вылетела на улицу. В библиотеку.

Следующие две недели я, непрестанно матерясь, учила английский. Единственное, что меня спасало — это полное отсутствие различий женского и мужского рода при обращении от первого лица. Иначе из-за моих оговорок тетушка бы сдала меня в дурку. А еще непрестанно бесило отвратительное зрение, и, как следствие, необходимость носить эти идиотские очки.

Кстати, было удивительно то, что меня практически не грузили работой — каждодневная готовка завтрака и парочка поручений на полчаса каждое составляли всю мою дневную норму труда. Да и голодом не морили — ела я, конечно, поменьше Дурслей, но не то чтобы намного.

К концу третьей недели я спокойно понимала разговорный бытовой английский и могла читать без словаря Властелин Колец. Однако, прогресс, вот что стресс и невозможность общаться на своем языке с людьми делает! В любом случае, я просиживала в читальном зале большую часть времени, а остальное время читала газеты и слушала теле— и радиопередачи.

К 28 июля я была более-менее уверена в своем языке. Ну, на уровень одиннадцатилетки сгодится. Я разработала приблизительную стратегию действия для обоих вариантов. Я была готова.

А еще именно в этот день в дом номер четыре на Тисовой улице прислали первое письмо из Хогвартса на имя Гарри Джеймса Поттера.