Научный подход (джен)

Дальше все покатилось, как по книге: запрет на прочтение писем, лавинообразное увеличение количества последних, забитые окна, двери и все щели, и, как апофеоз дурдома, поспешный отъезд в ебеня через половину Англии. У меня не было ни одной цензурной мысли на момент выгрузки на остров с покосившейся хижиной. Хорошо хоть, сумела на завтраке в дорожном мотельчике припрятать пару булок, порционную упаковку джема и сосиску, поэтому, когда Дурсли улеглись спать, я тихо и быстро схарчила заначку, что подняло настроение на пару пунктов. Что? Делиться? Дайте словарь, не знаю такого слова! В конце-концов, если у взрослого мужика не хватило мозгов купить поесть что-нибудь помимо двух пачек чипсов и пары бананов, то он сам виноват. Дадли профилактическое голодание полезно, как и дяде, впрочем. Петунью только жаль... Но не помрет же, в самом деле.

За окном бушевал шторм, домишко скрипел, да еще и дуло постоянно. Я как можно плотнее подоткнула под себя одеяло. Электронные часы на руке спящего на диване Дадли пропищали — полночь. Тут же раздались громкие удары в дверь, и спустя десяток секунд та упала внутрь дома, открыв нашим взорам здорового заросшего мужика. А что, похож! В отличие от Дурслей.

Дальше был торт, разожженный с помощью розового зонтика камин, сосиски, письмо... А потом я вырубилась.

Утро было сумбурным. Хагрид увез меня от родственников, мы маггловским транспортом прибыли в Лондон, затем на метро доехали до Дырявого котла... Пожатия рук, взгляды со всех сторон, просьбы об автографах... Я была невозмутима, как китайский болванчик. Улыбалась, кивала, отшучивалась... играла на публику, короче. Образ надо создавать с самого начала.

А теперь — самое главное. Если я сумею провернуть этот финт ушами, то обеспечу себе моментальное расширение возможностей раза в три минимум. Игра стоит свеч, однозначно.

Мы вышли во внутренний дворик с мусорными баками, Хагрид постучал по определенным кирпичам, стена начала раздвигаться, и тут я нанесла удар:

— Хагрид, разрешите мне, пожалуйста, самому совершить покупки? Мне неловко отвлекать вас от дел, да и вы, кажется, нескольких знакомых встретили, — киваю в сторону бара. Полувеликан хмурится и отвечает:

— Гарри, да ты ж совсем ребенок еще! Куда ж я тебя одного-то пущу?

Я уверенно смотрю ему в глаза и спокойно отвечаю, несмотря на то, что внутри сжалась пружина:

— Меня тетя Петунья давно отпускает за продуктами и вещами в магазин, и квитанции в банке оплатить тоже. Я справлюсь, и довольно быстро. А вы пока можете свои дела сделать.

— Так тебя же надо будет домой отвезти, а, Гарри?

— Я останусь в Дырявом Котле, мне так тетя сказала сделать.

— А директор Дамблдор велел...

Тут я перебиваю полувеликана:

— Мистер Хагрид, ну я же приеду в школу, тогда буду делать, как директор скажет! А до школы я должен тетю слушаться.

Ничего мне Петунья не говорила, наоборот, это я ей сказала, что в августе не вернусь на Тисовую, а она с облегчением согласилась. Хагрид, конечно, не смог быстро найти возражений, поэтом порылся по карманам, выдал мне письмо и ключик, объяснил, как дойти до Гринготтса... И был таков. Ну и славно, именно это мне и нужно было.

Я глубоко вздохнула, пальцами начесала челку на лоб, чтобы скрыть шрам, и быстро пошла к банку, не отвлекаясь на все остальное.

Зайдя в величественное здание со знаменитым стихом на торце, я притормозила. С одной стороны, можно было взять денег и уйти. Но это по меньшей мере глупо, разбираться надо сразу. Поэтому я подошла к ближайшей свободной стойке и обратилась к гоблину:

— Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, к кому мне можно обратиться по поводу выявления кровного родства, если такая процедура возможна?

Внешность у гоблинов, кстати, особого впечатления не произвела. В реальности они выглядели куда как человечнее, чем в фильме. Нелюдь окинул меня взглядом и ответил:

— Ритуалы на крови были запрещены декретом Министерства Магии от 5 декабря 1989 года.

Тут я впала в легкий ступор. Одна из главных опор моего плана практически превратилась в щебень. Впрочем, стоит сделать вторую попытку:

— Не подскажете, как тогда я могу определить своих родственников в волшебном мире?

— Молодой человек, а почему вас так интересует данный вопрос? — прищурился гоблин.

— Я знаю имена своих родителей, то, что они были магами и оставили мне счет в этом банке. Но при этом у меня есть некие подозрения, что я могу наследовать еще кому-то. — И честные зеленые глаза из-под челки.

Гоблин нахмурился, помолчал секунд пять и со вздохом сказал:

— Что ж, в таком случае мы можем по слепку вашей магии попытаться прояснить данную ситуацию. Но необходимо согласие опекуна.

— Мои опекуны — магглы.

— Быть того не может! Каждому юному осиротевшему волшебнику назначается опекун из магов, это непреложно.

— Сэр, но я ни разу не видел этого опекуна, даже если он и существует. — Я почему-то не была удивлена внезапно открывшимся фактам.

Гоблин на мгновение застыл, затем достал из кармашка зеркало и начал говорить что-то на резком, грубом языке. Хммм... Впрочем, продлилось это от силы секунд двадцать, а затем гоблин резво спрыгнул со своей табуретки, молча поманил меня пальцем, развернулся и быстро посеменил куда-то вправо, за огромную колонну. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Сразу за колонной я увидела неприметную дверцу, практически сливающуюся со стеной. Гоблин приоткрыл её и махнул мне рукой: заходи, мол. Я мысленно пожала плечами и вошла. Дверца неслышно закрылась, оставив гоблина в главном зале. Передо мной лежал длинный коридор, от потолка до пола облицованный серым гранитом. Метров через двадцать от меня он заканчивался черной двустворчатой дверью без каких-либо украшений. И без ручки. Я обернулась: за спиной был только серый гранит, и ни следа входной двери. Ну и ладно.

Стоило только приблизиться к противоположному концу коридора, как дверь тихо распахнулась, открыв моему взгляду большую светлую (несмотря на отсутствие окон) комнату. Синие стены были покрыты тонкой серебряной вязью, но, сколько я не вглядывалась, различить узор не смогла. Посреди комнаты стояла высоченная неотесанная глыба все того же гранита. А рядом с ней — гоблин. Видно, что старый, несмотря на то, что возраст гоблина по внешнему виду человеку определить как минимум затруднительно. Он смотрел на меня секунд пять, а затем представился:

— Рагнок. Директор банка Гринготтс.

Я тут же поклонилась:

— Гарри Поттер.

Рагнок поднял бровь:

— Не ожидал от столь юного человека серьезности в ведении дел. — Он явно имел в виду не только деньги, это было немного неожиданно.

— Невнимательность в данной сфере всегда оканчивается плачевно,— так же уклончиво ответила я, — и потому я желаю узнать все, что касается моего благосостояния. — Вить словесные кружева я умела, спасибо чтению за это.

— Что ж, мистер Поттер, ваше желание исполнимо. Мне необходима проба вашего ДНК, — на этом моменте я едва не выпала в осадок, аки соль из пересыщенного раствора, — и ваше согласие на проведение идентификации.

— Мое согласие у вас есть. А что до пробы — какая ткань предпочтительней?

Как мне показалось, Рагнок удивился: ему, очевидно, не часто встречались волшебники, да еще и малолетние, слышавшие хоть краем уха про ДНК, не говоря уж о подробностях.

— Предпочтительнее кровь, но... — глубокомысленно, ничего не скажешь. Министерство, видать, изрядно попортило эту саму кровь гоблинам.

— Я думаю, что происходящее не выйдет из этих стен? — с намеком спросила я.

— Разумеется, мистер Поттер. — невозмутимо ответил гоблин.

Я кивнула:

— В таком случае, используем кровь.

Рагнок будто и ждал такого ответа: он быстро достал откуда-то из складок своего одеяния нож из дамасской стали и с богато украшенной рукоятью и протянул его мне. Что характерно, рукоятью вперед:

— Необходимо нанести кровь на данный артефакт, — гоблин махнул рукой в сторону глыбы, — затем начнется проверка. Она продлится минут пять, не дольше, после чего на стенах высветится ваше родовое древо. Чем больше крови, тем глубже пойдет проверка. — Ага, то есть для прослеживания родства до Основателей пары капелек не хватит. Жаль, хоть и ожидаемо.

Я перехватила правой рукой нож поудобней и быстро и резко разрезала запястье левой. Вдоль, а не поперек. Струйка крови потекла по руке в сложенную ладонь, а я быстро вернула нож и подставила и правую ладонь тоже. Дождалась, пока не наберется полная пригоршня, и плеснула на глыбу. Кровь моментально впиталась. А где пафосные вспышки или свечение? Обидно, черт возьми: первый увиденный артефакт меня совершенно не впечатлил.

А кровь тем временем продолжала течь. Я уж было собралась паниковать, как Рагнок протянул мне какую-то серую блестящую пластинку:

— Приложите к ране.

Я осторожно взяла эту пластинку. На ощупь она оказалась теплой и мягкой. Приложила. Пластинка поменяла свой цвет на фиолетовый, а затем на ней проявилась золотая вязь на непонятном языке.

— Разрешите? — обратился ко мне гоблин. Я протянула ему пластину, и пронаблюдала за постепенно вытягивающимся по мере прочтения вязи лицом. Что-то не так? А рана, кстати, зажила, ни следа не осталось.

— Мистер Поттер, данный артефакт по преданию является творением Мерлина и создан для определения магического потенциала и превалирующих способностей волшебника. — Тут у меня аж язык зачесался спросить, в каких единицах определяется этот потенциал. Неужто в вольтах? Но гоблин не дал мне возможности проявить свое любопытство:

— С потенциалом у вас все практически в порядке, только раскрыт он сильнее, чем у среднего мага вашего возраста, — ну правильно, я же старше, — и по объему общей энергии гораздо выше среднего. Мое недоумение вызывает список ваших потенциальных способностей.

Я молча подняла бровь. Гоблин секунды три смотрел на меня, а затем продолжил:

— В подавляющем большинстве случаев волшебник способен лишь к одной из ветвей магической науки. — Дааа, неужто она существует? — Лишь изредка волшебнику даются смежные ветви — и такие маги входят в историю.

— Простите, но какие вообще ветви существуют? — крайне неловко чувствовать себя полной идиоткой. Хоть я и догадывалась примерно об этих самых ветвях, но твердое знание всяко лучше.

Рагнок недовольно нахмурился, но все же ответил:

— Трансфигурация, Заклинания, Боевая Магия, Ритуалистика, Зелья и Материалистика. Ритуалистика запрещена, и на данный момент существует лишь зачаточно — в виде Нумерологии и Рун. Материалистика по сути тоже канула в лету: от неё остались лишь Травология и Уход за магическими существами, да изредка встречаются маги — метаморфы, тогда как в древности материалисты творили великие дела. — Гоблин вздохнул. — Все эти ветви взаимосвязаны, и, в-принципе, их можно выстроить в цикл. Последовательность будет та же, что я вам и сказал, только Материалистика будет связана с Трансфигурацией. Соседние дисциплины родственны между собой, и каждое направление имеет антагоничное — то, что лежит в цикле напротив. Пары антагонистов — это Трансфигурация и Ритуалистика, Боевая Магия и Материалистика, Заклинания и Зелья. Таким образом, способности волшебника к любой из ветвей можно охарактеризовать как положительные, нейтральные либо отрицательные.

Рагнок умолк. Описанная им система мне совершенно явно напомнила бензольное кольцо с заместителем у одного из атомов, который оттягивает на себя электронную плотность — то есть, магию. К какому атому, пардон, магической науке, прикреплен заместитель — то и лучше дается. Две науки хорошо идут — значит, два заместителя. А противоположная не получается — плотности не хватает. Магической. Тут у меня возникла гипотеза, которую я поспешила проверить:

— Скажите, существовали ли когда-либо волшебники, одинаково хорошо овладевающие всеми науками?

— Да. Был один. Его имя теперь известно повсеместно.

— Мерлин?

Гоблин лишь кивнул. Значит, у этого самого Мерлина либо не было «заместителей» вообще, либо были, но у каждого «атома». Ясненько, надо будет пообдумывать теорию, авось и выйдет чего путное.

— А что же удивительного в моем случае? Я смогу постичь две смежные ветви?

— Нет. В вашем случае все гораздо интересней. — Ой, что-то мне не нравится такой хищный интерес, слегка отдающий желанием провести немедленную вивисекцию. — Ваши способности не только распределены между двумя смежными науками, но еще и дуальны.

И умолк. Я подождала продолжения секунд пятнадцать, а потом не выдержала:

-Иии?

— Вы весьма одарены в Зельях и Материалистике, — ну еще бы, я же химик с капитальным уклоном в биологию, чего еще ждать-то?, — и в Боевой магии с Заклинаниями. — Оппа, а вот это уже, похоже, подарочек от первоначального владельца тела. А если делать выводы на основе моей теории, то оставшиеся две науки мне тоже будут даваться как минимум на уровне нейтрала. Рагнок тут же подтвердил эти самые выводы:

— К Трансфигурации и Ритуалистике у вас также имеется склонность, хоть и не такая сильная, как к остальным наукам. В целом, у вас превалируют Зелья и Боевая магия.

И тут я поняла, что все — заебись. Все идет не просто по плану, но и гораздо, гораздо лучше! А гоблин все не умолкал:

— Семья Поттеров была известна преимущественно как Боевые маги, как и Блэки — ваш магический крестный из этого рода...

Возможно, он говорил бы еще долго, но тут раздался тихий, но отчетливый звук, похожий на перезвон колокольчиков, и на дальней от входа стене узор начал изменяться.