Namida (джен)

Невысоко в небе, намного ниже звёзд, возникла неяркая светящаяся точка, помчалась к земле, набирая скорость и гоня перед собою облако раскалённого воздуха. Прочертив в прохладном ночном воздухе огненный след, непонятное что-то упало на землю, снеся часть верхушки высокого холма и повалив деревья на склоне. На несколько минут всё затихло, лишь потрескивало пламя, впрочем, быстро угасая — последние недели в этой части Шотландии шли, почти не переставая, проливные дожди — но уже спустя несколько секунд часть упавшего объекта с шумом сдвинулась, открывая круглое отверстие. Из углубления выдвинулось что-то, напоминавшее гигантский цилиндрический тубус со скруглённой вершиной, а ещё через секунду из цилиндра забили в стороны струи горячей даже на вид тускло-красной жидкости, паря́ в сыром воздухе.

На противоположном берегу озера стоял древний замок, даже в столь позднее время взирающий на мир десятками освещённых окон и тёмных бойниц. За одним из окон, выходившим на западную часть озера, в своём кабинете коротал ночь за книгой и чаем с липовым мёдом высокий старик, облачённый в мантию тёмно-василькового цвета с серебристым кантом. Как раз в тот миг, когда в небе появился падающий болид, он едва заметно вздрогнул и склонил голову, словно прислушиваясь. Всё сильнее хмурясь, подошёл к круглому столику справа от камина и повернул несколько движущихся фрагментов прибора, причудливо собранного из мелких деталей, казалось, не подходящих друг к другу ни по фактуре, ни по цвету. Быстро подойдя к двери, он взял стоящую в углу метлу — свой Нимбус 1700 — и сунул ноги в туфли с загнутыми носками, так несоответствующие погоде. Впрочем, оставленные на полу тёмно-синие тапочки подходили ещё меньше. Затем обернулся, мельком оглядев кабинет, словно проверяя, не забыл ли что-то нужное и, проделав путь через спящий замок, вышел за ворота, где с негромким хлопком аппарировал, появившись на вершине холма как раз в то время, когда на середине склона с шипением и стуком открывался упавший объект.

Осмотрев с высоты след падения и поломанные деревья, Альбус Дамблдор привычно закрылся несколькими щитами, оседлал метлу и медленно полетел вниз, держа волшебную палочку наготове. Осматривая поваленные стволы, одну за другой он строил и тут же отвергал идеи о том, что могло причинить такие повреждения. Мысль, что это простой метеорит, Дамблдор отверг сразу: прибор недвусмысленно показывал присутствие жизни. Дойдя до мысли о драконе, он улыбнулся сам себе — уж это вряд ли…

Спустившись до половины склона, Альбус наконец увидел причину случившегося: среди изломанных и вырванных из земли деревьев, едва освещённый так и не разгоревшимся пожаром, поперёк склона лежал ничком огромный человек в странных доспехах контрастных цветов — по виду не металлических. Руки — каждая длиной ярдов в тридцать — вытянуты вдоль тела, ноги и голова не видны за пеленой вновь зарядившего дождя и уцелевшими деревьями. Развернув метлу на запад, Дамблдор направился к голове. Шеи у гиганта почти не было, а лицо… осветив его, Альбус на миг отшатнулся — поражало отсутствием рта и наличием огромного, отблескивавшего багровым тёмного «глаза» без век и ресниц, в серебристом свете люмоса ставшего просто красным. Вот и не верь в циклопов… впрочем, не похоже, чтобы гигант был из этого мира. Отметив внезапную мысль и отложив её, чтобы обдумать позже, Дамблдор взлетел повыше и только сейчас заметил, что из короткой шеи гиганта под затылком что-то торчит. Решив осмотреть всё с земли, он пролетел прямо ярдов пятнадцать, приземлился и пошёл обратно, больше глядя, куда можно ступить, чем вперёд. Должно быть поэтому, когда в круг света от люмоса попала лужа вязкой красной жидкости, уже немало разбавленной дождём, он поднял глаза и только сейчас увидел человека. Бросившись вперёд, Альбус подхватил на руки девочку, упорно пытающуюся встать, приподнимаясь на руках, снова и снова оскальзываясь и падая. Отнеся её на более-менее сухое место, где плечо гиганта нависало над землёй, защищая от дождя, бегло осмотрел пострадавшую, спрашивая, как она себя чувствует. Левая нога, похоже, была сломана, но даже когда он прощупывал перелом, девочка не издала ни звука, лишь сильнее стиснула зубы и чаще задышала.

При первых его словах она вздрогнула всем телом, развернулась поудобнее и, переведя дыхание, что-то мелодично произнесла на неизвестном языке — непонятным образом звучащем одновременно отрывисто и плавно.

— Сейчас станет легче, — заверил Альбус, взмахнул палочкой, чтобы наложить шину и снять боль… и в изумлении посмотрел на незнакомку. Впервые в его жизни магия не действовала. Совсем. Совершенно. Причём заклятие осуществилось — он почувствовал слабый отток энергии — но пропало втуне, растворилось, словно направленное в пустоту. Испробовав ещё несколько заклятий — с тем же эффектом, вернее, с отсутствием оного, Альбус пробормотал:

— Что же мне с тобой делать… — но тут же нашёлся. Направив палочку на расщеплённое дерево поодаль, он отделил режущим заклятием от ствола фрагмент и трансфигурировал его в подобие носилок, набросал внутрь мха и мягких веток и на руках перенёс девочку, после чего наложил на носилки осушающее и согревающее. Видимо, здесь запас её выносливости иссяк, потому что незнакомка потеряла сознание. Воспользовавшись этим, Альбус, понимая, что рискует, оставил импровизированные носилки на земле, прикоснулся к ним и аппарировал на территорию школы, по прибытии обнаружив, что они пусты. Удивлённо покачав головой, вернулся к месту крушения, вновь перенёс девочку, прикрепил заклятием носилки так, чтобы они держались за метлой, наложил щит от ветра и осторожно взлетел. Добирались до замка они почти час.

На рассвете измученная волнением мадам Помфри, до того ночью срочно вызванная в школу, несмотря на летние каникулы, сообщила вернувшемуся с более тщательного осмотра места падения гиганта директору, что на пациентку не действует ни одно диагностическое, укрепляющее или исцеляющее заклятие. Использовать зелья она опасалась, не зная, как отреагирует организм девочки, а расспросить её не могла — та до сих пор была без сознания:

— Единственное, что я смогла сделать — это наложить шину и уменьшить отёчность примочками из отваров целебных трав. Не знаю, что делать, Альбус… может быть, Фоукс…

— Фоукс тоже создание магии. Не думаю, что он может помочь… Я разберусь с этим, Поппи. Если девочка придёт в себя — сообщите мне, я хотел бы с ней поговорить.

Не слушая возражений, профессор Дамблдор направился к себе в кабинет, а оттуда, сверившись со старыми записями, аппарировал на остров Айлей, сориентировался у дольмена-маяка и переместился южнее, в Порт Эллен, оказавшись в маленьком дворике-колодце, укрытом высокими стенами, сложенными из грубо обтёсанного камня. Дверь — обычная деревянная дверь, никакой магии — сюда, да и отсюда вела только одна. В неё Альбус и постучал, предварительно трансфигурировав мантию в старинного покроя плащ. Дожидаться ответа пришлось недолго: уже спустя минуту дверь отворилась и на пороге показался высокий мужчина лет тридцати на вид с тёмно-синими глазами и чёрными как смоль волосами — семейная черта, доставшаяся ему от предков по мужской линии. Молча оглядев незваного гостя и ни слова не говоря, он развернулся и пошёл вглубь дома, прихрамывая на правую ногу. Последовав за ним, Альбус попал в подобие кабинета, в котором легко можно было узнать обиталище если не врача, то фармацевта. Впрочем, в магическом мире сказали бы, что здесь живёт алхимик. Расставленные по настенным полкам и застеклённым шкафам многочисленные бутылочки, стопки упаковок современных лекарств и вполне обычного вида медицинские приборы и инструменты соседствовали с явно немаггловскими зельями, травами и смесями в глиняных горшочках, хрустальных сосудах и запаянных стеклянных колбах, странно смотрящихся в ярко-белом свете люминесцентной лампы, вмонтированной в потолок.

Усевшись за стол и жестом указав гостю на кресло напротив, хозяин дома устало потёр виски и глухо спросил, не здороваясь:

— Чем я понадобился вам, Дамблдор?

— Здравствуй, Маркус. Как поживаешь?

Раздражённо выдохнув в ответ на доброжелательный тон директора, тот плотнее запахнул ворот тёплого халата и выдавил сквозь зубы, не повышая голоса:

— Вы разбудили меня на рассвете, чтобы поинтересоваться, как я поживаю? Или выкладывайте, зачем явились, или — вы знаете, где дверь.

Мгновенно отбросив добродушный вид, Дамблдор выпрямился в кресле и, чуть наклонившись вперёд, посмотрел прямо в глаза собеседнику. В комнате, кажется, ощутимо похолодало, когда директор произнёс ледяным тоном:

— В Хогвартсе есть пациентка. Мне нужно, чтобы ты осмотрел её.

— Разве ваша хвалёная магия… — слово «магия» Маркус произнёс, как ругательство, — …не может помочь? Не вы ли убеждали меня тогда, что я смогу лечить даже самые тяжёлые болезни, если стану частью вашего мира?

— Это и твой мир, Маркус, — укоризненно покачал головой Дамблдор, не обращая внимания на насмешливое фырканье собеседника. — Нет, как ты правильно заметил, магия не может помочь ей — уж не знаю, почему, но ни одно заклятие не действует — словно пропадает без следа. Так что придётся лечить её… маггловскими методами, а ты единственный, кому я могу довериться в этом. Боюсь, у нас не так много времени…

Услышав последнюю фразу, Маркус встал из-за стола и быстрым шагом вышел из кабинета. Через несколько минут вернулся, уже сосредоточенный, одетый в дорогу и с кожаным кофром, где всегда держал необходимые медикаменты и всё прочее, что может понадобиться при срочном вызове к пациенту. Накидывая плащ, сухо и резковато спросил:

— Тип травмы?

— Сломана нога, может быть и ещё что-то — мы не смогли узнать, диагностические чары…

Маркус, прошипев сквозь зубы «дилетанты, только чары свои и знаете…», объявил:

— Я готов.

Подойдя, Дамблдор одной рукой обнял его за плечи, отчего врач вновь раздражённо вздохнул, и аппарировал к воротам Хогвартса. Подчиняясь взмаху палочки, те медленно растворились, и директор зашагал вперёд, указывая дорогу в Больничное крыло.

Оказавшись у постели пациентки, Маркус поставил кофр на столик у изголовья, раскрыл его и извлёк стетоскоп, тонометр и ещё несколько приборов. Повернувшись, резко откинул в сторону одеяло и удивлённо уставился на испачканный грязью и чем-то красным белый облегающий костюм девочки, обтягивающий её от шеи до колен как вторая кожа — ниже ткань висела лохмотьями. Нахмурившись, он обратился к мадам Помфри:

— Помогите мне снять с неё это. Не могли раньше?

Та протестующе вскрикнула:

— Мужчине не следует!..

— Я врач! — отрезал Маркус и повторил: — Ну же, помогите мне!

Неодобрительно хмурясь, мадам Помфри задёрнула занавески, выпроводив за них директора и нехотя исполнила требуемое. Плотная, похоже, чем-то пластикоподобным пропитанная ткань комбинезона сопротивлялась даже острому ланцету, но другого способа снять костюм, не повредив пациентке, не было. Перво-наперво Маркус осмотрел ногу — та и вправду была сломана, причём, похоже, даже в нескольких местах. Измерив давление — пониженное, послушав лёгкие и сердце — пульс слишком быстрый, а дыхание, напротив, замедленное, он вооружился фонариком, чтобы осмотреть глаза пострадавшей. Стоящая напротив мадам Помфри и оставшийся снаружи Дамблдор услышали сдавленный возглас врача и почти в один голос спросили:

— Что такое?

Маркус негромко ответил:

— Ничего важного, просто неожиданно… — и продолжил осмотр. Наконец, измерив температуру и накрыв пациентку одеялом, он отдёрнул занавеску, впуская директора, и объявил:

— У девочки закрытый перелом голени — в двух местах, по крайней мере, ожоги на ладонях, многочисленные ушибы и ссадины, а также сильное истощение. Помимо этого, похоже, сотрясение мозга. Возможно, внутричерепная гематома — точнее смогу сказать после обследования в клинике.

— Вы хотите забрать её? — опередил мадам Помфри с вопросом Альбус.

— Здесь… — Маркус обвёл рукой Больничное крыло, — я не смогу ничего сделать. Здесь нет ни рентгена, ни томографа — да вообще ни одного нормального медицинского прибора кроме тех, что я принёс с собой. Пострадавшую нужно доставить хотя бы в нашу городскую клинику. Хорошо бы в госпиталь, но, полагаю, нормальных документов у неё нет, и вы хотели бы сохранить всё в тайне?

— Разумеется.

— Кстати, аппарировать с ней нельзя — не знаю, как это повлияет на состояние. При таком беглом осмотре я мог диагностировать не все травмы.

— Увы, аппарировать и не получится — я уже предпринимал такую попытку…

В помещении повисло тягостное молчание, которое, наконец, нарушил Маркус:

— В Боуморе есть небольшой частный аэродром. Часа через два, — он взглянул на часы, — там появятся люди. Думаю, мы смогли бы нанять вертолёт или гидроплан с пилотом. За четыре-пять часов обернёмся, вряд ли лететь придётся дольше.

Дамблдор нахмурился, что-то обдумывая, а мадам Помфри громко запротестовала:

— Лететь? Альбус, что такое этот «ветролёт»? Это не опасно?

— Вертолёт — это маггловское устройство, Поппи, с его помощью они…

— Магглы? Нет, Альбус, я не могу согласиться на такой риск. Это наверняка опасно!

Маркус, стоя с видом: «Я сказал своё слово», не без удовольствия наблюдал, как Дамблдор пытается втолковать школьной медсестре, что никакой опасности нет, магглы пользуются этими устройствами уже давно и «к тому же, я сам полечу с девочкой, так что ничего не случится»… Последнее было сказано зря, так как мадам Помфри тут же стала требовать, чтобы и она была там, причём высказывала это с таким трагизмом, словно собиралась пойти на смерть.

Отвернувшись, Маркус посмотрел на девочку, по-прежнему лежащую без сознания, и вспомнил свои мысли, когда осматривал её. Всё: и этот комбинезон, и странные «рожки», укреплённые на волосах, да и сами волосы — необычного светло-синего цвета, подчёркивающего прямо-таки мраморную белизну кожи — и наконец, кораллово-алые радужки глаз — словно кричало, что его невольная пациентка не принадлежит известному ему миру⁽¹⁾.

Откуда же она взялась?

Гидроплан прилетел через три с половиной часа. Задержка была вызвана тем, что над проливом Джура ему угрожал ураганный ветер и штормовой фронт пришлось облетать с севера. Приводнился он в северо-восточной части озера — достаточно далеко и от замка, и от поселений русалид, равно как от местопребывания гигантского кальмара и побережья, на котором расположился Хогсмид. В то же время в эту бухточку легко было попасть из замка по воздуху — да и путь пролегал большей частью над сушей. Таким образом, пилот-маггл не мог увидеть ничего лишнего, равно как и не увидеть. Пока Дамблдор в кабине отвлекал его разговором о назначении приборов и переключателей, к открытому грузовому люку подплыл Маркус с девочкой — лётчику совсем не обязательно знать, что лодка движется сама по себе. Мадам Помфри, до последнего полная решимости лететь с ними, увидев посадку гидроплана, побледнела, и в ответ на вежливое приглашение занять своё место в лодке только замотала головой и аппарировала к замку, даже не попрощавшись. Взойдя по трапу, Маркус взял на руки носилки с девочкой и понёс дальше — в небольшой пассажирский салон. Лодка тем временем направилась к пристани в другой части озера. Закрепив носилки на полу несколькими ремнями, Маркус вошёл в кабину и сказал, что все на борту — можно отправляться. Пилот, наконец нашёдший повод избавиться от чересчур любопытного старика, сующего пальцы куда не надо, потребовал ото всех покинуть кабину, закрыл грузовой люк и через несколько минут взлетел.

Если бы на борту был ещё кто-то, он мог бы услышать весьма занимательный разговор, состоявшийся в салоне между Маркусом и Дамблдором, которых даже болтанка и рев двигателей не могли заставить отказаться — одного от врождённого упрямства, другого — от приобрётённого за более чем век жизни бесконечного терпения и упорства, позволяющего убеждать и не таких гордецов.

— Когда она придёт в себя, я хотел бы, чтобы ты попытался узнать всё, что возможно о том, кто она и откуда пришла.

— А кстати, Дамблдор, как вы её нашли?

— Девочка в самом прямом смысле упала с неба, мой маль…

— Я же просил не называть меня так!

— Да-да, прости старика… — улыбаясь в бороду, проговорил Альбус.

— И не думайте, что удастся меня отвлечь. Как это — упала с неба?

— Пока не могу сказать точно, ещё во многом здесь предстоит разобраться…

— Дамблдор!

— Но мне и правда пока совершенно нечего… могу только сказать, что она появилась в этом мире не одна, но её… спутнику твоя — да и моя тоже — помощь уже не нужна.

— Он мёртв? — и тут же быстро прибавил: — Я хотел бы увидеть тело.

— Мёртв, без сомнения. Но вот насчёт просьбы — позволь мне сначала кое в чём разобраться, а уже потом, если тебе ещё захочется…

— Конечно, захочется! Вы ведь понимаете, что… — Маркус оборвал сам себя.

— Что они не отсюда? — понимающе улыбнулся Альбус. — Боюсь, для таких выводов нам нужно хотя бы поговорить с девочкой. Послезавтра начинается новый учебный год, да и близится конференция Международной Магической конфедерации во Франкфурте-на-Майне по поводу событий в Восточной Европе, так что первые три-четыре недели у меня, увы, совсем не будет свободного времени. Постарайся как-то наладить контакт с нашей «гостьей».

— Когда вы нашли её, она была без сознания? Говорила что-нибудь?

— Нет, в сознании. Но произнесла всего несколько слов — и мне незнаком этот язык.

— А где сейчас этот её «спутник»?

— В надёжном месте. Было немного сложно укрыть его там, но я не мог оставить всё, как есть — слишком заметно.

— В каком смысле, Дамблдор?

— Ах, это всего лишь мысли вслух. Сам понимаешь — старость…

— Вот мне хотя бы зубы не заговаривайте! Я знаю вас с детства, и за это время вы ничуть не изменились.

— Но время идёт для всех, Маркус, увы.

— И всё-таки, когда точно я смогу увидеть тело второго?

Проигнорировав вопрос, Альбус начал шарить по карманам одежды, словно забыл что-то важное, затём щёлкнул пальцами, вынул, словно из воздуха, небольшой мешочек фиолетового цвета, украшенный вышитыми серебром звёздами и, не обращая никакого внимания на пристальный взгляд начинающего закипать собеседника, тоном ярмарочного фокусника спросил:

— Мятный леденец?

— Дамблдор!!

Когда спустя час Альбус, немало удивив пилота суммой гонорара и отказом лететь обратно, а заодно применив лёгкий обливиэйт, вернулся в Хогвартс, мадам Помфри уже поджидала его в холле. Вздохнув, директор приготовился услышать ещё одну порцию упрёков и не ошибся: пока они шли по коридорам, школьная медсестра высказала всё, что она думает о «самодовольном, грубом, непочтительном мальчишке», который посмел указывать ей, как обращаться с больным ребёнком!

Следующие десять минут Дамблдор утвердительно кивал, пока мадам Помфри рассказывала прекрасно ему известные вещи о том, сколько лет она училась, как её любили пациенты в детском отделении Святого Мунго, и как долго она уже неустанно трудится в Школе волшебства и колдовства «Хогвартс»… А теперь какой-то нахал смеет осуждать её и ещё отдавать распоряжения, словно неопытной практикантке! Да она в полтора раза его старше! И наконец:

— …да кто он вообще такой, Альбус? Ему можно доверять?

— О да, Поппи, вот доверять ему можно всецело. Среди магглов Маркус считается одним из лучших медиков и подавал большие надежды, пока после некоторых печальных жизненных событий не переехал из Лондона, став простым городским врачом в небольшом шотландском городке.

— Простите мне этот вопрос, Альбус, но я не помню такого студента, а работаю здесь довольно давно. Он… сквиб?

— Нет, и вот это самое удивительное.

— Но почему тогда…

— Это был его сознательный выбор, Поппи. Этот молодой человек выбрал, к моему бесконечному сожалению, иметь как можно меньше общего с магией. Из всех магических наук он изучал только травничество и зельеварение, да и те лишь в аспекте целительства. Он даже не пожелал покупать волшебную палочку.

— Кто он, Альбус?

— Его зовут Маркус Блэк.

— Блэк?! Но…

— …а его отца звали Альфард — тот самый брат Вальбурги и Кигнуса Блэков, изгнанный из рода. Возможно, это и повлияло на выбор мальчика…

Дамблдор лукавил — причина, по которой годы назад одиннадцатилетний Маркус твёрдо объявил приехавшему за ним директору, что не желает поступать в Хогвартс, была ему прекрасно известна. И изгнание из рода отца Маркуса здесь было совершенно не при чём. Сейчас, спустя годы, Альбус понимал, что в этом неправильном — как он считал — выборе была немалая доля и его вины.

1) https://disk.yandex.ru/i/14nl9pVcXISEqA / https://drive.google.com/file/d/110uV9BjjCruojw9-23_QBMjj9TWxvTpy/view?usp=sharing

Вернуться к тексту