Печатные воины (гет)

— Что это за бабуйня? — яростно закричал Малфой, размахивая экземпляром «Ежедневного пророка» так, словно тот нанес ему личное оскорбление. В каком-то смысле так и было.

С хладнокровным видом Гермиона оторвала взгляд от статьи, которую редактировала.

— Я так полагаю, это сегодняшний «Пророк».

— Знаю! И в нем мой некролог! — выплюнул он и начал яростно перелистывать страницы в поисках нужной, упуская веселье в глазах Гермионы, которое та быстро спрятала, вернув лицу невозмутимое выражение.

Когда он отыскал некролог, Гермиона прочла его и торжественно произнесла:

— Мои соболезнования.

Она едва сдерживала смех, отчего ее голос вибрировал, но Малфой совершенно потерял рассудок, поэтому ничего не замечал.

— Я не мертв! — заорал Драко, теряя последние крохи самообладания. Скорее всего, он смог бы держать себя в руках, если бы люди весь день не приносили ему соболезнования. Один мужчина при виде его завизжал от ужаса и убежал прочь.

Гермиона снова вернулась к своим бумагам и закусила губу, стараясь предотвратить приступ смеха.

— Очевидно, что так.

Он резко замер, когда хорошенько ее рассмотрел: подрагивающие губы, смех в глазах.

— Это написала ты, — категорично заявил он.

Больше не отвлекаясь на содержание статьи, он смог это увидеть — крошечные буквы в самом конце текста: там стояло ее имя.

— В случае если ты забыл, я самая умная ведьма нашего времени. Так что едва ли я ошибаюсь, — чопорно заявила она.

Ярость бушевала внутри Драко, побуждая разорвать эту раздражающую женщину на части, но здравый смысл подсказал ему, что так он лишь отправится в Азкабан. Нет, он задействует все хитроумие, чтобы наказать свою лохматую немезиду.

— Это еще не конец, Грейнджер, — угрожающе произнес он, вкладывая как можно больше яда в голос и взгляд.

Он развернулся, чтобы уйти, едва сдерживаясь в яростном порыве смести все с ее стола, словно обиженный ребенок. Но Малфои не устраивали истерик на публике, это было бы недостойно.

— Я все еще ожидаю приглашения на похороны, — отозвалась Грейнджер.

На какой-то миг он замер, но затем ухмыльнулся и вышел из кабинета. Он отплатит ей, и месть будет сладка.

Гермиона громко захохотала, как только Малфой покинул ее офис. Она смеялась так, что слезы текли из глаз.

Ей нравилось трудиться в «Ежедневном пророке», но иногда появлялась необходимость выпустить пар, чтобы снова ощутить радость от работы. В один из крайне напряженных дней ее и посетила эта невинная идея.

На последнем приеме в Министерстве по случаю празднования очередной годовщины победы над Волдемортом Малфой кое-что ей сказал. Еще никто не уходил безнаказанным, назвав ее «скучной, дерганой сучкой без чувства юмора и настолько унылой, что может конкурировать с Перси Уизли», даже если она споткнулась и облила его напитком.

Небольшое противостояние с Малфоем подняло ей настроение на целую неделю: его реакция была именно такой, как она надеялась.

Недавний разрыв с Роном погрузил ее в панику на последние несколько месяцев, но теперь она, наконец, почувствовала, как та отступает. Кто бы мог подумать, что именно Малфой заставит ее чувствовать себя лучше? Пусть это был и не традиционный способ, но он все же держал ее в приподнятом настроении.

Она только приступила к обеду, разложившись за рабочим столом, чтобы иметь возможность вернуться к делам в любой момент, когда Малфой вновь ворвался в кабинет.

— Сегодня мне пришлось успокаивать своего управляющего, команду юристов и мать, убеждая их в том, что я действительно жив, — прорычал Драко, падая в одно из кресел для посетителей.

Пусть вся ситуация уже не казалась Гермионе такой же забавной, как раньше, она все же фыркнула от смеха, когда представила, как Малфой убеждал мать в том, что еще жив. Наверное, ему пришлось сообщать новости совиной почтой, иначе разговор оказался бы весьма коротким.

Вдоволь нахихикавшись, она снова обратила внимание на кипящего Малфоя. Никогда прежде она не видела, чтобы его серые глаза выглядели столь злыми.

Они завораживали.

Как можно быстрее Гермиона поспешила выкинуть из головы эти богохульные мысли. Наверное, она заработалась, если подумала о Малфое не только как о надоедливом придурке, который доставал ее в школе и даже после выпуска ничуть не повзрослел, чтобы прекратить мучить сейчас.

— Зачем ты вернулся? — спросила Гермиона вздохнув.

— Мой кабинет продолжают заваливать письма с соболезнованиями и расспросами, не из-за них ли я помер, а еще просьбами их с этим поздравить. И если мне не суждено сегодня нормально поработать, то и тебе тоже.

Откинувшись в кресле, он закинул ноги на письменный стол, сминая лежавшие там бумаги. На лице заиграла злорадная ухмылка.

Возмущенная Гермиона выдернула документы из-под его ног. Она уже не была уверена, что его муки стоят неудовольствия лицезреть его. У негодяя было много опыта в доставании людей, он был слишком хорош в этом.

Она вновь уткнулась в измятые перепачканные документы, пытаясь удостовериться, что в них нет ничего важного. К счастью, это были лишь заметки Перси, которые тот в надежде быть опубликованным, слал каждые несколько дней. Если бы Уизли хоть раз написал нечто более занимательное, чем лекции профессора Биннса, она бы отдала это в печать. А до этого его писанине было самое место в мусорной корзине в компании всего, чему не было места в «Пророке».

— Сам виноват, что твои сотрудники терпеть тебя не могут, и это не удивительно. Или что люди думают, будто могут тебя убить, — сказала Гермиона. Она решила: если его достаточно разозлить, возможно, он уберется прочь.

Что за счастливое совпадение — она могла добиться этого лишь озвучивая правду!

Вместо приступа ожидаемой ярости в ответ Малфой лишь устало потер переносицу.

— Я в этом не виноват. Учитывая уровень некомпетентности, с которым мне ежедневно приходится сталкиваться, просто чудо, что Отдел международного сотрудничества еще не развалился.

Она была с ним полностью согласна, но сидела, не отрывая взгляд от бумаг, потому что не желала позволить Малфою узнать, что в этом вопросе их мнения совпадают. Разве не существовало никакого правила, что Малфой и магглорожденная не могут иметь одинаковое мнение из-за страха наступления конца света? Это определенно должно быть записано в правилах Малфоев.

После затянувшегося молчания Гермиона подняла голову и увидела, что Драко задумчиво за ней наблюдает. Скорее всего, он поборол свою злобу, решив разобраться с возникшей проблемой на холодную голову.

Он сцепил пальцы и выжидающе посмотрел на нее поверх них.

— Грейнджер, я вот думаю, известно ли тебе, кто владеет газетой...

Гермиона слегка запаниковала, румянец покрыл скулы. Малфой только этого и ждал. Она точно знала, что «Пророк» принадлежит компании под названием «Foamly Media Group». Ничего, имеющего отношения к Малфоям; он просто хотел выбить почву из-под ног.

Ухмылка на его лице не предвещала ничего хорошего.

— Полагаю, сейчас у тебя в памяти возникло название «Foamly Media Group».

Она бросила на Драко взгляд, который тот расценил как положительный ответ.

— Позволь преподать тебе небольшой урок истории, — сказал Малфой с таким довольным видом, что Гермиона сразу поняла — этот урок ей совсем не понравится. — До войны «Malfoy Industries» принадлежала большая часть Косого переулка, но после падения Волдеморта наше имя извозили в грязи и вынудили на некоторую реструктуризацию.

Гермиона с ужасом смотрела на него, надеясь, что не услышит того, о чем подумала. Она не переживет, если выяснится, что она работает на Малфоев. Усмешка на лице Драко стала еще шире.

— Вижу, ты уже ухватила суть, — он откинулся в кресле и сладко потянулся, чтобы как следует насладиться моментом. — Несмотря на то, что в течение многих десятилетий Малфои были одной из наиболее уважаемых чистокровных семей, мы рассудили, что называть своим именем каждую принадлежащую нам компанию было бы не лучшим вариантом. Решение пришло само собой: мы покупали различные мелкие компании, сохраняя их названия, но сменили названия уже существовавшим, используя анаграмму нашей фамилии. Мать посчитала это неплохой идеей.

Гермиона не могла сдержать заливающий щеки румянец. Она быстро переставила местами буквы в названии «Foamly» и получила «Malfoy». Мерлин, она годами работала на Малфоев и даже не подозревала об этом. Гарри и Рон со смеху помрут, когда она им расскажет.

От этой мысли Грейнджер сморщила нос. Узнав правду, она почувствовала себя грязной. Во время работы в газете она не шла на сделки с собственной совестью, но теперь чувствовала, что все именно так и было.

Наверное, ее мысли отразились на лице, потому что вид Драко стал слишком самодовольным.

— Что-то не так, Грейнджер? Не нравится работать на превосходящих тебя?

Гермиона была разъярена и разбита; довольный же Малфой покинул кабинет, уверенный, что она надолго запомнит этот разговор. И в следующий раз не единожды подумает, прежде чем публиковать какой-либо материал о любом из членов его семьи.

* * *

Гермиона огляделась в своем новом кабинете — он был больше предыдущего. К сожалению, у нее пока не было времени, чтобы распаковать вещи и навести уют.

— Какого черта, Грейнджер?

Она повернулась к Малфою, стоявшему в дверях, и вопросительно приподняла бровь.

— Какие-то проблемы, Малфой?

Не дождавшись приглашения, он вошел в кабинет, носком туфли пнул одну из многочисленных коробок.

— Отдел магических катастроф? — неверяще спросил он. — Ты бросила работу в газете, чтобы стирать память магглам и подчищать за глупцами, неспособными держать свою магию под контролем?

Грейнджер, даже не удосужившись на него взглянуть, ответила:

— В случае если ты не заметил, Малфой, табличка на двери, в которую ты только что вошел, сообщает, что я глава отдела. И здесь за один день я могу принести больше пользы, чем за все время работы в газете.

Кингсли пытался заманить Гермиону в Министерство еще с момента ее выпуска из Хогвартса, но она отказывалась, желая самой всего добиться. Она хотела принести много добра, а в итоге оказалась работником самого большого придурка во всей Британии и даже не знала об этом, пока тот не появился у нее в офисе.

Малфой фыркнул.

— Единственная польза, которую ты могла бы принести, так это заменить всех в Комитете по приведению приемлемых объяснений магглам. В прошлом месяце я потратил слишком много времени на урегулирование международного инцидента, который создала одна жалкая ошибка природы из твоего отдела.

Грейнджер глубоко вздохнула и задумалась: если она покажет ему, насколько он ее раздражает, то никогда от него не избавится. Малфой был словно ребенок — если не получал желаемого внимания, то ему быстро становилось скучно и он уходил... или же он своей истерикой хотел привлечь ее внимание? Гермиона не очень-то ладила с детьми, ведь их липкие пальцы всегда портили книги.

Лучше всего было действовать, как он, ответив парой колких замечаний. Возможно, он обидится и уйдет.

— Надеюсь, ты уладил все вопросы со своим управляющим? — произнесла Гермиона елейным голосом.

Она в растерянности развернулась к Малфою, поскольку он тотчас же не принялся ее оскорблять. Он словно забыл, что теперь его очередь говорить что-нибудь раздражающее. Драко смотрел на нее таким пронзительным взглядом, словно видел насквозь. Это было немного жутко. Грейнджер снова повернулась к нему спиной и начала расставлять книги на полках, лишь бы избежать его взора.

— Большинство людей, видевших меня, считали меня вампиром или каким-либо материальным призраком, — решительно произнес он.

Гермиона представила министерских работников из отдела Малфоя, которые были от него в еще большем ужасе, чем обычно, потому что боялись оказаться укушенными или проклятыми. В нем определенно было нечто от крадущегося в ночи хищника.

— Наверное, их страх внес много нового в твою общественную жизнь, — сухо ответила она. Не нужно обладать недужим интеллектом, чтобы понять, что слухи о нечеловеческой сущности Малфоя не испугают его настоящих друзей, а тех, что начнут избегать его, таковыми и считать не стоит.

Присев на край стола, Малфой начал наблюдать, как Гермиона лениво ходит кругами по кабинету, лавируя между коробками и распаковывая вещи.

— Вот уж не думал, что ты из тех, кто способен наплевать на карьеру, — сказал он, звуча до странного разочарованным для человека, который никогда не имел на ее счет каких-либо ожиданий.

Гермиона развернулась и бросила на него вопросительный взгляд.

— Существует хоть какая-либо причина твоего присутствия здесь, или же ты просто решил осчастливить меня своим раздражающим обществом?

Он ухмыльнулся. Свет играл на его лице, и на какой-то миг ей показалось, что он выглядел задетым. Странно. Скорее всего, в ее кабинете была утечка газа, из-за которой у нее случились галлюцинации.

— Очевидно, что нет, — выплюнул он и, встав с кресла, развернулся и вышел из кабинета.

Гермиона вздрогнула от хлопка двери.

* * *

Даже три дня спустя его слова продолжали беспокоить ее. Она снова и снова проворачивала разговор в голове, пытаясь взглянуть на него под разными углами и понять, что именно он хотел сказать.

Он казался почти разочарованным из-за того, что она решила бросить прежнюю работу и не сражаться с ним. Но как он вообще мог разочароваться в ней? Он не должен был ничего от нее ожидать, а значит, как она могла не оправдать ожиданий?

Несколько дней спустя она все еще мучилась от незнания, пытаясь разобраться, что же творится в голове Малфоя. Она допускала возможность, что он неспроста поругался с ней, но никак не могла до конца понять причину.

Грейнджер вздохнула и посмотрела на дверь, сидя за столом в своем кабинете. Она не собиралась приступать к работе, пока не разгадает эту чертову загадку; а чтобы сделать это, ей необходимо было увидеться с Малфоем.

Тупой белобрысый хорек всегда был слишком хорош в изведении ее, но почти никогда он так прочно не заседал в ее голове.

Дорога до его офиса заняла всего пару минут: слишком мало времени, чтобы переубедить себя встретиться с ним, но и чрезмерно много, чтобы переполнить себя сомнениями. Ей пришлось унять свой праведный гнев, прежде чем открыть входную дверь.

Малфой едва взглянул на нее и снова вернулся к бумагам, которые читал.

— У меня нет на это времени, Грейнджер, — сказал он, не отрывая взгляд от документов.

Гермиона ощетинилась. Ему даже не хватило порядочности посмотреть на нее. И не важно, что при их последней встрече она вела себя так же; она пришла поговорить, поэтому наименьшее, что он мог сделать, — уделить ей немного внимания, пока она будет бранить его, чтобы почувствовать себя лучше.

— И что, по-твоему, «это» такое? — едко спросила она.

Он так и не посмотрел на нее, поэтому Гермиона подлетела к его столу, перегнулась через него и хлопнула ладонью по бумагам, которые его так отвлекали. Да разве он не знал, что неприлично вести себя так, когда кто-нибудь пытается с тобой поговорить? Грейнджер старалась не думать о том, что сама вела себя таким же образом бесчисленное количество раз по отношению к людям, которые нравились ей больше, чем она Малфою.

Драко поднял взгляд, но так и не посмотрел ей в глаза. Гермиона попыталась перехватить его, чтобы понять, на что он смотрит; возмущенно взвизгнула и отскочила подальше, так как поняла: когда она склонилась к Малфою, блузка распахнулась, предоставляя ему прекрасный вид на ее белье и грудь.

— Думаю, — сказал он, уже глядя ей в глаза, — что ты пришла накричать на меня, чтобы почувствовать себя лучше. Но у меня нет времени на разбор твоих глупостей.

Гермиона скрестила руки на груди, чтобы Драко точно не смог заглянуть ей в декольте, хотя он и так уже не смотрел. На мгновение она заметила в выражении его лица проблеск волнения, и это выбило ее из колеи. Они ругались, и между ними определенно летали искры, но это были совсем другие искры. Те, которые прорвали бы все шлюзы и послужили толчком к неприемлемому в офисе поведению.

Чтобы вернуть себе хладнокровие, Грейнджер решила снова перейти в наступление:

— Между прочим, у меня есть веское объяснение моему присутствию здесь, — чопорно заявила она.

Малфой в неверии приподнял одну бровь.

— И что же это?

Не ожидая, что он раскроет ее блеф до того, как она успеет придумать причину, Гермиона сболтнула первое, что пришло в голову:

— Я хочу знать, почему ты был так разочарован моим уходом из газеты.

Мерлин, что за идиотка. Она ведь могла произнести любую другую глупость.

Малфой приподнял вторую бровь и едва заметно ухмыльнулся.

— С каких пор тебя волнует мое мнение?

— Если бы оно меня волновало, я бы еще много лет назад ушла из Хогвартса и стала цирковым клоуном. Или занималась еще чем-нибудь унизительным, что бы ты посчитал подходящим, — выплюнула она. — А теперь отвечай на мой вопрос.

— Технически, ты даже не задала его.

Гермиона сжала зубы и бросила на него свой суровый взгляд, который еще ни разу не подводил в ситуациях, когда она желала поставить Гарри и Рона на место. Казалось, на Малфоя он не действовал.

— Не важно. Давай отвечай, — произнесла она сквозь сжатые зубы.

Малфой поднялся из кресла, все еще сосредоточенный на бумагах.

— Слушай, Грейнджер, я уверен, что все это очень важно, но у меня встреча.

Он прошел мимо нее, задев плечом, и покинул кабинет.

— Разве у тебя нет никакой работы? — спросил он из-за порога, так и не взглянув на нее.

Обиженная, Гермиона вернулась к себе; если дверь за ней и захлопнулась слишком громко, то это явно была не ее вина.

* * *

День спустя Гермиона сидела за своим столом, все еще злясь на Малфоя. Он позволил себе ворваться и взбесить ее, но отказал в этом ей! Разве это было справедливо?

Нет. Он публично ее смутил, став причиной потери работы (косвенно, но она все равно винила в этом его), а теперь собирался просто отделаться от нее?

Ха! Гермиона Грейнджер подобное просто так не оставляет, она борется до конца.

Пусть Малфою принадлежит газета, но ни одного из репортеров, к счастью для Гермионы, не заботили такие мелочи, как журналистская этика. Им повезло, что в магическом мире не были распространены обвинения в клевете. Гермионе повезло так же, ведь у нее родилась идея для новой статьи.

Ее улыбка превратилась в зловещий оскал, как только она начала записывать очередной литературный шедевр.

Уже зайдя в свой кабинет на следующее утро, она обнаружила Малфоя, сидевшего в темноте за столом и ожидавшего ее. По правде говоря, зрелище было жутким, но, несмотря на это, она почувствовала, что добилась своего.

Грейнджер взмахнула палочкой, зажигая свет. Теперь сцена выглядела чуть менее пугающей.

— Чем могу помочь, Малфой? — спросила она притворно невинным голосом. Она устроила отличное представление, особенно учитывая, что она еще не успела выпить утренний кофе. Она думала, что Драко потребуется больше времени, прежде чем он появится у нее в офисе.

— Не строй из себя дурочку, Грейнджер. Мне известно, какая ты на самом деле хитрая сучка, — огрызнулся он, швыряя на стол газету.

Было приятно снова вернуться к привычному для них общению. Холодное пренебрежение — это явно не для них. В их отношениях не было ничего холодного, никогда не было.

Из его уст подобные слова звучали почти как комплимент. Вообще-то, она была вполне уверена, что в его взгляде загорелся огонек восхищения... скрытый глубоко под яростью. У нее возникло ощущение, что Малфой собирается ее убить. Гермиона была уверена, что сможет себя защитить, но она же не могла быть настороже всегда.

На мгновение она затрепетала от страха, но этот трепет растаял так же быстро, как и возник. Малфой хоть и был придурком, он не был плохим человеком. Он мог бы причинить ей эмоциональный вред, но в действительности ей ничего не грозило.

Пытаясь избежать его разъяренного взгляда, Гермиона опустила глаза на газету, лежавшую на столе. В тот же миг она поднесла руку к губам, чтобы скрыть смех.

«Недавно умерший наследник фамилии Малфой тайно женился на герое войны.

Из достоверного источника нам стало известно, что Драко Малфой, сын осужденного Пожирателя смерти Люциуса Малфоя, недавно женился на герое войны и участнике Золотого трио Рональде Уизли. На тайной церемонии присутствовали лишь друзья. Ожидаем остальных подробностей.»

— Полагаю, поздравления будут к месту, — сказала она, хихикая. Было совершенно невозможно сохранять серьезное лицо.

Малфой не разделял ее восторгов. Совсем.

— Если бы ты еще работала в газете, я бы уволил тебя и убедился, что ты никогда больше не устроишься в этой сфере. Поскольку ты больше не в моем подчинении, мне придется придумать иную расплату.

Гермиона скрестила руки на груди.

— Ты больше не занимаешься газетой. У меня много работы, так что будь добр и освободи мой кабинет...

— Я никуда не уйду, — заявил он и в подтверждение своих слов удобней уселся в кресле, закинув ноги на стол.

— Если бы не информация из надежного источника, о котором уже говорилось, и твоя игра за другую команду, я могла бы поклясться, что ты наслаждаешься моей компанией, — съязвила Гермиона.

Малфой прищурился.

— Это Уизли тебе сказал? Думаю, я способен на большее, — буркнул он.

— Тебе никогда не добиться Гарри, он же спаситель магического мира. А ты за пределами его лиги. Плюс он счастлив с Джинни.

Малфой продолжал на нее пялиться. Он больше ничего не делал — лишь сидел и грозно смотрел на нее. Через двадцать минут после прихода Гермионы в кабинет влетела служебная записка и легла на стол возле Драко. Тот ее прочитал, встал с места и, бросив на нее последний взгляд, пригрозил:

— Это еще не конец, Грейнджер.

Гермиона фыркнула ему вслед.

— Помнится, ты уже говорил нечто подобное.

* * *

— Вы хоть понимаете, насколько по-детски себя ведете?

Гермиона покраснела и опустила взгляд на руки; щеки жгло от стыдливого румянца. Ее не отчитывали, словно ребенка, даже когда она была ребенком. Ситуация усугублялась тем, что это делал ее начальник, министр магии Кингсли Шеклбот.

Искоса взглянув на сидящего рядом Малфоя, Гермиона заметила, что на его лице нет ни намека на стыд или раскаяние. Если бы ее попросили описать его вид одним словом, она бы выбрала «самоуверенный»; подобное поведение было для нее загадкой. Ведь было очевидно, что она выиграла последний раунд. Малфой наложил на нее заклятие, которое опустошало все кофейные чашки, находящиеся в ее непосредственной близости, и теперь ей приходилось работать без привычной дозы кофеина. Из-за этого Гермиона даже была изгнана из своего же отдела. Естественно, она ворвалась в офис Малфоя и удостоверилась, что тот так же не получит никакого кофе.

Уже к обеду Грейнджер сравняла счет, заставив Малфоя разделить ее мучения или снять с нее заклятие. Он отказался и отправился на обед в кафетерий, ожидая, что Гермиона не последует за ним в столь многолюдное место. Его надежды были напрасны. Не стоит и говорить, что их противостояние переросло в швыряние друг в друга едой, чему были совершенно не рады остальные работники Министерства.

Кингсли посмотрел на них обоих.

— Драко, до прихода Гермионы ты был идеальным сотрудником, а теперь устраиваешь бои едой? Это неприемлемо. Из сложившейся ситуации я вижу только один выход.

Ожидая увольнения, Гермиона вся сжалась в кресле. Кингсли снова строго и с неодобрением посмотрел на них. Казалось, он обдумывает наказание.

— Министр… — начал Малфой, искоса погладывая на Гермиону.

Шеклбот прервал его:

— Малфой, вы обязаны пригласить Гермиону на свидание и избавиться от существующего между вами сексуального напряжения, пока все Министерство не пострадало.

Гермиона и Драко уставились друг на друга.

— Ты слышала министра, Грейнджер. Как насчет этой пятницы?

Гермиона улыбнулась.

— Прекрасно.

Кингсли одобрительно кивнул и отпустил их. Оставалось лишь надеяться, что это положит конец их газетным саботажам и министерским махинациям.

* * *

«Воскресший наследник фамилии Малфой вновь тайно женился, на этот раз — на героине войны.

После стихийного начала отношений Драко Малфой и Гермиона Грейнджер официально связали себя узами брака.

Рон Уизли отказался от комментариев. Мы можем лишь предполагать, что он бежал из страны, чтобы залечить разбитое сердце после довольно скандального развода с мистером Малфоем. Когда последнего попросили прокомментировать его брак с мистером Уизли, наследник фамилии Малфоев заявил: «Противоестественная одержимость Уизли Поттером встала на пути нашего счастья».

Кажется, что Гарри Поттер тоже питает нежные чувства к мистеру Малфою: он и мистер Уизли постоянно боролись за внимание Драко Малфоя. Мы можем только догадываться, как они относятся к тому, что Гермиона Грейнджер украла наследника Малфоев прямо у них из-под носа.»

Гермиона сложила газету и развернулась лицом к Малфою, лежащему рядом в постели.

— «Противоестественная одержимость Поттером встала на пути счастья»? — спросила она.

Потянувшись к подносу с завтраком, Драко тщательно намазал тост маслом, а затем с ухмылкой посмотрел на свою жену.

— Ты должна признать, что эти двое всегда были слишком близки, особенно в школе. Если ты понимаешь, о чем я.

Гермиона закатила глаза.

— Тебе следует нанять человека для проверки информации, пока люди не перестали верить тому, что написано в «Пророке».

Он приобнял ее.

— Может, когда мы вернемся из медового месяца.