Только ты (гет)

На эпизод канона: 

Арабелла, подняв голову, прервала его, и он заметил, что дыхание ее участилось, а широко раскрытые глаза тревожно взглянули на лорда Джулиана.

— Боже мой! — воскликнула она. — Это не поможет ему. Даже и не думайте об этом. В мире у него нет злейшего врага, чем мой дядя. Он ничего не прощает. Я уверена, что только надежда схватить и повесить капитана Блада заставила его оставить свои плантации на Барбадосе и принять пост губернатора Ямайки. Капитан Блад этого, конечно, не знает... — Она умолкла и беспомощно развела руками.

— Не думаю, чтобы Блад изменил свое решение, если бы даже узнал об этом, — печально заметил лорд Джулиан. — Человека, который мог простить такого врага, как дон Мигель, и так решительно отвергнуть мое предложение, по обычным правилам судить нельзя. Он рыцарь до идиотизма.

Лорд Джулиан ушел в свою каюту, а Арабелла так и сидела возле стола, поставив на него локти и опустив голову на сцепленные пальцы.

«Рыцарь до идиотизма...»

Хотя девушка и старалась показать его светлости, что ее не интересует бывший каторжник, который стал пиратом, но известие о новом курсе корабля встревожило ее не на шутку. 

...Она восхищалась отвагой неизвестного англичанина, вступившего в бой с двумя испанскими галеонами, до тех пор, пока не поняла, кто именно приближается к ним по залитой кровью палубе. Но даже тогда первым ее побуждением было... нет, не броситься к Питеру Бладу. Несущий с собой запахи пороха и крови, только что убивавший — да-да, без всякого сомнения, убивавший! — других людей, он был мало похож на человека из ее воспоминаний, приятного и остроумного собеседника, чья стойкость перед лицом судьбы глубоко тронула ее душу. И все-таки был момент, когда слова благодарности готовы были сорваться с ее губ. Однако этого не произошло. Сам вид Блада в погнутой, покрытой вмятинами кирасе подействовал на Арабеллу отрезвляюще, наглядно явив ей, сколь пугающим было преображение ссыльного доктора.

А история, рассказанная лордом Уэйдом? У капитана Блада есть невеста, которой отдано его сердце. Почему бы и нет? Но когда Арабелла услышала об этом, в груди у нее глухо заныло. 

«Но почему это для меня так важно? — скептически спросила она себя. — Неужели я... ревную? Боже, какой вздор! Меня не касается его жизнь и уж тем более — его привязанности!»

Тем не менее, мысль, что Блад сошелся с другим пиратом в кровавой схватке за право обладать мадемуазель д'Ожерон, приводила Арабеллу в отчаяние. Ведь он не только убил соперника, но и заплатил за свою... добычу. Это совершенно не вязалось с тем образом, который она хранила в своем сердце. Слезы вскипели на ее глазах. Может ли она считать, что хорошо знает Питера Блада, как недавно заявила об этом лорду Джулиану?

«Среди моих знакомых нет воров и пиратов, капитан Блад!» 

И все же жестокость вырвавшихся у нее слов мучила Арабеллу. Конечно, в миг роковой встречи они вовсе не казались ей жестокими, ведь она была вне себя от негодования, но постепенно в ее душе зародились сомнения. Поэтому Арабелла и решила выйти на палубу, надеясь увидеть капитана и принести свои извинения. А невольно подслушанный разговор Блада с лордом Уэйдом еще сильнее поколебал ее уверенность в своей правоте.

«Этот донкихотствующий болван из-за нас подвергает себя смертельной опасности!»

Голос Уэйда прозвучал так явственно, что Арабелла вздрогнула. Пусть ей нет дела до мадемуазель д'Ожерон, но корабль идет в Порт-Ройял, а это уж точно касается всех, кто находится на борту... И подумав об опасности, она вынуждена была признать, что нечестна перед собой: ей самым неожиданным образом небезразлична судьба Питера Блада.

Неудивительно, если он не захочет разговаривать с ней. Но как бы там ни было, она должна попросить капитана высадить их в каком-то попутном порту. Решив так, Арабелла порывисто поднялась и пошла к двери. 

— Мисс Арабелла! — воскликнула ее служанка, юная мулатка по имени Джилл.

— Я скоро вернусь, Джилл. Ложись спать. 

* * *

Каюта Блада находились на корме, под квартердеком. Пока Арабелла шла по скупо освещенному твиндеку и, спотыкаясь, поднималась по узким ступенькам трапа, на нее не раз накатывало желание повернуть обратно. Она остановилась перед дверью каюты и прислушалась: все было тихо. 

«Возможно, он уже спит...»

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы постучать.

— Ну, кто там еще? 

Нелюбезный тон Блада заставил ее засомневаться в успехе своего визита, однако она упрямо проговорила:

— Капитан Блад, вы можете уделить мне немного времени? 

Послышались шаги, и дверь распахнулась. Стоя на пороге, Блад смотрел на Арабеллу с хмурым удивлением, но без гнева или ненависти, как она того опасалась. 

— Вы? — отрывисто произнес он. — Чем я обязан вашему визиту, мисс Бишоп?

— Я хотела бы поговорить с вами, капитан Блад, — ответила девушка и поежилась от осязаемой тяжести его взгляда.

На миг у нее возникло ощущение, что капитан попросту закроет перед ней дверь, однако он посторонился, пропуская ее в каюту. 

Войдя внутрь, она с невольным любопытством огляделась по сторонам. Каюта ничем не напоминала логово морского разбойника: со вкусом подобранная мебель, стопка потрепанных томиков на полке. На столе ярко горела лампа— вряд ли приход Арабеллы потревожил сон капитана. С левой стороны в переборке была дверь в смежную каюту, по-видимому, служившую Бладу спальней. Сам он, без камзола, в распахнутой на груди белой рубашке, также весьма отличался от человека, поразившего ее на палубе «Милагросы». 

«Чего я ожидала? Он не спит в кирасе и с пистолетами за поясом! И не развешивает головы врагов на стенах», — мысленно подбодрила себя Арабелла. 

— Разве вам пристало разговаривать с презренным пиратом, мисс Бишоп? — криво усмехнувшись, нарушил молчание Блад.

Довольно-таки злая ирония, которая сквозила в его голосе, совершенно не располагала к доверительным беседам, и с каждым мгновением для Арабеллы все очевиднее становилась бессмысленность ее поступка. Однако она произнесла как можно спокойнее:

— Прошу меня извинить за мое суждение... оно было поспешным. 

Во взгляде Блада появилась настороженность.

— Вам не нужно извиняться, мисс Бишоп, — угрюмо ответил он. — Ваше суждение было верным: я и есть пират. Я ценю ваше великодушие, но, право, не стоило беспокоиться. — Он помолчал, затем сухо спросил: — Это единственное, ради чего вы пришли, или желаете обсудить что-то еще?

Арабелла прикусила губу: капитану Бладу явно были без надобности какие-либо извинения, да и ее приход его совсем не обрадовал. Но все же она должна во что бы то ни стало отговорить его от намерения доставить ее и лорда Уэйда на Ямайку!

— Сегодня у вас был шанс все изменить, — примирительно сказала она. — Но вы не взяли патент...

— Откуда вам об этом известно? — прервал ее Блад и тут же догадался: — А, верно, лорд Уэйд рассказал вам...

— Да, я знала, что его светлость везет патент, — Арабелла набралась смелости и посмотрела Бладу прямо в глаза: — Я... хотела извиниться еще раньше, вышла на палубу и услышала, как лорд Джулиан предлагает вам пойти на королевскую службу...

— То есть вы подслушивали, — уточнил он. — Но тогда вы знаете и причины, по которым я отказался.

— Я не стану вслед за его светлостью приводить вам доводы в пользу службы королю Якову,— Арабелла прилагала все силы, чтобы ее голос звучал убедительно. — Хотя мне жаль, очень жаль... Но прошу вас, не нужно идти в Порт-Ройял! Вы не представляете, какой опасности подвергаете себя! Корабли эскадры почти постоянно крейсируют в водах близ Ямайки. Мой дядя ничего не забыл, он и раньше планировал захватить вас!

— Опасность неразрывно связана с тем малопочтенным родом деятельности, которым я занимаюсь, — отстраненно заметил Блад, занятый какими-то своими мыслями. — Уже поздно, мисс Бишоп, и у всех нас был... трудный день. — Он отвернулся к окнам, красноречиво давая понять, что их беседа закончена.

— Нет, вы все же не понимаете! — с жаром возразила Арабелла. — Мое присутствие на борту не будет иметь никакого значения, и даже лорд Уэйд вряд ли что-то сможет сделать, несмотря на его расположение к вам!

— Неужели вы думаете, что я малодушно собираюсь заслониться вами и его светлостью? — невозмутимо парировал Блад.

Перед мысленным взором Арабеллы пронеслись быстро сменяющие друг друга картины: торжествующий полковник Бишоп, Питер Блад, закованный в кандалы, и зловеще покачивающаяся петля виселицы, недавно сооруженной в форте Порт-Ройяла.

— Но вы погибнете... — прошептала девушка.

Блад скрипнул зубами: присутствие Арабеллы Бишоп делало его душевную боль нестерпимой, и ему все труднее было сохранять спокойствие. Лишь колоссальным усилием воли он смог побороть свой гнев и те противоречивые чувства, которые охватили его после вынесенного ею сурового приговора. Услышав за дверью ее голос, он был безмерно удивлен и удивился еще больше, когда узнал, зачем она пришла. 

Питер спиной ощущал ее полный тревоги взгляд. Он так долго грезил об этих глазах! И чем глубже пропасть, что разделила их, тем сильнее сейчас искушение ее преодолеть. Если мисс Бишоп еще немного задержится в его каюте, выдержка может изменить ему, и тогда... К черту!

— Полно, мисс Бишоп. Наша встреча с ямайской эскадрой вовсе не обязательна. Да и что вам за печаль, ждет ли меня петля или неравный бой? Впрочем, второе не может вас не волновать... Что же, я постараюсь обезопасить ваши жизни.

Капитан невесело рассмеялся, но для Арабеллы его смех прозвучал как издевка.

— Вот какой вы считаете меня — бессердечной? Трусливой? Конечно, ведь вы «и в мыслях не можете быть грубым с женщиной»! — возмущенно воскликнула она

— Как же, Барбадос. Раненые испанцы, — Блад повернулся к ней, его напускное безразличие сменила едкая ирония. — Разумеется, вы ангел, мисс Бишоп, но таким ангелам, как вы, не может быть дела до... воров и пиратов.

— Я признала, что была несправедлива к вам!

— Так значит, я не пират? — приподнял бровь Блад. 

— Пират, но...

Он вновь засмеялся:

— Ах, мисс Бишоп, вы видите, мы вернулись к тому, с чего начали!

Сердце Арабеллы сжалось от этого смеха, и она уже не задумывалась о том, что говорит.

— Вы совершенно несносны! Вы смеетесь! Даже в такой ситуации — вы смеетесь! А мне — мне грустно видеть вас таким... Я считала вас джентльменом, попавшим в трудные обстоятельства и достойным сочувствия, и даже сейчас я надеялась... — она запнулась и сокрушенно покачала головой. 

— О да, вы преисполнены милосердия к падшим и печетесь о спасении заблудших душ, — Питер подошел к девушке, не сводя с нее пристального взгляда. — Увы, я не оправдал ваших надежд. 

Арабелла тихо сказала, не обращая внимания на его колкость:

— Вы изложили лорду Джулиану немало причин для своего отказа и в том числе говорили, что вступить на путь пиратства вас вынудили обстоятельства. Но у меня складывается впечатление, что жизнь, которую вы ведете... вас устраивает.

Взгляд Блада стал жестким.

— Не по просьбе ли лорда Уэйда вы пришли? И, вероятно, он успел уже оценить ваши добродетели... и достоинства? 

— Лорд Уэйд здесь ни при чем! — с обидой возразила Арабелла.

Какого же невысокого мнения должен быть о ней Питер Блад, если он думает, что лорд Джулиан, потерпев неудачу, мог послать ее с подобным поручением! И на что он намекает, говоря о ее достоинствах, якобы оцененных Уэйдом? Она вздернула подбородок:

— Его светлость мой друг, просто друг! 

— Вот как? Просто друг? Но только ли друг?

Звучащий в его голосе неприкрытый сарказм окончательно вывел Арабеллу из себя.

— Думайте, что вам угодно! Судя по всему, вы не в состоянии оценить благородство лорда Джулиана. Или вам незнакома бескорыстная дружба, — отрезала она.

Рвение, с каким мисс Бишоп принялась защищать Уэйда, глубоко задело Блада, пробудив в его душе ревность, которую он подспудно ощущал с тех пор как увидел девушку в обществе молодого вельможи. 

— Ого! Сколько огня! — восхитился он и язвительно осведомился: — Неужели мое предположение об особенности «дружбы» с его светлостью оказалось верным?

— Вы забываетесь! — задохнулась от гнева Арабелла.

— Это вы забыли, с кем разговариваете, — тяжело произнес Блад. 

Арабелла с минуту смотрела на него, затем холодно сказала:

— Вы правы, капитан Блад, и мне не стоило приходить к вам. Ваши намеки оскорбительны. Лорд Уэйд истинный джентльмен, — она отвернулась от него и взялась за ручку двери.

Эти слова стали последней каплей. Слепая ярость поднялась в Питере, заволакивая разум. В два шага он оказался возле Арабеллы и схватил ее за руку:

— В отличие от меня, мисс Бишоп!

— Отпустите! — Арабелла попыталась освободиться. Однако Блад, без труда удерживая девушку, притянул ее к себе и в упор глянул в ее лицо яростными синими глазами. Она продолжала вырываться, но тщетно: — Что вы себе позволяете?!

— То, что позволил бы себе пират, — резко бросил он. — Хотя обычный пират вряд ли удовольствовался бы только этим.

— Хотите сказать, что вы-то как раз необычный? — изнемогая от тоски, но изо всех сил скрывая свои чувства за дерзким тоном, проговорила она.

Глаза Блада сверкнули, и Арабелла замерла в каком-то томительном предчувствии. Но он тут же отпустил ее руку и отступил.

— Я ничего не хочу сказать. 

— Мне лучше уйти... 

— Не могу не согласиться с вами, — отозвался он и глубоко вздохнул, приходя в себя.

Мгновением раньше ему представилось, как он жадно целует губы Арабеллы, и Блад ужаснулся. Дьявол! Он совсем обезумел! 

— Позвольте пожелать вам спокойной ночи, мисс Бишоп, — собрав остатки самообладания, он галантно поклонился и шагнул в сторону, освобождая ей дорогу.

Однако ноги Арабеллы будто приросли к полу. Она отважилась посмотреть на Блада. В его глазах ярость уступила место боли и усталости. Девушка прижала руку к груди, пытаясь унять надсадно забившееся сердце. К ней вдруг пришло осознание, насколько глубоко ранили Блада ее беспощадные слова. А она до сих пор замечала лишь его иронию...

Капитан Блад молча ждал ее ухода, но Арабелла медлила. 

— Когда я узнала, кем вы стали, — неожиданно для себя самой сбивчиво заговорила она, — я не могла поверить. Долго. Даже думала, что это какая-то ошибка. Но ваша слава становилась... все более пугающей.

— Так я пугаю вас? — недоверчиво спросил он.

«С чего вы взяли?» — хотела парировать Арабелла, потому что ей опять почудилось, что он смеется над ней, но в глазах Блада не было и тени насмешки, — напротив, он напряженно смотрел на нее, словно то, что она ответит, было необычайно важным для него. 

— Я не знаю... Нет, — ответила она, но затем честно добавила: — И да. Сегодня я видела, как сражаются ваши люди...

— Так вы оставались на юте и во время абордажа? — опешил Блад. 

Арабелла пожала плечами:

— Я видела, что корабль под английским флагом готовится бесстрашно вступить в бой, и молилась за его капитана... 

— Весьма неразумно с вашей стороны, если не сказать большего! — перебил ее Блад. Мысль о том, что во время боя одно из ядер могло угодить в квартердек «Милагросы», привела его в содрогание. Он прошелся взад и вперед по каюте, не приближаясь, впрочем, к удивленно смотревшей на него Арабелле: — Непростительное ребячество — вот как это следует называть, мисс Бишоп! Вас могли ранить... Убить! 

— Вы отчитываете меня?! — воскликнула Арабелла, сбитая с толку внезапной вспышкой гнева капитана. 

Лицо Блада померкло.

— Помилуй бог, разве я вправе это делать? — горько усмехнулся он. — Ну а потом, когда вы узнали, кем оказался неведомый капитан, вы были разочарованы. И я, должно быть, вправду внушаю вам страх. 

— Почему вы не верите, что я искренне сожалею о моих необдуманных словах? — горестно всплеснула руками Арабелла.

Она была близка к тому, чтобы расплакаться. Нет, ей не пробиться сквозь броню, которой он себя окружил! 

— Мне хотелось бы верить вам, — вдруг мягко произнес Блад. — Но... это не так-то просто.

Суровая складка его губ разгладилась, он пытливо вглядывался в ее лицо. А волнение, которое он безуспешно пытался скрыть... Отчего-то смутившись, Арабелла отвела глаза и уставилась в пол. 

Питер с замиранием сердца ждал, что же еще скажет мисс Бишоп, однако проступившее на ее лице смятение заставило его нахмуриться. Как он может мечтать о чем-либо?! Он глупец, а их разговор далеко зашел. Нужно заканчивать его, и немедленно! В очередной — в который уже? — раз подавив гнев, к которому примешивалась изрядная толика отчаяния, он спокойно, даже буднично произнес:

— Довольно обсуждать эту тему. Полагаю, вы утомлены и нуждаетесь в отдыхе.

И тут что-то сдвинулось в душе Арабеллы, и все действия капитана вдруг обрели новый смысл. Если он... Если она так дорога Питеру Бладу, тогда его неоправданному риску можно найти объяснение. Более того, получается, что к этому безрассудству Блада подтолкнули ее презрение и жестокость. Собственные чувства также стали яснее для нее: она не просто сожалела о нем, как о человеке, с которым обошлись в высшей степени несправедливо. Даже мысль о том, что ему грозит гибель, была ей невыносима, ведь она... любит его. В груди защемило, и вместе с тем девушка ощутила неожиданную, непонятую ей самой решимость. Нет! Она не может уйти! Иначе... 

Что именно тогда случится, так и осталось недодуманным, поскольку вместо того чтобы направиться к дверям, Арабелла шагнула к Бладу. 

— Разве я пришла бы сюда? — прошептала она и протянула к нему руку.

В глазах Блада мелькнуло изумление, он слегка отклонился, и подрагивающая рука Арабеллы остановилась в дюйме от его щеки. Тогда он осторожно взял ее ладонь и прижал к лицу, прикрывая глаза. 

Ее прохладные пальцы касаются его кожи... Она не отвергает его! Это не может быть наяву, он продолжает грезить! Питер посмотрел в лицо девушки, почти страшась увидеть в ее взгляде то сочувствие, о котором она говорила, а пуще того — жалость. Но в ее глазах было нечто совсем иное, и в это ему тоже было трудно поверить. 

Блад коснулся губами ее ладони, затем поцеловал запястье, и Арабелла вздрогнула. Однако она не отшатнулась, а напротив, приникла к нему, запрокидывая голову, и его руки сами обняли ее за плечи. Словно завороженная, она потянулась к губам Блада, и увидела, как в синих глазах плеснула безудержная радость. 

Арабелла и представить не могла, что сделает с ней этот поцелуй. Что сделает с ними обоими. Сквозь ткань платья она чувствовала тепло ладоней обнимающего ее мужчины. Он целовал ее сначала нежно, затем, почувствовав отклик, все более страстно. Ее сердце билось где-то в горле, внутри будто бы вспыхивали и гасли крохотные искорки, и казалось, само время изменило свой бег...

Губы Питера скользнули по ее шее, задержались в ложбинке меж ключиц, и, вздохнув, девушка еще плотнее прижалась к нему. Она в его объятьях?! Она — такая гордая, непреклонная и... такая желанная! Это сводило его с ума, однако рассудок предпринял еще одну попытку сопротивления. 

— Арабелла, мы не можем... — срывающимся голосом пробормотал он, отрываясь от нее: — Я... 

Он хотел сказать, что не имеет права касаться ее, что после она возненавидит его, что... Арабелла подняла на него сияющие глаза, и слова замерли у него на губах. 

— Питер, — едва слышно шепнула она: — Прошу... тебя...

И тогда пламя полыхнуло в его крови, и последние барьеры, которые он возвел для себя, пали. Он зарылся лицом в волосы Арабеллы, вдохнул исходящий от них тонкий аромат и подхватил ее на руки. 

Толкнув ногой дверь своей спальни, Блад шагнул к стоящей возле переборки кровати и опустил Арабеллу на смятое покрывало. Он сел на постель рядом с ней и, уже не думая о недопустимости творящегося с ними безумия, начал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Его пальцы нашарили шнуровку платья, потянули завязки. Девушка застенчиво улыбнулась, и от этой улыбки у него перехватило дыхание. 

Расправившись со шнуровкой, Блад медленно спустил серый шелк платья с плеч Арабеллы. Ее молочно-белая кожа будто светилась изнутри, неровное дыхание вздымало грудь. Он припал губами к полускрытым кружевом холмикам, и Арабелла задрожала. Но в глазах склонившегося к ней мужчины было столько нежности, что она растворялась, таяла, забывая обо всем.

Чувствуя, как кровь приливает к ее щекам, Арабелла приподнялась, помогая Питеру раздеть ее. Вслед за платьем на пол каюты упали многочисленные юбки, затем чулки. Его сильные пальцы обхватили тонкую щиколотку Арабеллы, и он прижался к ней губами, не сводя восхищенного взгляда с лица девушки. 

Мисс Бишоп не была совсем уж неискушенной и представляла, что происходит между мужчиной и женщиной. С некоторых пор она не могла бы утверждать, не кривя душой, что никогда не задумывалась над этим в отношении себя. Но испытываемые ею ощущения целиком захватили ее, превосходя самые смелые мечты. В сокровенном местечке между бедер стало горячо, и ее охватило не изведанное прежде томление.

На мгновение прервав ласки, Блад стащил с себя рубашку, и Арабелла смущенно уткнулась в подушки. Когда же он вытянулся рядом с ней на кровати, у девушки вырвался прерывистый вздох. Теперь их тела разделяла лишь тонкая ткань ее сорочки. 

— Арабелла, — хрипло прошептал Блад, — ты так дрожишь... Ты боишься?Одно твое слово...

Вместо слов она обвила руками шею, притягивая к себе.

Она желает, она тоже желает его! Осознание этой невероятной истины кружило ему голову. Сорочка сползла, и Питер упоенно целовал небольшие груди с розовыми сосками, наслаждаясь прикосновениями к телу Арабеллы, ощущением нежной кожи под ладонями и губами, словно хотел навечно запечатлеть ее в памяти... в себе. 

Рука Блада легла на колено Арабеллы, затем двинулась вверх по ее бедру, собирая в складки подол сорочки. Девушка поборола мимолетный испуг и инстинктивное стремление сдвинуть ноги и беззвучно ахнула, когда мужские пальцы коснулись ее там, ласково и неторопливо проникая меж лепестков ее лона.

— Все хорошо, — шепнул он, перемежая слова жаркими, требовательными поцелуями. — Ты же веришь мне? Да?

Она была не в силах ответить из-за переполняющих ее чувств, и поэтому только кивнула. Их разговор, начавшийся как поединок, с атаками и уходом в защиту, завершается вот так? Что он творит с ней, откуда эта почти исступленная нежность? 

Ласки Питера становились все смелее, настойчивее. Чувствуя, как в ней зарождается сладкая истома, Арабелла была уже не в силах сдерживать тихие стоны. Питер накрыл ее своим телом, вжимая в постель. Меж бедер Арабеллы возникло жжение, и она закрыла глаза, не желая, чтобы он заметил ее боль.

— Арабелла, — позвал Блад. — Арабелла!

Резь внизу усилилась, и Арабелла, всхлипнув, приподняла бедра и двинулась вперед, навстречу этой боли... навстречу ему.

Губы Питера стали мягкими, утешающими, он выжидал, пока напряженные мышцы ее тела расслабятся. Но вот она шевельнулась, и он плавно толкнулся в нее, еще... и еще... 

...Арабелла выгнулась под ним и негромко вскрикнула. Тогда и он позволил себе достичь пика блаженства.

Несколько минут они лежали, не размыкая объятий, и их дыхание смешивалось. Затем Блад перевернулся на спину, продолжая прижимать к себе Арабеллу. Ее волосы шелковистым плащом разметались по его груди. Думать связно он не мог. Вернее, мысль осталась только одна: Арабелла. Теперь она принадлежит ему, несмотря ни на что... 

— Питер, — пробормотала она, — не надо... в Порт-Ройял...

— Не надо, — согласился Блад, проваливаясь в сон.