Простуженный Лондон (джен)

В ушах стучит грохот удаляющегося поезда — Люси бросается к маме. Миссис Пэвенси крепко обнимает, смаргивая слёзы, а Люси стыдно, потому что в Нарнии она вспоминала маму только в первые годы, пока разноцветные веера новых образов и тяжёлая поступь времени не растворили в себе всё детство, не замазали лица родителей пышными цветами, вплетёнными дриадами в тонкие косы, и густыми мазками падающих в ладони белобоких звёзд. Миссис Пэвенси расспрашивает, как прошло лето, а Питер степенно рассказывает. Сьюзен изредка вставляет свои замечания, Эдмунд бросает жадные взгляды на книжный магазин, Люси же неловко рассматривает привычный-непривычный город.

Промозглый Лондон ввинчивается в лёгкие смогом, хмурыми лицами и войной. Выдавливает свет и радость, срывает с головы венок и всё время хмурится пасмурным небом. Лондону не нравится Люси Пэвенси, Люси Пэвенси не нравится простуженный Лондон. Она хочет закутать его в тёплый красный шарф, как у мистера Тумнуса, напоить горячим чаем и напевать ему нарнийские колыбельные.

Забытый скучный дом приветственно колыхает шторами, забытые фотографии в простых рамках тревожат память, забытые игрушки радостно машут мягкими лапами. Люси присаживается на кровать — под ладонью простынь, а не привычная мягкость белого вереска. Нарния, крыльями растущая из лопаток, цепляется за тучи и холодные стены; в Англии тесно, душно, прутья клетки на каждом шагу. Англия — это не Нарния. Люси обещает себе, что привыкнет, выпрямляет спину и улыбается светло-светло.

Люси Пэвенси непросто: трудно не тянуть руки к голове после быстрого бега в привычном жесте, словно желая поправить сбившийся невидимый обруч; трудно замирать на полпути и не вспоминать друзей, оставшихся за задней стенкой платяного шкафа; трудно ловить слова на языке, когда хочешь заговорить с птицами. Нарния пылает белыми кострами в памяти и Люси рвётся обратно; Люси прижимается к Сьюзен, заглядывает Эдмунду через плечо, чтобы посмотреть, какой книгой он так увлечён, тормошит Питера и просит с ней сыграть. Она, конечно же, не унывает, просто… Просто хочет снова увидеть мистера Тумнуса, заглянуть к Бобрам, навестить принцев Корина и Кора, поохотиться с братьями и сестрой на Белого Оленя. И встретиться с Асланом.

Она верит, что однажды обязательно вернётся и исполнит все свои желания, а пока будет бережно хранить подаренное волшебство в груди.

Люси заваривает чай, вполголоса напевает и вяжет красный шарф: она твёрдо уверена, что вылечит город от серой простуды. Лондон за окном несмело улыбается.