Гарри Поттер и Эффект Домино (джен)

Вернувшись из командировки и узнав о смерти своей жены, Говард твердо решил, что с него хватит приключений магического мира. Он уже стар для подобного. И вполне сможет прожить без всех этих сумасшедших ученых, с которыми он долгими ночами разбирал ритуалы, заклинания и рунные схемы. Поэтому он собрал вещи, выкупил себе банковскую ячейку на пару сотен лет, куда и спрятал «наследство» жены, а сам твердо решил жить в гостинице. Или съемной квартире. Но в день, когда он собирал вещи в их магловском жилище, у него на пороге появился гость, которого Говард явно не ожидал увидеть.

Его брат, Грэгори Лестрейндж, глава рода и маг, в отличие от Говарда. Он стоял на пороге магловского домика с ребенком на руках. И хотя Говард всегда подозревал, что семья может настигнуть его с какой-нибудь просьбой, он точно не ожидал подобного. Ребенок. Девочка, рожденная раньше срока. И его сумасшедший брат считает, что у его сына родился сквиб. Говард, сам врач по магловскому образованию, потерял дар речи от подобной глупости. Девочка совсем крошечная. Маглы таких выхаживают и даже тогда не могут дать абсолютных гарантий здоровья ребенка. Но девочка плакала и активно махала кулачками. Конечно, при рождении не было магического выброса. Вся имеющаяся магия этой малышки уходит на собственное спасение.

Но Грэгори не желал слушать брата. Напомнил, что из рода его не выгоняли, помогали деньгами для магловского обучения, поэтому теперь он должен вернуть долг. Воспитать этого ребенка. Говарду оставалось только забрать малышку и наскоро состряпанные документы. Придется подключать своих знакомых, вряд ли Грэгори, с его-то ненавистью к маглам, смог правильно подобрать документы.

Он звал ее Одри. И справедливо подозревал, что его брат за что-то сильно возненавидел ребенка. Иначе чем объяснишь такое неблагозвучное имя: Вингельмина-Виктория Одри Лестрейндж. Он будто в женские имена наугад пальцем тыкал. И ведь не поменяешь. Как минимум до семнадцати лет. Она все же маг, сила рода ее поддерживает и менять имя, данное Главой Рода… Говард не был уверен, что это хорошая идея.

Но с ребенком нужно менять место жительства. И Говард, переехав с Одри в съемную квартиру в Ливерпуле, озаботился документами и поисками дома. И как-то случайно ему попала информация о симпатичном доме в городке Литл Унгинг. Говард не очень хотел жить рядом с Лондоном, но что-то его туда тянуло. И пришлось старому сквибу признать, что тянет его туда магия. Предчувствие, интуиция — неважно, как это называть — Говард уверенно оформил договор аренды и отправился туда с маленькой Одри.

Дома в городе были абсолютно одинаковыми. Небольшие, с гаражом и оранжереей. Здесь не было второго входа и возможности отделить личные помещения от врачебного кабинета. Поэтому Говард решил позже снимать себе кабинет в центре городка. Ну, а пока он учился менять пеленки, разбирался с детскими болячками и отчаянно боялся, что в какой-то момент его скупых познаний о магической медицине окажется недостаточно для поддержания здоровья этой малышки.

А когда Одри уже было полтора года, он заметил на детской площадке нового ребенка. И слышал сплетни соседок, что у Дурслей появился годовалый малыш, однозначно Вернон нагулял на стороне… Говард никогда не видел этого Вернона, но вот Петунья Дурсль была ему знакома. Та женщина, что так обожает своего единственного и долгожданного сына. Сейчас она ходит на детскую площадку с двумя детьми. И Говард готов был спорить на что угодно, мальчишка — маг. И фамилия его — Поттер. Он знал Карлуса Поттера, видел пару раз его сына, и эту фамильную лохматость невозможно подделать. И это упрямство и сосредоточенность. Но куда делись Джеймс и его жена? Почему магический ребенок живет в мире маглов?

А то, что мальчик все же маг, было заметно по некоторой взвинченности Петуньи. Она так пристально смотрела на племянника, да и к тому же она старалась выводить мальчишек на прогулку, когда никого нет. А у Поттеров всегда рождаются сильные маги, так что опасения этой женщины далеко не беспочвенны. И поэтому Говард решился. Подтолкнув свою хулиганку в сторону Поттера, он присел рядом с Петуньей, поболтать о детях и их болячках, разумеется. О чем еще могут говорить родители годовалых малышей?

Но, после пары таких разговоров, Говард все же спросил напрямую: не было ли каких странностей у мальчика. Уже потом Петти плакала у него на кухне, рассказывала о постоянном страхе, о внезапных вспышках ярости Вернона, о собственном равнодушии, которое пугало ее саму. На Дурслей, судя по всему, как-то влияли. К тому же вскоре в их квартал переехала старушка-кошатница, которая почему-то выбрала именно Дурслей в качестве самых добрых соседей. Все это вызывало у Говарда ту самую дрожь, которую Дорказ называла остаточным влиянием магии. Взвесив все за и против, Говард понял: он не простит себе равнодушия.

За год с лишним он успел растерять прежние связи, пришлось вновь спорить с барменом, требуя впустить его на Косую Аллею. Надо было не ломать трагедию, а забрать палочку Дорказ, его собственных возможностей хватало для открытия прохода в магический квартал. Но что сделано, то сделано, и Говард, недовольно морщась, все же прошел через глухую стену. Ему нужно было в книжный магазин. Хозяева, Авраам Блоттс и Уильям Веррес, были его давними знакомыми. К тому же Уилл был сыном сквиба и относился к Говарду с особым уважением, что было особенно приятно на фоне всеобщего пренебрежения.

— Гарри Поттер? У маглов? — пораженно переспрашивал шумный Авраам. — Как такое возможно? Он же надежда магического мира, победитель Темного Лорда.

— Ничего этого я не слышал, год не интересовался магическими новостями, — отмахнулся от восторгов Говард. — Лучше помоги мне найти Эми, она сможет посмотреть их дом, потому что Петти кидает в крайности, на нее явно что-то влияет. Они, конечно, не самые милые маглы в мире, но для Петти дети — это очень важно.

Если Авраам продолжил причитать и возмущаться, то Уилл уже писал письмо Амелии Боунс, самой сильной и высокопоставленной из их знакомых. Были и другие сильные колдуны и ведьмы, но Говард выбрал самую осторожную ведьму во всей Великобритании. И она пришла довольно быстро, появившись в вихре аппарации. Амелия была высокой и сухопарой женщиной. Старшая из трех детей, она так и не вышла замуж, зато построила карьеру в министерстве. Почти всегда носила монокль, снимая его только в присутствии друзей и близких: старинный артефакт позволял видеть небольшие всполохи, когда человек лжет. Ложь Эми ненавидела. Говорила, что у нее от лжи изжога и бессонница. Больше правды она ценила только справедливость и только ради справедливости могла соврать или не заметить ложь. А еще была одной из самых сильных и талантливых ведьм поколения.

Гарри отправился «погостить» у Говарда, а Дурсли уехали в Лондон, покупать Дадлику какую-то особенную игрушку. Амелия зашла в дом с черного входа, магией пока не пользовалась. Если Говард прав, то здесь может быть и что-то для улавливания колдовства. И она легко нашла этот предмет. Уж слишком неуместной казалась статуэтка на полке. Небольшая лягушка, выполненная из камня, была слишком чуждой в этом доме. Амелия достала из сумочки тряпочный мешок, щедро украшенный рунами, и запаковала статуэтку. И только тогда начала колдовать.

— Говард, их травят, — она устало села в кресло. — Там стоят крайне пакостные заклинания. Тонкое воздействие, со стороны почти не заметить. Вытаскивают наружу те качества, которые и так у них есть. Но кто из нас может похвастаться чистотой помыслов?

На каминной полке тикали старинные часы, Говард их забрал из дома. Ему вдруг показалось, что он никогда так внимательно их не рассматривал.

— И что делать? — хмурился он. — Забрать Гарри и сбежать?

— О, а вот на мальчике крайне необычная защита, — несколько оживилась Эми. — Могу поспорить, творение Лили. Она, по слухам, еще в школе интересовалась ритуалистикой. Джеймс ей помогал, скорее всего. Но ритуал не закончили, поэтому он дал несколько другой эффект.

— Рассказывай, — подобрался Говард.

Дорказ как раз ритуалами и занималась, он прекрасно знал теорию. Помогал с расчетами, в основном.

— Я ведь не сильна в таких делах. Давай скажу итог. На нем сильнейшие чары скрытности. Я сомневаюсь, что Гарри можно найти, даже имея его кровь. И завязано, кстати, на кровное родство. Эта женщина ведь его ближайший родственник?

— Да, она сестра Лили, — качнул головой мужчина.

— Гарри нужно находиться рядом с тетей как можно чаще, тогда кровная защита не будет слабеть. Скорее всего, Лили и Джеймс собирались завершить ритуал и скрыться, тогда бы не смогли найти и их в том числе. Но ритуал прервали, да к тому же убили тех, кто ритуал проводил.

— Срывы в долгих ритуалах всегда имеют непредсказуемые последствия…

Говард удивленно выдохнул. Что же такое творили Поттеры? Руки так и чешутся найти расчеты и посмотреть, чего хотели добиться родители Гарри.

— В данном случае он неуязвим для Волдеморта, — улыбнулась Амелия.

— Такое вообще возможно?

— Ты у меня спрашиваешь? — скривилась она. — Это же Дорказ занималась исследованием ритуалов на крови родственников. Что будет, если к крови прибавится и жизнь?

Говард не ответил. И так понятно, что мать могла поменять ритуал, когда поняла, что ей не выжить. А это уже совершенно другой уровень.

— И что делать? — вернулся к насущным проблемам Говард. — Мне нравится Петти. И муж ее, пусть и не самый приятный человек, все же имеет определенные достоинства. И мальчика особенно жалко.

— Собирайте вещи, — пожала плечами Эми. — Ты ведь сможешь за мальчиком проследить? Помнится, вы с Дорказ именно благодаря исследованиям магических выбросов и познакомились.

— Да, я смогу несколько сгладить подобные проблемы, — задумчиво кивнул он.

— Забирать у маглы его не стоит. На ней замкнута кровная защита, мальчику лучше с ней. Деньги есть? Купи два дома в другом городе, с работой их разберись. Мы поможем, если что. Даже фамилию менять не придется. Как только мы перепрячем ребенка, его смогут найти только по приглашению членов семьи. Кстати, ты ведь понимаешь, что мы влезаем в игру Дамблдора?

— Догадался. К тому же у меня к нему счеты… Дорказ не могли найти в нашем доме. Ты сама знаешь, какая там была защита, она над ней пять лет трудилась.

— Я знаю, — кивнула Боунс, грустно вздыхая. — Она ведь по делам Ордена моталась… подставил он ее, однозначно. Но ребенок — это уже слишком. Лили и Джеймс заплатили слишком высокую цену за мир в стране, а он пытается манипулировать ребенком. Но выступать в открытую мы не можем. Никак, Говард.

— Я понимаю, — он кивнул, но тут же вспомнил. — Тут поселилась кошатница, очень старательно лезет в дела Дурслей. У нее кошки явно полукнизлы…

— По фамилии Фигг?

— Да. Она от Великого Светлого? — уточнил Говард.

— А от кого еще? — недобро хмыкнула Амалия. — Я схожу к ней. Небольшой Конфундус, но дома ищи быстрее. В субботу вас нужно перевезти.

И они переехали. Оставили все: дома, машины, друзей. Дурслям было сложно поначалу. Даже бизнес Вернона продали, хотя это было необязательно. Поселились в еще более маленьком городке, но и не в пример дороже. Здесь по пятницам образцовые домохозяйки собирались поиграть в покер и посплетничать. Каждый дом заметно отличался от соседского, а на детской площадке женщины, кроме детей и их болячек, обсуждали распродажи одежды и успехи мужей.

Дурсли на удивление быстро влились в местное общество. Вернон начал другое дело, появились богатые партнеры из соседей, он купил еще более дорогую машину и едва удерживался от желания завалить сына подарками. Петунья, хоть и не любила покер, находила вечер пятницы как минимум занятным. К тому же здесь их никто не знал. И то, что Дурсли воспитывают племянника Петти, никому не казалось странным. Как и то, что они так близки с дальними родственниками. Говард смог купить себе дом, подходящий для частной врачебной практики, а Петти увлеклась садоводством. А маленького Гарри начали учить колдовать без палочки.

Дорказ, как и ее брат, хоть и были наследниками чистокровного мага, воспитывались в мире маглов. Их мать была учителем в школе, а бабушка — детским врачом. И двум маглам нужно было как-то справляться с магическими выбросами детишек, ведь папа Дорказ погиб сразу после рождения сына. И им в голову пришла гениальная мысль заставлять детей выплескивать свою магию заранее, под контролем мамы и бабушки, а не в самый неудобный момент.

У маглорожденных достаточно поздно проявляется магия. К тому же выбросы у них не столь сильные, даже если маглорожденный маг обладает большим потенциалом. А вот у потомственных магов все шумно, бурно и контролируется магами-родителями и домовиками. Сквиб и магла не могли обеспечить такой контроль. Тем более не могли они убирать последствия таких детских шалостей.

И если Одри была вполне среднестатистическим магом, то у Гарри все действительно бурлило и искрилось. Поэтому к «учебе» его приставили даже до того, как ему исполнилось два года. Начинали с уговоров. Посмотри, какие красивые розы. А вот эти завяли, давай ты попросишь розы стать красивыми. Тренировать мальчишку было легко. Упрямый, он искал одобрения у взрослых, мог часами делать что-то до тех пор, пока не получится. Вскоре у Петуньи были лучшие розы в городе. Став чуть постарше, Гарри начал двигать предметы, любил кружить по комнате мягкие игрушки, а Дадли и Одри пытались их поймать. Говард только удивлялся. Еще не пошел в школу, а уже может творить такое.

Петунья старательно занималась с племянником. Дети для нее были чем-то святым. Долгое время у них с Верноном не было детей, поэтому Дадлик был избалованным исключительно из-за долгого ожидания и большой любви родителей.

Петти рассказывала, как они нашли Гарри на пороге дома:

— Ты только представь. Ноябрь, на улице холодно. А он на пороге, на ветру, в тоненьком одеяльце. Я его на руках держу, еще ничего сказать не успела, а Вернон сразу начал вслух рассуждать, как правильно усыновление оформлять. А ведь он даже не знал еще, что это мой племянник.

Даже для Вернона, довольно грубого и в чем-то недалекого, было недопустимым отдать ребенка. Не после всего того, что они прошли с Петти, ожидая долгожданного сына. Вернон бывал просто невыносим, сына любил заметно больше племянника, но все равно Говард не мог однозначно сказать, что у Петти плохой муж.

Она очень боялась, что магия Гарри выйдет из-под контроля. Рассказывала о детстве мальчишек. Дадли, неспокойный, к тому же привыкший получать свое, да еще и драчливый, мог от души врезать кузену лопаткой по голове. Петти его потом, конечно, наказывала за подобное. Но не могла не думать о том, как Гарри может дать сдачи. Удар лопаткой был дракой на равных. А что будет, если Гарри швырнет лопатку магией? Будет ли такой удар сопоставим с их возрастом?

В итоге жили на два дома. Говард приходил к ним на ужин, часто забирал к себе детей и уж тем более тщательно следил за здоровьем всех троих. Ожидаемо, что они выросли в достаточно дружную банду, где заводилой была неусидчивая Одри, двигателем — задира-Дадли, а Гарри как-то пытался остановить своих друзей. Он был самым младшим из них. Одри родилась в конце мая, Дадли — в последних числах июня. Но при этом Гарри всегда казался старше своих друзей. Но все же он был тем еще сорванцом, иначе бы Петунья и Говард не были такими частыми гостями в школе.

Между тем, все ближе был срок рассылки писем из Хогвартса. Одри мечтала туда попасть поскорее. Дадли сетовал на судьбу, что ему теперь не у кого списывать арифметику. А Гарри насмехался над формой школы, куда дядя Вернон хочет устроить Дадли.

Примечания:

~бечено