Эхо (гет)

Из своего детства Северус помнил немного, но с какого-то момента ангел всегда присутствовал в его воспоминаниях. Маленький Северус вечно попадал в какие-то передряги. Царапины, порезы и ожоги были обычным делом, ведь большую часть своего времени он проводил в крошечной тайной лаборатории матери. Но сначала никакого ангела не было.

Как-то раз, после очередного скандала, оставившего мать в синяках и кровоподтеках, Северус решил выбраться из своей маленькой комнаты, через узкое окно, на самую крышу. Он хотел загадать желание, чтобы мама поправилась поскорее, а самые лучшие желания загадывались, когда падала звезда. Пятилетний мальчик решил, что если окажется ближе к звездам, то его просьбу услышат скорее.

Загадав желание, он стал спускаться вниз и оступился. И хотя дом был не очень высоким, Северус здорово приложился о землю. Закусив губу, он пытался удержаться от слез, ведь тогда па рассердится еще больше. Северус лежал неподвижно на траве, боясь пошевелиться, и не замечал ангела до тех пор, пока тот не дотронулся до него светящейся рукой. Мальчик почувствовал, как сломанные кости в ноге срослись, и боль ушла. Ангел, а кто же еще это мог быть, смахнул волосы с его лица, но Северус не мог разобрать черты необычного существа. Как только Северусу стало лучше, существо исчезло. Немного помедлив, мальчик поднялся на ноги и по водосточной трубе забрался к себе обратно в комнату.

С утра он все рассказал матери, но та, занятая уборкой после очередной пьянки мужа, не поверила сыну, решив, что тому все это приснилось. К тому же и желание не исполнилось, ведь синяки с рук матери так никуда и не исчезли.

Со временем Северус понял, что загадывать желание — пустое, и перестал лазить на крышу.

Шли года, и за это время Северусу довелось увидеть ангела несколько раз. Мальчишка часто встревал в ссоры родителей, пытаясь защитить мать, и ему крепко доставалось от отца. Не раз он оказывался на полу с разбитым носом и сломанными ребрами и синяками.

И в таких случаях рядом с ним всегда появлялся ангел. Всякий раз раны Северуса заживали, а сам он ощущал горький привкус во рту. Казалось, что никто другой не мог увидеть то существо, ведь часто, когда ангел появлялся, отец все еще кричал на избитого сына.

Не раз Северус пытался ухватить ангела, но каждый раз его пальцы проходили сквозь охваченную сиянием руку существа.

Иногда Северус не мог заснуть и, лежа в темноте, думал о своей неудачной жизни, отчаянно желая обрести свободу, мечтая о счастье с Лили, представляя, как все могло бы сложиться, родись он в другой семье, и в такие моменты снова появлялся ангел, золотое сияние, возникавшее у его кровати. Существо наклонялось к нему, словно желая утешить, и порой Северусу казалось, что он мог различить черты лица или увидеть прядку пышных волос. Потом ангел исчезал, и Северус часами думал о нем. Разве в волшебном мире существовали ангелы? Но узнать было неоткуда, кроме старых учебников, дожидавшихся своего часа, других книг в доме не было. Их всех уничтожили вместе с лабораторией, в которой Северус так любил играть. И все, что ему оставалось, так это истории, украдкой рассказанные матерью, пока отец спал в пьяном угаре, развалившись на кресле.

Прошло еще несколько лет, Северус уже учился в Хогвартсе и однажды днем шел по коридору школы, когда случилось довольно неприятное происшествие: его по голове ударила бита загонщика. Он не знал откуда она появилась в воздухе, но тем не менее услышал знакомый неприятный смех. Снова появился ангел и принялся его лечить. И только тогда он понял, что за горький привкус оставался у него во рту всякий раз после его появления: крововосполняющее и еще какие-то другие зелья. Он проштудировал не одну книгу, пока не смог определить каждое из них.

Со временем возникло чувство обиды. Ангел, хотя Северус уже знал достаточно, чтобы понять, что их на самом деле не существовало, но лучшего имени не придумывалось, никогда его не спасал. Лечил, да, но никогда не вмешивался, не выручал его. И Северус в какой-то момент возненавидел его.

— Уходи, — однажды ночью глухо велел он после очередной стычки с Мародерами.

Спина ныла, после того, как заклинание Питера попало ровно между лопатками. Золотистая фигура нежно улыбнулась и излечила его от физической боли. Казалось, что ей не хотелось уходить, но Северусу было все равно, ведь ангел был не в состоянии излечить боль душевную.

Теперь ангел приходил редко и только в те моменты, когда Северус оказывался пострадавшим. Иногда существо плакало, иногда смеялось, а иногда пыталось утешить Северуса, хоть тот об этом и не просил.

В ту ночь, когда Блэк отправил его на верную смерть, указав на лаз, ведущий в Визжащую хижину, ангел попытался закрыть его своим телом, оказавшись между парализованным страхом Северусом и оборотнем. Поттер, вытаскивая Снейпа из тоннеля, ничего не заметил.

В тот раз Северусу казалось, что он заслужил такую необычную защиту.

Но сегодня… сегодня Северус потерял своего единственного друга. И во всем был виноват он сам. В этот раз ангел никак не мог ему помочь. И все же, пока Северус смиренно лежал в кровати, в то время как все другие ученики мирно спали, ему показалось, что он почувствовал чье-то теплое присутствие. Это ощущение сохранялась всю ночь, пока Северус притворялся спящим, хотя сам он считал, что не заслужил такой доброты.

С утра ангел, как обычно, исчез, и тогда Северус решил прислушаться к словам Малфоя. Ведь никто другой не передлагал оплатить дополнительное обучение после школы, не так ли? Никто другой не предлагал ему дружбу и возможность принадлежать к чему-то значительному. Так, может, стоило присмотреться к этому предложению?

В ту ночь, когда погибла Лили, Северус заметил, что ангелом была женщина. Ее силуэт проступил чуть более отчетливо, и Северус недоумевал, кому же она так насолила, что ее послали защищать такую никчемную жизнь, как его собственная. Возможно, это была плата за грехи? А если так, то после смерти кто станет его господином?

Северус думал, что это не мешало бы узнать.

Он лежал на полу в ванной комнате, а ангел обеспокоенно суетился вокруг. Из вскрытых вен кровь медленно стекала по рукам и капала на холодные плитки. Северусу было абсолютно все равно, сможет ли хранитель спасти его и в этот раз. Он был сам во всем виноват. Он понимал, что Альбус был прав, говоря о том, что сына Лили было необходимо защитить. А раз во всем был виноват Северус, то он был просто обязан помочь Гарри, ради памяти Лили.

Ангел залечила его раны, избавила его от физической боли, но на душе было абсолютно пусто. Она положила руку ему на щеку, и Северусу в какой-то момент показалось, что он смог ощутить прикосновение кожи, словно существо становилось реальным.

— Мне наплевать, — заплетавшимся языком сказал Снейп и кончиком ботинка отбросил разбитую бутылку огневиски в сторону. — Если бы я только мог перестать чувствовать.

Он ощутил, как горячие капли упали ему на лицо. Она плакала. Плакала из-за него.

— Разве тебе не все равно?

Но ответа как всегда не было. Только затянувшие порезы.

Теперь необходимость появления его ангела возникала не так часто. А она совершенно точно была его собственным, личным ангелом. Никто, ни Лили, ни Альбус не знали его так хорошо, как знала его она. Ему хотелось, чтобы она была настоящей женщиной, чтобы каким-то образом ему удалось бы вытянуть ее из сияния в реальный мир. Одиночество было его бременем, а вина, словно ярмо, тянула вниз. Но это были душевные раны. В те дни ему не часто приходилось страдать от ран физических. С опытом он научился предотвращать взрывы на уроках зельеварения, часто прибегая к легилименции и узнавая намерения учеников еще до того, как они успевали претворить их в жизнь.

И если бы Снейп, нагонявший на всех ужас профессор Снейп, был бы до конца честен с собой, то ему пришлось бы признать, что ему не хватало общества ангела.

Ему не хватало того теплого чувства, которое возникало у него всякий раз, когда она заботилась о нем и лечила его. Ему было хорошо в ее присутствии. Альбусу было на него наплевать, ведь несмотря на все заверения, он все равно полностью ему не доверял. Снейп хорошо знал, что думали о нем окружающие: никому не нужный, грязный, неприятный в общении человек, любивший издеваться и терроризировать студентов. Впрочем, так оно и было.

Но ангел знала его другим. Она плакала, сопереживая ему.

Ее присутствие стало сродни принятию дозы наркотиков. Отчаянная необходимость в любви и заботе. Тоска по существу, которое понимало его, зная все то, через что пришлось пройти Северусу.

С этим желанием было трудно бороться. И ночами, когда уже не было сил терпеть окружающий мир, Снейп закатывал рукава рубашки и резал вены. Боль знакомо пронизывала его тело. Он не планировал умирать, ведь оставалось еще много невыполненных обещаний. Но всякий раз, лежа на мягкой кровати — роскошь, которую он себе позволил, став преподавателем в Хогвартсе — и истекая кровью, он знал, что его ангел придет.

Первый раз, когда он так поступил, то есть сразу после смерти Лили, ангел была напугана не на шутку, поспешно старалась вылечить его, а слезы текли по ее лицу. Сейчас же она лечила его, не торопясь, с нежностью, и Северус представлял, что при этом она говорила ему ласковые слова, хоть он и не мог их слышать. Медленно сращивая раны на руках, она, казалось, специально растягивала процедуру, только чтобы остаться с ним на несколько лишних минут. Сейчас Северус был в состоянии различить ее глаза, в которых застыло бесконечное выражение тепла. Она знала, что ему было нужно, понимала, почему он так поступал.

Снейп старался держаться как можно дольше, но все равно оказывался лежавшим в лужи собственно крови, в то время как ангел выхаживала его. Северус внимательно следил за всеми ее движениями, стараясь в сиянии различить черты ее лица и хорошенько их запомнить. Он размышлял о своей жизни вслух. Рассказывал ей, чем занимался в ее отсутствие. Говорил о Поттере, который теперь учился в Хогвартсе, и его кошмарных друзьях, во всех красках описывая их похождения, и тогда ангел смеялась, слушая его рассказы.

Это случилось в ту ночь, когда вернулся Темный Лорд и от всей души «угостил» Снейпа круциатусом, в качестве платы за опоздание и пошатнувшуюся веру. И когда Северус извивался от боли под пыточным заклинанием, а ангел пыталась ему помочь, он наконец смог разобрать черты ее лица и понял, что они принадлежали Гермионе Грейнджер.

— Это ты, — хриплым голосом сказал он в ту летнюю ночь, когда вернулся к себе в комнаты, — подружка Поттера.

Сил на кривую усмешку уже не оставалось. Ангел наклонила голову и кивнула. Было видно, что она что-то говорит, но до Северуса не донеслось ни звука, и он махнул рукой, чтобы она остановилась. Он и так знал, на что похож голос Грейнджер. Чего он не знал, так это как она могла оказаться здесь. Снейп ощупал челюсть: зелье, которое она ему дала, залечило прокушенный язык и помогло справиться с последствиями пытки.

С одной стороны ему хотелось наказать реальную девушку за это невольное предательство. Но с другой стороны… эта Грейнджер знала его. Знала его жизнь, тот выбор, что ему пришлось сделать, все его недостатки и редкие достоинства. И он не хотел от нее отказываться. Даже одна мысль о том, что он может остаться один, была для него невыносима.

— Ты помнишь все наши встречи?

Молчаливый кивок.

— Ты приходишь только ко мне?

Еще кивок.

— Почему?

Но в ответ ему было молчание. Наконец боль отпустила его, и Северус устроился поудобнее.

— Я этого не хочу.

Ангел пожала плечами и вскоре исчезла из виду. Снейпу показалось, что она не хотела уходить.

Сколько ей было лет, когда она оказалась привязанной к нему? И действительно ли ей была важна его судьба? Пусть хоть чуть-чуть?

Вскоре после начала семестра Снейп вновь призвал своего ангела, и пока она заживляла его раны, спросил:

— Почему я?

Ничего. Тогда он попробовал зайти с другой стороны.

— Ты умрешь?

Грейнджер только пожала плечами. Интересно…

— Когда это произошло?

Грейнджер показала два пальца.

— Два года назад?

Кивок. Снейп молча лежал и наблюдал за ее неторопливыми движениями. Ему никогда не приходилось пить все те зелья, которыми она пользовалась, но результат был все равно таким же, как если бы он их выпил. Она начала постепенно растворяться в воздухе, и Снейп не удержался от вопроса:

— Тебе действительно небезразлична моя жизнь?

Ангел кивнула и растаяла без следа.

Северус не знал, как ему быть, и в эти дни ангел, ибо для него она всего будет ангелом, была его постоянным спутником. Снейп понимал, что в эти дни чаще срывался на окружающих, был бледнее обычного, но она была ему просто необходима. То, что Альбус попросил его сделать, было неправильным, неверным, ужасным. Просьба эта не давала Снейпу покоя, лишала сна, коверкала душу.

Грейнджер старалась помочь, чем могла. Ее черты проступили еще более отчетливо. По возрасту она была практической такой же, как и девушка в классе, но выглядела более худой и более измученной. Он хотел спросить, выиграли ли они назревающую войну, но потом понял, что не желал знать ответа. Если Свет проиграл, то он придумает способ покончить со всем этим, не дав ей вмешаться.

Он думал о ней постоянно и в какой-то момент с удивлением понял, что был неравнодушен к ней. Наверно, она была хорошенькой, но для него это не было главным. Главное заключалось в том, что она была необыкновенно способной. Верным другом, который, не раздумывая, бросался на защиту слабых. Она была всем тем, чем никогда не был он сам. Северус не мог себя обманывать, но при этом чувствовал себя грязным извращенцем, когда ему приходили не совсем правильные мысли в отношении Грейнджер.

Иногда он резал вены не только для того, чтобы призвать ангела, но и для того, чтобы в некотором роде очистить свою душу. Было абсолютно недопустимо то, что он постепенно влюблялся в свою студентку. Странные обстоятельства их встречи не могли служить ему оправданием.

Но тем не менее он продолжил с ней разговаривать, отвлекаясь от приятной боли порезов. Он был не в состоянии отказаться от этого одностороннего диалога. Он хотел узнать о ее жизни больше и поэтому старался задавать такие вопросы, на которые можно было бы ответить или «да» или «нет». Но каждый раз ему было мало полученной информации и хотелось еще и еще.

Грейнджер все так же тепло ему улыбалась. Ей нравилось дотрагиваться до его лица, а один раз она пальцем очертила его значительный нос. Иногда Снейп давал волю фантазии, представляя, что она так внимательно смотрела на него потому, что хотела поцеловать.

И каждый раз, перед тем как она исчезала, он спрашивал:

— Тебе правда небезразлична моя жизнь?

И она всегда утвердительно кивала головой.

Год, который он провел в должности директора Хогвартса, был самым тяжелым. Подчас вина была настолько сильной, причиняла столько боли, что ангел снова появлялась в его комнатах. Но иногда Северус все же прибегал к испытанному способу, вскрытию вен. И тогда физическая боль несколько облегчала душевную. Северус держался из последних сил. Ему казалось, что силы эти вот-вот кончатся. Он не сможет защитить ни школу, ни студентов. Он понятия не имел, где был Поттер и подвергался ли он опасности.

Он понятия не имел, подвергалась ли опасности она.

Гермиона, его личный ангел, при каждом появлении выглядела все более обеспокоенной. И каждый раз она старалась задержаться с ним как можно дольше. Теперь ее почти не окружало сияние, напротив, сейчас она больше и больше походила на реального человека. На ней была надета испачканная и разорванная в нескольких местах маггловская одежда. Из разбитого колена сочилась кровь, а на перепачканном лице слезы оставили чистые дорожки. Складывалось впечатление, что она побывала в каком-то сражении, но на все его вопросы Гермиона отвечала, что осталась жива. Легче от этого не становилось.

Пару раз, пока она заживляла его порезы, Северусу показалось, что он почувствовал прикосновение теплой кожи, но всякий раз, когда он пытался до нее дотронуться, его рука проходила сквозь очертания ее тела.

Он все так же продолжал с ней говорить, а она по мере возможности старалась отвечать на его вопросы. Иногда у нее было такое выражение лица, словно она хотела его обнять, а он часто, не отрываясь, смотрел на ее губы, мечтая о том, чтобы поцеловать их.

В глубине души шевелилось неприятное чувство страха, он боялся, что умрет никому не нужным, так и не поцеловав Гермиону. По крайней мере, ему удалось хотя бы раз поцеловать Лили, пусть всего лишь в руку, не важно. С Гермионой ему не довелось пережить и этого.

— Грейнджер, — сказал Снейп как-то раз весенним вечером, наблюдая за тем, как порез на его руке медленно стягивался. Она посмотрела на него, а сияние, всегда окружавшее ее, стало практически неразличимым, — тебе правда небезразлична моя жизнь?

Она кивнула.

Он замолчал на секунду, мучительно решаясь на следующий вопрос:

— Я тебе тоже небезразличен?

Она положила ладонь на его щеку и улыбнулась так грустно, что Снейп был готов расплакаться. Она кивнула и поцеловала его в лоб.

— Мисс Грейнджер… Гермиона… я…

Но она исчезла вновь.

— Ренервейт! — он услышал ее голос и, вздохнув, застонал.

До этого момента ему никогда не удавалось услышать голос ангела. Открыв глаза, он посмотрел на нее. Привычное сияние исчезло. Неужели это была она, настоящая? То волшебство, которое отправило Гермиону в прошлое, закончилось?

— Ты здесь, — с трудом выговаривая слова, произнес Снейп.

— Да-да, это я, — ответила она, улыбнувшись, и опустилась перед ним на колени.

Снейпу показалось, что он услышал хруст раздавленного стекла.

В этот раз все было по-другому. Гермиона была реальным человеком, а зелья и эликсиры, которыми она его лечила, тоже были самыми что ни на есть реальными. Она заставила его проглотить безоар, а потом принялась водить над ним волшебной палочкой, произнося лечащие заклинания. Кожа на его изуродованном горле стала срастаться, кровотечение остановилось, и Гермиона вздохнула с облегчением. От напряжения ее руки, всегда такие уверенные, дрожали. На какое-то мгновение она замерла, и Северус проследил за ее обескураженным взглядом. Ее пальцы оказались прозрачными и были окружены золотистым сиянием. Посмотрев вниз, они оба увидели, что все тело Гермионы стало прозрачным. На полу рядом лежал раздавленный хроноворот, а из разбитого колена текла кровь, смешиваясь с кровью Снейпа.

— Нет, только не это, — произнесла чуть слышно Гермиона.

А потом она исчезла, а он остался один.