Эхо (гет)

Гермиона спряталась за угол, трясущимися руками сжимая мантию-невидимку Гарри. Тот был настолько занят разговором с семьей Уизли и празднованием победы, что не заметил исчезновения старинного артефакта. Она чувствовала, как сердце колотилось где-то в горле. Все было неправильно. Неправильно. Так не должно было быть. Весь ее мир перевернулся с ног на голову. Как так могло выйти, что погибли Фред, Тонкс и Ремус? Но хуже всего было то, что произошло со Снейпом. Думая об этом, Гермиона впадала в глухое отчаяние. Стараясь отвлечься, она усердно просматривала содержимое своей сумочки.

Она помнила, как убеждала Гарри, что все будет хорошо. Как говорила ему, что Дамблдор верил Снейпу и что тот был не таким уж ужасным. А теперь она оказалась права, а Снейп оказался погибшим. В душе она знала, что ей нужно вернуться и как-то все это исправить. И именно поэтому сейчас она так отчаянно перебирала все те предметы, что находились у нее в сумочке, в поисках единственно уцелевшего хроноворота, так удачно извлеченного ею из груды его разбитых собратьев, лежавших на министерском полу.

За прошедший год она не раз пыталась прибегнуть к помощи хроноворота. Но всякий раз что-то случалось и останавливало ее. Ей совсем не хотелось свести с ума Гарри или Рона неожиданным появлением собственного двойника и уж никак не хотелось заработать какое-нибудь неприятное заклинание, ловко запущенное ее же друзьями от неожиданности. Но сейчас… сейчас…

Наконец пальцы Гермионы натолкнулись на прохладный металл, и она решительно закусила губу. Если поторопиться, то она все успеет. Успеет их спасти, успеет все изменить. В это мгновение замок задрожал, и с потолка, отколовшись, упало несколько камней, Гермиона пригнулась. Она слышала, как люди ходили по замку, пытаясь найти выживших защитников Хогрватса, слышала, как Гарри звал ее. Гермиона быстро надела цепочку хроноворота.

Прижавшись к стене, она пыталась отдышаться. Что теперь, с чего начать?

Гермиона посмотрела на часы. Надо торопиться, тогда она успеет, ведь вернуться в прошлое можно всего лишь на несколько часов. Решившись, Гермиона побежала в сторону больничного крыла. Ей надо запастись различными зельями — кто знает, что может пригодиться, — а потом заглянуть в подземелье, там тоже может быть что-то полезное для осуществления ее плана.

* * *

Накинув мантию-невидимку на плечи, Гермиона зашла в пустую классную комнату. Покрутив в руках хроноворот, она перевела его на несколько часов назад, к началу самой жаркой части битвы за Хогвартс. Вокруг все закружилось, и Гермиона оказалась словно заключенной в прозрачную сферу.

Когда кружение кончилось, то воздух, замерший после окончания битвы, взорвался криками сражавшихся людей и грохотом падавших камней. Пол у нее под ногами затрясся. Надев капюшон мантии на голову, Гермиона глубоко вздохнула и взялась за ручку двери. Она старательно вспоминала, кто где находился примерно в это время битвы и кого она могла успеть спасти, а также подумала о тех своих товарищах, которым чудом удалось избежать смерти. Возможно, именно она своим путешествием в прошлое смогла изменить их судьбу?

Решившись, Гермиона окружила себя заглушающим заклинанием и кинулась в самую гущу сражения.

Едва оказавшись в коридоре, ей пришлось пригнуться, спасаясь от красного луча заклинания, вылетевшего из палочки ученика, носящего на мантии эмблему Слизерина. Он сражался бок о бок с представителем Хаффлпаффа, которого Гермиона смутно помнила по общим урокам. Наколдовав вокруг них защитный купол, Гермиона бросилась дальше, уверенная, что эти двое смогут постоять за себя. Ее же ждали те люди, которым была нужна помощь.

Пригибаясь от летевших заклинаний и уворачиваясь от бежавших людей, Гермиона чувствовала, что ее сердце колотилось так же быстро, как и в первый раз во время битвы. Она была ужасно напугана и когда откупоривала флакончик, то руки у нее тряслись. Нужно было торопиться, нужно было успеть, иначе он умрет, умрет навсегда, его больше никогда не будет...

Гермиона схватила Фреда за рукав как раз в тот момент, когда в них полетело проклятие. Промахнувшись, оно ударило в стену, и ее кусок упал на пол, на мгновение закрывая Фреда от остальных Уизли. Гермиона быстро произнесла «остолбеней», и Фред тяжело опустился на землю. Джордж, увидев это, отчаянно закричал, в то время как Гермиона, едва не выронив флакончик, поднесла его к губам Фреда.

«Всего одна капля, одна капля», — подумала Гермиона, вливая напиток Живой Смерти ему в рот.

В этот момент Уизли подбежали к брату, и она успела отскочить в сторону в самую последнюю секунду. Перси проверил пульс и покачал головой. Гермиона зажмурилась. Нельзя ничего менять, нельзя, чтобы Фред был жив, так что пока ему придется притвориться мертвым, а потом она даст ему Рябиновый отвар, и все будет хорошо.

Гермиона бросилась бежать дальше, не в силах видеть подлинное горе семейства Уизли, оплакивавшего свою потерю. Гермионе казалось, что ее сердце готово было разорваться на части.

Она торопилась выбраться из замка, иногда успевая бросить заклинанием в Пожирателей смерти, привести в чувство пострадавших или прикрыть защитным куполом сражавшихся на стороне Света. В какой-то момент она увидела, как Невилл с мрачной решимостью запустил горшок с Дьявольскими силками кому-то в спину. Горшок раскололся, а лианы быстро опутали Пожирателя смерти. Гермиона передернула плечами, ей до сих пор иногда снились кошмары про это растение.

Она почти выбилась из сил, чувствуя, как мышцы в ногах горели огнем, когда она наконец нашла Тонкс и Ремуса. Но, увидев их, она замерла, осознав весь ужас положения. Они были слишком далеко друг от друга, и поэтому она не могла спасти их обоих. Раньше ей не приходило в голову, что это могло оказаться проблемой. Она почувствовала, как пересохло во рту и как на глаза навернулись горячие слезы. Неужели у нее не получится помочь им? Как же можно выбрать кого-то одного?

На секунду она подумала, что, возможно, будет лучше, если они погибнут вдвоем, но тут же вспомнила, что у них оставался маленький ребенок, которому тогда придется расти сиротой. Слезы с новой силой полились по щекам.

В это украденное мгновение Гермиона ненавидела себя, свои поступки. Как Дамблдору удавалось не сойти с ума? Как он умел строить планы, расставлять людей-пешек и иногда жертвовать ими? Борясь с тошнотой, она приняла решение и кинулась к Ремусу. Она старалась использовать аналитический подход. В прошлый раз, когда Ремус бросил Тонкс, она совсем расклеилась и впала в депрессию. Разве она сможет пережить его смерть? С другой стороны Ремус смог справиться с предательством друзей и смог выжить, будучи оборотнем... он выдюжит. У него будет сын и Гарри. И если бы она была полностью честна с собой, то было бы необходимо признать, что и Гарри нуждался в Ремусе.

Она надеялась, что несколько капель напитка Живой Смерти «убьют» его настолько, что он сможет прийти Гарри на помощь во время встречи в Запретном лесу.

Зеленый луч Авады почти коснулся Ремуса, но Гермиона успела вовремя схватить его за рукав и потянуть в сторону. Глаза Ремуса расширились, и он оглянулся в поисках Тонкс. Гермиона обездвижила его заклинанием и влила в рот несколько капель напитка. Он остался лежать на земле с рукой, вытянутой в сторону Тонкс. Гермиона всхлипнула и кинулась прочь.

Завернув за угол, она упала на колени, и ее стошнило. Как? Как она могла это сделать? Просто взяла и позволила Тонкс погибнуть. И еще какие-то оправдания придумала. Она чувствовала, как ее сердце словно сжало тисками, и ей казалось, что под слоем застывших на коже грязи и крови сама ее душа почернела. Она позволила себе остановиться на несколько минут и глубоко вздохнула, пытаясь справиться со жгучей болью. Затем неуверенно поднялась на ноги. Прополоскав рот наколдованной водой, Гермиона кинулась вон из замка.

Оказавшись на улице, она направилась в сторону Визжащей хижины, когда нужно, пригибаясь и уворачиваясь от заклинаний. По мере возможности она пыталась помогать сражавшимся, но чувствовала, что постепенно выбивалась из сил. Остановившись на секунду, она сверилась с часами и перевела дыхание, а потом огляделась. Охнув, она приметила Колина Криви, который пробрался обратно в замок со старшими студентами, а теперь пытался отразить атаку Пожирателя смерти, что получалось очень плохо. Гермиона кинулась вперед и сбила Пожирателя смерти с ног как раз в тот момент, когда он кинул заклинанием в Колина. Заклинание промахнулось и улетело в небо. Затем Гермиона наложила парализующие заклинание на Пожирателя и на Колина и, мысленно извинившись, влила несколько капель напитка Живой Смерти мальчишке в рот.

Тут до ее слуха долетело какое-то щелканье, и, обернувшись, она увидела огромного акромантула, направлявшегося к ней. Ей стало очевидно, что Гарри и Рон не преувеличивали, когда рассказывали о том, какими большим бывают эти пауки.

Гермиона развернулась и побежала в сторону Гремучей ивы, надеясь, что мантия-невидимка надежно скрыла ее, и дерево ее не заметит. Однако она ошиблась. Ветка больно ударила в живот, опрокидывая навзничь. От удара Гермиона вскрикнула, и ее заглушающее заклинание перестало действовать. Хватая воздух, она лежала на траве, пытаясь унять боль. Но у нее не было времени, и, превозмогая себя, Гермиона поднялась на ноги. Словно какая-то сила заставляла ее двигаться вперед, ей было нужно как можно скорее добраться до Снейпа.

— Вингардиум Левиоса, — хрипло прошептала она, и прутик, взмыв в воздух, направился к Гремучей иве.

Поправив мантию-невидимку, Гермиона снова наложила на себя заглушающее заклинание. Если она все правильно рассчитала, то должна была попасть в Хижину, еще до того, как Снейп пришел туда, еще и до самого Темного Лорда. А если ей повезет, то она сможет найти место, где можно будет спрятаться.

Подземный туннель оказался длиннее, чем она помнила. А может быть, она просто слишком нервничала или все дело было в засевшей в голове мысли: «скорее, скорее, торопись».

Едва она оказалась в хижине, как сразу поняла, что Темный Лорд был уже там. И несмотря на то, что она знала, что через несколько часов его больше не будет, все равно его присутствие наводило страх. Гермиона молилась всем существующим и несуществующим богам, умоляя, чтобы Тот-Кого-Нельзя-Называть не догадался о ее присутствии и чтобы Нагайна тоже не почувствовала ее. Чтобы чем-то себя занять, Гермиона подошла к грязному окну и принялась разглядывать открывшейся вид.

Время тянулось медленно, и Гермионе было трудно не думать о тех людях, которых она не смогла спасти. Угрызения совести не давали ей покоя. Но теперь она была уже здесь и даже если бы захотела, то не смогла бы покинуть своего поста. Она не могла не помочь Снейпу.

Сам-Знаешь-Кто — Гермиона даже мысленно боялась произнести его подлинное имя — с кем-то разговаривал. Может быть, с Малфоем? Ей показалось, что она услышала имя Снейпа, походившее на змеиное шипение. Северуссс. По мнению Гермионы, такое звучание было просто ужасным.

Всякий раз, когда Гермиона думала о профессоре Снейпе, а надо признаться, что думала она о нем часто, ведь он ей давно уже нравился, по крайней мере до тех пор, пока не совершал очередную гадость, никогда его имя не звучало так грубо.

Гермиона услышала скрип половиц и задержала дыхание. Она хорошо знала его походку: будучи старостой, она не раз пересекалась с ним на ночных обходах Хогвартса. Также она всегда могла определить, в какой части классной комнаты он находился. Она зажмурилась, ей совсем не хотелось слышать их разговор с Темным Лордом. Не хотелось слышать вопрос Северуса, удивление, сквозившее в его голосе.

Он закричал, и Гермиона до крови закусила губу. По лицу катились горячие слезы. Она чувствовала, как у нее тряслись руки, а в голове крутилась только одна мысль: «ну же, сделай что-нибудь, сейчас... сейчас... спаси его... заставь жить...»

Как только ее копия из прошлого, Рон и Гарри покинули комнату, Гермиона бросилась к Снейпу. Она стала снимать с себя мантию, которая зацепилась за цепочку хроноворота. Сбросив мантию, Гермиона направила палочку на Снейпа и дрогнувшим голосом произнесла:

— Ренервейт!

Снейп втянул в себя воздух и застонал. Моргнув, он открыл глаза и посмотрел на Гермиону.

— Ты пришла, — еле слышно сказал он, но она разобрала каждое слово.

— Да, да, я здесь, — она постаралась улыбнуться как можно ласковее, а затем опустилась на пол.

Гермиона почувствовала, как резкая боль пронзила колено, но она не обратила на это внимание, слишком занятая тем, что вливала в Снейпа различные зелья и эликсиры. Она дала ему безоар, и он проглотил его. Затем Гермиона произнесла все лечащие заклинания, которые только знала, надеясь, что ей удастся справиться с зияющей раной на горле. Она вздохнула с облегчением, когда увидела, что кожа постепенно стала срастаться, а кровотечение остановилось. Гермиона чувствовала, как ее всю трясло. В какое-то мгновение она посмотрела на свои руки и замерла. Они были прозрачными и словно светились в полутемном помещении. Она перевела взгляд вниз и увидела, что все ее тело тоже было полупрозрачным и охваченным свечением. На полу рядом лежал раздавленный хроноворот, а из разбитого колена текла кровь, смешиваясь с кровью Снейпа.

— Нет, только не это, — тихо сказала она и исчезла из виду, затянутая во временной круговорот.

Из своего детства Северус помнил немного, но с какого-то момента ангел всегда присутствовал в его воспоминаниях. Маленький Северус вечно попадал в какие-то передряги. Царапины, порезы и ожоги были обычным делом, ведь большую часть своего времени он проводил в крошечной тайной лаборатории матери. Но сначала никакого ангела не было.

Как-то раз, после очередного скандала, оставившего мать в синяках и кровоподтеках, Северус решил выбраться из своей маленькой комнаты, через узкое окно, на самую крышу. Он хотел загадать желание, чтобы мама поправилась поскорее, а самые лучшие желания загадывались, когда падала звезда. Пятилетний мальчик решил, что если окажется ближе к звездам, то его просьбу услышат скорее.

Загадав желание, он стал спускаться вниз и оступился. И хотя дом был не очень высоким, Северус здорово приложился о землю. Закусив губу, он пытался удержаться от слез, ведь тогда па рассердится еще больше. Северус лежал неподвижно на траве, боясь пошевелиться, и не замечал ангела до тех пор, пока тот не дотронулся до него светящейся рукой. Мальчик почувствовал, как сломанные кости в ноге срослись, и боль ушла. Ангел, а кто же еще это мог быть, смахнул волосы с его лица, но Северус не мог разобрать черты необычного существа. Как только Северусу стало лучше, существо исчезло. Немного помедлив, мальчик поднялся на ноги и по водосточной трубе забрался к себе обратно в комнату.

С утра он все рассказал матери, но та, занятая уборкой после очередной пьянки мужа, не поверила сыну, решив, что тому все это приснилось. К тому же и желание не исполнилось, ведь синяки с рук матери так никуда и не исчезли.

Со временем Северус понял, что загадывать желание — пустое, и перестал лазить на крышу.

Шли года, и за это время Северусу довелось увидеть ангела несколько раз. Мальчишка часто встревал в ссоры родителей, пытаясь защитить мать, и ему крепко доставалось от отца. Не раз он оказывался на полу с разбитым носом и сломанными ребрами и синяками.

И в таких случаях рядом с ним всегда появлялся ангел. Всякий раз раны Северуса заживали, а сам он ощущал горький привкус во рту. Казалось, что никто другой не мог увидеть то существо, ведь часто, когда ангел появлялся, отец все еще кричал на избитого сына.

Не раз Северус пытался ухватить ангела, но каждый раз его пальцы проходили сквозь охваченную сиянием руку существа.

Иногда Северус не мог заснуть и, лежа в темноте, думал о своей неудачной жизни, отчаянно желая обрести свободу, мечтая о счастье с Лили, представляя, как все могло бы сложиться, родись он в другой семье, и в такие моменты снова появлялся ангел, золотое сияние, возникавшее у его кровати. Существо наклонялось к нему, словно желая утешить, и порой Северусу казалось, что он мог различить черты лица или увидеть прядку пышных волос. Потом ангел исчезал, и Северус часами думал о нем. Разве в волшебном мире существовали ангелы? Но узнать было неоткуда, кроме старых учебников, дожидавшихся своего часа, других книг в доме не было. Их всех уничтожили вместе с лабораторией, в которой Северус так любил играть. И все, что ему оставалось, так это истории, украдкой рассказанные матерью, пока отец спал в пьяном угаре, развалившись на кресле.

Прошло еще несколько лет, Северус уже учился в Хогвартсе и однажды днем шел по коридору школы, когда случилось довольно неприятное происшествие: его по голове ударила бита загонщика. Он не знал откуда она появилась в воздухе, но тем не менее услышал знакомый неприятный смех. Снова появился ангел и принялся его лечить. И только тогда он понял, что за горький привкус оставался у него во рту всякий раз после его появления: крововосполняющее и еще какие-то другие зелья. Он проштудировал не одну книгу, пока не смог определить каждое из них.

Со временем возникло чувство обиды. Ангел, хотя Северус уже знал достаточно, чтобы понять, что их на самом деле не существовало, но лучшего имени не придумывалось, никогда его не спасал. Лечил, да, но никогда не вмешивался, не выручал его. И Северус в какой-то момент возненавидел его.

— Уходи, — однажды ночью глухо велел он после очередной стычки с Мародерами.

Спина ныла, после того, как заклинание Питера попало ровно между лопатками. Золотистая фигура нежно улыбнулась и излечила его от физической боли. Казалось, что ей не хотелось уходить, но Северусу было все равно, ведь ангел был не в состоянии излечить боль душевную.

Теперь ангел приходил редко и только в те моменты, когда Северус оказывался пострадавшим. Иногда существо плакало, иногда смеялось, а иногда пыталось утешить Северуса, хоть тот об этом и не просил.

В ту ночь, когда Блэк отправил его на верную смерть, указав на лаз, ведущий в Визжащую хижину, ангел попытался закрыть его своим телом, оказавшись между парализованным страхом Северусом и оборотнем. Поттер, вытаскивая Снейпа из тоннеля, ничего не заметил.

В тот раз Северусу казалось, что он заслужил такую необычную защиту.

Но сегодня… сегодня Северус потерял своего единственного друга. И во всем был виноват он сам. В этот раз ангел никак не мог ему помочь. И все же, пока Северус смиренно лежал в кровати, в то время как все другие ученики мирно спали, ему показалось, что он почувствовал чье-то теплое присутствие. Это ощущение сохранялась всю ночь, пока Северус притворялся спящим, хотя сам он считал, что не заслужил такой доброты.

С утра ангел, как обычно, исчез, и тогда Северус решил прислушаться к словам Малфоя. Ведь никто другой не передлагал оплатить дополнительное обучение после школы, не так ли? Никто другой не предлагал ему дружбу и возможность принадлежать к чему-то значительному. Так, может, стоило присмотреться к этому предложению?

В ту ночь, когда погибла Лили, Северус заметил, что ангелом была женщина. Ее силуэт проступил чуть более отчетливо, и Северус недоумевал, кому же она так насолила, что ее послали защищать такую никчемную жизнь, как его собственная. Возможно, это была плата за грехи? А если так, то после смерти кто станет его господином?

Северус думал, что это не мешало бы узнать.

Он лежал на полу в ванной комнате, а ангел обеспокоенно суетился вокруг. Из вскрытых вен кровь медленно стекала по рукам и капала на холодные плитки. Северусу было абсолютно все равно, сможет ли хранитель спасти его и в этот раз. Он был сам во всем виноват. Он понимал, что Альбус был прав, говоря о том, что сына Лили было необходимо защитить. А раз во всем был виноват Северус, то он был просто обязан помочь Гарри, ради памяти Лили.

Ангел залечила его раны, избавила его от физической боли, но на душе было абсолютно пусто. Она положила руку ему на щеку, и Северусу в какой-то момент показалось, что он смог ощутить прикосновение кожи, словно существо становилось реальным.

— Мне наплевать, — заплетавшимся языком сказал Снейп и кончиком ботинка отбросил разбитую бутылку огневиски в сторону. — Если бы я только мог перестать чувствовать.

Он ощутил, как горячие капли упали ему на лицо. Она плакала. Плакала из-за него.

— Разве тебе не все равно?

Но ответа как всегда не было. Только затянувшие порезы.

Теперь необходимость появления его ангела возникала не так часто. А она совершенно точно была его собственным, личным ангелом. Никто, ни Лили, ни Альбус не знали его так хорошо, как знала его она. Ему хотелось, чтобы она была настоящей женщиной, чтобы каким-то образом ему удалось бы вытянуть ее из сияния в реальный мир. Одиночество было его бременем, а вина, словно ярмо, тянула вниз. Но это были душевные раны. В те дни ему не часто приходилось страдать от ран физических. С опытом он научился предотвращать взрывы на уроках зельеварения, часто прибегая к легилименции и узнавая намерения учеников еще до того, как они успевали претворить их в жизнь.

И если бы Снейп, нагонявший на всех ужас профессор Снейп, был бы до конца честен с собой, то ему пришлось бы признать, что ему не хватало общества ангела.

Ему не хватало того теплого чувства, которое возникало у него всякий раз, когда она заботилась о нем и лечила его. Ему было хорошо в ее присутствии. Альбусу было на него наплевать, ведь несмотря на все заверения, он все равно полностью ему не доверял. Снейп хорошо знал, что думали о нем окружающие: никому не нужный, грязный, неприятный в общении человек, любивший издеваться и терроризировать студентов. Впрочем, так оно и было.

Но ангел знала его другим. Она плакала, сопереживая ему.

Ее присутствие стало сродни принятию дозы наркотиков. Отчаянная необходимость в любви и заботе. Тоска по существу, которое понимало его, зная все то, через что пришлось пройти Северусу.

С этим желанием было трудно бороться. И ночами, когда уже не было сил терпеть окружающий мир, Снейп закатывал рукава рубашки и резал вены. Боль знакомо пронизывала его тело. Он не планировал умирать, ведь оставалось еще много невыполненных обещаний. Но всякий раз, лежа на мягкой кровати — роскошь, которую он себе позволил, став преподавателем в Хогвартсе — и истекая кровью, он знал, что его ангел придет.

Первый раз, когда он так поступил, то есть сразу после смерти Лили, ангел была напугана не на шутку, поспешно старалась вылечить его, а слезы текли по ее лицу. Сейчас же она лечила его, не торопясь, с нежностью, и Северус представлял, что при этом она говорила ему ласковые слова, хоть он и не мог их слышать. Медленно сращивая раны на руках, она, казалось, специально растягивала процедуру, только чтобы остаться с ним на несколько лишних минут. Сейчас Северус был в состоянии различить ее глаза, в которых застыло бесконечное выражение тепла. Она знала, что ему было нужно, понимала, почему он так поступал.

Снейп старался держаться как можно дольше, но все равно оказывался лежавшим в лужи собственно крови, в то время как ангел выхаживала его. Северус внимательно следил за всеми ее движениями, стараясь в сиянии различить черты ее лица и хорошенько их запомнить. Он размышлял о своей жизни вслух. Рассказывал ей, чем занимался в ее отсутствие. Говорил о Поттере, который теперь учился в Хогвартсе, и его кошмарных друзьях, во всех красках описывая их похождения, и тогда ангел смеялась, слушая его рассказы.

Это случилось в ту ночь, когда вернулся Темный Лорд и от всей души «угостил» Снейпа круциатусом, в качестве платы за опоздание и пошатнувшуюся веру. И когда Северус извивался от боли под пыточным заклинанием, а ангел пыталась ему помочь, он наконец смог разобрать черты ее лица и понял, что они принадлежали Гермионе Грейнджер.

— Это ты, — хриплым голосом сказал он в ту летнюю ночь, когда вернулся к себе в комнаты, — подружка Поттера.

Сил на кривую усмешку уже не оставалось. Ангел наклонила голову и кивнула. Было видно, что она что-то говорит, но до Северуса не донеслось ни звука, и он махнул рукой, чтобы она остановилась. Он и так знал, на что похож голос Грейнджер. Чего он не знал, так это как она могла оказаться здесь. Снейп ощупал челюсть: зелье, которое она ему дала, залечило прокушенный язык и помогло справиться с последствиями пытки.

С одной стороны ему хотелось наказать реальную девушку за это невольное предательство. Но с другой стороны… эта Грейнджер знала его. Знала его жизнь, тот выбор, что ему пришлось сделать, все его недостатки и редкие достоинства. И он не хотел от нее отказываться. Даже одна мысль о том, что он может остаться один, была для него невыносима.

— Ты помнишь все наши встречи?

Молчаливый кивок.

— Ты приходишь только ко мне?

Еще кивок.

— Почему?

Но в ответ ему было молчание. Наконец боль отпустила его, и Северус устроился поудобнее.

— Я этого не хочу.

Ангел пожала плечами и вскоре исчезла из виду. Снейпу показалось, что она не хотела уходить.

Сколько ей было лет, когда она оказалась привязанной к нему? И действительно ли ей была важна его судьба? Пусть хоть чуть-чуть?

Вскоре после начала семестра Снейп вновь призвал своего ангела, и пока она заживляла его раны, спросил:

— Почему я?

Ничего. Тогда он попробовал зайти с другой стороны.

— Ты умрешь?

Грейнджер только пожала плечами. Интересно…

— Когда это произошло?

Грейнджер показала два пальца.

— Два года назад?

Кивок. Снейп молча лежал и наблюдал за ее неторопливыми движениями. Ему никогда не приходилось пить все те зелья, которыми она пользовалась, но результат был все равно таким же, как если бы он их выпил. Она начала постепенно растворяться в воздухе, и Снейп не удержался от вопроса:

— Тебе действительно небезразлична моя жизнь?

Ангел кивнула и растаяла без следа.

Северус не знал, как ему быть, и в эти дни ангел, ибо для него она всего будет ангелом, была его постоянным спутником. Снейп понимал, что в эти дни чаще срывался на окружающих, был бледнее обычного, но она была ему просто необходима. То, что Альбус попросил его сделать, было неправильным, неверным, ужасным. Просьба эта не давала Снейпу покоя, лишала сна, коверкала душу.

Грейнджер старалась помочь, чем могла. Ее черты проступили еще более отчетливо. По возрасту она была практической такой же, как и девушка в классе, но выглядела более худой и более измученной. Он хотел спросить, выиграли ли они назревающую войну, но потом понял, что не желал знать ответа. Если Свет проиграл, то он придумает способ покончить со всем этим, не дав ей вмешаться.

Он думал о ней постоянно и в какой-то момент с удивлением понял, что был неравнодушен к ней. Наверно, она была хорошенькой, но для него это не было главным. Главное заключалось в том, что она была необыкновенно способной. Верным другом, который, не раздумывая, бросался на защиту слабых. Она была всем тем, чем никогда не был он сам. Северус не мог себя обманывать, но при этом чувствовал себя грязным извращенцем, когда ему приходили не совсем правильные мысли в отношении Грейнджер.

Иногда он резал вены не только для того, чтобы призвать ангела, но и для того, чтобы в некотором роде очистить свою душу. Было абсолютно недопустимо то, что он постепенно влюблялся в свою студентку. Странные обстоятельства их встречи не могли служить ему оправданием.

Но тем не менее он продолжил с ней разговаривать, отвлекаясь от приятной боли порезов. Он был не в состоянии отказаться от этого одностороннего диалога. Он хотел узнать о ее жизни больше и поэтому старался задавать такие вопросы, на которые можно было бы ответить или «да» или «нет». Но каждый раз ему было мало полученной информации и хотелось еще и еще.

Грейнджер все так же тепло ему улыбалась. Ей нравилось дотрагиваться до его лица, а один раз она пальцем очертила его значительный нос. Иногда Снейп давал волю фантазии, представляя, что она так внимательно смотрела на него потому, что хотела поцеловать.

И каждый раз, перед тем как она исчезала, он спрашивал:

— Тебе правда небезразлична моя жизнь?

И она всегда утвердительно кивала головой.

Год, который он провел в должности директора Хогвартса, был самым тяжелым. Подчас вина была настолько сильной, причиняла столько боли, что ангел снова появлялась в его комнатах. Но иногда Северус все же прибегал к испытанному способу, вскрытию вен. И тогда физическая боль несколько облегчала душевную. Северус держался из последних сил. Ему казалось, что силы эти вот-вот кончатся. Он не сможет защитить ни школу, ни студентов. Он понятия не имел, где был Поттер и подвергался ли он опасности.

Он понятия не имел, подвергалась ли опасности она.

Гермиона, его личный ангел, при каждом появлении выглядела все более обеспокоенной. И каждый раз она старалась задержаться с ним как можно дольше. Теперь ее почти не окружало сияние, напротив, сейчас она больше и больше походила на реального человека. На ней была надета испачканная и разорванная в нескольких местах маггловская одежда. Из разбитого колена сочилась кровь, а на перепачканном лице слезы оставили чистые дорожки. Складывалось впечатление, что она побывала в каком-то сражении, но на все его вопросы Гермиона отвечала, что осталась жива. Легче от этого не становилось.

Пару раз, пока она заживляла его порезы, Северусу показалось, что он почувствовал прикосновение теплой кожи, но всякий раз, когда он пытался до нее дотронуться, его рука проходила сквозь очертания ее тела.

Он все так же продолжал с ней говорить, а она по мере возможности старалась отвечать на его вопросы. Иногда у нее было такое выражение лица, словно она хотела его обнять, а он часто, не отрываясь, смотрел на ее губы, мечтая о том, чтобы поцеловать их.

В глубине души шевелилось неприятное чувство страха, он боялся, что умрет никому не нужным, так и не поцеловав Гермиону. По крайней мере, ему удалось хотя бы раз поцеловать Лили, пусть всего лишь в руку, не важно. С Гермионой ему не довелось пережить и этого.

— Грейнджер, — сказал Снейп как-то раз весенним вечером, наблюдая за тем, как порез на его руке медленно стягивался. Она посмотрела на него, а сияние, всегда окружавшее ее, стало практически неразличимым, — тебе правда небезразлична моя жизнь?

Она кивнула.

Он замолчал на секунду, мучительно решаясь на следующий вопрос:

— Я тебе тоже небезразличен?

Она положила ладонь на его щеку и улыбнулась так грустно, что Снейп был готов расплакаться. Она кивнула и поцеловала его в лоб.

— Мисс Грейнджер… Гермиона… я…

Но она исчезла вновь.

— Ренервейт! — он услышал ее голос и, вздохнув, застонал.

До этого момента ему никогда не удавалось услышать голос ангела. Открыв глаза, он посмотрел на нее. Привычное сияние исчезло. Неужели это была она, настоящая? То волшебство, которое отправило Гермиону в прошлое, закончилось?

— Ты здесь, — с трудом выговаривая слова, произнес Снейп.

— Да-да, это я, — ответила она, улыбнувшись, и опустилась перед ним на колени.

Снейпу показалось, что он услышал хруст раздавленного стекла.

В этот раз все было по-другому. Гермиона была реальным человеком, а зелья и эликсиры, которыми она его лечила, тоже были самыми что ни на есть реальными. Она заставила его проглотить безоар, а потом принялась водить над ним волшебной палочкой, произнося лечащие заклинания. Кожа на его изуродованном горле стала срастаться, кровотечение остановилось, и Гермиона вздохнула с облегчением. От напряжения ее руки, всегда такие уверенные, дрожали. На какое-то мгновение она замерла, и Северус проследил за ее обескураженным взглядом. Ее пальцы оказались прозрачными и были окружены золотистым сиянием. Посмотрев вниз, они оба увидели, что все тело Гермионы стало прозрачным. На полу рядом лежал раздавленный хроноворот, а из разбитого колена текла кровь, смешиваясь с кровью Снейпа.

— Нет, только не это, — произнесла чуть слышно Гермиона.

А потом она исчезла, а он остался один.

Северус был в ужасе. Она исчезла! Этого не должно было произойти! Гермиона была его, его! Превозмогая боль, Снейп перекатился на бок, а потом встал на четвереньки. На том месте, где еще секунду назад находилась Гермиона, лежали остатки разбитого хроноворота и мантия-невидимка Поттера. Голова кружилась, и Северус с трудом подавил приступ рвоты.

Потянув за тонкую цепочку, Снейп поднял предмет на уровень глаз. Действительно, это когда-то было хроноворотом. Осколки были испачканы ее кровью, а золотистый песок, некогда наполнявший стеклянную колбочку, исчез. Его прошиб холодный пот. Вот из-за чего все так вышло. Вот почему Гермиона оказалась в прошлом. Все началось именно сейчас, конечно… крововосполняющее зелье, напиток Живой Смерти и противоядие к нему, настойка бадьяна и много всевозможных целебных эликсиров. Вот почему ангел появилась в его жизни.

Северус кое-как добрался до стоявшего поблизости комода и, опираясь на него, поднялся на ноги. Ему казалось, что он уже пробежал не одну милю, но тем не менее не одолел и половины пути. В кармане он нашел свою волшебную палочку (палочка Гермионы исчезла вместе с ней) и с ее помощью призвал мантию-невидимку, которую накинул на плечи.

Снейп медленно передвигался по тоннелю, часто останавливаясь и отдыхая, привалившись к земляной стене. Гермиона переместилась в прошлое до того, как полностью успела вылечить его, и теперь рана на шее ныла и кровоточила. Северус воспользовался шейным платком для того, чтобы соорудить некое подобие бинта, и попытаться остановить кровотечение. Скорее всего, на этом месте образуется шрам, но Снейпу было наплевать на такую мелочь.

Он совсем забыл о Гремучей иве и едва оказался на улице, как одна из веток размахнулась и ударила его, отбрасывая в сторону. Снейп приземлился на спину и попытался перевести дыхание. На какое-то мгновение перед ним возникла Гермиона, охваченная золотистым сиянием, и Северус протянул руку, чтобы дотронуться до нее. Однако боль быстро сошла на нет, и Гермиона опять исчезла.

Северус волновался, что у него совсем не осталось времени вернуть Гермиону в реальность. Поправив мантию, он устремился к замку. По мере приближения к школе, он слышал ликование победивших, также ему довелось увидеть труп поверженного Волан-де-Морта. В Большом зале лежали тела погибших, и Северусу показалось, что тех было слишком много. Но сейчас ему было важно найти Поттера.

— Я не знаю, где она... Только что была здесь, а теперь ее нет, — Северус услышал взволнованный голос мальчишки и пошел в его сторону.

Поттер и двое Уизли обнаружились в пустой классной комнате.

— Я знаю, где ее искать, — сбросив мантию-невидимку, без каких-либо вступлений, сказал Северус.

На него нацелились сразу три волшебные палочки, но как только их обладатели поняли, кто стоял перед ними, то опустили свое оружие. Снейпу показалось, что, увидев его живым, Поттер не только удивился, но и вздохнул с облегчением.

— Вы знаете? И где же?

— Так сразу невозможно объяснить, — поморщился Снейп. — К тому же мне известны не все обстоятельства дела, — он вытащил цепочку хроноворота. — Я предполагаю, что она вернулась для того, чтобы мне помочь, используя хроноворот. Однако он сломался, и Гермиона исчезла.

— Откуда у нее это? — спросил Уизли, а сестра дернула его за рукав.

— Это плохо, что он сломался, так? — поинтересовалась Джинни.

— Да, думаю, вы правы.

— Если хроноворот сломался, то ее ничего не связывает с нашей временной линией, — вдруг подал голос Дамблдор с висевшего в комнате портрета, и Северус повернулся в его сторону. — Иными словами, Гермиона потерялась во времени.

— Это не совсем так, — ответил Снейп. — В некотором роде она привязана ко мне. Сколько я себя помню, она периодически появлялась в моей жизни.

— А! Ну тогда не все потеряно.

— Вы видели ее?

— На протяжении всей вашей жизни?

— А что она там делала?

— Ответы на ваши вопросы: да, да и она меня лечила, — произнес Снейп, нахмурившись. — Что-то вроде глупого эхо, — продолжил он, хотя совсем не имел ввиду то, что сказал, поэтому на следующей фразе постарался смягчить тон, что далось ему не так просто. — На протяжении многих лет я не знал, кем она на самом деле являлась, так как сначала она была просто сияющим силуэтом.

— И как же нам ее вернуть? — спросила Джинни, улыбнувшись.

Конечно, она обращалась к Дамблдору, а не к Снейпу, и его это задело.

— Я точно не знаю. Для того, чтобы вернуть мисс Грейнджер нужно, чтобы совпало несколько условий. И это надо сделать до тех пор, пока она не растворится во времени, — ответил Дамблдор. — И даже если мы преуспеем, то вернувшаяся Гермиона может отличаться от той, которую вы все знаете.

Северус наклонил голову, размышляя. Он отказывался верить в то, что его Гермиона будет какой-то другой. Она была сильной, умной, отважной и значила для него больше всего на свете.

— Когда ветка Гремучей ивы ударила меня, мисс Грейнджер была почти что настоящей. Но обстоятельства изменились, прежде...

Он развернулся и, оглядевшись, нашел подходящее место на полу. Улегшись, Северус хорошо знакомым заклинанием вскрыл вены. Поттер ахнул. Перед Снейпом возникла Гермиона и принялась волшебством заживлять порезы. Северус схватил ее за колено, ощущая твердость тела, но Гермиона опять пропала из вида. Судя по их реакции, ни Поттер, ни брат и сестра Уизли, ни портрет ничего не заметили.

Выругавшись, Снейп сел. Во рту он ощутил горьковатый вкус зелья.

— Поттер! — рявкнул Северус.

Гарри вопросительно посмотрел на него.

Снейп надеялся, что мальчишка как-то сумел избавиться от крестража. Впрочем, это было не важно. Важно было спасти ангела.

— Вы все еще ненавидите меня?

— А... а что?

— Те обстоятельства, о которых упомянул Дамблдор, требуют, чтобы я мучился и страдал. Боль, вот что привязало эхо Гермионы ко мне. Я не могу с одной стороны ее удерживать, а с другой постоянно резать вены. Если у вас получится непростительное, то, возможно, таким образом мы сможем выиграть время.

Зеленые глаза мальчишки расширились.

— Помнишь, для того, чтобы заклинание вышло, ты должен вложить в него душу, — подсказала Джинни.

— Думаю, у меня получится.

Северус лег обратно на пол. От страха сердце колотилось где-то в горле. Что, если у него не получится ее вернуть, и он потеряет Гермиону навсегда? С другой стороны, если получится, то вдруг она от него отвернется?

— Круцио!

Снейп почувствовал, как боль пронзила все его тело, хотя вряд ли это могло сравниться с ощущениями, которые он испытывал от пыточных заклинаний в исполнении Лорда. В ту же секунду около него возникла Гермиона и кинулась ему помогать. Сжав зубы, Северус схватил ее за руки. Но в этот момент мальчишка ослабил заклинание, и Гермиона стала растворяться в воздухе. В ее глазах забилась паника.

— Круцио! — выдавил из себя Поттер.

Снейп застонал, но постарался изо всех сил прижать к себе Гермиону. Он обхватил ее руками, сознавая, что со стороны он обнимал пустое пространство. К своему удивлению он почувствовал, что она ответила на объятия.

— Круцио! — вступил решительный голос Джинервы.

Мысленно Северус напомнил себе, что еще на втором курсе в нее вселилась часть души Волан-де-Морта. Очевидно, это не прошло для нее бесследно, ведь не каждому удается вложить столько ненависти в пыточное заклинание, чтобы оно вышло достаточно сильным.

Его затрясло, и он почувствовал, как спазмом свело ноги. Прикусив язык, чтобы не закричать, он еще сильнее вцепился в Гермиону. Ее волосы защекотали ему нос, и Снейп услышал ее возглас, подумав, что это было многообещающим признаком.

— Круцио! — снова приказал Поттер, и его голос дрогнул.

Мир Северуса превратился в раскаленный океан боли, которая ломала и плавила его. Но несмотря на все это Снейп не отпускал Гермиону, не желая вновь становиться свидетелем ее исчезновения.

«Если она исчезнет, то дай мне умереть, без нее я не хочу жить», — мысленно попросил он.

Но Гермиона тоже хотела вернуться, и поэтому крепко держала его за сюртук. По ее щекам текли слезы, и Северус чувствовал, как мокро стало в том месте, где она уткнулась ему в шею.

— Все! Все! Остановитесь! — воскликнул Уизли. — Я вижу ее! Она вернулась!

Боль закончилась, и Снейп перевел дыхание. Он отпустил Гермиону, и его руки обессилено упали на пол. Он еще раз вздохнул, чувствуя, как из потревоженной раны на горле сочилась кровь.

Казалось, Гермиона не замечала, в каком плачевном состоянии находился Северус.

— Ах, спасибо, спасибо! Я вернулась в реальный мир! — повторяла она, целуя его в бледную щеку.

Тут же подоспели ее друзья, и Гермиона, оставив Северуса, кинулась их обнимать. Снейп сломанной куклой лежал на полу, ощущая, как защемило сердце в ту минуту, когда Гермиона отошла в сторону. Пора бы уже было привыкнуть к этому чувству. Теперь никакие боль и мучения не вернут его ангела. Снейпу показалось, что его душа стала абсолютно пустой. У него ничего не осталось. Как теперь жить дальше?

— Рон, — тихо сказала Гермиона, выпутываясь из его объятий, — не мог бы ты меня отпустить… я… все дело в том...

Уизли повесил голову.

— Прости меня, — дрогнувшим голосом сказала она. — Пожалуйста, не обижайся, но видишь ли…

— Ты теперь другая? Изменилась? — предположил Рон.

— Да, — ответила Гермиона и посмотрела в сторону лежавшего на полу Снейпа. — Я прожила с ним целую жизнь. Я понимаю, что это профессор Снейп, наш учитель, к тому же не упускавший случая поиздеваться…

— Не страшно, я понимаю, — мягко перебил ее Рон. Протянув ей руку, он спросил: — Просто друзья?

— Конечно, — облегченно вздохнув, ответила Гермиона и сжала его ладонь.

Она обняла Джинни и Гарри. Потом коротко, стараясь не обращать внимания на снедавшее ее чувство вины, рассказала, что ей пришлось сделать и отдала Гарри флакон с Рябиновым отваром. Рассказывая о том, как она не смогла помочь Тонкс, Гермиона опять расплакалась. Она призналась, что не всех смогла спасти и извинилась. Ее друзья натянуто улыбнулись, но тем не менее заверили, что понимают, почему она так поступила.

Она им не поверила.

Наконец Гарри, Джинни и Рон ушли, оставив Гермиону наедине с Северусом и вездесущим портретом Дамблдора.

Гермиона чувствовала, как у нее кружилась голова от осознания того, что все ее мучения кончились и она наконец вернулась домой. Она повернулась в сторону все еще лежавшего на плиточном полу Снейпа. Сев рядом с ним, она стала произносить лечащие заклинания.

— Остановись, не надо, — возразил он, чувствуя, как волшебство наполнило его.

— Никогда, — покачав головой, шепотом ответила она. — Я вас слишком хорошо знаю, профессор.

Какое-то время он молчал, просто наслаждаясь ее присутствием, убаюканный ее магией.

— Северус, — наконец сказал он.

— Северус, — повторила Гермиона и радостно улыбнулась.

— Я слишком для тебя стар, — ответил он и глубоко вздохнул.

— Ну, тогда я еще старше, ведь я прожила твою жизнь в добавок к своей собственной, — прищурившись, возразила Гермиона. — К тому же, как мне кажется, я намного опередила свой возраст. За время, проведенное в прошлом, мне пришлось принимать непростые решения. Я решала, кого спасти, а кому дать умереть. Те, которым я не смогла помочь, погибли у меня на глазах. Я кидалась непростительными заклинаниями во врагов, и они мне отвечали тем же. Я сильно отличаюсь от той девушки, что когда-то была твоей студенткой.

— Нет, не студентка, — возразил Снейп и с помощью Гермионы принял сидячее положение. Он положил ей ладонь на щеку и тихо сказал: — Ты мой ангел.

— Я всегда им буду, — улыбнувшись, ответил она.

А потом Северус ее поцеловал. И этот поцелуй был именно таким, о каком мечтала Гермиона.