Наблюдая любовь (гет)

— Не могу поверить, что мама заставляет нас делаеть все это маггловским способом! — возмутился Рон, вытирая рубашкой вспотевшее лицо, обнажив при этом длинный худощавый торс с каплями пота и влажными рыжими волосами, спускающимися вниз от пупка.

— Согласен. Хотя все не так уж плохо, — заметил Гарри, вонзив лопату в землю, прежде чем убрать грязь перед собой, и попытался отвести взгляд от высокой фигуры Рона. — Я обязан был работать в саду тети Петунии все время. Твоя мама всего лишь попросила нас посадить несколько кустов. Мы почти закончили.

Хмыкнув, Рон продолжил работу, подрезая недавно посаженный кустарник. Через несколько минут он снял рубашку, ноя из-за жары и потерянных выходных. А потом сказал:

— На прошлой неделе у Джинни был день рождения.

— Угу, — потвердил Гарри, опасаясь того, к чему ведет Рон.

— Она теперь совершеннолетняя.

— К чему ты клонишь? — вздохнул Гарри.

— Ни к чему. Просто... интересно, было ли у вас... хм... приватное празднование?

— Нет... мы не готовы к... таким празднованиям. Джинни... она... хм... хочет подождать.

— Мда, Гермиона считает, Джинни хочет, чтобы ты тоже понял, как это ждать.

— Да, но это чертовски неприятно, — проворчал Гарри, пока не поймал взгляд Рона. — Но я не против подождать. Ожидание — это... круто, ожидание — это хорошо... это...

— Гарри, все нормально, я понимаю, — Рон хлопнул друга по плечу большой потной рукой, — я понял.

Ха! Типа вы с Гермионой ждали, чтобы заняться сексом... через двадцать четыре часа...

— Ты же знаешь, нам с Гермионой пришлось подождать, прежде чем мы смогли быть вместе, но когда наконец смогли... — запнувшись, Рон посмотрел на землю; его уши покраснели — и не от солнца.

— Оно того стоило? — не сдержавшись, спросил Гарри.

— Еще как! — лицо Рона озарилось улыбкой, которую Гарри крайне редко видел у своего лучшего друга (по крайней мере, за пределами квиддичного поля). — Кстати, о Гермионе. Она приезжает сегодня, — Рон взглянул на часы. — Черт, через пять минут. Сказал ей, что мама и Джинни уехали в Рукушку на день, и она настояла на том, чтобы приехать и провести время с нами.

— С нами? — удивился Гарри.

— Ага, — Рон поднял сброшенную рубашку, вытирая ею лицо и тело. — Она подумала, будет классно нам троим провести время вместе. Знаешь, мы уже давно так не общались, тем более она... скоро уезжает...

— Всего две недели до первого сентября.

— Не напоминай, — Рон покачал головой, перемешивая грязь ногами.

Почувствовав, как настроение Рона быстро ухудшается Гарри сменил тему:

— Слушай, приятель, я здесь закончу, а ты пойди прими душ.

— Да все нормально.

— Я правда не против. Кроме того, тебе лучше убраться из-под солнца — ты уже весь покраснел.

— Хрень!

Гарри продолжал работать в саду какое-то время, радуясь тому, сколько они с Роном уже сделали. Было очень приятно провести день, работая на улице, а не в Министерстве, которое занималось поимкой Пожирателей Смерти. Гарри направился на кухню за прохладительным напитком, думая о них с Джинни. Он и сам не знал, чего ждал после окончания войны, но уж точно чего-то большего. Она все еще скорбит, — напомнил он себе. — И тем более она все еще злится. Было странно, что по возвращению домой они с Джинни будто поменялись местами с Роном и Гермионой. Этим летом у них было несколько громких скандалов, тогда как Рон и Гермиона, казалось, просто игриво ссорились и флиртовали. И трахались как сумасшедшие, — с завистью подумал он. —

Теперь они выпустили сексуальное напряжение и им больше незачем ссориться.

Потянувшись за стаканом, Гарри понял, что облажался — ему приспичило в туалет. Вот идиот. Рон-то еще в душе. А даже если и так — я хочу ссать, как гиппогриф. Я просто заскочу наверх... Выпив свой напиток, он развернулся на месте, аппарируя в единственную ванную комнату Уизли.

Рон определенно еще был в душе. Гарри оказался в комнате как раз в момент длительного стона:

— Бля-я, как хорошо.

Не думал, что ему так часто нужно дрочить. Гарри уже собрался сообщить Рону, что он пришел отлить, как вдруг услышал еще один голос:

— Теперь хорошо?

Гермиона? Святая Мерлинова мать! Она с ним в душе!

Гарри застыл. Что делать? Что я должен сделать? Если я аппарирую, они точно услышат — это чудо, что не услышали, когда я аппарировал сюда. Твою мать! Ладно, успокойся, думай как аврор. Первый шаг: дезилюминационные чары. Коснувшись палочкой макушки, Гарри почувствовл знакомую прохладу по всему телу. Спасибо за обучение невербальным заклинаниям, Кингсли. Ладно, как теперь выбраться отсюда?

Пока Гарри обдумывал лучший способ побега, Рон снова застонал:

— М-м-м, хватит дразнить меня.

— Я не дразню, я просто тщательно проверяю — каждый дюйм должен быть чистым.

— Может, тебе стоит рассмотреть получше?

— Может, я так и сделаю, — за этим последовала тишина, во время которой Гарри разрывался между необходимостью уйти и желанием узнать, чем они там занимаются.

— Ох, черт, Гермиона, у тебя просто обалденный рот.

Какого хрена? Гермона же не сделает этого. Это... просто невозможно!

— Черт возьми, опять дразнишь, — отчаянно прозвучал Рон.

— Хм-м, тебе не нравится? — Рон ответил стоном, который дал понять, что ему очень нравится. Какого черта она делает с ним? — Чего ты хочешь, Рон?

— Ты отлично знаешь, чего я хочу.

— Этого? — спросила она, заставив Рона издать глубокий гортанный стон в ответ.

Гарри знал, что шторка для душа, подвешенная над древней ванной Уизли, не закрывалась полностью. На самом деле, Гарри был точно уверен, что если сделает несколько шагов вправо, то сможет заглянуть внутрь. Черт побери их и эти чертовы открытые шторы! Он понимал, что правильно было бы найти путь отсюда или наложить заглушающие чары и спрятаться в углу, ожидая, пока они выйдут. Очевидно, Гарри устал от совершения правильных вещей, потому что сделал те несколько необходимых шагов, чтобы полностью увидеть пару в душе. Он даже не понял, когда принял такое решение — его просто влекло к ним.

Рон стоял спиной к насадке для душа, вода стекала по его плечам и груди. Все, что Гарри смог разглядеть у Гермионы, это изгиб ее обнаженной спины, когда она присела перед Роном, и едва заметная выпуклость груди, когда она подвинулась. Гарри стоял под таким углом, что мог увидеть ее руку, которой она провела по члену Рона, принимая его в рот. Он не знал, где ее вторая рука, но был уверен, что она ласкает ею яички Рона. Что удивило Гарри больше всего, так это звуки, которые издавала Гермиона — она стонала, будто именно ей доставляли удовольствие, а не наоборот.

Я едва могу добраться до второй базы, а у него есть Гермиона — правильная заучка Гермиона Грейнджер — которая отсасывает ему, будто это лучшее, что побывало у нее во рту. Признаю, член у него впечатляющий, но, блин, какого хрена?

Выражение лица Рона отображало полнейшее обожание женщины перед ним. Это был тот самый взгляд, полный любви и преданности, который вызвал у Гарри чувство вины, пока Рон не заговорил снова, от чего Гарри моментально возбудился.

— Тебе нравится сосать мой член?

Ему что, жить надоело?

Гермиона лишь угукнула, увеличив темп в ответ на слова Рона.

О да, ей точно нравится!

Ее голова, окруженная мокрыми кудрями, двигалась все быстрее вокруг члена Рона, а ее стоны становились все громче. Рон выглядел так, будто изо всех сил старается сдерживать себя, чтобы не схватить ее за голову и трахнуть в рот, пока не получит оргазм. Он глубоко стонал от удовольствия, нежно перебирая ее волосы:

— Я так люблю тебя... так хочу тебя, Гермиона...

Гермиона выпустила член изо рта достаточно надолго, чтобы ответить:

— Я тоже.

Рон вдруг поднял ее, развернув, чтобы прижать к боковой стенке. Гермиона пискнула от удивления, но он поглотил этот звук, врезаясь своим ртом в ее губы. Гарри обалдел, когда Рон приподнял Гермиону и вошел в нее одним плавным рывком — куда девались те медленные мягкие движения, что он видел до этого!

Рон входил в Гермиону снова и снова, сила его движений толкала ее вверх по стене, а вода из душа стекала по ним, как дождь. Гермиона крепко обвила талию Рона ногами, врезаясь пятками в его ягодицы при каждом толчке. Как только Рон прекратил поцелуй, она откинула голову назад, а грудь выгнула вперед, простонав:

— О боже, Рон, я люблю тебя! — Гермиона схватила Рона за волосы, притягивая его к своей груди.

Гарри на мгновение увидел розовый сосок, прежде чем Рон перекрыл ему вид. Я уже дважды видел, как они занимаются сексом, но никогда не видел голых сисек. Не то чтобы я хотел увидеть сиськи Гермионы. Я уверен, они красивые, но... фу-у-у... хотя Рону определенно нравится.

Рон продолжал терзать грудь Гермионы, вколачиваясь в нее еще сильнее без колебаний. Затем он отвел голову в сторону и прижался телом к ее груди, глядя девушке прямо в глаза. Подчеркивая каждое слово толчком, он выдохнул:

— Я — толчок — люблю — толчок — тебя — толчок — навсегда — толчок — никогда — толчок — не забывай - толчок — об этом!

К тому моменту, как он закончил предложение, Гермиона исцарапала ему спину, выкрикивая его имя.

Блин, ну она и громкая! Гарри стало интересно, всегда ли она была такой, или плитка в ванной просто усиливала эффект.

— О боже, Рон! Да... вот так! — очевидно, Гермиона приближалась к оргазму, сжав ноги вокруг Рона еще сильнее, поэтому откинула голову к покрытой кафелем стене.

— Вот так? — дразнил Рон. — Так тебе нравится, детка?

Эта сцена вызвала у Гарри огромный дискомфорт — его эрекция росла с каждым толчком Рона. Я не буду дрочить. Я не буду дрочить. Я не буду дрочить. Это охеренно возбуждает, но я не должен, просто не должен. Гарри решил расстегнуть пуговицу и молнию на брюках настолько, чтобы получить хоть малейшее облегчение.

— ДА! Ох Ро-о-о-о-о-н! — она кричала его имя так долго и громко, что Гарри казалось, что от ее оргазма задрожали стены. Как только она кончила, Рон вскрикнул:

— О да, сделай это для меня! Сожми мой член... офигенно! — Рон был не таким громким, когда произнес ее имя глубоким голосом, кончая; его ритм сбился впервые с того момента, как он вошел в нее. Рон прислонил голову к стене над плечом Гермионы, глубоко дыша; его ноги слегка дрожали. Гермиона все еще цеплялась за него, как будто в отчаянии, как вдруг спрятала лицо у него на шее и всхлипнула.

Этот мудак сделал ей больно? Он так долбился в нее, что я выбью всю дурь из его веснушчатой задницы...

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш, милая, все хорошо, я здесь, я рядом, — Рон опустил Гермиону на пол под струю воды, скрыв ее таким образом от Гарри. Потянувшись за своей мочалкой, Рон нежно протер Гермиону, стирая все следы их соития. Очищая ее, он продолжал бормотать успокаивающие слова, пока ее всхлипы не стихли. Гарри был удивлен, как быстро Рон менялся: одну минуту — он жесткий и агрессивный, а другую — нежный и любящий.

Кто же знал, что Рон может быть таким нежным? Глядя, как он заботится о своей возлюбленной, Гарри понял. Гермиона. Гермиона всегда знала.

— Детка, прекрати плакать после каждого нашего секса, я начинаю принимать это на свой счет, — потянувшись, Рон выключил воду.

Хлюпая носом, Гермиона все же усмехнулась:

— Извини, я просто... я скоро уезжаю. И буду очень скучать по тебе.

— Знаю. Меня это тоже пугает, но все будет хорошо — в конце концов, это пойдет нам на пользу, — он подошел ближе и открыл шторку шире, потянувшись за полотенцами; его рука прошла в дюйме от невидимого тела Гарри. Рон замер на минуту, будто почуяв что-то, потом покачал головой и повернулся к Гермионе: — Давай-ка мы вытрем тебя.

Твою мать! Это было очень близко!

— Где твоя одежда, Гермиона? — спросил Рон, оборачивая полотенце вокруг талии.

— Где-то там, — она указала на пол прямо возле ноги Гарри. Черт побери, Поттер, не мог найти место получше, чтобы остановиться? Так тебе и надо, извращенец!

Рон вышел из ванной, прихватив палочку и одежду Гермионы, и снова замер, будто что-то учуял.

— Тебе повезло, что в душе был я, а не Гарри. Ты видела его по дороге сюда? Он знает, что ты здесь? — она была завернута в полотенце, когда Рон помог ей выбраться из ванной, протягивая вещи.

— Я видела его снаружи через кухонное окно, когда заходила. Услышав звук воды в душе, я поняла, что аппарировать безопасно, так как ты один в доме.

— Я рад, что ты это сделала, — он провел ладонями по ее голым рукам вверх-вниз, наклонился и нежно поцеловал.

— Хм, я тоже, — Гермиона улыбнулась, не открывая глаз.

— Гермиона, у нас все будет хорошо, ты же знаешь это, правда? — Рон приподнял ее лицо за подбородок. Она безмолвно кивнула, прислонившись лбом к его груди. — Почему бы тебе не аппарировать в мою комнату, чтобы немного прийти в себя? А я пока спущусь вниз и начну готовить обед, ладно?

— Хорошо, — Гермиона отступила, слабо улыбнувшись в ответ. — Я люблю тебя, — она развернулась на месте и исчезла.

— Я тоже тебя люблю, — произнес Рон в пустом помещении. — У нас все будет хорошо... просто обязано быть.

Гарри молча наблюдал, как Рон быстро высушился и надел свежую одежду, принесенную ранее из своей комнаты, а затем снял чары с двери и вышел.

Оставшись один в пустой ванной, Гарри задумался о том, что сейчас видел. Он понял, что завидовал тому, что возникло между Роном и Гермионой. Не только в сексуальном контексте, но и в плане душевной связи. Он оправдывал свое подсматривание именно этим — обычным любопытством и завистью. Гарри знал, что его чувства к Джинни очень сильны, может, это даже любовь. Просто между ними было слишком много боли и злости, чтобы двигаться дальше. Он запер дверь за Роном и наконец ослабил болезненный ком в штанах, пытаясь представить себя и Джинни на месте Рона и Гермионы, правда, не совсем успешно.