Найди меня такой же, как и оставил (гет)

Будучи человеком действия, Джейме Ланнистер ненавидит сидеть на месте. Ожидание порождает в нем слишком много энергии и слишком много мыслей, которые он предпочел бы не обдумывать. Он уже потратил так много времени, пытаясь добраться до этой женщины, направлялся в какие-то неважные, неправильные места и обратно, что сейчас чувствует: и до сих пор он впустую тратит его. Впустую, расхаживая по своей старой комнате в Бобровом Утесе, вместо того, чтобы уже стоять перед Бриенной на коленях, будучи на Тарте. И причина не в том, что Тирион убедил его в необходимости продуманного плана. Джейме борется с каждой толикой потребности в самом себе, чтобы не захватить первое же попавшееся суденышко, которое сможет найти, и не приняться грести к берегам ее острова.

«Боги как же я хочу этого!»

Он даже представляет себе мысленно, как это будет происходить. Но большинство сценариев заканчивается тем, что Джейме проваливается в сон, а потом просыпается от уже привычных кошмаров, в которых Бриенна, снова называя его клятвопреступником и цареубийцей, величаво велит ему убираться прочь и больше никогда не показываться ей на глаза.

Наконец ему приходит записка от его гораздо более умного брата, которая сдерживает неразумные инстинкты Джейме.

«Я знаю, что это не твоя сильная сторона, дорогой брат, но умоляю тебя подумать, прежде чем совершить очередную глупость, — пишет ему младший Ланнистер после того, как Джейме поделился с ним информацией, полученной от Сансы. — Тебе обязательно нужен четкий план. Тем более что твое последнее «великое решение» относительно леди Бриенны оставило ее плакать в одиночестве на холодном ветру Севера».

Джейме даже не нужно видеть брата в этот момент, чтобы понять: Бес закатывает глаза, размышляя о том, что же наделал Джейме. Они оба знают, что он должен был так поступить. Серсея зашла слишком далеко, слишком много невинных людей могли погибнуть из-за нее, но еще они знают и другое: знаменитый золотой лев Ланнистеров поступил в ночь отъезда из Винтерфелла самым худшим образом. Оглядываясь назад, на ту ночь, теперь Джейме видит сотни разных способов, как мог бы оставить ее, не причиняя такой боли. Он должен был обращаться с ней с бОльшей осторожностью. Даже видя перед собой действительно ясный путь, видя причины, по которым оставлял замок Старков, ему нельзя было уезжать, не попытавшись хотя бы объясниться с Бриенной. Нельзя было оставлять ее тонущей в этом океане боли.

И неважно, что, уезжая, он был просто опустошен. Неважно, что ему пришлось остановиться в лесу за воротами Винтерфелла и, перегнувшись через луку седла, чуть не задохнуться от собственной рвоты. Нет, все это не имело значения, потому что все это он навлек на себя сам. Он заслужил эту черную дыру в сердце. Он совершил так много грехов, что теперь уж точно не заслуживает счастья. Теперь он обязан пострадать за право быть с ней.

«Но она… она же ничего не делала. И уж точно не заслуживала того, чтобы с ней обращались как с дешевой девкой, развлекающей меня, пока я не сподобился принять решение вернуться к своей «истинной» любви», — в минуты, когда Джейме думает об этом, ему хочется биться головой о стену, представляя, что Бриенна могла поверить в нечто подобное.

По большому счету Бриенна из Тарта была слишком хороша для него, этого он отрицать не мог и никогда не пытался. Честно говоря, она и теперь должна держаться от него как можно дальше. Он только испачкает ее чистую душу еще больше, чем уже замарал своею грязью.

«Я только потащу ее вниз... Но…»

Но Джейме Ланнистер всегда считал себя на редкость эгоистичным человеком. И всю жизнь жил под девизом: все, что я делаю, делаю ради любви. Даже если это и означает — делать самое худшее. То самое худшее, которое теперь заставляет его буквально ползти обратно к Бриенне, потому что больше не может оставаться без нее. Даже зная, что она заслуживает лучшего варианта, чем он — немолодой сломанный жизнью лев. Пусть и зная это, он все еще планирует сделать все возможное, чтобы вернуть ее. Бриенна должна быть с ним, точней, он должен оставаться в очаровании ее света. Для того чтобы вернуть себя к жизни, ему необходимы эти сапфировые глаза.

«Я должен любить и быть любимым ею. Я слишком нуждаюсь в ней, чтобы сделать то, что будет для нее лучше. Я… я же дышать не могу без нее».

Неправильно было ощущать такое отчаяние из-за ее прощения, но Джейме готов следовать за ней туда, где она живет исключительно своею жизнью, без подпорченных им воспоминаний.

«С другой стороны мне нельзя навязывать Бриенне свое желание быть с ней. Смешно надеяться, что она хочет меня так же сильно», — Джейме заскрежетал зубами, подумав, что Бриенна, возможно, даже жалеет об отношениях с таким недостойным мужчиной, как он.

Мысли его прерываются входящим в комнату братом. Тирион ухмыляется. Его сардоническая улыбка отчасти несет в себе сострадание, отчасти раздражение. Не впечатленный этим проявлением эмоций, Джейме выразительно приподнимает бровь. Покачав головой, Бес направляется к маленькому столику в центре комнаты, на котором располагаются фрукты, принесенные Джейме к завтраку, и наполовину полный кувшин дорнийского вина.

Наполняя кубок до краев, Тирион забирается в кресло:

— Ты уже придумал хотя бы один план?

— Да, — говорит Джейме, сидя на краю кровати. — Несколько. Но для большинства из них требуется лодка, которую нужно украсть, чтобы я мог грести до Тарта одной рукой.

— Не думаю, что, вращаясь по кругу, ты догребешь слишком далеко, брат, — снова ухмыляется Тирион.

— Мне надоело сидеть здесь, — злобно возражает Джейме. — Каждый день, прожитый в Бобровом Утесе, я думаю о том, что лучше направиться к Бриенне хоть пешком, чем снова провести его без нее.

— Джейме, — карлик слегка выпрямляется, поставив еще полный стакан вина на стол рядом с собой. — Представь, ей и так больно, а тут появляешься ты, причем ни с чем, кроме своих извинений. Это будет не самой хорошей идеей. Ты уже заставил ее почувствовать себя нежеланной. И заставил думать, что именно Серсея была той, кого ты любил. А ты не думаешь, что она могла поверить, что ты всего-навсего возвращаешься сейчас к ней, потому что наша милая сестра наконец освободила тебя от своего присутствия, — он делает паузу. — Твоя леди-рыцарь — женщина очень сильной воли. А ты, мой дорогой брат, действительно умеешь использовать слова, чтобы ранить таких вот добросердечных, — ощущение вины снова обрушивается на Джейме и заставляет внутренности скрутиться в болезненной судороге. — Я знаю, ты любишь ее. И знаю, почему ты сделал то, что сделал, но то, что я знаю, на самом деле не имеет никакого значения. Важно лишь то, что думает Бриенна. Как думаешь, она поймет, что ты причинял ей боль только для того, чтобы спасти ее? Или, может, ты думаешь, что она примет твои слова и поступки (слова и поступки человека, кстати, которого она считала честным) за чистую монету?

«Человека, которого она считала честным», — эта фраза из уст брата, прозвучавшая в прошедшем времени, режет его сердце еще одним осколком стекла. Это правда, тут уж ничего не поделать. Она отдала ему все, с любовью и доверием сложила это к его ногам, а он разорвал все это в клочья.

«Семеро! Неужели я никогда не смогу вернуть это обратно?»

— Хорошо, — признает он, — что предлагаешь тогда ты?

Тирион поднимает брови:

— Как бы ты справился с этим, если б это была битва? Как бы ты подошел к этому, если б планировал осаду?

— Я не сражаюсь с Бриенной, — выплевывает Джейме.

— Не пори чушь, — бросает его брат, — наоборот, ты борешься с ее сомнениями, с ее болью и гневом. Борешься, чтобы снова сделать эту женщину своей. И поверь, теперь тебе придется осаждать куда более высокую стену, чем когда-либо прежде. Так что я бы сказал: да, ты идешь в самый настоящий бой.

Джейме уже открывает рот, чтобы опровергнуть этот факт, и обнаруживает, что слов у него нет. Наконец он перестает думать как раненый солдат и начинает думать как полководец.

— Хорошо… я бы подключил разум. Я бы узнал, где располагаются все слабости в этом замке, и устроил свой натиск именно там, но не сосредотачивался бы только на этом. У меня было бы еще несколько отрядов для штурма небольшими группами. Я развернул бы атаку более чем на один фронт.

Тирион удовлетворенно кивает:

— Значит, нам нужно, чтобы кто-то изнутри узнал, каковы твои дела сейчас, — он выпивает еще вина и задумчиво произносит: — А разве оруженосец с ней не на Тарте?

— Думаю, да… — Джейме кивает, вспоминая, что мальчишка никогда не покидал Бриенну во время битвы с белыми ходоками. — Он очень предан ей.

— Думаю, что стоит послать ему ворона, — Тирион глотает еще вина.

— Я только сказал, что он очень предан ей, — встает Джейме и снова начинает ходить по комнате. — Возможно, он не захочет помочь мужчине, который так зло обидел ее. На самом деле он может попытаться устроить ловушку, чтобы убить меня в отместку за то, как я отнесся к его рыцарю.

— Я готов рискнуть, — усмехается Тирион. — А ты?

Джейме сердито смотрит на брата, но потом тоже кивает.

Тирион же подходит к столу в углу комнаты и быстро пишет на пергаменте небольшую записку.

«Дорогой Подрик! Надеюсь, у тебя все хорошо и ты доволен Тартом. Я хотел бы посетить остров на один день. Слышал, он довольно красив. Джейме также проявил интерес к этой поездке. Надеюсь узнать от тебя новости очень скоро. Лорд Тирион Ланистер».

* * *

Первый ответ от Подрика пришел именно таким, как они и ожидали.

«Лорд Тирион! Очень приятно получить от вас весточку. Тарт прекрасен, и у меня все прекрасно. Несмотря, что остров маленький, мне так много нужно здесь сделать. Уверен, сир Бриенна будет очень рада снова увидеть вас.

Что касается сира Джейме, его визит может огорчить ее. Подрик Пейн».

Братья смотрят друг на друга, и Тирион едва сдерживает насмешку.

— Не думал, что когда-нибудь услышу угрозы от молодого Подрика, — он позволяет пергаменту свернуться. — Неужели ты и впрямь такой дерьмовый любовник, а, брат?

Джейме угрюмо смотрит на него.

— Я предупреждал, что он на редкость предан Бриенне.

— Да, ты говорил… — соглашается Бес, — но, по крайней мере, он не заманивает тебя в смертельную ловушку, это уже хорошо. Значит, все не так плохо.

— Чему ты радуешься? Мальчишка не собирается помогать мне. Он же прямо сказал, что мой приезд приведет ее в ярость.

Тирион беспечно отмахивается:

— Не ной. Это всего лишь первый шаг. Я не сомневаюсь, что рано или поздно молодой Под поможет нам.

* * *

И правда, их повторная переписка продолжается куда как лучше.

«Лорд Тирион, хотя я уверен, что вы присматриваете за своим братом, прежде всего я должен думать о моей леди — сире Бриенне. Сир Джейме причинил ей вред, и я не собираюсь потворствовать ему в том, чтобы причинить ей эту боль снова. Можете ли вы пообещать, что этого не будет?»

— Ну так как, могу я пообещать это? — коротко спрашивает его Тирион.

В первый же миг Джейме хочется сказать: да, конечно, можешь! Но у него не получается.

«Боги, как я могу обещать такое, когда все свидетельства говорят об обратном?» — поэтому вместо того, чтобы сделать ошибку, сказав что-то, чего не может гарантировать, он сквозь зубы соглашается:

— Могу лишь обещать, что больше никогда не заставлю ее плакать.

— Надеюсь, этого будет достаточно.

— Должно быть, — смотрит на землю Джейме. — Потому что она — это все, что у меня есть.

* * *

Только после шестой записки братья Ланнистеры получают тот ответ, который их радует. Подрик отправляет очень небольшое послание. И, в отличие от предыдущих, где все делают вид, что Джейме не читает каждое написанное и отправленное слово, оно адресовано исключительно ему.

«Ты можешь прийти. Но, пожалуйста, больше не делай ей больно. Возможно, я и не так хорош в бою, как ты, но, клянусь, что иначе убью тебя. Встретимся на северной стороне острова через две недели».

И Джейме начинает нервничать. Кровь вдруг бежит по жилам быстрей, а ладонь, которую он начинает бездумно потирать о ткань штанов, внезапно покрывается потом.

— Ну, я думаю, пора начать готовиться к этой поездке, — с любопытством смотрит Тирион. — Ты как, готов?

— Я, — Джейме облизывает губы, — я не знаю. То есть, я хотел сказать… — он закрывает глаза и впервые улыбается. — Да, готов, просто надеюсь, что не слишком опоздал. Она для меня всё, Тирион, — еще никогда прежде он не озвучивал чего-то столь личного. Нет, Джейме Ланнистер никогда не был мастером скрывать свои чувства. В конце концов, каждый неглупый человек мог увидеть, как именно он себя чувствует, но… он никогда не говорил об этом вслух. В конце концов, Джейме всегда был человеком дела, а ни слова.

— Ты всегда отличался редкой тягой к романтике, о, золотой наш лев, — с непреходящим оптимизмом поддразнивает его Тирион.

* * *

Подрик встречает маленькую лодку вместе с доставившим их рыбаком и помогает тому привязать ее к большому бревну, находящемуся тут же, на пляже. Джейме оглядывается вокруг, и его мгновенно захватывает окружающая красота. Окрестности оказываются даже более прекрасными, чем когда он проходил мимо несколько лет назад. Зеленый цвет скал и кристально голубой воды создают ощущение, будто он попал в какой-то волшебный мир.

«Если бы со мной рядом еще была Бриенна, я бы бросился утверждать, что, создавая Тарт, боги и впрямь создали рай».

Подрик становится на колени и обнимает своего бывшего лорда.

— Рад снова видеть вас, лорд Тирион. Мне было жаль услышать о королеве Дейенерис. Я плохо знал ее, но она казалась доброй женщиной.

— Такой она и была, — тихо отзывается Тирион. — Но, видишь как, даже добрые люди могут сойти с ума, особенно, когда слишком многое теряют, — он избавляется от грусти и улыбается оруженосцу. — А как поживаешь ты, Подрик? У тебя все нормально? Ты уже продемонстрировал дамам с этого маленького острова свои таланты?

— Ну что ж, — заикается тот, — здесь есть несколько женщин, которые… хм… — он краснеет, — вообще сир Бриенна старается держать меня занятым, но у меня есть...

Тирион смеется над его смущением:

— Мой мальчик, я и впрямь ревную! Прекрасный дом на острове и милые дамы, чтобы согреть постель... Чего еще желать любому мужчине?

Подрик краснеет еще сильнее, а потом впервые переводит глаза с Тириона на Джейме, и дружелюбное выражение сразу же исчезает с его лица:

— Сир Джейме.

— Подрик, — тот облизывает губы. — Спасибо за то, что помогаешь мне.

Оруженосец сурово смотрит на него:

— Я стараюсь вовсе не для вас. Я делаю это для нее, — бормочет он, и Джейме чувствует себя редким мерзавцем. А Подрик вздыхает, плечи его опускаются. — Я хочу узнать кое-что, прежде чем пойду против своей лучшей на свете леди… — Джейме кивает. Ему совершенно не хочется объясняться с этим мальчишкой, так же, как не хотелось и с Сансой, но если это поможет ему вернуть Бриенну, он обнажит свою душу даже перед обитателями семи кругов ада и позволит демонам забрать ее. — Я бы мог сказать вам очень многое, и вряд ли вам это пришлось бы по душе, но ответьте мне на единственный вопрос: больно ли вам было уезжать из Винтерфелла?

Джейме поражен. Он никак не ожидает именно такого. Скорей, ждал вопроса: почему… Тот был больше похож на то, что стремятся узнать все. И он правдиво отвечает:

— Да, — они обмениваются с Подриком взглядами. — Этот отъезд почти убил меня. Я страдал, оставляя ее вот так.

Под кивает головой, и на его лице появляется крошечная, едва заметная улыбка:

— Я знал, что те взгляды, что вы на нее бросали, не могли быть ложью.

— И ни один из них и не был ложью, — твердо отвечает Ланнистер.

Подрик пожимает плечами:

— Жаль, тогда, — начинает он, — но ложь — это единственное, во что она верит сейчас. Это правда.

— Вот поэтому-то нам и нужна твоя помощь, Подрик, — напоминает ему Тирион.

— Это будет нелегко, — предупреждает мальчишка.

— Ничто не стоит того, чтобы сражаться за него вечно, — Джейме смотрит в небо, — но за Бриенну определенно стоит бороться.

* * *

Уже скоро с холма, напротив замка, они втроем наблюдают, как Бриенна стоит у самой кромки воды, словно бы погруженная в свои мысли. Они не ожидали встретить ее так скоро. Она наклоняет голову и позволяет солнечным лучам светить ей прямо в лицо. Ее кожа теперь более золотистая, даже на расстоянии Джейме может видеть, что бледность пребывания на севере немного порозовела. Бриенна держит сапоги в руках, голыми ступнями встречая набегающие волны.

— Она многое сделала на острове с тех пор, как мы приехали сюда. Уже потом я обнаружил, что она приходит смотреть на океан в одиночестве, когда ей становится очень грустно… — объясняет Под. — Потом это прошло, она успокоилась. И теперь делает это лишь тогда, когда ей нужен покой. Не думаю, что сейчас самое подходящее время, чтобы увидеться с ней, сир Джейме.

— Я не покину это место, не поговорив с ней! — взрывается Джейме, уставший от ожидания.

«Я должен наконец-то исправить всё», — теперь, глядя на нее, он чувствует невидимую нить, притягивающую его к себе. Желание подбежать к ней и схватить в объятья усиливается с каждой секундой. И она так чертовски близко. Она совсем близко.

— Ебись оно всё… — бормочет он про себя и уже начинает спускаться с холма, когда его останавливает чья-то твердая рука.

— Сир Джейме, пусть лорд Тирион поговорит с ней первым, — умоляет его Под. — А вы подождите его где-нибудь в таверне Штормового Предела, где он легко найдет вас.

— И каким же это образом он сделает мое явление в ее жизни более приемлемым? Она либо проклянет меня, либо поцелует, бросившись мне на шею...

— Или замкнется, и вы никогда не достучитесь до нее, — сердито отвечает Под. Это слегка отрезвляет Джейме. — Вы не представляете, через что она прошла. Помимо потери своей девственности, отданной мужчине, который отбросил ее в сторону, как ненужную вещь, она была вынуждена стать лидером, хотя сама чувствует, что не может доверять своему собственному разуму, а отец ее вообще умирает, — продолжает он и похоже, что Подрик готов ударить его. Ведь он убеждает Джейме так страстно, хотя тот и не может слушать.

— Нет! Я хочу увидеть ее прямо сейчас, когда она опять чувствует себя неуверенно, — Джейме машет в ее сторону рукой, — может быть, сейчас ей вообще захочется броситься в воду и утонуть.

— Послушай его, Джейме, — убеждает Тирион. — Давай, с ней поговорю для начала я. Поверь Подрику, он знает Бриенну лучше, чем ты. Он рядом гораздо дольше.

Рот Джейме наполняется горьким вкусом гнева.

— Хорошо. Один чертов день. Я подожду еще один день. Но после этого мы сделаем все так, как решу я.

* * *

Бриенна хотела бы знать Тириона лучше. Те дни в Винтерфелле были полны напряжения и страха, а когда напряжение спало и война закончилась, он уже отбыл в Королевскую гавань. Единственное, чего она знает — это то, что благодаря ему, теперь рядом с ней верный Подрик. И кажется, у обоих (и у Тириона, и у ее оруженосца) весьма приятные воспоминания друг о друге. И все же… его неожиданно умные глаза заставляют Бриенну чувствовать, что за ней не просто наблюдают. Нет, за ней очень внимательно наблюдают. Она усаживается в свое кресло на балконе, где они слегка перекусывали, и тянется к кубку воды, чтобы смочить внезапно пересохшее горло.

— Я вовсе не хочу, чтобы вы чувствовали неловкость из-за моего появления, сир Бриенна, — говорит Бес с едва заметной улыбкой, которая все же заметна в его глазах. — Просто… я хотел бы более предметно поговорить с вами. Знаю, это был довольно тяжелый для вас год.

Бриенна слегка пожимает плечами:

— Поверьте, у меня бывали года и похуже… — руки почему-то слегка дрожат, и она, чтобы не было заметно, кладет их себе на колени. — На самом деле можно сказать, мне повезло.

— Как так? — кажется, он искренне заинтересован в ответе.

— Я пережила войну, которой многие не пережили, — Бриенна машет рукой на остров, — у меня чудесный дом. Мои мечты стать рыцарем сбылись, и я благодарна, что у меня есть замечательные друзья, на которых я могу рассчитывать.

— А считаете ли вы моего брата одним из них?

При упоминании о Джейме она чувствует, как бледнеет. Во время всей прогулки с пристани Тирион не упоминал о нем, задавая ей вопросы лишь о доме Тартов. Он ни разу не произносит ни имени своего брата… ни имени сестры. Сказать по правде, Тирион выглядит так естественно, что Бриенна даже расслабляется, подумав, что полностью защищена от щекотливых вопросов. Теперь же она смотрит на руки, лежащие на коленях, и мучительно ломает пальцы.

— Сир Джейме всегда будет занимать особое место в моей жизни, независимо от того, что произошло между нами, — осторожно говорит она, с опаской подбирая слова и кладя руки на стол, чтобы прекратить крутить пальцы. — Он многому меня научил, — «он любил меня, когда я думала, что никто и никогда не захочет меня по-настоящему, как женщину», — и я многим ему обязана. Без него я навсегда бы осталась лишь Бриенной из дома Тартов.

— Да… но без него, — Тирион протягивает руку через их столик, и она едва покрывает верхнюю половину ее ладони, — ваше сердце не было бы разбито.

Бриенна вытаскивает свою и улыбается ему сквозь слезы:

— Боюсь, лорд Тирион, мои мечтания так и не стали судьбой, увы. Поверьте, я ни капли не виню в этом сира Джейме.

— Тогда вы бесконечно добры…

Голос Бриенны смягчается, когда она отвечает словами, что когда-то давно сказал ей Джейме:

— Мы не выбираем, кого любить.

Она отворачивается и пристально смотрит на океан. Это одна из самых правдивых вещей, которые он когда-либо говорил ей. И слова эти теперь преследуют ее так, как ничто, как она никогда не думала, что будет ее преследовать.

* * *

А через три дня после встречи со своим братом в той таверне Джейме сидит с Тирионом в большом зале Ивенхолла, ожидая появления Бриенны. И машинально осматривает замок, в котором оказался. Понятно, что волею судьбы ему приходилось бывать и в других, более величественных замках, но ни один из них не ласкал его взгляд так, как этот. В большом зале, где доминируют три огромных окна, с одной стороны из которых открывается вид на море, а с другой — царит грандиозный очаг. Потолок представляет собой крест-накрест перекрещенные меж собой плотные бревна и гладкий камень. А полы блестящего угольно-черного цвета почему-то контрастируют с ощущением внезапной общей легкости вокруг.

Джейме облизывает губы, когда взгляд его смещается в сторону открытой двери, в которую входит Подрик с напитками и большой тарелкой еды. Опустив все это на стол, он садится напротив братьев.

— Она появится здесь в ближайшее время, — он отщипывает с блюда ягоду, — сир Бриенна должна поговорить с мастером над оружием.

Джейме нервно и взволнованно кивает. Тирион же наливает себе кубок и предсказуемо гримасничает:

— А что, вина здесь не подают?

Подрик пожимает плечами:

— Думаю, вы как-нибудь переживете это, милорд.

— Да, но я не уверен, что это переживет мой брат, — Тирион потягивает воду. — С тобой все в порядке, Джейме? Ты выглядишь немного странно.

— Я в поряд… — хрипло начинает тот, но останавливается при звуке звонкого и заливистого женского смеха. Быстро поворачиваясь вокруг, он ощущает, как сердце начинает сумасшедше колотиться прямо в горле.

В зал с каким-то молодым человеком под руку входит Бриенна, и Джейме хочется тут же сдохнуть от этого видения. Потому что рука этого мужчины слишком вольготно, как ему кажется, лежит на ее правой руке. И они о чем-то мило щебечут друг с другом! Кровь Джейме закипает оттого, что этот молодой мерзавец так нагло касается ее. На секунду ему кажется, что он снова на Севере и вынужден видеть, как ее домогается этот одичалый, как его… Тормунд! И снова чувствует, как глаза словно бы застилает кровавая пелена ярости. Он знает, что не имеет никаких прав на эту женщину. В конце концов, после многих лет борьбы с ревностью к Серсее он научился прекрасно справляться с этим ядовитым чувством. Но теперь! Теперь ему плохо так, что он почти теряет разум. Смех затихает на губах Бриенны, когда она видит, что он находится у нее дома. Джейме поспешно поднимается на ноги, и она недоверчиво смотрит на него.

— Бриенна... — только и может выдохнуть он.

— Джейме, — она тяжело сглатывает, а щеки краснеют от приятного розового оттенка, но затем оборачивается и быстро выходит из комнаты, оставляя четверых мужчин в изумлении наблюдать за своим все бегством.

— Мда, боюсь, что все пошло не так, как планировалось, — бормочет в тишине Тирион.

А невыпускающий ее из виду Джейме стремительно спешит следом, ни на кого больше не обращая внимания.