Мародёры? Чепуха! Я во всём разберусь! (гет)

— Там всё было в драконьем навозе, даже профессор Стебль была в ярости!

— Чушь! Мне говорили, что их видели, это две девочки-слизеринки!

— И как им это не надоедает? — спросил Римус, устраиваясь в кресле возле камина. Ужин только закончился, и теперь у студентов наконец было свободное время, чтобы заняться уроками, как это и делал он, либо поиграть в волшебные шахматы, чем, собственно, и занимались Джеймс с Сириусом.

— А что такого? Если бы не эти проделки, то всем было бы скучно, — Поттер запустил пятерню в волосы, от чего они стали топорщиться ещё сильнее.

— Верно, Сохатый! Мы должны благодарить Мародёров! — Люпин только пренебрежительно фыркнул. Похоже, он уже окончательно смирился с тем, что вбить в головы друзей здравый смысл никак не получится. Но, если смотреть с другой стороны, то Люпин не сильно и пытался это сделать. Краткие нотации и угрозы лишить конспектов никогда не имели особого воздействия на парочку хулиганов.

— И куда это только Питер запропастился? Обещал ведь, что скоро придёт! — Джеймс сделал ход конём и бросил обеспокоенный взгляд на портретный вход. Четвёртый из друзей, низенький и полноватый Питер Петтигрю, редко один прогуливался по замку, опасаясь, что его могут подкараулить мстительные слизеринцы. Но в последнее время частенько исчезал, что немало беспокоило Поттера.

— Наверно, опять что-нибудь потерял, — отмахнулся Сириус. Судя по всему, отсутствие друга того нисколько не волновало. И даже в какой-то мере радовало, что тоже было непонятно Римусу.

— Возможно, скоро придёт, — тихо сказал Люпин, убирая учебник по рунам. — Он просил у меня эссе по астрономии.

— Точно! Астрономия! — Блэк хлопнул себя по лбу. — Можешь дать списать? — он посмотрел на друга проникновенным взглядом, надеясь, что это поможет его разжалобить. Но если это и срабатывало, когда Сириус хотел очаровать очередную юную особу, то на Римуса он не имел никакого влияния. Люпин грозно скрестил руки на груди.

— Я тебя предупреждал.

— Луни, не будь занудой!

Питер и вправду очень спешил. Он петлял по знакомым коридорам и корил себя, что не догадался попросить карту у Джеймса. Но теперь жалеть об упущенном было глупо. И сейчас его больше всего волновало не попасться на глаза Филчу или его пресловутой кошке. Поэтому дорога в родную башню была дольше, чем обычно. Приходилось петлять закоулочками и замирать от каждого шороха, чувствуя, как делает кувырок сердце. Легче было перевоплотиться в крысу и без приключений добраться до спальни. Но он не мог этого сделать, пока не выполнит своё задание.

Где-то в коридоре раздался крик Пивза, который снова издевался над студентами. Потом настырный полтергейст улетел, и донесся звук приближающихся шагов. Питер вжался в нишу в стене.

— Тупой полтергейст! — ругался один из студентов.

— И чего это его Дамблдор не выгонит? — вторил ему другой студент.

— Думаешь, маразматик может это сделать? А ведь есть ещё эти Мародёры! — Питер прислушался. Студенты были из Слизерина, Эйвери и Лестрейндж.

Петтигрю чувствовал, что он мелко дрожит, но боялся что-либо упустить из разговора.

— Вот уж точно! Только и говорят о них! Кучка пижонов! — похоже, тема о загадочных хулиганах приелась и на змеином факультете.

— Ладно, хватит разговоров. Знаешь ведь, Он не любит долго ждать, — понизив голос, ответил Эйвери.

Шаги раздались совсем рядом. Питер сильнее прижался спиной к холодной стене. Можно было увидеть эмблемы факультета на груди слизеринцев. Удары сердца раздавались в голове, становилось трудно дышать. В следующий момент студенты прошли мимо, не заметив съёжившуюся фигуру. Убедившись, что шаги стихли, Питер шумно выдохнул. Ещё чуть-чуть, и его могли поймать!

Осмотрев пустой коридор, он перевёл дыхание и, превратившись в серую неприметную крысу, преодолел оставшийся путь.

— Долго ты! Чувство, что до подземелий ходил, — Питер незаметно вздрогнул на последних словах Поттера, но, быстро совладев собой, улыбнулся.

— Я потерял учебник по истории магии.

— Видишь, Сохатый. Я же говорил, что он опять что-то посеял, — лениво отозвался Сириус со своей кровати.

Было уже довольно поздно. Небо за окном тёмно-синего цвета, и что удивительно, таким кристально ясным, что можно было с лёгкостью увидеть любое созвездие. Римус тяжело вздохнул, смотря на серебристый полумесяц. Скоро снова придётся терпеть превращение, ноющую боль во всём теле, радовало только то, что и в этом он был не одинок. Люпин с нежностью посмотрел на друзей, которые снова о чём-то увлечённо спорили.

— Это ребячество, надо устроить что-то грандиозное! — убеждал Сириус, активно жестикулируя.

— А я тебе о чём говорю! Это должно всех потрясти! — Джеймс всегда поддерживал идеи друга, не особо обращая внимания, что некоторые из них — воистину безумные.

Римус закатил глаза: обсуждали очередную проделку. Нет бы о уроках подумать для разнобразия.

— Здорово, Джеймс! — донёсся до Римуса восхищённый голос Питера. Тот преданно смотрел на своего друга. Люпин заметил, как передёрнуло от такого открытого обожания Сириуса. Но когда он снова посмотрел, Блэк вновь принялся обсуждать будущую шалость.

Как бы Римус не противился хулиганству друзей, сколько бы не грозил перестать давать конспекты, он знал, что именно такие вечера в спальне львиного факультета он любил больше всего на свете. И ради этого готов был на многое закрыть глаза.

Но время, посвящённое сну, безбожно тратили на построение коварных планов не только гриффиндорцы. Настырная ученица орлиного факультета ходила из коридора в коридор, нисколько не боясь попасться на глаза преподавателям или ученикам.

Рита Скитер училась на Рейвенкло, и, безусловно, своим факультетом она гордилась. Ведь одно только имя их величайшей основательницы вынуждало смотреть на её студентов с уважением. «Лодырям и глупцам тут не место!» — упорно твердили студенты. Любителям сжульничать приходилась несладко.

Но мудрость и знание были ещё не всем, что отличало их студентов. Дисциплина, твёрдость — так же было в их характеристике. Истинных рейвенкловцев трудно было выбить из привычной колеи, и прочие глупости всегда были ниже их достоинства.

Но как бы Рита Скитер не любила свой факультет, она всё равно блуждала по ночному замку, изредка останавливаясь, чтобы взглянуть на ночное небо, таким образом бессовестно нарушая правила. И дело была даже не в том, что беспрекословное следование правилам быстро надоедает. А в уязвлённой гордости, которая просто требовала возмездия.

В кармане мантии покоился несчастный измятый кусок пергамента с пресловутой ненавистной буквой М. Именно эта буква с завитушками заставляла её зорко следить за каждым поворотом. В назойливом желании поймать знаменитых Мародёров и предать их справедливому суду.

Жажда справедливости, тесно переплетённая с местью, просто съедала её душу. И оставалось гадать, как два настолько разных чувства смогли соединиться в душе обычной семикурсницы.

Рита остановилась. А кто говорил, что она простая? Это она — будущая знаменитость, которая обязательно всем покажет, что не стоит недооценивать её! О каких тогда Мародёрах может идти речь? Они ей в подмётки не годятся. Скитер покраснела от удовольствия. Именно так всё и будет. О ней будут писать в «Пророке», и весь мир узнает о Рите Скитер, такой непростой девушке!