Войти в реку дважды (джен)

Они разговаривали так много, как никогда в жизни. Иногда даже всю ночь напролет, особенно первое время, только, конечно, когда впереди был выходной. Гермиона вспоминала вслух всю свою жизнь, с самого детства — все, что ей удавалось вспомнить.

Поплакать пришлось еще немало… И сложнее всего им всем пришлось в самом начале.

— Я вас просила! Я так вас просила, — голос Гермионы срывался. — Но для вас я все равно оставалась маленькой девочкой, вы меня не слушали, не соглашались, вы считали, что знаете больше, вы не верили! Но они же просто истребляли маггловские семьи, из которых вышли маги. А я всегда была рядом с Гарри, и это знали все. Найти вас было так легко! А я… я больше всего на свете боялась вас потерять!

— И сделала все, чтобы так и случилось? — тихо произнесла миссис Уилкис — она все еще никак не могла привыкнуть к своему «старому» имени.

— Зато вы хотя бы живы, — прошептала она.

— Тебе этого достаточно? — спросил отец и Гермиона покачала головой.

— Я… я была такой уверенной… как же, лучшая ученица, сама умная ведьма курса! Я верила, что, если выживу, то смогу все вернуть, вернуть вам всю вашу память! Я тогда не знала, что одних только книг недостаточно.

— Благими намерениями выстлана дорога в ад, — нахмурился отец. — Угроза твоей жизни была настолько велика? Только давай честно! Рассказывай все и ни о чем, слышишь, ни о чем не смей умалчивать.

Карие глаза смотрели требовательно. Темно-серые — с надеждой.

— Клянусь… клянусь моей жизнью и магией, что расскажу вам все, что помню, без утайки и, — Гермиона порывисто выдохнула, — правду и только правду. Такая клятва вас устроит?

— Что… это значит? — пальцы Джин так крепко сжали край стола, что побелели.

— Это значит, что я лишусь магии и умру, если не сделаю так, как только что пообещала. Но разве я собиралась вам врать?

— То есть, как это — умрешь?

— Магия не прощает нарушения клятв… папа. Для волшебников некоторые слова — не просто слова, понимаешь?

— Ну, рассказывай… дочь, — кивнул отец, и Гермиона снова едва не расплакалась, но все-таки собралась и приступила к своему такому трудному повествованию.

Она словно отматывала жизнь назад — от победы обратно, к смерти Гарри, к битве за Хогвартс, к блужданию в лесах, к смерти Дамблдора…

Родители спрашивали, уточняли, особенно отец. А мама начала приобнимать ее в самые тяжелые моменты… не сразу, но после того, как Гермиона рассказала о смертях в последней битве. Ей это помогало — действительно становилось легче. В первую ночь они действительно говорили до самого утра, так, что отцу пришлось звонить клиентам: извиняться и отменять визиты.

Так продолжалось, пока Гермиона не рассказала все, что происходило с тех пор, как она пошла в волшебную школу. И с каждым днем они становились все ближе. Мама почти перестала пугаться и плакать, только сжимала тонкие, как у дочери пальцы, а когда отец сказал: «Я горжусь тобой» — после ее рассказа о поиске хоркруксов, она поняла, что жизнь продолжается. Теперь после работы, точнее, подработки, она неслась домой, как на крыльях…

Да, родители настояли, чтобы она переехала к ним — так было удобнее «знакомиться заново».

А потом она сама предложила пройти анализ на родство.

— Ничем не хуже магии, — улыбалась Гермиона, когда вышла из кабинета, где ей всего лишь немного поскребли слизистую за щекой.

— Всего три дня до результата, но, кажется мне, он уже не так и нужен. Достаточно просто посмотреть на тебя, — отец тоже не мог сдержать улыбки. — Ты же вся сияешь, значит, ты точно знаешь результат.

— Конечно, — Джин Грейнджер обняла дочь и та уткнулась счастливым лицом в ее плечо.

— Мамочка…

Тем вечером она рискнула сама задавать вопросы. Ей хотелось знать о том, как родители жили все это время, о том, что они подумали о ней, что чувствовали, как все-таки решились…

Рассказывать начал отец. О том, что было с матерью, о том, как едва не возненавидел девушку, появление которой заставило его любимую жену страдать об отсутствии ребенка все сильнее. О том, как начал замечать, как она ищет кого-то в толпе. А когда наконец перешел к тому, что чувствовал и думал, стоя под деревом на пляже, Гермиона ахнула.

— Папа, ты потомок волшебников! Я уверена!

— Теперь я тоже думаю, что это возможно, — кивнул он. — Было у меня в детстве одно любимое чтение… Старый дневник — я думал, это черновик какого-то писателя, даже книгу потом искал. А потом даже хотел дописать и выпустить, еще когда был совсем молодым. Но медицина… это не шуточки. Обучение забирало все внимание и время, но, главное, надо было сочинять что-то, а в этом я оказался не силен. А потом я встретил твою мать…

— Какой страшной оказалась эта сказка, — прошептала мама.

— Вот почему вы так радовались, когда мне пришло то письмо, — грустно улыбнулась Гермиона. — А я-то как была счастлива… дурочка. А можно посмотреть тот дневник?

Отец пожал плечами.

— Надо поискать, — ответила мать. — Я давно не видела этой тетради.

Детальные поиски, совмещенные с генеральной приборкой дома, ничего не дали.

— Могли и оставить при переезде, — предположила Гермиона. — Но как же жаль! Ужасно любопытно, кто же наши родственники в волшебном мире.

Роберт усмехнулся, но не успел открыть рот, как дочь его опередила.

— Нет, папа, я не думаю, что обратиться к ним мол, здравствуйте, я ваша внучатая племянница — удачная идея. Но чисто для себя хотелось бы знать.

— Для чего? — коротко спросил он дочь.

— Я могла бы понять, к чему у меня может быть наследственная склонность, на что я могла бы претендовать, заняться углубленно именно этим, чтобы достичь успеха как можно скорее. Чтобы встать на ноги, самой, понимаешь? Пока же я, хоть и «героиня войны», кроме ордена Мерлина у меня ничего нет.

«Только Гарри», — подумала она и вздохнула. Чем больше времени она проводила с родителями, тем больше скучала по нему.

— И никого, кто бы тебя поддержал? — мама как в воду глядела.

Пришлось рассказать и про Гарри, и про семью Уизли. Хотя она и так собиралась.

— Понимаете, они совсем не плохие, они были готовы принять меня, как дочь, только я… я не смогла. И сама все разрушила.

— Да, дела… — протянул отец. — Только теперь я, кажется, начинаю понимать настоящее отношение магов к обычным людям. Между нами действительно пропасть… Тебе не позавидуешь, Мия…

— Тебе придется возвращаться? — спросила мать.

Гермиона задумалась.

— Я обещала Гарри вернуться, — наконец вздохнула она. — Но мы не говорили о будущем так… подробно.

— То есть вы ничего не планировали?

— Конечно. Как тогда можно было что-то планировать? Я просто обещала ему, что приеду.

— Не ближний свет, — заметил отец.

— Для волшебников все несколько проще. Я смогу добраться за день.

— Тогда плюсы в вашем мире определенно есть…

— Ну… да, по крайней мере с транспортом намного проще, — Гермиона вздохнула, — но не всегда дешевле.

* * *

Скопить на портал удалось уже через пару месяцев — платить за жилье больше было не нужно. Сборы были недолгими — вещей у Гермионы было-то всего чуть. Вот только родители вспомнили, что в Англии холодно и снабдили ее теплыми австралийскими «сувенирами».

Необыкновенно уютным ей показался свитер куджи из ярких охряно-темперовых переплетений, теплый, почти как шуба. Но от жилета из овчины отказаться ей не позволили, а кожаную куртку она давно купила сама: Австралия Австралией, но плюс десять-пятнадцать с дождем и ветром — не самая хорошая погода.

И теперь удивленно смотрелась в зеркало, в котором отражалась весьма интересная и стильная девушка…

Поттер встречал ее в портальном зале министерства. Сразу узнал, разулыбался счастливо… У Гермионы словно екнуло внутри — только увидев Гарри она поняла, как соскучилась.

Они обнялись, как в детстве — крепко и по-дружески.

— Все хорошо? — шепнул ей на ухо Гарри. — Ты мне все расскажешь, правда?

— Конечно, — Гермиона сияла. — Как же я соскучилась, ты не представляешь!

— А мне кажется, очень даже представляю… Но я думаю тебя удивить!

И они аппарировали на Гриммо.

Дом встретил Гермиону на удивление уютным полумраком. Вальбурга на портрете молча сжала губы в ниточку, но промолчала.

— Гарри… ты действительно стал хозяином?!

— Кричер!

Домовик, появившийся на зов, был узнаваем, но с трудом. Аккуратный, в красивой ливрее, сухо-вежливый, но даже не заикающийся о чистоте крови…

— Что ты с ним сделал?

Гарри усмехнулся.

— Знаешь, леди Малфой все-таки урожденная Блэк, а бывших Блэков не бывает. Да, Нарцисса очень помогла. Правда, я теперь, увы, уже не Поттер, а тоже «просто Блэк».

— Да ладно… Э… Ты уверен, что это было лучшим выходом?

Гарри грустно усмехнулся.

— Знаешь, сколько было желающих на то, чтобы прибрать к рукам победителя Волдеморта? Ну, или хотя бы взять на короткую сворку?

Гермиона прикрыла рот рукой, чтобы не охнуть, а друг продолжал.

— Я не буду живописать всю эту дрянь, уж извини. Пережил, и хрен с этим. Вот, живу, никого не трогаю, — он обвел рукой полукруг, а Гермиона вдруг пронзительно-ясно почувствовала его… одиночество.

И конечно, не могла не броситься к нему и не обнять. А потом…

— Я уже хотел бросить все к чертям и уехать, — прошептал он, отрываясь от ее губ. — Но ты не звала.

— Гарри, — она притянула его голову к своему плечу и начала нежно массировать затылок. — Ну что ты… Я была бы рада тебе в любом случае.

— Правда? — он отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Конечно, — она и не думала отводить взгляд, только осторожно коснулась руками его висков. — У меня нет никого ближе тебя… и родителей.

— Я сразу понял, что все удалось… — улыбнулся он. — Ах, да, вот так, можно сильнее, — он немного покрутил головой, чтобы ее пальцы двинулись так, как ему бы хотелось. — Ты же у нас гений.

— Я глупая девчонка с непомерно раздутым самомнением. Была. На самом деле я не смогла вернуть им память.

— То есть как?

— Я убедила их пройти тест на родство. Но сначала…

Она рассказала все. Начиная со случайной аппарации и встречи в австралийской пустыне, заканчивая тем, каково это — становиться дочерью заново.

Они долго молчали, запивая уютную тишину ароматным чаем, и наконец Гарри улыбнулся.

— Знаешь, я все-таки тебе немного завидую.

— Да?

— Нарцисса Малфой и Андромеда Тонкс вроде как мои тетки, но… они не станут мне близкими людьми никогда. Может быть, подружимся с Тедди, когда вырастет… Но он же совсем малыш.

— А как дела у Рона?

— После твоего демарша его утешает мисс Браун, и я полагаю, ей недолго оставаться под этой фамилией, — он ответил холодно, и Гермиона поняла, что эта дружба, увы, тоже не выдержала испытаний.

— Я рада, — Гермиона улыбнулась. — Я никогда не желала Рону ничего плохого. Просто я действительно для него совершенно не тот вариант.

— А для меня?

— Ты — единственный… — выдохнула она почти в его губы, но поцелуй был недолог.

— Но ты не переедешь сюда?

— А может, ты Австралию? Сам говорил, что тебе тут все остое… как ты там сказал?

Гарри покраснел, но приложил палец к ее рту.

— Не говори так. Прости, я больше не буду так выражаться. Просто… у меня здесь вроде как дом, оставшийся от Сириуса, и род Блэков, которому я, — Гарри скривился, — Глава. Тот еще глава, конечно.

— Но именно ты вернул Андромеду и внука! Значит, род не погибнет. Тедди вырастет…

— А кто будет им заниматься? Женщины? Или Малфой?

— Драко? Разве он…

— Он не плохой, но он не лучший воспитатель для ребенка.

— Ты так повзрослел…

— Он тоже. И как-то в результате мы друг друга поняли.

Гарри грустно усмехнулся.

— Значит, ты накрепко привязан?

— Пока Тедди не пойдет в школу, думаю, да.

— Ты не знаешь, где я смогла бы устроиться на работу, если вернусь? Только, умоляю тебя, не Министерство!

— Ты решила? — просиял Гарри. — Но как это воспримут твои родители? Они знают?

Гермиона кивнула и тут же оказалась накрепко прижата к твердой и теплой груди друга и… возлюбленного? Нет, наверное, все-таки любимого.

— Я так скучала по тебе…

— Я тоже, — прошептал он в ее волосы и глубоко вдохнул их запах. — Тебе надо будет вернуться за вещами?

Она рассмеялась.

— У меня ничего нет. Ничего, кроме ордена, учебников и десятка книг, да той утвари, с которой мы… путешествовали.

— Ты останешься здесь?

— Не думаю, что это будет удобно.

— Тогда мы идем и расписываемся. А потом втихую проводим ритуал, здесь, у меня. Малфои помогут. И будут молчать столько, сколько потребуется — за ними должок.

— Так сразу?

Зеленые глаза смотрели, словно хотели просветить ее до косточки.

— У тебя есть сомнения? Может, ты желаешь назначить испытательный срок, мы же недостаточно хорошо друг друга знаем? — в голосе Гарри сквозили явно Снейповские нотки.

— Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в себе, — отрезала Гермиона. — Но как это воспримут остальные? Что скажут, например, Уизли?

— Все посторонние могут идти со своим мнением на… извини, Гермиона.

— Я поняла. Но твоя репутация, долг, и потом, кажется, Блэки никогда не смешивали кровь с маггловской?

— Ты с ума сошла? А я по-твоему кто? Я же полукровка!

— И они это приняли?

— Если бы у них были варианты…

— Знаешь, мне отец рассказал, он все-таки из семьи волшебников. Так что я тоже, можно сказать, полукровка.

— Да ну? И кто твои… родственнички?

— Догадаешься? Кто сдал на «отлично» все СОВ?

— Не-ет… Краучи? Да ты что!

— Дедушка был сквибом Каспера и Чарис Краучей. Безумный Барти-младший, — Гермиона вздохнула, — мой троюродный брат.

— Ох. офигеть! Пойти, Вальбургу, что ли, порадовать? Погоди, ты же можешь претендовать на имущество, по крайней мере, на долю. Я как-то не интересовался, что и как у них было когда все закончилось, но слышал, что дом остался пустым и никто на него вроде бы не претендовал.

— Не надо, Гарри. Шуму много, а…

— Толку тоже много. Представляешь, какая у них библиотека?

Гермиона рассмеялась.

— Ты меня как… как на приманку туда заманиваешь. Конечно, к книгам я неравнодушна, но после всего, что было, отношусь к ним гораздо… спокойнее.

— Вот и посмотришь спокойно…

— Гарри. Не торопи меня, пожалуйста. Ты что? Хочешь еще один род возродить? Да там должны были дядюшки и тетушки остаться.

— Тогда почему дом стоит, и в него никто войти не может?

— Ох… тебе скучно жить без опасности и вечной борьбы, что ли? Поехали лучше в Австралию!

— Это да, это обязательно. Должен же я буду просить твоей руки, чтобы все, как полагается. Ой! — он хлопнул себя по лбу. — Я отвратительный хозяин, Гермиона. Ты, наверное, проголодалась с дороги?

— Ой, ладно. Целых полчаса порталами. Ужас… А вообще…

Она наклонилась к нему так, что ее дыхание коснулось его губ.

— Я проголодалась… без тебя.

— Я… — голос Гарри охрип, но говорить ничего не пришлось — она закрыла его рот ладошкой, которую нужно было срочно поцеловать. А потом и все остальное — и тут уже точно было не до слов.

* * *

Известие о свадьбе Избранного шуму не наделало только потому, что известия, собственно, и не было. Благодаря Кингсли им удалось по-тихому расписаться в Министерстве, они оба даже удивились, что тот пошел на то, чтобы их покрыть. А потом был недолгий, но изматывающий ритуал, после которого на обновленном гобелене Блэков появилась… Гермиона Блэк, а в скобках в качестве девичьей фамилии там оказалась Крауч.

Молодожены отбыли в небольшое путешествие к родителям невесты, оставив Блэк-хаус на попечение Андромеды Тонкс и ее внука. Когда спустя пару недель они вернулись, дом встретил их… светом.

Старый Кричер, понянчившись с юным метаморфом, словно помолодел, но все же Гермиона еще не спешила иметь с ним дело.

Жизнь понемногу налаживалась. Работать Гарри не собирался, по крайней мере, пока. Он проводил почти все время в библиотеке, да и супруга от него не отставала. Они учились — слишком много было упущено и в последний год, и в школе в целом.

Конечно, это было временно, но разве они не заслужили наконец передышку?