Закоулки Пространства (гет)

— Что происходит? — дрожащим голосом, вжавшись в сидение микроавтобуса, проговорила Настя Ковальская, вздрагивая при каждом отголоске нового взрыва; пальцы ее рук, дрожащие от неподдельного страха, выудили из дамской сумочки коннектор, однако в очередной раз взрыв прогремел совсем рядом, микроавтобус слегка качнуло, и гаджет выпал из непослушных рук.

— Чего ты так трясешься? — задала вопрос Алиса, в это время лежащая на полу, при этом методично и хладнокровно вскрывая тревожный чемоданчик, который на специальных креплениях покоился под вторым рядом сидений микроавтобуса. — Мы в бронированной капсуле, — справившись с нехитрыми фиксаторами, Алиса вытащила из-под сидений предмет; раскрыв его, бегло изучила содержимое. — Правда от прямого попадания это все равно не спасет.

— Что?! Ты сейчас серьезно?! — едва сдерживаясь от слез, проговорила Ковальская.

— Не беспокойся, броня защитит от осколков, взрывной волны и легкого стрелкового оружия, — так же спокойно прокомментировала Алиса, продолжая манипуляции с чемоданчиком. О том, что микроавтобус бронированный, она знала всегда — меры безопасности; при этом Алиса помнила подробную инструкцию о действиях в чрезвычайных ситуациях, которая подразумевала в прямом смысле слова выживание. Тревожный чемоданчик, который она уже успела открыть, предназначался именно для этого, его комплектность Алиса не только знала из инструкций, но и несколько раз трогала лично, на учениях.

— И что нам делать?! — снова подала голос Настя, на что Алиса ответила:

— Действовать по инструкции, — с этими словами она в первую очередь достала из чемоданчика медкомплект, положив его перед собой; вытащила и активировала аварийный маяк — небольшое устройство из ударопрочного пластика с крохотной антенной, клавишей активации и контрольно-сигнальной лампой. Надавив на клавишу активации, которая имела красный цвет и рифленую структуру, Новак дождалась, пока контрольно-сигнальная лампа не начала мигать с периодичностью примерно раз в секунду, что означало передачу сигнала, после чего, аккуратно положив устройство рядом с собой, достала из чемоданчика оружие, а именно пистолет Макарова, и две запасные обоймы. Насколько она могла помнить, Хромов давно предлагал сменить вооружение подобных аварийно-спасательных комплектов, поскольку ПМ в полной мере не мог защитить владельца в экстремальной ситуации, однако, за неимением лучшего, для спасения жизни сошел бы и он.

Внезапно водительская дверь микроавтобуса распахнулась и на сидение буквально залетел Хромов; от неожиданности Настя вскрикнула, однако оперативник не без юмора проговорил:

— Чего орешь, это всего лишь я, — далее он вставил ключ в замок зажигания и повернул, запуская двигатель, который отозвался спокойным неторопливым рокотом, будто происходящее вокруг его не волновало. Хотя как мог волноваться железный агрегат?

— Какой план действий? — задала вопрос Алиса, наблюдая за тем, как Хромов достает из под своего водительского сидения свой аварийный чемоданчик, при этом добавила: — Я уже активировала маяк.

— Один маяк хорошо, а два лучше, — подметил Хромов и активировал свой, после чего, снарядив свой ПМ магазином, добавил: — А план простой: эвакуировать вверенных пассажиров и выжить.

Тем временем артиллерийский обстрел прекратился и на улице, казалось, наступила гробовая тишина. Хромов осмотревшись, выкрутил руль, тронул микроавтобус с места в направлении главных ворот в резиденцию; несмотря на то, что парковка была забита, проезд до ворот оставался не занят. Внезапно автомобильная рация сквозь треск помех начала говорить голосом дежурного на посту быстрого реагирования корпуса безопасности.

— Машина Б-13, прием!

— Прием, это машина Б-13, Хромов говорит, — Хромов начал запрашивать помощь, однако практически безэмоциональный голос дежурного в канале перебил его.

— С вашей частоты поступает сигнал бедствия с обоих маяков, подтвердите?

— Подтверждаю, — с виду спокойным голосом проговорил Хромов. — А теперь слушай сюда: у нас тут война идет, самая настоящая, место проведения консилиума Тривиума подверглось массированному артобстрелу, так что давай без всякой бюрократии и протоколов вызывай сюда всех, кого сможешь!

— Машина Б-13, Хромов, доклад по форме! — перешел на грубый тон дежурный, затем неожиданно смолк; на заднем плане при этом кто-то принялся неразборчиво бормотать, скорее всего, дежурный забыл выключить микрофон передатчика; затем в канале появился до боли знакомый Хромову голос, от которого даже потеплело на душе.

— На приеме майор Колчин, машина Б-13.

— Гоша, спасай, тут война в прямом смысле! — снова заговорил Хромов, не стесняясь в выражениях, несмотря на то, что вели переговоры они в уставном эфире. — Резиденцию обстреляли из артиллерии, брифинг Тривиума сорван, скорее всего, террористическая операция, или еще что, я не знаю.

— Так, Саня, успокойся, я сделаю что смогу, тем более, не один ты успел сообщить, тут сейчас вся дежурная часть разрывается, — проговорил Колчин, на заднем фоне голоса которого раздавались переговоры других дежурных. — Высылаю группу реагирования и эвакуации, операцию возглавлю лично, профессор и полковник с тобой?

— Нет, никак нет, — продолжил разговор Хромов. — Они вели переговоры в главном здании, во время обстрела я оказался случайным образом на улице.

— Давай спасай профессора, мы выдвигаемся, — закончив разговор, Колчин отключился.

— Понял тебя, — сказал уже сам себе Хромов в выключенную тангенту, после чего, повесив ее на место, тронул успевший остановиться за время переговоров автомобиль, при этом проклиная пусть даже и эффективную, но не совсем корректную систему экстренного оповещения.

Тем временем микроавтобус подкатил к воротам, у которых столпилось несколько бойцов охраны со штурмовыми винтовками наперевес, один, преградив транспортному средству путь, поднял руку над головой. Хромов опустил стекло водительской двери.

— Проезд закрыт, не положено по протоколу безопасности, — грозно произнес боец, на что Хромов так же грозно ответил.

— Ты хочешь, чтобы сейчас тут штурм Зимнего дворца устроили?! Народ ломиться начнет, не остановишь!

Далее солдат, не говоря ни слова, махнул рукой, и двое других бойцов с усилием начали распахивать массивные кованые ставни. Конечно, Хромов перегнул палку с метафорой Зимнего, однако народ в панике мог начать штурмовать ворота с обратной стороны. Так что боец охраны все понял и препятствовать не стал.

Романова А: Саша, живой? Тут паника и беспорядок, я с профессором, главный вход заблокирован.

Прочитав упавшее на коннектор сообщение, Хромов, выруливая одной рукой, быстро принялся отписывать ответ.

Змей: Двигайтесь к заднему двору, сейчас подгоню машину, если есть пострадавшие, берите.

Тем временем, проезжая мимо главного крыльца, Хромов заметил, что в лестницу угодил один из снарядов, отчего одна из массивных колонн рухнула прямо под двери центрального входа, однако из здания уже начинали выбегать люди; в панике они рвались к воротам, некоторые в сопровождении бойцов охраны, некоторые сами, однако судя по общей картине, пострадавших среди них не было, да и само главное здание резиденции выглядело целым. Хромов свернул к заднему двору; небольшое пространство перед зданием, окруженное посадками декоративных растений с пешеходными дорожками, не был предназначено для подъезда транспортных средств, однако выбора не было, да и микроавтобус, видавший виды, однако вполне проходимый и надежный, проделал свою дорогу до заднего двора, правда, при этом Алиса и Настя с возмущенными криками катались по салону.

Из дверей, выводивших на задний двор, небольших и не таких пафосных, как на центральном входе, выходили люди, Хромов, развернув микроавтобус кормой к стене здания, выбрался из кабины, всматриваясь в лица ошарашенных людей, покидавших главное здание.

— Саша! — выкрикнула Алиса; оперативник обернулся. Она, распахнув пассажирскую дверь микроавтобуса, свесилась наружу, держась за поручень, с пистолетом наперевес.

— А ну сидеть! — гаркнул на Алису оперативник и зашагал к выходу, выходившие из которого люди озирались по сторонам, при этом всматриваясь в Хромова с нотками удивления; общая паника давала о себе знать, — Аня! — выкрикнул Хромов, всматриваясь в лица людей. — Капитан Романова! Профессор Новак!

— Я их видел, — донесся до Хромова молодой, но низкий мужской голос, оперативник обернулся и увидел стоящего рядом с посаженными декоративными кустиками в громадной керамической вазе Артема Зеленина; рядом на лавочке мирно сидела Агафья, видимо, они сумели достаточно быстро покинуть здание.

— Ты Артем, верно? — задал вопрос Хромов, на что Зеленин, буквально выпрямившись по стойке смирно, отчеканил:

— Личный охранник верховного лидера и настоятельницы общественного религиозного оппозиционного союза Агафьи, послушник Артем Зеленин, так есть.

— Оперативник корпуса обороны и разведки центрального комитета, лейтенант Хромов, — так же, однако с нотками сарказма отчеканил оперативник, — затем добавил: — Александр Хромов, — затем спустя секунду добавил снова: — Позывной «Змей».

— Ваши любезности, молодые люди, сейчас неуместны, — заговорила Агафья. — Общее дело, беда общая.

Глядя на поднявшуюся старушку Агафью, Хромов понял, что роста в ней метра полтора от силы, при том, что в широкоплечем и накаченном Артеме — метра два с лишним. Поистине богатырь, такого на плакат революционного движения, поскольку неизвестно откуда Зеленин успел разжиться винтовкой Мосина, которая очень подходила к его льняной рубахе, только вместо камуфляжных штанов и армейских ботинок не хватало шаровар с лаптями или красными сапогами. Тем не менее Агафья была права, и ее укор в сторону личного телохранителя был вполне уместен.

— Вы уже вызвали помощь? — задал вопрос Хромов спокойным тоном Агафье, периодически поглядывая на двери заднего двора. Тем временем к заднему двору уже подъехали несколько легковых машин, и гостей с сорванного консилиума уже забирали.

— Я отправил братьев на помощь гражданам, — коротко с нотками гордости ответил Зеленин. — Настоятельницу я и сам смогу защитить.

— Артем, — Агафья с укором посмотрела на послушника, который тотчас замолчал. — Гордыня есть грех.

— Саша! — едва Романова выскочила из дверного проема, как бросилась к Хромову, заключив его в объятья. Оперативник обратил внимание на показавшихся следом профессора Новак и полковника Ковальского, которые поддерживали хромающую журналистку Листопадову; следом горделиво вышли отец и сын Бубновы, за ними размашистым шагом, озираясь, выскочил профессор Северов; замыкал колонну глав тривиума Ацтек, широко шагая со штурмовой винтовкой наперевес. При этом Хромов подметил, что Бубновы вооружены пистолетами, сама Анна тоже держала в руках дамскую хлопушку, которые так любила прятать «под подолом». И это называется мирная встреча, консилиум, брифинг, переговоры.

— Она ранена? — оторвавшись от объятий, задал вопрос Хромов.

— Ногу подвернула, когда с лестницы спускалась, — прокомментировал полковник Новак.

— Папа! — выскочившая из микроавтобуса Настя со слезами бросилась к отцу, Алисе тоже покинула свой импровизированный пост, однако с отцом встретилась менее эмоционально.

— Какова ситуация? — громогласно задал вопрос Ацтек, размахивая штурмовой винтовкой.

— Мы подверглись неизвестному артобстрелу, помощь уже в пути, — проговорил Хромов.

— Саша, я думаю, что правильнее всего нам всем сейчас эвакуироваться с тобой, — начал говорить профессор Новак, помогая Вике забраться в салон микроавтобуса.

— У нас вообще-то есть своя охрана, — вступил в разговор Козырь и тут же получил оплеуху от Бурдюка; выглядело это настолько обыденно, словно сынок регулярно получал от папочки за подобные неуместные высказывания.

— Я поддерживаю, — проговорила Агафья.

— А мы все влезем? — задала вопрос уже Настя Ковальская.

— В тесноте да не в обиде, дочь, — высказался полковник Ковальский, после чего обратился уже ко всей новоиспеченной компании: — Внимание, значит так, грузимся в транспорт, вопросов лишних не задаем, маршрут эвакуации есть, так что...

Внезапно раздавшаяся автоматная очередь и донесшиеся следом крики людей заставили полковника замолчать; машинально кампания принялась озираться по сторонам, тем временем стрельба велась вяло, но постоянно.

— Что за черт? — выругался Ацтек, демонстративно передернув затвор штурмовой винтовки.

— Без паники, — проговорил полковник Ковальский.

— Значит так, все быстро в микроавтобус, Аня за руль, Артем за мной, разведаем обстановку, — взяв командование эвакуацией на себя, начал говорить Хромов.

— Может, лучше поедем? — подала голос из микроавтобуса Листопадова.

— Если мы выкатим под массированный обстрел даже стрелкового оружия, будет мало приятного, — прокомментировала Романова.

— Я пойду с вами, на разведку! — так же громогласно проговорил Ацтек, на что в полемику вступил уже Северов.

— Не стоит, смерть двух молодых людей из охраны будет не столь серьезной утратой, нежели смерть главы военной корпорации.

— Вы, господин профессор, охренели?! — высказалась ни с того ни с сего Алиса, на что уже профессор Новак заявил:

— Август прав, вам не стоит рисковать, а вот ваше оружие лейтенанту Хромову пригодится.

Ацтек посмотрела на Северова, тот кивнул, после чего здоровяк-наемник буквально пихнул Хромова, сунув ему в руки штурмовую винтовку, при этом вырвав пистолет.

— Из машины ни ногой, — стараясь сохранять спокойный тон, высказался Хромов. — Аня, мотор не глушить, будь готова стартовать в любом случае, все, исполнять.

С этими словами Хромов, пригнувшись, двинулся между декоративным кустарником, которым было усажено практически все пространство заднего двора, следом за оперативником так же осторожно выдвинулся Зеленин.

— Тоже мне, спецназ быстрого реагирования, — с насмешкой выдал Ацтек, на что Романова изрекла:

— Если вы не видели, как ведет себя Змей на поле боя, то лучше вам об этом и не говорить.

— Что еще за Змей? — задал вопрос наемник, не понимая, о ком идет речь.

— Змей — это Хромов, — пояснил профессор Новак. — Оперативный псевдоним у него такой.

— Так, все в машину, — резко высказала Анна, после чего, забравшись на водительское сидение микроавтобуса, нервно достала из бардачка запасную пачку сигарет Хромова и закурила.

— Анна, вы же... — возмутился при этом усаживающийся на одно из свободных мест профессор Новак, на что Романова ничего не ответила, лишь всматриваясь в кустарник, в котором скрылись Хромов и Зеленин.

* * *

Позывной "Змей" Хромов получил еще во время первого конфликта, правда, в начале это было лишь прозвище, и получил он его не за умение ловко ползать и огибать препятствия, а за театральную пластичность; оперативник порой бывал неуклюжим, однако даже в такие моменты он двигался плавно. Хромов не был великим бойцом, диверсант из него был тоже такой себе, однако со своей задачей он всегда справлялся именно так, пластично, тихо, особо не расходуя патроны. В действительности подобно змее, которая особо и не нападала, если только не было угрозы для ее жизни.

— Что-то тихо стало, — донесся до Хромова позади голос Артема. Змей, огибая очередной куст, остановился, дождавшись Зеленина, затем тихо сказал:

— Идем параллельно, держись в паре метров в стороне, что увидишь, не кричи, поднимай руку, свисти негромко, я пойму, — после чего, перехватив поудобнее винтовку, на корточках продолжил движение. Ацтек обменялся с ним неплохим экземпляром иностранного образца, SIG-550 внушала уверенность своей массой и габаритами, однако наличие всего одного магазина не оставляло какого либо шанса на продолжительный бой, да и тем более оперативник не знал, каков боезапас у Зеленина; и того, навскидку, пять патронов в винтовке Мосина и тридцать в швейцарской штурмовой винтовке не внушали уверенности вообще.

Тем временем пара вышла на угол здания и двинулась параллельно боковой стене. На улице к тому времени уже царствовала ночь, поскольку начало консилиума было запланировано на поздний вечер, и сумерки уже сгущались, когда Хромов парковался. Однако территория резиденции была хорошо освещена декоративными фонарями и прожекторами; коридоры между зелеными насаждениями, дорожки, фасады построек тоже были освещены; правда, после обстрела количество света поубавилось, но, как ни странно, электроснабжение не было нарушено.

Добравшись к углу здания, соединяющему, боковую и переднюю фасадную стены, Хромов остановился, оценивая обстановку. Пространство перед главным зданием было свободно, однако на мостовой дорожке лежало несколько убитых гражданских; пара солдат, тоже не подающих признаков жизни, лежали у небольшой декоративной сторожки, практически рядом с распахнутыми воротами, через которые на территорию резиденции вкатилась легковая машина. Хромов не успел рассмотреть сидящего за рулем, однако стоило машине остановиться, как со стороны дальней зеленки ее начали обстреливать, причем как минимум с полдюжины стволов; водитель попытался выскочить из машины, огрызнулся парой выстрелов из пистолета, после чего повис на водительской двери. Следом из ближней зеленки выбежала пара бойцов охраны брифинга, на ходу поливая дальнюю зеленку, сопровождая молодую девушку. Внезапно прямо у ворот в воздухе вспыхнула яркая фиолетовая сфера овальной формы, со звуком лопнувшего кинескопа телевизора; мгновением позже она исчезла с таким же хлопком и шипением, а на месте аномалии уже стояло трое бойцов неизвестной принадлежности.

— Ах ты, мать! — раздался за плечом Хромова возглас; секундой позже рядом с оперативником упал боец охраны, вооруженный автоматом Калашникова.

— Тише! — буркнул ему Хромов, продолжая наблюдать за происходящим. Тем временем двое бойцов, сопровождавших девушку, перевели огонь на появившуюся троицу, которая, ни секунды не медля, ответила залпом из трех стволов, положив и бойцов, и девушку.

— Да чтоб вас! — выкрикнул боец рядом с Хромовым и длинными очередями принялся высаживать свинец по бойцам, которые, недолго думая, ответили. Хромов только и успел подскочить и нырнуть за угол, после чего услышав крик бойца с АК и ощутив вибрацию от падения рядом Зеленина.

— Это что за солдаты? — задал вопрос Артем, на что Хромов не смог дать ответ, поскольку, успев рассмотреть нападавших, понял, что с такими ни разу не сталкивался. По всему они напоминали спецназ, тяжеловооруженный, таких обычно отправляли на подавление: усиленная броня, шлемы с забралами, пуленепробиваемые щиты, однако вместо автоматов у них были коротенькие пистолеты-пулеметы неизвестного происхождения, да и свинцово-серый цвет экипировки ничего не напоминал.

Внезапно фиолетовая вспышка озарила пространство прямо за спиной Хромова; он и Зеленин машинально обернулись, увидев как на месте схлопнувшейся с шипением сферы прямо на них наступала пара таких же щитовиков. Тело сработало на рефлексах, короткая очередь угодила в по бронированному забралу шлема бойца справа; тот даже не шелохнулся, продолжая медленно наступать; оглушило выстрелом винтовки Мосина; левый боец, запрокинув голову, начал было заваливаться назад, однако, пересилив себя, удержал равновесие.

— Ноги! — выкрикнул Хромов, направляя ствол штурмовой винтовки вниз, где щит не прикрывал конечности ниже колена, однако бывшие в щитках. Длинная очередь Змея скосила обоих бойцов, однако те сдаваться не собирались, пытаясь встать на переломанные кости ног.

— Добей! — снова выкрикнул Хромов, Артем молниеносно подскочил, ткнув стволом мосинки прямо в лицо одному из бойцов, выстрелил; грохот от винтовки был оглушительным, но терпимым. Добив таким же образом второго, послушник снова рухнул рядом со Змеем, сохраняя при этом абсолютно спокойное лицо.

— Они появляются прямо из воздуха, — прокомментировал Зеленин, отпирая затвор винтовки, докладывая патроны в обойму.

— Скорее, прямо из пространства, — прокомментировал Хромов, затем подполз поближе, дабы осмотреть поверженных противников. И каково было его удивление, когда он увидел сморщенную, фиолетового оттенка кожу на открытых местах бойцов вкупе со стойким трупным запахом разложения. Сомнений не было, облаченные в тяжелую броню бойцы являлись зомбированными, причем необычными: с зомби в классическом понимании Змей сталкивался пару раз во время первого вооруженного конфликта, однако довелось ему посмотреть и на лабораторных или, по-другому, военных зомби, которые отличались от обычных своим происхождением.

— Нужно уходить, — проговорил Артем.

— Сейчас, — отмахнулся Хромов, вытягивая из рук одного из убитых оружие, а именно пистолет-пулемет неизвестной модели, затем стянул несколько запасных магазинов из разгрузочной системы, после чего уже добавил: — А теперь пошли.

Поднявшись на ноги, оба новоиспеченных напарника так же, пригнувшись, ринулись в направлении микроавтобуса. Добравшись до машины, Хромов запрыгнул на переднее пассажирское сидение. Дождавшись, пока Артем заберется в салон, коротко отдал распоряжение Романовой.

— Трогай, только в объезд.

— Что там? — заговорил не без интереса профессор Новак, в то время как сидящий ближе к Хромову Ацтек выудил у оперативника свою штурмовую винтовку.

— Лабораторные зомби, тяжело экипированные, вооружены вот этим, — проговорил на одном дыхании Хромов, после чего передал пистолет-пулемет полковнику Ковальскому. Тот осмотрел оружие — на первый взгляд сделано довольно кустарно: топорных форм ствольная коробка, рамочный г-образный приклад, длинный двухрядный магазин вместимостью приблизительно на полсотни патронов, калибр пистолета ТТ, а именно 7.62*28. Короткий тонкий ствол, пистолетная рукоять, она же приемник под боепитание, простейшие прицельные приспособления, затвор, отводящийся скобами с двух сторон назад, при этом открывающий выброс гильз вверх.

— То есть лабораторные? — оторопело выдал профессор Новак.

— А вот так, — многозначительно изрек Хромов. — При этом они используют локальные очаги разрыва пространства.

— Такого не может быть! — возмутился Северов, пока Романова неторопливо и осторожно выезжала между декоративными кустарниками. — Мы законсервировали все лаборатории еще по окончании первого конфликта.

— Значит, не все, — прокомментировал полковник Ковальский.

— Или их кто-то расконсервировал, — добавил профессор Новак.

— Этого не может быть! — снова проговорил Северов, как вдруг Романова резко затормозила от того, что буквально в пяти метрах на пути следования микроавтобуса возникла уже знакомая Хромову сфера, выплюнув из себя новоиспеченных бойцов со щитами.

— Дави их! — выкрикнул Хромов, и Анна мгновенно надавила на педаль газа. Транспортное средство взревело, набирая скорость; двое из бойцов успели отойти в сторону, последний, не успев сманеврировать, открыл огонь. Пули, звякая, рикошетили от кузова, несколько попаданий пришлось на стекло, однако, кроме свинцовых следов, пули повреждений не оставили. Раздался глухой удар, микроавтобус слегка качнуло, затем он, словно на искусственной неровности, подпрыгнул сначала передней, потом задней осью.

— Давай к воротам! — снова гаркнул Хромов. Романова послушно направила транспорт в нужном направлении, в то время как то тут, то там по кузову начали лязгать пули; фиолетовые вспышки сфер возникали то на пути автомобиля, то по бокам, однако Анна давила на газ, не обращая на это внимания.

Протаранив в багажник и свернув набок легковушку, микроавтобус пронесся через главные ворота на парковку, где творился хаос; машины из ровных рядом парковки стояли беспорядочно, между ними бегали и прятались гражданские и бойцы охраны; лабораторные зомби методично, неторопливо отстреливали все живое. Микроавтобус подвинул несколько машин, прорываясь через творящийся хаос. Анна старалась не зацепить гражданских, стискивая зубы при каждом маневре, в пассажирском отсеке на происходящее была неоднозначная реакция: кто-то матерился, кто-то вздрагивал и верещал, а кто-то сохранял спокойствие. Наконец, когда Романова выехала на шоссе, ведущее прочь от атакованной резиденции, набирая скорость, Хромов вздохнул с облегчением и, закурив сигарету, схватил тангенту рации; затем, на секунду задумавшись, повесил ее на место и выхватил из кармана куртки коннектор. Пролистав список абонентов, он остановился на майоре Колчине, активировав вызов, приложил устройство к уху.

— Саня, живой? — раздался по ту сторону канала связи радостный голос Горыныча — именно такой позывной был у майора корпуса безопасности и контроля центрального комитета Игоря Колчина, близкого друга Хромова и помощника на все случаи жизни.

— Живой, — коротко отрапортовал Хромов. — Эвакуация прошла успешно, со мной все главы Тривиума.

— Что, прямо все? — удивленно проговорил Колчин.

— Да, в данный момент движемся к точке эвакуации, — продолжил разговор Хромов.

— Добро, — ответил Игорь. — Координаты я знаю. Пока мы разбираемся в резиденции, я вышлю за вами транспорт и оперативную группу, если прибудете туда раньше, то обязательно сообщи.

— Мы будем там раньше, я знаю короткий путь, — утвердительно проговорил Хромов.

— Добро, значит держитесь, — закончил разговор Колчин, после чего прекратил сеанс связи, Хромов убрав гаджет в карман, внимательно оценил обстановку на дороге, после чего обратился уже к Романовой.

— Аня, притормаживай, смотри поворот на проселок, — Романова послушно начала снижать скорость.

— Что за точка эвакуации? — задал вопрос профессор Северов.

— Это стандартная процедура, — прокомментировал Хромов. — Во время чрезвычайной ситуации проводится эвакуация на долговременную укрепленную точку, откуда охраняемые лица уже эвакуируются своими регулярными частями войск.

— Но там, естественно, будут только войска центрального комитета? — вступил в разговор старший Бубнов.

— В точке эвакуации есть узел связи, — в разговор вступил уже полковник Ковальский. — Оттуда вы уже сможете связаться со своими фракциями.

— Все это попахивает ловушкой, — выдал Бубнов-младший и тут же получил подзатыльник от Бубнова-старшего, однако запустил цепную реакцию. Тут главы Тривиума вступили в нецензурный брифинг касательно кто кого и откуда должен эвакуировать, при этом кто кого хочет поглубже послать. Пока проводилось «совещание», Анна свернула с одинокого шоссе на проселочную дорогу, которая уходила вниз по склону к сосновому лесу; при этом она отметила, что за ними, чуть вдалеке, двигался неизвестный автомобиль, свет фар которого Романова наблюдала с момента, как они покинули резиденцию. Заметив настороженность Хромова, она поинтересовалась:

— Ты тоже видишь?

— Да, — кивнув в ответ, Хромов закурил очередную сигарету.

— Может, скажем остальным? — предложила Анна, на что он заявил:

— Пока рано, тем более, не известно, кто это, может, вообще левые товарищи.

— Дорога к резиденции одна-единственная, — начала рассуждать Романова. — Населенных пунктов поблизости нет, патрулей я тоже не видела.

— Увидим, ты рули давай, — отмахнувшись, Хромов затянулся сигаретой, выпустив дым через нос, и добавил: — Через лес километра четыре, потом опушка будет, за ней холмик, а на холмике и будет наша избушка на курьих ножках.

— Ты без своих метафор можешь? — с ноткой возмущения произнесла Романова, на что Хромов с сарказмом ответил:

— Движемся к точке эвакуации бэ-два-ноль-восемь, товарищ капитан.

* * *

Точка эвакуации Б-2-0-8 встретила группу одиноким приземистым одноэтажным зданием на невысоком холме, судя по выбитым решеткам и дверным проемам которого можно было подумать, что эту бетонную коробку давно забросили, а перед тем капитально выпотрошили, однако в этом и был главный отвлекающий маневр. Под бугром, в низине, был расположен навес для техники, где для вида стояла пара остовов от армейских грузовиков, однако в самой глубине навеса у бетонной стены, которая служила для того, чтобы грунт не сползал с холма, была небольшая гермодверь, ведущая в бункер под зданием, который и являлся долговременной укрепленной точкой. Проход в здание, конечно, имелся, однако само здание являлось своеобразной бойницей, через которую, в случае чего, можно было вести огонь по условному противнику, а в случае прорыва можно было спуститься в бункер и, послав условного противника далеко и надолго, ожидать дальнейшего развития событий.

Загнав микроавтобус под навес, Хромов, выбравшись из него, закурил очередную сигарету, после чего, не дожидаясь, пока народ начнет вываливаться из пассажирского отсека, бегом рванул к гермодвери, которая представляла собой небольшой бронированный люк, в который мог свободно пройти человек, слегка пригнув голову. При этом Хромов знал, что как такового штурвала для открытия запоров снаружи нет, однако там был специальный контрольный блок хитрой системы проникновения.

— Товарищ полковник, позвольте вас на минутку, — громко выдал Хромов полковнику Ковальскому, который, не теряя времени, подошел к гермодвери и понимая, о чем идет речь, достал из кармана своего парадного кителя ключ-карту и передал оперативнику.

— Что тут? — подошедшая капитан Романова не без интереса наблюдала за происходящим; по одному ее взгляду можно было понять ее негодование, которое заключалось в следующем: будучи в звании капитана, Анна значилась прямым командиром Хромова и вверенного ей подразделения быстрого реагирования, однако сведениями и полномочиями она обладала менее значимыми, нежели, к примеру, сам лейтенант Хромов. Она прекрасно знала, что полковник Ковальский назначил ее капитаном и затащил в корпус обороны и разведки перекладывать бумажки лишь для того, чтобы затащить ее к себе в постель, что, конечно, у него получилось. И вот тут как раз срабатывала та самая схема; о таком назначении и предназначении Анны знал практически весь корпус, и вроде бы все все знали, но молчли, а коситься продолжали.

— Сейчас активируем систему, выполним алгоритм открытия, и готово, — коротко выдал Хромов, после чего, смахнув пыль с панели, находившейся в центре двери, приложил к ней ключ-карту. Панель загорелась, после чего распахнулась, внутри находились другая ключ-карта, циферблат и электронное табло, мерцающее тусклым зеленым светом. — Все просто, — продолжил комментировать Хромов, убедившись, что главы других фракций находятся возле микроавтобуса. — Ключ-карта полковника открывает доступ к второй части ключа, эту вторую часть нужно притащить наверх, после чего активировать панель на верхнем люке, при этом здесь высветится четырехзначный код, который нужно ввести на панели сверху, после чего система откроет доступ к бункеру.

— Алгоритм МВ, — изрек полковник Ковальский.

— Именно, — согласился Хромов, после чего обратился снова к Анне: — Солнце мое, теперь слушай, я пойду наверх и активирую панель там, как только здесь появится код, ты идешь и сообщаешь его мне.

— Как только бункер откроется, я заведу остальных, — в дополнение к сказанному произнес Ковальский.

— А почему алгоритм МВ? — задала очередной вопрос Романова, на что ответил полковник:

— Были такие ученые, Аристарх Мямлицев и Гераклит Вяткин, изучали когда-то Энерголит и вообще внесли большой вклад в развитие пространственных колоний, еще в советское время; данная система безопасности — как раз одно из их изобретений.

— Понятно, — задумчиво выдала Романова, отмечая для себя тот факт, что многие советские ученые, видимо, под стать моде тех лет, назывались необычными именами, профессор Август Северов, кстати, был живым таким примером.

— Так, я пошел, — высказал Хромов, после чего трусцой поднялся на холм. Окинув взглядом темный силуэт здания, лейтенант достал из грудного кармана фонарик, который всегда носил с собой, стараясь светить исключительно под ноги и чуть вперед, вошел в бетонную коробку с крышей. Под ногами хрустела штукатурка и местами битое стекло; здание представляло собой прямоугольник с тремя комнатами: центральная с входом, правая с запасным выходом и левая, отгороженная не бетонной перемычкой, а решеткой. Хромов осторожно открыл решетчатую дверь, которая издала такой скрежет, которому могла позавидовать озвучка в любом фильме ужасов. Пройдя в комнату, осмотрелся; у дальней стены он приметил проржавевший стеллаж для оружия и приличных размеров сейф, на котором располагался жестяной ящик для боеприпасов. Недолго думая, лейтенант снял ящик с сейфа, затем, встав на четвереньки, заглянул под днище, освещая пространство фонариком, после чего, поднявшись на ноги, уперся в металлическую конструкцию руками и что было силы навалился. Несмотря на приличные размеры, сейф легко поддался, и Хромов умудрился уронить конструкцию, правда, грохот от падения был такой, будто падает целая водонапорная башня, тем более в бетонной коробке здания звук многократно усиливался. Наконец освободив люк от хлама, а под сейфом находился именно люк, Хромов расчистил от бетонной пыли панель, приложив к ней карточку, дождался, пока загорится сначала красный индикатор. Затем когда заморгал желтый, он закурил и принялся смиренно ожидать.

Анна появилась спустя полминуты; по ней было хорошо видно, что бег по пересеченной местности в вечернем платье на каблуках — то еще удовольствие в кавычках. Деликатно склонившись над панелью, Романова ввела четырехзначный код, после чего загорелся зеленый индикатор и люк вместе с полом дрогнули от мощного щелчка отпирания запоров. Застонавший сервомотор сообщил о том, что запоры убраны, и люк, с клацаньем подав потайную ручку открывания, слегка приподнялся на пружинном фиксаторе.

— Готово, полезли, — проговорил Хромов и, распахнув люк, хотел было спуститься, однако Анна одернула его со словами.

— Дамы вперед, во-первых, — и осторожно стала спускаться в шахту, освещенную дежурными лампами со вбитыми в стены металлическими скобами в виде лестницы.

— А во вторых? — лаконично задал вопрос лейтенант, на что она ему ответила уже из спусковой шахты.

— Не хочу, чтобы ты на мои трусы снизу пялился.

— А если тебя в бедро ранят, ты, прежде чем тебя перевязать, меня зажмуриться заставишь или кровью истечешь? — с сарказмом задал очередной вопрос Хромов, на что Романова ответила:

— Не тормози, а лучше расскажи, что это за место такое, странное и старое.

— Сейчас, — Хромов убедившись, что рядом никого по близости не наблюдается, спустился в шахту, после чего аккуратно, но сильно захлопнул за собой люк; спустившись в небольшое помещение, осмотрелся, после чего продолжил: — Когда-то это была комендатура, с небольшим таким бомбоубежищем. Но шли годы, здание, что сверху, ветшало, а убежище бездействовало, а когда и вовсе комендатуру сначала расформировали, а затем и разграбили. Убежище было включено в систему ГОЧС, переоборудовано и законсервировано до лучших времен.

— Хм, — выгнув бровь, заключила Романова. — Порой я не зря себя корю, что на капитанской должности многого не знаю.

Хромов хотел было ответить Анне на это одной из коронных фраз, мол, надо больше матчасть изучать, а не с полковником кувыркаться, однако пересилил себя.

— Мать вашу, да тут одно старье, да и то с гулькин нос! — раздался голос Ацтека из глубины убежища; судя по всему, остальные уже успели забраться внутрь, пока Хромов и Романова точили лясы.

Убежище представляло из себя два тамбура, соединенных между собой небольшим коридором, из которого в шахматном порядке были проемы в четыре помещения; первый тамбур был с выходом под холм, второй с вертикальной спусковой шахтой под комендатурой. Помещения представляли из себя жилой отсек с узлом связи, складское-оружейное помещение, где хранились припасы и боекомплект; санузел и помывочная и техническое помещение, где располагались генератор и системы очистки воды и воздуха.

— И этого, по-вашему, мало? — задал вопрос полковник Ковальский наемнику.

— Да здесь всего ничего, максимум на полчаса боя, не больше, — снова раздосадованно выдал Ацтек.

Заглянув в складское помещение, Хромов обратил внимание на оружейные ящики, над которыми в данный момент склонились полковник Ковальский, глава частной военной корпорации и послушник Артем, все они изучали их содержимое. Зайдя в помещение, Хромов бегло окинул взглядом содержимое ящиков и понял, почему негодует Ацтек. Обладатель иностранной винтовки, естественно, с натовским калибром никак не ожидал увидеть образцы советского вооружения сороковых-пятидесятых годов, а именно четырех винтовок Мосина, двух СКС и пары АК-47 в оригинальном, деревянном обвесе.

— И чего тут удивительного? — снова заговорил Ковальский. — Бункер древний, и, естественно, вооружение и боезапас в нем своих времен.

— Факт, — согласился Хромов. — Вообще на территории пространственных колоний редко встретишь даже калибр пять — сорок пять, не говоря уже о калибрах стран НАТО.

Еще во времена первого вооруженного конфликта он, будучи учителем, на собственной шкуре узнал, что такое дефицит патронов нужного калибра, особенно когда используешь распространенные калибры для Большой земли, а именно 5.45 или 5.56. Многие боевые операции были обречены на успех заранее, если подразделение либо успевало перевооружиться оружием под нужный калибр, а именно 7.62 в различных вариациях, поскольку на складах брошенных объектов этих патронов можно было есть хоть одним местом. Либо были обречены на провал, если подразделение до потери пульса в прямом смысле использовала свой калибр. Еще с того времени Хромов уяснил старую армейскую поговорку: «боезапаса бывает крайне мало, мало, и мало, но больше не унести». А много боезапаса становилось, когда обзаводишься оружием, патроны для которого валялись буквально под ногами.

— Ты еще про свои Аксинью вспомни сейчас, — с укором проговорила вошедшая и слышавшая разговор Романова, на что Хромов с сарказмом, но и с укором ответил:

— Так, КСЮ не трогай, — затем, взяв из ящика первый попавшийся экземпляр оружия, а именно СКС, прихватил из соседнего ящика пачку патронов 7.62*39, после чего выдал: — Разбирайте вооружение и становитесь согласно расчетному расписанию, плакат с инструкцией на стене в коридоре, — после чего покинул комнату. Романова тем временем, глядя на то, как послушник Артем с таким же непоколебимым лицом вскрывает коробку с патронами 7.62*54 для своей мосинки, не стала вооружаться, а вышла в коридор для изучения инструкции. Все-таки она подсознательно чувствовала себя подобно рыбе на суше в данной ситуации, в то время как Хромов был как рыба в воде.

Пока Хромов мастерски распаковал из бумаги СКС, отдернув затвор, убедился в его пригодности, после чего вытащил из среза ствола бумажную затычку и принялся заряжать магазин, Романова бегло прошлась по инструкции и в целом поняла, что штатный расчет убежища составляет восемь бойцов, об этом говорили восемь стволов и столько же комплектов ОЗК. Коек, правда, по штату было шесть, правда, две были рассчитаны на раненых. Дежурство предполагалось по четыре человека: двое контролировали входные люки, третий на радиосвязи и четвертый следил за состоянием генератора и коммуникаций, смена дежурств каждые восемь часов. Естественно, ставить караул и тем более запускать генератор никто не собирался, по крайней мере, пока.

Народ тем временем частично бродил по помещениям убежища, частично осел в жилом помещении.

Закончив с оружием, Хромов зашел в жилой «отсек», оценивая обстановку: просторное помещение с тремя двухъярусными кроватями, две стояли вдоль левой стены, одна вдоль правой; в углу дальней и правой стен находился массивный стол с оборудованием для радиосвязи, за которым в данный момент никого не было. Пока Алиса и Настя, немного подавленные, сидели на кровати у правой стены, а над ними со скучающим видом возлежал на втором ярусе Бубнов-младший, профессора Новак и Северов вместе с Агафьей и Бубновым-старшим заняли койки у левой стены, при этом что-то живо, но тихо обсуждая. Недолго думая, Хромов решил присоединиться, пока товарищи полководцы чахли над оружием. Он не заметил поначалу Листопадову, однако потом приметил ее на втором ярусе дальней койки; вид у журналистки был бледный, однако вполне себе нормальный.

— ...Насколько помню, у вас в ордене до сих пор раскол? — Хромов услышал лишь вопрос, адресованный Агафье, от профессора Новак, однако всю фразу целиком не успел расслышать. Настоятельница сидела на краешке кровати, покорно сложив руки на коленях; казалось, происходящее никак не сказывается ни на ее внутреннем состоянии, ни на выражении лица.

— Раскол существовал еще с самого зарождения ордена, — начала говорить Агафья ровным голосом. — Еще со времен первого конфликта братья и сестры наши разделились на мирное и воинственное крыло. Вспоминая различные происшествия, я могу лишь делать неоднозначные суждения; не скрою, воинственные братья и сестры наши совершали поступки, но судить я ни о чем не могу.

— Хм, а ведь у господина Бубнова в гильдии торговцев тоже не все так гладко, — подал голос профессор Северов, на что Бурдюк поначалу было встрепенулся, однако понял, о чем идет речь, и спорить не стал, лишь закурил дорогую сигару, которую достал из внутреннего кармана лощеного пиджака, и проговорил:

— Да, есть такой базар, — несмотря на то, что на людях, в приличном обществе Бубнов-старший изъяснялся литературным языком, в критических ситуациях его речь кардинально менялась, выдавая уголовное прошлое и натуру. — Когда на мировую сошлись, после мясорубки всей, кореша не все согласились ровно разойтись, особенно те, что армейскими потрохами приторговывали. Для них война — кусок хлеба, а мировая этот кусок хлеба того, ликвидировала.

— А как будто центральный комитет прямо такой чистый и непорочный, — высказался, лежа на кровати, Бубнов-младший. — Значит, на альянс гнать и на религию — это пожалуйста, а как свои косяки смотреть, ни-ни?

— Дать бы тебе подзатыльник, да сижу далеко! — огрызнулся на сына Бурдюк, от чего тот моментально замолк, после чего продолжил: — Но парень прав, за вашими людьми тоже косяки есть.

— Да у всех фракции есть люди, которые против мира, — вмешался в разговор Хромов. — Другое дело, надо выяснить, кто провернул теракт, тем более с применением неизвестных нам технологий.

— И верно, — согласился профессор Севером, — Никто не станет отрицать факт того, что бойцы появлялись прямо из воздуха, причем бойцы специфические. Здесь мы имели дело с мобильным пространственным порталом малой пропускной способности.

— Это как навигатор, — пояснил профессор Новак, поскольку и Бурдюк, и Агафья смотрели на профессора Северова с явным непониманием. — Ну, принцип действия практически как в навигаторе: забиваешь адрес, и он находит маршрут, только здесь еще, кроме маршрута, он прямо сквозь пространство доставляет материальные обьекты.

— Я догнал, — прокомментировал Бубнов-старший. — Но тут резонный вопрос: насколько я знаю, ни наша профессура, ни ваша подобной технологией не обладает, тем более, даже подобием такой шляпы нет ни у неправильных корешей, ни у раскольников из ордена. Отсюда логичный вывод — сработал кто-то левый.

— Я соглашусь, — изрек профессор Северов. Новак, переглянувшись с Августом, тоже утвердительно кивнул. Хромов же пока не занимал ни одну из сторон, поскольку фактов, улик, доказательств было крайне мало. Если рассуждать глубже, любой технологией можно овладеть, или показать, как ей пользоваться, а дальше пляши в свое удовольствие, но логика Бурдюка была верной — присутствовала четвертая сторона.

— Хорошо, — проговорил Новак, — Как только оперативная группа закончит разбор на месте происшествия, станет ясно, что к чему, и на основе полученных данных можно будет строить догадки и теории.

— Мысль дельная, — снова заговорил Бубнов-старший, — Но не факт, что левые товарищи с мудреными технологиями не повторят налет. Схорониться нужно, всем и капитально, а на расследование поставить человека; пусть он рулит, а мы по крупицам, по семечкам по своим каналам пробивать будем, что и как, и там мозаика и сложится.

Закуривая очередную сигарету, Хромов мысленно согласился с Бурдюком, поскольку наличие слива информации было на виду, и действовать нужно было деликатно, скрытно и не вызывая подозрений.

— А пусть Александр и займется всем, — внезапно раздался голос полковника Ковальского. Хромов обернулся и увидел стоящего в дверном проеме полковника, который все это время, оказывается, следил за разговором. — Хромов — парень толковый, да и подозрений не вызовет, по всем документам он обычный водитель.

— Логично, — согласился Северов.

— Я не против, — подтвердил Новак.

— А что, эвакуацию грамотно организовал, значит, котелок варит, можно парню доверять, — выдал Бубнов-старший.

— Я бы прикрепила к нему послушника Артема, но, боюсь, он мало компетентен в большинстве вопросов, — многозначительно изрекла Агафья.

— Ко мне можете прикреплять кого угодно, только без особых вмешательств, — заявил сам оперативник. — Рад буду любой помощи и информации, но без фанатизма, раз поставили меня на расследование, то мне и карты в руки.

— Вот и порешили, — одобрительно заявил Бурдюк, потирая руки, в то время как Хромов с неким ужасом и оторопелостью, внутренней, конечно, еще не осознавая всей ответственности, но понял, что зря подписался на участие в данном мероприятии, однако делать было нечего. Один раз он уже рискнул бросить вызов самому себе в борьбе за мир в пространственных колониях; на этот раз ставка была так же высока, и снова спорить необходимо было с самим собой, нежели с обстоятельствами. Но Хромов был готов к подобному, тем более, ему нечего было терять.