Закоулки Пространства (гет)

Вход в лабораторный комплекс выглядел с виду как обычно для подобных заброшенный помещений, однако что-то настораживало Хромова, еще когда команда снова села на дрезину, отправляясь к очередной остановочной площадке; оперативник сделался мрачным как туча, погруженный в собственный мысли. Однако и сама площадка, и бронированная дверь, за которой был вход в недра лабораторного комплекса, выглядели такими же оставленными и пустынными, как и площадки у хранилища и жилого блока. Возможно, что лейтенанта, как и Горыныча, как и Алису напрягали гробовая тишина, источниками звука, нарушающими которую, были только они сами да дрезина, которая лязгала колесами по стыкам рельс, однако напряжение ощущалось даже в воздухе. С одной стороны, угнетала сама обстановка, ощущение одиночества и обреченности, депрессивное состояние, с другой — слишком молниеносные и разнообразные события, перестрелки, смерти, фокусы с пространством, с третьей — полная неизвестность будущего. О том, что ожидало товарищей впереди, оставалось только догадываться, однако они упорно продолжали свой путь, при этом сохраняя боевой настрой и стараясь не думать о плохом, хотя пессимистические нотки посещали не только голову Хромова, что было и понятно.

Поднявшись с дрезины на площадку, троица прошагала до бронированной двери, над которой висела табличка «Лабораторный Комплекс». Хмурый Змей с сигаретой в зубах для начала взглянул в освинцованное стекло смотрового окошка, после чего потянул за поручни, и дверь с протяжным скрипом открылась, при этом в нос сразу ударил отвратительный запах гари, тухлятины, всякой химии и еще бог весть чего, при этом запах был не явно выраженный, но застоялый и стойкий.

— Что это? — зажимая нос, проговорила Алиса. — Аж глаза режет.

— Ну, не режет, конечно, — проговорил с сарказмом Колчин, — но мало приятного.

— Противогазов ни у кого нет? — снова заговорила она, однако на глупый вопрос никто не ответил, после чего Хромов двинул в дверной проем первым, за ним вошел Игорь, и, не отрывая пальцев от носа, следом в помещение прошла Алиса, на лице которой было выражены явные недовольство и брезгливость.

Комплекс встретил группу широким тамбуром, который вел к лестнице, уходящей вниз; в принципе, планировка была похожей на жилой блок, снова контрольный пункт, только уже с разбитым окном, снова уходящая вниз лестница, только внизу тамбур гораздо больше, и снова три направления с дверными проемами, над которыми висели таблички с указаниями.

— Пошли включим свет? — предложил Гоша, рассматривая таблички, на которых было написано «Генераторная» над левым дверным проемом, «ЖилСанТехБыл Помещения» над центральным и «Лабораторно — Испытательные Стенды» над правым.

— Да, с фонарями при таком запахе вообще задохнуться можно, — прокомментировала Алиса фразу Игоря.

— Еще скажи — дышать темно, — с сарказмом проговорил Гоша, при этом Хромов сохранял настороженное молчание и, не дожидаясь товарищей, двинул в проем, ведущий в генераторную, Горыныч и Алиса послушно двинули следом.

Однако товарищей ожидало разочарование, поскольку помещение генераторной оказалось полностью разрушено, именно не разворовано, а разрушено: все коммуникации были варварским образом повреждены, трубопроводы вырваны и обломками валялись на бетонном полу, при этом на полу так же находились автоматные гильзы, а оба генератора, как основно,й так и вспомогательный, оказались расстреляны и разломаны, судя по характерам повреждений, как топором, так и кувалдой, не говоря уже о множественных пулевых отверстиях. Силовой шкаф и пульт управления с контрольными приборами тоже оказался расстреляны, при этом огромный пожарный топор был воткнут прямо в главный щит пульта управления, скорее всего, не для острастки, но для шутки.

— Вот теперь точно электричества не будет, — проговорил Горыныч, осматривая масштаб трагедии, однако замечая, что Хромов по-прежнему сохраняет напряженное молчание. — Саня, скажи что-нибудь? — обратился он к оперативнику, на что тот равнодушно выдал:

— Что-нибудь...

— А если серьезно? — назойливо добавил Колчин.

— В записях журнала жилого блока сказано, что часть личного состава отправлена для эвакуации персонала и важного оборудования из лабораторий, при этом упомянуто об уничтожении оборудования второго и третьего порядка и всех материалов, — наконец выдал что-то более-менее нормальное в своем репертуаре лейтенант.

— Ты думаешь, это именно оно? — снова задал вопрос Горыныч.

— Вполне возможно, но узнаем мы это, только исследовав весь лабораторный комплекс, — снова выдал информацию Хромов, после чего молча двинул в обратном направлении, и остальная часть группы послушно поплелась за ним.

Оказавшись снова а тамбуре, группа двинулась к лабораторно-испытательным стендам, причем дверной проем вывел товарищей на лестницу, которая уходила еще ниже; видимо, эти стенды имели гораздо больше помещений, и располагать их на одном уровне с остальными частями комплекса не представлялось возможным. При этом запах гари усилился, вместе с ним запах химикатов тоже составлял часть букета ароматов, от которого казалось, что выедает глаза, однако это было больше в воображении, нежели на самом деле. Спустившись по лестнице, команда снова оказалась перед бронированной дверью, только поменьше, чем на остановочной площадке в тоннеле, при этом она была распахнута.

— Мне это совсем не нравится, — прокомментировала происходящее Алиса, на что отреагировал только Колчин, дружески похлопав ее по плечу.

Хромов вошел в дверной проем и оказался в просторном коридоре со множеством дверей, однако не это привлекло внимание оперативника, а покрытый уже въевшейся копотью потолок, при этом некоторые двери, ведущие в лаборатории, были закопченные с внутренней стороны. Недолго думая, оперативник прошел в первую же дверь лаборатории, водя лучом фонарика из стороны в сторону, осматривая помещение, и прямо на входе замер на месте, поскольку его самые худшие опасения подтвердились.

— Гоша, держи Алису, — коротко проговорил Змей, — а лучше отведи к выходу, — вылавливая из темноты пятном фонаря перевернутые столы, разбитые стулья, осколки пробирок и другой химической утвари, вперемешку с гильзами лежавшие на кафельном полу. При этом некоторая мебель была обуглена, на стенах было множество следов от пуль, как и на потолке, а у дальней стены находились тела в оплавившейся одежде, местами обгорелые, высохшие, лежащие не в куче, но по позам и расположениям было видно, что перед уничтожением улик всех этих несчастных приставили к стенке и расстрельная команда сделала свое дело. После расстрельной команды пришла очередь за командой уничтожения улик, которая, видимо, с огнеметами, принялись жечь всю лабораторию. И самое страшное, что Хромов уже догадался о том, что подобная картина будет во всех лаборантских помещениях.

— Саня, там то, что я думаю? — задал вопрос Игорь, прижав на всякий случай к себе Алису, которая, тоже понимая, что может увидеть, вырываться из объятий не собиралась.

— Да, оно самое, — коротко и сдавленно проговорил Хромов, — Давайте поднимайтесь, я еще навещу пару лабораторий и тоже...

— Может, не надо? — вступила в разговор уже девчонка.

— Все хорошо, не переживай, — отозвался лейтенант и побрел дальше по коридору, заходя в очередную лабораторию, где картина была примерно та же, только расположение перевернутой мебели и тел было разным. В принципе, смысла бродить по крематорию-склепу Хромову особого не было, однако он надеялся, что сможет найти хоть что-то ценное для себя, любой уцелевший фрагмент документа или еще что-то. Однако в остальных лаборантских была похожая картина: хрустящий кафель с осколками стекла под ногами, изуродованное оборудование, гильзы, отметины на закопченных стенах и потолке и человеческие тела.

Конечно, такой вид эвакуации и ликвидации аварий был не первым, Хромов знал, что где-то на глубине Черного Озера существовала лаборатория, которую при аварии просто затопили вместе с персоналом, дабы исключить возможность распространения заразы и лишней информации, и вроде как это и было больше слухом, нежели реальностью, но вот в данный момент Хромов видел подобное воочию, только инструментом здесь был огонь, свинец, а еще другие инструменты, которыми заблокировали шлюз гермоворот там, у пролома. Такая вот секретность.

Однако долго бродить по мертвым в прямом смысле лабораториям Хромов не имел ни времени, ни возможности, поскольку запахи здесь стояли отвратительные, а защитных средств у оперативника не имелось, да и Алиса с Игорем наверняка заждались. Поэтому, вернувшись к бронированной двери, где ожидали товарищи, Змей буквально за руки повел их прочь, даже не оставив шанса исследовать жилые помещения; только оказавшись на остановочной площадке, лейтенант сумел вздохнуть полной грудью, поскольку даже спертый застоялый воздух тоннеля казался чистым и свежим. Затем на Хромова накатила внезапная слабость и боль в груди, переходящая в желудочную; оперативник упал на колени, после чего его стошнило желудочной кислотой, однако наблюдая за этим, ни Гоша, ни Алиса подходить и помогать не решались, слишком подавленное и озлобленное состояние было у Хромова.

Наконец отдышавшись и вытерев губы рукавом футболки, Хромов достал очередную сигарету, закурил, сделав несколько затяжек, и проговорил:

— Надо дверь закрыть, на всякий, — после чего, поднявшись, принялся закрывать тяжеленную дверь, справившись с ней, закрутил штурвал управления засовами замкового механизма, после чего добавил: — Жаль, заклинить не получится.

— Саня, ты точно в порядке, умом не тронулся? — задал вопрос Горыныч, на что лейтенант выдал:

— Гоша, мне кажется, я давно умом тронулся, вот только проявляется это именно в такие моменты.

— Ага, ты еще скажи, что у другого нормального человека тут подобной реакции не будет, — возразил Игорь.

— Дело в другом, — возразил Змей. — Я вот прошелся там, посмотрел на все, а из эмоций лишь удовлетворение в том, что мои догадки подтвердились — ни грусти, ни сочувствия, ни сожаления.

— Это страшно, — заявила Алиса.

— Был у меня приятель один, погиб в перестрелке, еще тогда во время первого конфликта, — продолжил разговор Хромов. — Он говорил такую фразу, мол, когда больно, не страшно, страшно, когда уже не больно. И вот в том-то и дело, что мне не больно, и это по-настоящему страшно.

— Привык ты просто, вот и все, — коротко заявил Колчин. — Человек ко всему привыкает, даже к смерти.

— Возможно, судить не возьмусь, — многозначительно изрек Хромов, на что Алиса прокомментировала:

— Ребята, вы страшные вещи говорите.

— Страшные, не страшные, а идти дальше нужно, — произнес уже Игорь. — Вода кончилась, плюс неизвестно, что мы еще встретим на Узловой и дальше, надо искать выход или воду.

— Я думаю, что дальше Узловой дело не дойдет, — снова углубился в размышления Хромов. — Думаю, вся развязка поджидает именно там.

Команда молча начала грузиться на дрезину, тем временем Хромов не на шутку взволновался о том, чтобы его предположения касательно Узловой остались всего лишь предположениями, при этом ошибочными.

— Ребята, мне кажется или... — взволновано проговорила Алиса, однако замолкла, поскольку нарастающий гул тепловоза и так был достаточно разборчив, при этом, судя по слишком быстрому нарастанию грохота дизеля и лязга стыков рельс, было ясно, что локомотив мчится на приличной скорости.

— Мать его, принесла нелегкая! — выругался Хромов. — Гоша, полный вперед!

— А если на путях что серьезное?! — поворачивая рычаг хода почти на полную, от чего силовая установка дрезины загудела громче обычного, поинтересовался Колчин.

— С дрезины прыгать проще, чем с поезда! — отмахнулся оперативник.

— Так и инерция у поезда сильнее, если что! — прокричал в ответ Горыныч, поскольку дрезина на электрической тяге начала стремительно набирать скорость.

— Просто едем вперед быстрее локомотива! — гаркнул Змей, крепче сжимая рукой поручень, поскольку дрезина разогналась до приличной скорости.

* * *

— Если получится, как в тот раз, я вас прибью! — прокричала Алиса, имея в виду предыдущую поездку на механической дрезине, которая столкнулась с бетонным блоком, лежащим на рельсах, от чего команде пришлось с нее катапультироваться.

— Не дрейфь в компот, там повар ноги моет! — отмахнулся Горыныч, глянув на спидометр, который и был размечен всего до восьмидесяти километров в час, однако стрелка была на семидесяти, при этом лязг колес на стуке был оглушителен, ветер не закладывал уши, но шумел, и позади слышался рев дизеля тепловоза, который, словно таран, мчался за дрезиной, однако визуального контакта с ним не было.

— Хромов, Хромов, ты меня слышишь, ответь! — внезапно затрещала рация, которую оперативнику вручили наемники еще до того, как он с командой от них улизнули.

— Ацтек, ты жив еще, друг мой ситный? — с сарказмом, неожиданно для Алисы и Горыныча, проговорил оперативник, поскольку до этого он был мрачнее тучи, погруженный в свои мысли.

— Хромов, я еду за тобой, слышишь?! Скоро я приеду, и будет тебе плохо! — голоса командира наемников практически не было слышно в общем грохоте, однако Хромов приложил устройство к уху и, в отличие от товарищей, хорошо слышал собеседника.

— Так и мы не пешком идем, так что догоняй! — снова с юмором проговорил Змей, и в ответ вместо голоса по рации донесся оглушительный рев тепловозной сирены, которая была больше похожа на искаженный крик мутанта, стены тоннеля делали свое дело.

— Саня, не дразни его! — воскликнул Горыныч. — Раздавит и не подавится!

— Это мы еще посмотрим! — снова с издевкой проговорил Хромов, после чего снова обратился к наемнику по каналу связи:

— Ацтек, а ты чего злой такой, сигналишь?! Или тебе золота мало?!

— Не в золоте дело, лейтенант! Контракт выполнять надо! — снова зазвучал голос по рации.

— А мы, значит, как свидетели получаемся, да?! — снова раззадоривая наемника, заговорил Хромов.

— Получается так, так что извини, ничего личного, контракт! Лучше притормози, и все быстро сделаем!

— А ты догони, а там и поговорим! — снова с юмором поддел Ацтека Змей, после чего обратился уже к товарищам, которые с ужасом следили за происходящим: — А я говорил, что не за золотом они сюда лезут!

— И что дальше? — задал логичный вопрос Игорь, на что Хромов выдал:

— Давай на всю ручку, а там разберемся.

Гоша послушно, с ужасом для себя и девчонки, поставил ручку хода в максимальное положение, дрезина стала еще прибавлять ход, спидометр достиг максимального значения, но стрелка ползла дальше, при этом дрезину колыхало, будто лодочку во время шторма.

Внезапно тоннель начал расширяться, Хромов уставился вперед, поскольку его безумный план, который он сочинял буквально на ходу, внезапно мог исполниться.

— Тормози! — закричал что было силы лейтенант, когда увидел впереди ответвление со стрелочным переводом, Горыныч медленно начал переводить ручку в режим тормоза, дрезина стремительно начала останавливаться. — До стрелки не доезжай! — распорядился дальше оперативник, затем, когда транспорт практически остановился, Змей спрыгнул на щебень, и побежал к стрелочному переводу, над которым висели указатели, над основными путями «ГСМ, Ремонтная Зона» и «Узловая» над поворотом, поворот на который осуществлялся как раз переводом стрелы. Подбежав к устройству, которое больше напоминало щитовой ящик, Хромов понял, что стрелка переводится при помощи электричества и в данный момент стоит в направлении на ГСМ, недолго думая, оперативник щелкнул тумблер и под громкий щелчок реле, стрелка плавно перевела направление на Узловую. Тем временем гул тепловоза нарастал, время шло даже не на минуты.

— Гоша! — прокричал оперативник, и тот тронул дрезину с места, та мягко перешла с одного направления путей на другое, затем лейтенант снова перевел стрелку обратно на полукруг в направлении ГСМ и Ремонтной Зоны. Тем временем тепловоз уже грохотал совсем рядом; недолго думая, Хромов отошел на несколько метров от щитового пульта и разрядил в его весь автоматный магазин, тот начал дымиться, выпустив сноп искр. В это время на полном ходу мимо развилки в направлении ГСМ пронесся тепловоз с одним товарным вагоном; грохот при этом был такой, что Алиса закрыла уши руками, самое интересное было то, что в вагоне сидели несколько наемников, и выражения их лиц, когда они увидели Хромова возле стрелки, и осознание того, что состав пролетел мимо, оставляли неописуемые эмоции. Тем временем Хромов, зарядив запасной магазин в АКМ, выбросил рацию, при этом бросил ее достаточно далеко, после этого дал по ней несколько коротких очередей и что было силы прокричал: — Что?! Догнали?! Твари! Вот и катитесь, головорезы хреновы! — громко и смачно сплюнул себе под ноги, после чего догнал дрезину, которая успела неторопливо откатиться метров на сто, и, запрыгнув на платформу, уже спокойным тоном обратился к товарищам: — Давайте малый ход.

Горыныч послушно сдвинул рычаг тяги, и дрезина, немного набрав скорость, под мерный стук колес устремилась по рельсам в направлении Узловой.

— Интересно, когда они поймут, что едут по кругу? — задала вопрос Алиса, на что уже Колчин ответил:

— А когда промчатся через вторую стрелку, но там если вовремя разберутся, остановятся, переведут ее в нужное направление и уже задним ходом нас нагонят.

— Ты прав, друг мой, — согласился Хромов. — Но у нас есть время, и его преимущество терять не стоит.

Дальше товарищи ехали в молчании, поскольку усталость снова накатывала, вместе с давящей атмосферой тоннеля, однако таким образом команда наслаждалась поездкой недолго, поскольку тоннель снова расширился и появилось встречное направление путей.

— Слушай, а ведь с подвесного КПП свет наверняка не во всем тоннеле включается, — начал рассуждать Игорь, на что Хромов, закуривая, ответил.

— Ясен пень, но, дай угадаю, ты хочешь узнать, почему сейчас в тоннеле работает освещение, питание стрелочных механизмов и все в этом духе?

— Ну да, — кивнул в ответ Колчин.

— Я бы тоже хотел узнать ответ на тот вопрос, — констатировал оперативник.

— Ребята, впереди шлюз! — настороженно сообщила Алиса, и Колчин начал сбавлять ход, практически до полной остановки дрезины, в то время как Хромов на всякий случай приготовил АКМ. Тем временем как товарищи подъезжали к шлюзовым воротам, становилось видно, что, в отличие от заблокированных ворот у пролома, эти были вполне пригодными и работоспособными.

— И что теперь? — задал логичный вопрос Горыныч. — Вот так пойдем и откроем?

— Ага, вот так пойдем и откроем, — на полном серьезе проговорил Хромов.

— Ребята, а может, для начала посмотрим, есть ли выход на поверхность? — предложила Алиса, и неожиданно и Хромов, и Колчин уставились на нее, — Вдруг сохранились какие служебные шахты, вентиляция, обслуживание механизмов или еще что?

— Хм, а это идея, — подметил Игорь. — Те-то ворота были заблокированы, а эти работают.

— Если бы здесь была рабочая вентиляция или еще что, наемники здесь бы и пытались проникнуть, — скептически подметил Змей.

— Так, может они и не знают об этом ничего, на самом-то деле? — продолжил рассуждения Гоша. — Была у бандитов-торгашей одна-единственная карта с тайником в заваленном железнодорожном составе, пользовались они ей долгое время и не парились, пока, может, где чего про золото не услышали, потом и дальше копать стали, выяснили, что ворота шлюзовые есть, только поврежденные, но, как у наемников, ума не хватило их отладить.

— Не сходится, — скептически продолжил мысль товарища Хромов. — С тем, что тайник был и о проломе знали, это да, а вот о золоте если бы раньше знали, мы бы его в хранилище не увидели, да и упускаешь момент, что Ацтек с наемниками сюда не за ним рвется, а за чем-то еще. Помнишь, он про время «хэ» упоминал?

— Это про время «икс»? — переспросил Колчин. — Допустим, но ведь это время начала войсковой операции против захватчиков.

— А против захватчиков ли? — снова углубился в рассуждения оперативник. — Пес его знает, что у них там за контракт, может быть, им надо быть в нужное время в нужном месте? Вот только где это место и какое это время?

— Вот то-то и оно, Саня, — констатировал тупиковое направление мыслей Горыныч. — Не знаем мы не времени, ни места.

— А может, знаем? — внезапно включилась в разговор Алиса, причем с таким энтузиазмом, что Хромов даже расхотел курить. — Может, им всем на Узловую надо, только в какое именно время им туда надо, неизвестно, да нам это и не нужно знать — добраться до Узловой и в тихом, укромном месте подождать.

— Чего подождать? — задал логичный вопрос Хромов.

— Как чего? — глаза ее слегка округлились. — Развития событий.

— Ага, без воды, почти без еды и без нормального вооружения, — подметил Игорь. — На два автомата у нас сколько, магазинов десять всего?

— Да, наблюдательный пункт нам не организовать, засаду тем более, — констатировал Хромов.

Тем временем дрезина подкатилась к шлюзу попутного направления практически вплотную, Алиса ловко спрыгнула с дрезины, осматриваясь, при этом обращая внимание на то, что не только ворота находятся в рабочем состоянии, но и пультовая, поскольку в окнах сверху горел свет, и, возможно, кто-то там находился.

— Не беспокойся, нас бы сняли еще на подъезде, — проговорил уверенно Горыныч, наблюдая за тем, как Алиса смотрит на окна пультовой.

— А глянуть бы не мешало, — подметил Хромов, и вместе с Колчиным они слезли с транспорта и, держа оружие наготове, направились к двери пультовой.

Планировка оказалась точно такой же, как и в пультовой заблокированных ворот у пролома, вот только по внешнему виду комнат было понятно, что в них не обитали, но поддерживали их состояние в рабочем виде. Так, в пультовой оказались рабочими и запитанными все электрощиты, пульт управления; в технических помещениях вся гидравлика была смазана, заправлена, в туалете была вода, однако на вкус и запах доверия не внушала, а в помещении для личного состава нашелся целый ящик с водой и консервированными запасами еды, что пришлось весьма кстати, ибо товарищи успели не только толком проголодаться, но и испытывали нешуточную жажду.

— Вот это я понимаю, — наглотавшись питьевой воды из пластиковой бутылки, довольно проговорила Алиса, после чего передала бутылку дальше Гоше и принялась открывать консервы, тем временем Хромов, сделав в свою очередь несколько глотков из бутылки, продолжил рассуждать.

— Интересно, чьи это запасы?

— Кто сюда припрется, у того и узнаем, — отмахнулся Игорь, как вдруг снаружи в тоннеле послышался гул моторов и металлический лязг, группа дружно подорвалась из комнаты, благо основную дверь в пультовую команда потрудилась прикрыть. Добравшись до второго этажа, где, собственно, и была пультовая, товарищи с интересом наблюдали, как медленно, но верно поднялась створка шлюза встречного направления, и из огромного проема, предназначенного для железнодорожного транспорта, едва ли не вприпрыжку, насвистывая какую-то мелодию, показался человек, одетый в военную форму образца 1943 года, с автоматом, напоминающим Калашников, и прямиком направился ко входу в пультовую.

— Прямо подарок судьбы, — потирая руки, с язвительной улыбкой проговорил Горыныч.

— А мне его форма поразительно знакома, — вспоминая дружинников подставного капитана и его спутницы, задумчиво проговорил Хромов. Тем временем свистун уже зашел в дверь и поднимался по лестнице, Хромов и Колчин заняли позиции, Алиса не нашла ничего лучше, как забраться под пульт управления. Свистун ударом ноги распахнул дверь, сделал широкий шаг в пультовую, мгновенно был скручен Змеем и Горынычем, разоружен и отправлен на пол, пока Алиса наблюдала за «шухером», Хромов наставил на солдата его же оружие, после чего произнес:

— Только пикни, и я отправлю тебя к предкам, отвечать рекомендую жестами, глазами, кивками, хорошо уяснил? — солдат испуганно кивнул в ответ, после чего Хромов продолжил: — Ты оператор пультовой? — солдат моргнул один раз. — Молодец, сколько вас должно нести дежурство? — пленный моргнул один раз повторно, при этом Алиса махнула рукой, привлекая внимание товарищей, поскольку створка шлюза встречного направления, лязгая металлом, начала закрываться.

— Еще один подарок судьбы, — прокомментировал Гоша.

— Так, еще один вопрос, ты из дружины? — тот снова кивнул. — Хорошо, Отец Панкрат благословлял вас на дела благие перед отправлением? — при этом Алиса и Горыныч посмотрели на Хромова как на идиота, а солдат еле слышно проговорил:

— Не убивайте, ради Господа и отца Панкрата, я все расскажу.

— Какой хороший дружинник, — с явной злой улыбкой проговорил Хромов, после чего обратился к товарищам6 — Алиса, оставайся тут, если что, вдруг ворота или поезд, до нас добежать ты успеешь, а мы с другом нашим новым до низу пройдемся и поговорим.

— Поесть принесите, — буркнула девчонка, и Хромов передал ей свой АКМ с парой магазинов, после чего, ухватив пленного за ворот гимнастерки, поднял его на ноги, при этом упирая ствол его же автомата в бок, и повел к лестнице.

— Панкрат, дружина, что еще за шутки? — задал больше сам себе вопрос Гоша, нежели Алисе, которая, проверяя тем временем наличие патронов в магазине Калашникова, прокомментировала:

— Не знаю я, но Саша и этот странный солдат, похоже, на одной волне, и это не слишком радует.

* * *

— Ну, давай знакомиться, служивый? — усадив на стул пленного солдатика, Хромов демонстративно повесил трофейный автомат за спину, после чего похлопал себя по карманам, однако с досадой отметил для себя, что сигареты кончились. — Табачок есть у тебя?

— Конечно, угощайся, — испуганно проговорил солдат, после чего судорожно достал из нагрудного кармана гимнастерки уж слишком знакомую лейтенанту пачку папирос, протянул ее Хромов, тот взял одну, после чего добавил:

— Сам кури, — пленный судорожно исполнил приказ, оба закурили горький дым, папиросы дымили прилично, при этом табак имел достаточно специфический запах, от которого даже Колчин кашлянул. Тем временем Хромов продолжил разговор. — Так как тебя звать?

— Игнат Прокофьев, — судорожно ответил пленный. — Рядовой Игнат Прокофьев.

— Хорошо, Игнат, а что ты тут делаешь? — затянувшись крепким дымом, продолжил допрос Змей.

— Службу несу, задание у меня, — так же продолжил говорить Игнат, в испуганных глазах которого читалось полное желание сотрудничать и явное нежелание умирать. На вид парнишке едва было восемнадцать, худой, бледный, форма на нем явно была большего размера, однако судя по всему, хоть как-то подготовленный и вполне прилично экипированный.

— Сколько вас по ту сторону ворот?

— Четыре человека, еще был старший офицер, но он, скорее всего, отправился к другим лазутчикам, — на слух Игоря, пленный Игнат говорил странным языком, таким разве только разговаривали бабушки в глухих деревнях, которые еще с Буденным отжигали во времена молодости, однако судя по выражению лица Хромова, его это нисколько не смущало.

— Лазутчики, значит? И у вас секретное задание? — с явным сарказмом, но с вполне серьезным выражением лица задал очередной вопрос оперативник.

— Когда настанет час возмездия, я должен буду испортить механизмы ворот, тогда у отступников не будет возможности скрыться от суда праведного, — говорил Игнат, при этом было явно заметно, что это не его слова и он кого-то цитирует. — А как я ворота испорчу, меня мои соратники обратно впустят, мы механизмы вторых ворот тоже испортим.

— И отправитесь искоренять грешников, так? — логически рассуждая, проговорил Хромов, на что рядовой Прокофьев округлил глаза и выдал:

— А ты догадливый, греховодник, не зря вас отец Панкрат искоренить пытается, только в праведном служении и поклонении священному камню будет исполнена воля Господня, а вы Духовный Камень в своих научных изобретениях используете.

— Саня, он сейчас про Энерголит говорит? — ошарашенно поинтересовался Игорь, на что Хромов совершенно спокойно и коротко ответил:

— Да, Гоша, — после чего обратился снова к Игнату: — Так, хорошо, а откуда вы пришли, не откуда переместились, а конкретно в это место, к воротам?

— Нас переместили на большую подземную станцию, она наше Капище напоминает, прямо как резиденция Панкрата, только разрушенная вся, — от слов пленного Хромов затянулся папиросой, однако едва не поперхнувшись дымом, закашлялся, настолько сильно лейтенанта осенило, поскольку так долго складывающаяся мозаика только что дополнилась ключевыми элементами, которые проясняли практически полную картину происходящего, после чего задал очередной вопрос:

— И большое у вас войско?

— Большое, вооружены хорошо, латных дружинников много, так что, греховодники, отпор мы вам дадим.

— Латные дружинники? — задал вопрос уже Колчин, на что лейтенант снова спокойно пояснил:

— Он о «Преторианце» и других подобных моделях, — после чего, снова взяв папиросу у Игната, который все это время держал пачку в руках, задал очередной вопрос: — А с чего ты взял, что мы греховодники?

— Так вы разговариваете по-другому, одеты иначе, сам отец Панкрат когда проповеди проводил, много о вас рассказывал, о вашем грешном мире, — снова принялся рассказывать рядовой Прокофьев. — Регент тоже о вашем обществе не лучшего мнения.

— Кто такой? — Хромов задумался, поскольку мелькнуло имя нового персонажа, при этом майор Колчин, слушая эту на первый, на второй, на третий взгляд и вообще со стороны ахинею, найти в ней смысл даже не пытался, надеясь, что оперативник в конечном итоге потом все объяснит.

— Регент, командир латных дружинников, — начал пояснять Игнат. — Еще он командует всем нашим войском.

— Так, Игнат, сейчас посмотри сюда, — Хромов перебил пленного, достав из кармана несколько фотографий, которые он прихватил с доски почета административных помещений жилого блока, показывая их солдату, задал вопрос.

— Узнаешь отца Панкрата? — Игнат, вытаращив глаза, ткнул на одну из фотографий пальцем, воскликнул:

— Ты что?! Откуда у тебя...

Договорить Прокофьев не успел, поскольку глухой взрыв слегка сотряс помещение, однако, судя по всему, прогремел он не в тоннеле, а где-то сверху; секундой позже коннектор оперативника завибрировал, Хромов, быстро достав устройство, с ужасом в глазах прочитал входящее сообщение от супруги.

Вероника Хромова: Саша! Вентиляция! Срочно!

В этот самый момент в комнату вбежала перепуганная Алиса со словами.

— Ребята, сверху кто-то ломится!

— Твою мать! — выругался Хромов, срываясь с места, однако было уже поздно.

Бегом покинув комнату, Хромов рванул к дальней двери, которая вела в вентиляционный канал, соединяющий установку на поверхности с тоннелем, Алиса, держа АКМ наготове, бежала следом, Гоша остался охранять пленного, готовый в любую секунду пустить в расход как его, так и любого, кто ворвется в помещение для личного состава, естественно, за исключением товарищей. Тем временем Хромов добрался до металлической бронированной двери, ведущей в шахту; едва он успел коснуться штурвала открывающего запоры, как тот сам принялся вращаться, видимо, кто-то открывал дверь по ту сторону. Секундой позже дверь распахнулась с такой силой, что оперативника отбросило в сторону, затем глаза ослепила яркая вспашка, заложило уши от хлопка светошумовой гранаты, коротко вскрикнула Алиса. Тем временем кто-то повалил лейтенанта на пол, попутно пару раз пнув, выбивая из рук автомат, затем уже чуть дальше прозвучала пара хлопков очередных светошумовых спецсредств. Хромову только и оставалось закрыть лицо руками и, сгруппировавшись, вжаться в бетонный пол, дабы не препятствовать штурму и захвату, а это был именно он, рядом с головой громко топали армейские ботинки, кто-то яростно орал матом, при этом, судя по звукам, штурмовали тоннель большим количеством живой силы.

Резким движением Змея подняли на ноги, однако все еще под воздействием световой вспышки, оперативник не смог разглядеть бойцов, которые, быстро надев ему на голову черный мешок, потащили лейтенанта в неизвестном направлении, в этом направлении потащили и Алису, которая благим матом посылала захватчиков, Горыныча, к сожалению, пока не было слышно, либо он сохранял молчание и не сопротивлялся, как Хромов. Ноги оперативника зашаркали по металлическим ступеням, при этом сменился уровень объема, а в нос ударил резкий запах сырости, но сырости свежей, в отличие от затхлой духоты железнодорожного тоннеля, сырость казалась свежестью. Несколько раз Хромов больно ударился ногами о металлические ступеньки, конвоиры особо не церемонились, тащили оперативника, периодически награждая тычками, пинками, при этом он чувствовал, что пока его толкают наверх, кто-то спускается вниз, ибо плечом Змей постоянно задевал кого-то.

Внезапно через ткань мешка глаза Хромова увидели свет, при этом воздух сменился на совсем прохладный, свежий, от которого, казалось, кружится голова; при этом раскатистое эхо замкнутого помещения пропало, звуки ворвались в мозг Хромова безумным потоком; кто-то говорил, где-о рядом урчал двигатель, шелестели и топали армейские сапоги и ботинки. То, что оперативника вытащили на поверхность, не оставалось сомнений, и даже матерящаяся Алиса притихла, поскольку, видимо, тоже была шокирована подобным. Но кто взял их в плен, по какой причине и что будет дальше, оставалось загадкой, однако лейтенант был уверен в том, что совсем скоро он узнает ответы на эти вопросы.

Рывком и одновременно хорошим ударом под колени Хромова поставили на землю, при этом чья-то здоровенная рука оставалась придерживать лейтенанта в позе холопа. Рядом, судя по озлобленному дыханию, больше напоминающему шипение, в такую же позу поставили Алису; судя по всему, мешки с их голов снимут, когда построят пленных, в числе которых, по логике вещей, должен был быть и Горыныч, и пленный Игнат, и, скорее всего, товарищи Игната, которые оставались по ту сторону шлюза, если, конечно, они не рискнули оказать сопротивления и их не пришили на месте. И, как всегда, чутье оперативника не подвело, рывком с его головы сорвали мешок, от чего Хромов зажмурился, поскольку вольный свет с непривычки слепил глаза. Когда наконец зрение привыкло, лейтенант увидел рядом с собой Алису, так же стоящую на коленях по правое плечо, майора Колчина и рядового Прокофьева — по левое. А стояли товарищи и пленный, будучи теперь все в положении пленных, посреди хорошо вооруженных и экипированных бойцов Центрального Комитета, которые не без удивления рассматривали их, однако больше удивления вызвали стоящие прямо перед лицом Хромова капитан Романова, Седаков, Стариков и послушник Артем, судя по виду которых среди всей оравы солдат, которая находилась в данный момент возле бетонной коробки вентиляционных коммуникаций, было видно, что они главные, по крайней мере, с таким видом была Анна, смотрящая на Хромова по меньшей мере высокомерно. Тем временем осмотревшись, Хромов отметил, что бойцов возле вентиляции огромное количество, и большинство из них в данный момент заходили в бетонную коробку, шахта которой вела прямиком в железнодорожный тоннель.

— Ну что разведчики, доигрались? — задала вопрос Романова, бросая взгляд на всех, стоящих на коленях, однако на Хромове взгляд капитана заострялся больше всего.

— Так мы и дальше бы играли, но твои маски-шоу, Анюта, нам всю игру испортили, как и планы.

— Нет, ты неисправим! — резкими движениями Романова подошла к Хромову вплотную, подняла его за воротник формы, после чего дала пощечину, от которой Хромов упал на землю; однако вместо того, чтобы замолчать, оперативник громко рассмеялся, потирая успевшую покраснеть щеку.

— Товарищ капитан, вам нужно более бережно обращаться с подчиненными, — с сарказмом проговорил лейтенант, однако Анна переключилась уже на Алису, которая смотрела на Романову озлобленным зверьком, готовым разорвать капитану глотку зубами.

— Алиса, тебе вообще тут не место.

— Мне как раз тут самое место, рядом с напарниками! — выдала громко Новак.

— Вот как, с напарниками, значит? — изогнув бровь от удивления, проговорила Анна. — Так, отправьте-ка эту юную искательницу приключений в общину Агафьи!

— Да пошла ты! Отпустите! — завопила Алиса, пытаясь сопротивляться, однако бойцы Центрального Комитета взяв девчонку на руки, потащили в направлении транспорта. — Саша, помоги, Саша! — выкрикивала Алиса, однако Хромов молчал, поскольку ситуация развивалась слишком стремительно.

— Так, а это, значит, наш противник? Что-то не сильно он бравый, — Анна с высокомерием взглянула на Игната Прокофьева, который прямо дрожал, как осенний лист на ветру.

— Я рядовой Игнат Прокофьев... — начал было говорить дрожащим голосом пленный дружинник, однако Романова, отмахнувшись, коротко выдала:

— В расход.

— Эй-эй, вы чего?! — Хромов вскочил было на ноги, однако его осадили прикладом по спине, тем временем один из бойцов уже приставил к затылку Игната ствол пистолета. — Аня, у него есть... — выстрел оборвал как голос Хромова, так и жизнь паренька, тело которого в ту же секунду обмякло и с расколотой головой плюхнулось на землю. При этом Змей не мог понять, почему в ситуацию не вмешиваются ни Седой, не Старый, не тем более Горыныч.

— Что, думал, я сбежала вместе с Ковальским?! — Романова снова подошла к Хромову, хватая его за воротник одежды, при этом пытаясь трясти, от чего лейтенант не сопротивлялся.

— Полковник не тот, за кого себя выдает, Аня... — пытался воззвать Хромов, но при каждой своей реплике капитан Романова хорошенько встряхивала его.

— Да он не только мне в уши пропагандой гадил! Я и вправду верила, что все эти перевороты, предательства реальные, вот только зря раньше не догадалась в документах полковника покопаться, а ведь могла, под предлогом потрахаться прямо в кабинете! Сучка-журналистка опередила, а я, как дура, тем временем профессора Новак и других арестовывала и отправляла кого в психушку, кого в тюрьму, а кого и к стенке!

— Еще скажи, что ты была не в курсе, что меня все это время держали в психбольнице и мозги выворачивали! — огрызнулся Хромов, на что Анна с силой тряхнула его, после чего отпустила, и он лопатками и затылком приложился о землю.

— Да ты тварь циничная, ты в курсе?! — на глазах Анны начали проступать крупные слезы. — Ты ведь только свои цели преследуешь, и на других тебе плевать! Никто не виноват, что твою жену убили и ее теперь не вернуть, так что теперь, над остальными издеваться можно?!

— Про жену сейчас лишнее, Аня, — сквозь зубы процедил Хромов, однако капитан не унималась.

— Я тебя, тварь такая, циничная, рванулась спасать, когда полковник свой Корпус Особых Полномочий мобилизовал! Когда на озере высадка началась, он просто взял и сбежал, а я расхлебывала все, как его заместитель! Людей собирала, чуть не погибла, поскольку меня тоже в предатели записали, да ты и сам меня записал давно уже, как связалась с этим уродом! И не отрицай, я ведь знаю, мы, женщины, сердцем видим, а у тебя, Хромов, вместо сердца выжженная пустыня с чувством вселенской справедливости!

Наступила тишина, Анна еще пару раз всхлипнув, вытерла слезы, после чего достала сигареты и закурила, стараясь не смотреть на Хромова, при этом за происходящим ее окружение наблюдало молча, никто даже не то что не пытался разговаривать, вообще как-либо шуметь.

— Аня, послушай меня, не знаю, для чего вы рветесь в тоннель, но там ловушка, поверь, у меня достоверная информация, — начал мягко переводить тему на нужную для себя Хромов. — Пленный, которого расстреляли, рассказал о часе возмездия, а у вас, как я понимаю, существует время «икс»...

— Тебе наплевать, — снова проговорила Анна, глубоко затянувшись тонкой дамской сигаретой с абрикосовым вкусом, при этом она держала сигарету изящно, двумя пальцами, что называется, война войной, а женщина — есть женщина, — ты меня не слушаешь, ты никого не слушаешь. Тебе лишь нужно восстановить справедливость.

— Аня, — снова заговорил было Хромов, однако та снова его перебила.

— Вставай, сейчас тебя проводят к твоему роботизированному костюму, — Романова совершенно не слушала лейтенанта, от чего ему становилось страшно, поскольку нет в мире зла большего, чем обиженная, оскорбленная и озлобленная женщина, тем более если причиной тому мужчина. — Хочешь справедливости, ты ее получишь, а потом мы решим, что с тобой делать. На чувства тебе плевать, так исполни свой долг как офицер обороны и разведки!

— Аня, — снова воззвал к ней Хромов, однако та была непреклонна.

— Либо ты отправляешься на штурм, как все, либо я тебя пристрелю прямо сейчас, выбор за тобой.