Драсте (джен)

Гарри осторожно выглянул из листвы. Дадли с компанией всё ещё крутились неподалеку, высматривая его. Но вот уж чего у них не выйдет, так это — найти его здесь. Это особенное место — стоило Гарри попасть сюда, и всё — никто больше его не видел и не слышал.

Мальчик аккуратно положил под голову потёртый рюкзак, закинул в рот мятный леденец (удалось стянуть со стола миссис Тафферти) и умиротворенно прикрыл глаза. Чуть позже он даже сделает уроки, пока солнце ещё не село, но сейчас… сейчас можно просто насладиться покоем.

Хорошо, что тетя Петунья забыла утром дать ему задание, и домой можно вернуться с сумерками, когда прохладный туман поползет по земле.

— Смотри! — раздался крик Пирса. Гарри напрягся. Неужели его заметили?

— Что там? — недовольно отозвался Дадли.

— Тут какая-то чудила! Ты глянь! Вот уродка! Тоже ненормальная!

— Что вам нужно? — тоненький девчачий голосок чуть подрагивал.

Гарри осторожно присел и выглянул одним глазком на парковую дорожку. Там стояла девочка, едва ли старше его. Тонкие острые колени прикрывала мятая черная юбочка, пушистые волосы шапкой лохматились над головой.

"Почти как у гвардейцев", — мысленно хихикнул Гарри.

— Ты что тут забыла, уродка? — Дадли навис над девчонкой, но та даже не пошевелилась, хотя ее руки ощутимо тряслись.

— Что вам нужно? — повторила девочка твердо. — Идите, куда шли. Я вас не трогала, и вы меня не трогайте.

— Слыхал, Дад, — хохотнул кто-то ещё из шайки Дадли, Гарри не разобрал голос.

— Маленькая девочка потерялась, она нас не трогала… — просюсюкал Пирс.

Гарри не заметил, кто первый толкнул девчонку, но та пошатнулась. Вторым толкнул Дадли. Девчонка неловко ушла в сторону, будто занималась борьбой или какими-то танцами, но широкая лапища Дадли всё равно слегка задела её. Достаточно, чтобы девочка снова пошатнулась.

— Ну, я тебя! — заревел Дадли, справившись с собственным равновесием.

Гарри закусил губу, чтобы не рвануть прямо сейчас вперёд. Он знал, что придет на помощь, но через пару минут, когда шайка натанцуется.

Но мальчишки не стали больше ждать.

Разом они двинулись на девочку, окружили, перекрывая пути к отступлению. На лице девчонки застыло сосредоточенное спокойное выражение. Она оглядела противников, а потом быстро ударила Пирса прямо в нос.

Щёлкнули костяшки, рот Пирса залила кровь.

Он закричал от боли и злобы и кинулся вперёд.

Гарри сам не понял, как оказался на дорожке. В груди привычно надулся мыльный пузырь — предвестник неприятностей.

Дёрнуть первого за капюшон, второго лягнуть в коленку, а Дадли можно зарядить по затылку, пусть потом ходит с шишкой. Ветер подхватил Гарри и понес над дорожкой, руки стали тяжелее булыжников. С лёгким чавканьем кулак вошёл в плечо крайнему.

Девчонка будто только того и ждала: резко развернулась (волосы вспыхнули нестерпимой медью на солнце) и четко двинула вторым кулачком по челюсти какого-то белобрысого мальчишки.

Гарри невольно восхитился её мастерством. Вот бы и ему так уметь.

С громким боевым кличем он разметал всех, кто мешал пройти, схватил девчонку за руку и метнулся с ней в ближайшие заросли.

Кусты плотно сомкнули за ними ветки.

Ну всё, теперь их никто не достанет. Колючки и цепкие веточки не пустят сюда больше никого.

Дыхание застревало в горле. Вдох-выдох. Гарри упёрся ладонями в колени, тяжело отдуваясь. Вот это приключение!

— Вот это приключение! — повторил он вслух. По лицу расплылась довольная улыбка.

Девчонка сидела, уложив подбородок на колени и пустым взглядом смотрела в листву. На маленьких белых костяшках наливалась краснота, а на одном запястье темнела капелька крови.

— Что ты тут делаешь? — спросил Гарри, внимательно оглядывая девочку. — В нашем городе нет школы с такой формой.

— Я… — выдавила девочка. — Я… кажется, потерялась.

— А откуда ты? — Гарри постарался вспомнить, какой город тут поблизости, чтобы девочка могла сама дойти. В голову отчаянно лез Лондон, но до него было почти шестьдесят километров. Такое пешком точно не пройти.

— Из… Лондона? — неуверенно ответила девочка. Её взгляд всё ещё рассеянно скользил в пустоте.

— Лондона?..

Лондона?..

* * *

Гермиона медленно брела вдоль ровного ряда машин, пока Люциус пытался понять, куда двигаться дальше. Этой части Лондона он не знал — слишком много новых серых квадратных домов. Да и эти странные лужайки прямо на стенах…

— Куда нам идти? — шепотом спросила Гермиона. У нее дрожали губы. Люциус глубоко вздохнул и снова испытал странное щемящее желание защитить девчонку. Да, она маггла. Да, в ней ни капельки магической крови, и она не знает и никогда не узнает магический мир, кроме как из его рассказов. Но… они были одним целым. Она была его частью, а он был частью неё.

— Нам нужно в центр, — пояснил Люциус. — Там несколько входов в… наш мир.

Девочка вздрогнула, но Люциус снова перехватил её движение, не давая ей споткнуться.

— Я могу на автобусе доехать до дворца, — тихо сказала девочка. — Но у меня не хватит денег вернуться обратно.

— Доберёмся до места, и твои деньги больше не будут нужны. Они всё равно там не в ходу.

Девочка всхлипнула. Люциус замер. "И что делать? Не гладить же самого себя по голове?"

— Я не… я просто боюсь, что… а вдруг мама с папой больше никогда… вдруг они меня разлюбят?

Люциус вспомнил сухой поцелуй Джейн в лоб, а потом холодный взгляд лорда Малфоя, когда тот велел нести розги.

— Ну, это вряд ли. Они тебя любят.

Они шли, а центр даже по дальним ориентирам не угадывался. "Где мы, Мордред их дери? Как маглы смогли сделать Лондон таким большим?" Не знай Люциус, что они всё ещё в пределах столицы, счёл бы, что уже добрел до другого графства.

Гермиона притихла — кажется, задремала. Её присутствие угадывалось теплым клубочком на краю сознания.

— Эй, — Люциус с трудом удержал себя за язык, чтобы не назвать девочку "малышкой". — Ищи свой автобус.

Девочка встрепенулась, а Люциус мягко опустился вглубь.

Гермиона удивлённо огляделась: они зашли в самую чащу муниципальных районов. Мама говорила остерегаться этих мест — здесь, была уверена мама, процветают хиппи и наркоманы. Она всегда прикрывала рот, когда произносила это. Гермиона не до конца понимала, что же это значит, но внутренне содрогалась от страха перед неведомыми хиппи и наркоманами. Наверняка им маленькие девочки на один зубок.

На серых длинных балконах высоких бетонных домов тут и там зеленели пятна плесени, в воздухе стоял сладковатый дух грязного белья и давно немытых тел. В одном из дворов бабка в огромном красном парике развешивала бурые простыни.

Люди безразлично скользили взглядами по Гермионе, а девочка только облегчённо переводила дух, когда еще одни красные или густо подведенные чернотой глаза её не замечали.

Было бы ужасно, заметь они её. И почему Люциус решил именно сейчас уйти?

Наверняка это хиппи… или…

Косматый старик уставился прямо на неё. В тусклых серых глазах застыл мертвенный холод. Гермиона едва ли могла понять, что это за выражение, но всё внутри промерзло.

— Ох ты, маленькая девочка, — просюсюкал старик. Он сидел от неё по меньшей мере в пятнадцати ярдах, но девочка слышала каждый хриплый звук, вылетающий из его дряблого горла. — Де-е-евочка-ведьмочка... Куда ты, крошка? В мой роток?

Старик хрипло закаркал, а до Гермионы дошло, что он так смеётся. По позвоночнику пробежали мурашки ужаса.

— Вкусненькая девочка… маленькая девочка… иди ко мне…

Ноги не слушались, мысли застыли, единственное, что осталось — крохотная паническая мысль: "Мама, мамочка, помоги..."

— Маггловские малыши тоже вкусные, но ничто не сравнится с мягкой, нежной… — на обвислых брылях серой кожи проступили багровые пятна, под косматыми бровями вспыхнули угли. — А тебя даже искать не будут…

Это было правдой. Она ушла. А папа думает, что она сумасшедшая. И теперь... теперь её ждут ножи, острые ножи и… и её съедят… и… так и надо…

— Гермиона! — рявкнул Люциус.

Девочка подпрыгнула, в ужасе завизжала, сбрасывая наваждение, и всеми силами пожелала оказаться как можно дальше от этого ужасного места.

Их захватил вихрь, затянул в узкую черноту и выплюнул прямо на парковую дорожку.

Тихо пели птицы. Издалека доносился шум газонокосилки.

— Боже мой, — выдохнула Гермиона. — Боже мой.

— Ты волшебница, — пораженно выдавил Люциус. — Ты волшебница, Герми!

— Глядите, тут ещё одна ненормальная, — донеслось до Гермионы.

— Нет уж, в этот раз я сам, — твердо сказал Люциус, поднимаясь.

Теперь они точно справятся.