Я верю в тебя (гет)

Каждый человек боится чего-то. Это наша сущность, оставшийся природный рефлекс самозащиты. А защищаемся мы, право, от опасности, которая может причинить непоправимый вред. Как психологический, так и телесный.

Сакура Харуно боялась многого, но больше всего — смерти близких людей.

Для нее нет потери невосполнимой, одна эта. Куноичи готова отдать жизнь сама, но только не оставлять под ударом родных: семью, друзей, свою команду — и каждого хочется выделить, написав с заглавной буквы. За них она порвет любого, будет сражаться до последней капли чакры, пока силы не иссякнут и не покинут тело. Пока не закончится воздух. Пока способна сражаться. Пока может отгородить от опасности.

Девушка всегда так считала и старалась не отступаться от своих слов, чтобы не оказаться беспомощной. Но почему слабость преследовала ее, даже в рассвете ее сил следуя по пятам? Она прошла через немалые трудности, заслужив почтение: санин — ранг, который могут достичь лишь сильнейшие шиноби. Так почему она ничего не смогла сделать, когда на ее руках умирал лучик надежды, имя которого всегда в мыслях вызывало улыбку?

Не совершила ровным счетом ничего, а его пульс с каждой секундой становился все тише. Часы безмолвно отмеряли моменты, его дыхание ослабевало. А на вечно смеющемся лице остались только ссадины и горечь. Из зеленых глаз лились слезы, падая на его закрытые веки.

Ветер безмолвно подул, отовсюду доносился шум от лязга металла, звуков складываемых печатей, криков шиноби. Война навевала ужас, но она не в силах завладеть разумом, навеять настоящий страх. Она заканчивается. В отличие от смерти, она не вечна.

Девушка лечила его, отдавая последние крупицы чакры. Ей не хватило немногого, чтобы спасти друга. Будь другие обстоятельства, без этого десятихвостого дерева, и она справилась бы. Но она могла закричать от бессилия, роняя кристальные слезы. Капли пропитались всей болью девушки, ударившись о его лицо, рассыпавшись вдребезги. Силы и умения не пригодились. К чему были нужны эти потери и распри, если главный участник сражений и их причина сомкнул веки и замедлил дыхание?

Надежда потухала безликим огоньком в душе, как бы ни хотелось верить в обратное. Сакуре хотелось увидеть солнечную Коноху, вообще что-либо светлое, но перед глазами был только парень. Его дыхание больше не слышалось. Сил на рыдания не осталось. Сакура согнулась от боли, разъедающей изнутри, и прижала к себе товарища. Горечь не исчезала, только разрасталась огромным пятном. Все ранее допущенные ошибки она видела в его морщинах. Черт, всего лишь мальчишка, а познал столько ужасов! Чем он заслужил? Харуно раскачивалась, как потерявшая разум женщина, и не хотела продолжать участвовать в этом безумии.

Она тесно прижала его так, что ей самой стало больно. Хоть так она могла расслышать его погибавшее, бившееся птахой о стекло сердце и поделиться теплом. Обрывающееся дыхание обжигало макушку солнечных прядей. Сакуре было страшно. Ни один ее кошмар не являлся таким душераздирающим и настоящим. Она на своих руках чувствовала кровь Наруто, держала его сердце, чтобы задать ему ритм, вновь дать биться и нести жизнь. Харуно тряслась, дрожь ее передавалась лежащему на ее коленях мальчишке. Почему страхи должны оживать? Она бы была бесстрашной, если знала, что однажды увидит его истерзанное тело и больше не услышит добрых слов и ставшего родным обращения.

В конце концов, она — лишь девушка. Такая же слабая. И как бы ни хотелось отрицать, ей самой нужна поддержка. Но ждать помощи напрасно — погасло солнце, всегда способное озарить лицо улыбкой. По щеке девушки вновь скатилась раскалившаяся от обиды слеза.

За ним всегда следовала смерть. Опаляла ледяными ступнями, наступая ему на пятки. Но он всегда мог избежать ее, в последний момент спасался. Мог обернуться и показать той язык в добром жесте. Он мог все, жертвовал последним, выворачивал душу. Наверное, нет людей, сравнимых с ним. Так почему король шинигами забрал именно его? Лишь Наруто заслуживал жить, он хотел увидеть новый день, боролся за счастье, не только за свое. Смерть отбирала не человека, а светило.

Сакура одобряла его мечту, хоть и считала глупой. Она еще девчонкой была готова положить к его ногам более высокое звание и продвижение по службе, вновь работать на грядках и ловить животных. Если это значило, что он сможет идти своей дорогой и сверкать глазами при одном упоминании поста Хокаге, она была готова на все. Не говорила ему. Но разве не было видно, как она искренне радовалась его победам и оставшихся выполненными заданиям? У него была великая мечта.

— Вот куда она тебя завела, — прошептала ирьенин, убрав прядь с закрытых век.

Она желала, просто жаждала услышать, что все это — шутка. Хотела увидеть, как распахнутся синие глаза, и услышать голос неугомонного друга. Но даже пульс затих.

Ей было больно. Сердце опутали колкие и металлические силки, вжавшиеся в самую плоть. Она испугалась, искала помощи.

Это привычное состояние человека. Не смотря ни на звание санина, ранг чунина, техники ирьенина, Сакура не властна над смертью, ведь она — просто человек.

Каждый боится. Но уж лучше иметь глупую фобию, чем видеть, как твой страх оживает перед собственными глазами. Сакура боялась потерять близких ей людей, но прямо на ее руках погасла жизнь.

Каждый боится. И даже шинигами смог смилостивиться, увидев страх в потухших от беспомощности глазах: он вернул душу Узумаки Наруто. Ему забавно наблюдать, как этот малыш будет избегать смерти и дальше. В конце концов, они все равно встретятся. Не сейчас. Гораздо позже.

Наруто вернулся к жизни и первое, что сделал — протянул руку к закрытым малахитовым глазам подруги. Сакура распахнула очи, не веря, и поспешила обнять его сильнее прежнего. Она побоялась, что явь оказалась сном. Однако то была реальность.

Стоявший рядом Йондайме Хокаге улыбнулся. Позаимствованная им чакра Кьюби спасла сыну жизнь, а эту девушку — закалила. Показалось ему, что лепестки сакуры заалели, походя на камелию. Волосы ирьенина растрепал ветер, навеял воспоминания. Минато был доволен такому исходу. В душе стало тепло, захотелось поговорить с женой и поведать ей, что Наруто исполнял ее напутствия.

Каждый боялся в сражениях, никто не опускал оружия, знали, что страх перед смертью таковым не считается. Эта война еще не закончилась, но не страх Сакуры.

Примечания:

Когда-то это был независимый фанфик 2014 года «Каждый боится», но потом я подумала, что он неплохо здесь впишется. Переписала его и добавила. Да, это уже не POV. Но мой мозг считает, что он подходит к первой части.) с:

Возможно, запилю что-то еще. Кто меня знает.

Спасибо, что читаете.)