Платье в полоску и черный мундир ( Banded Dress and Black Coat ) (гет)

Колесо времени вращается, и Эпохи приходят и проходят, оставляя воспоминания, которые становятся легендой. Легенда превращается в миф, и даже миф надолго забывается, когда снова наступает Эпоха, которая его породила. В одну Эпоху, которую некоторые называют Четвертой, поднялся ветер. Ветер не был началом. У Колеса Времени нет начала, но это было только начало.

Ветер дул с гор, перекатывался через песчаные холмы и густые леса в Двуречье, в растущий город Эмондов Луг. Он прошел мимо мэра и его жены, все еще скорбящих о своей дочери Эгвейн. Скорбя, но гордясь своей маленькой девочкой. Ветер поднял им настроение, как это обычно бывает со свежими бризами, и они двинулись дальше. Ветер дул все дальше и дальше, в город Кэймлин, через внешний и внутренний город, и во дворец. Ветер трепал волосы Илэйн Траканд, Королевы Андора, наблюдавшей за восстановлением дворца. Также, как город вокруг него отстраивался так же, как все земли медленно возрождались.

Ветер повернул на юг и направился к югу от Кеймлина, к тому месту, что когда-то, всего два года назад, было заброшенной фермой. С тех пор все изменилось; теперь это был шумный самоподдерживающийся военный комплекс. Но единственными солдатами, которые пришли сюда, были Посвященные. Люди, которые пришли, чтобы научиться направлять саидин. Учиться в Черной Башне.

Внутри комплекса, окруженного массивной черной стеной, стояли все постройки маленького городка: кузницы, плотницкие, портные мастерские, конюшни и прочие постройки, даже таверны и несколько постоялых дворов. Черная Башня выросла с намерением соперничать и в конечном итоге преуспеть с Белой Башней и Тар Валоном на севере; это означало, что она должна была поддерживать себя и своих жителей любым возможным способом. И среди всех мирских рабочих и горожан шагали люди всех народов в длинных черных мундирах с мечами, Аша’маны.

За городом, как можно дальше от него, молодой человек Рифтен Арасон сидел на валуне, прислонившись спиной к самой стене, и точил меч. Серебряная булавка с изображением меча на левом воротнике его сюртука указывала на то, что он был Посвященным, звание между Солдатом и полноценным Аша’Маном. И хотя ему не терпелось получить драконью булавку, которая будет обозначать его как Аша’Мана, он был доволен мечом.

Рифтен, «Риф», как он любил, чтобы его называли, в последний раз провел своим мечом о точильный камень, прежде чем проверить лезвие большим пальцем.

— Острый, как Врата, — усмехнулся он. Ни один меч не может быть таким острым, как невероятно острый край Врат, но Рифу понравилось сравнение. Это звучало очень… как Аша’Ман. Сделав несколько взмахов, Риф вложил меч в ножны и направился к казарме.

Он шел медленно, стараясь насладиться относительной тишиной, царившей вдали от поселений Башни. Если не считать стены, это могло быть очень большое поле. Он нисколько не жалел, что пришел в Черную Башню, но иногда скучал по охоте в лесах высоко в Горах Тумана со своими «дядями». Тишина, деревья и трава, запах цветов и пение птиц. Может быть, когда он заработает свою драконью булавку, он ненадолго уйдет домой. Но это был не тот день.

Когда Риф приблизился ко второму поселению ЧернойБашни, где жили Аша’маны и Посвященные, его шаг ускорился. Он любил природу, но пришел посмотреть на Черную Башню и ее города как на что-то вроде второго дома. Он прожил здесь полтора года, и за это время территория значительно выросла. Трудно поверить, что изначально это была заброшенная ферма.

Риф миновал Дворец, где жили М’Хаэль Логайн и восемь (пока) Теламонов, сильно изменившиеся за месяцы, прошедшие после Тармон Гай’Дона, и двинулся дальше. Он прошел мимо Солдат, делающих работу с Силой, тренирующихся при строительстве Настоящей Черной Башни и укрепляющих сам город, и улыбнулся сам себе. Полгода назад он был в таком же положении.

Когда Риф приблизился к дому, который делил с другими Посвященными, Риф остановился. На крыльце стоял Аша’Ман Джахар Наришма, один из Теламонов, Хранитель Калландора, меча, который не является мечом. Аша’Ман Наришма улыбнулся при приближении Рифа. Риф хлопнул себя кулаком в грудь, приветствуя Аша’Мана.

— Добрый вечер, Посвященный. Надеюсь, у тебя все хорошо, — поприветствовал Наришма, его длинные косы звенели на ветру. Риф заколебался и оглянулся в поисках другого Посвященного. Конечно, Наришма не имел в виду его. Наришма рассмеялся, спускаясь по ступенькам и становясь перед Рифом. — Да, ты, молодой Рифтен.

Риф подавил нервозность.

— Чем могу помочь, Аша’Ман? — спросил он. Риф по натуре был жизнерадостным молодым человеком, и несколько Аша’Манов почему-то находили это раздражающим в прошлом. Неужели он обидел одного из Теламонов? Но если так, то почему Наришма так радостно приветствует его?

— Успокойся, молодой Рифтен. На самом деле, я пришел к тебе с просьбой.

— Просьба?

— У меня есть для тебя задание, если хочешь. — Риф кивнул, не задумываясь, с широкой улыбкой на лице.

— Да, Аша’Ман Наришма! — ответил он.

Наришма сухо улыбнулся.

— Ты даже не знаешь, что это такое, — заметил он. Риф сдулся, обдумал слова и снова поднялся.

— Могу я узнать, что это? — спросил он. Наришма одобрительно кивнул.

— Лучше, — заметил он. Наришма сунул руку в карман и достал запечатанное письмо. — Иди в дом и отдохни, потом прочитай это. Если вы согласитесь приступить к выполнению задания, с первыми лучами солнца явитесь к северным воротам. Он передал записку Рифу и ушел.

В тот вечер Риф сидел на кровати с письмом в руках. Он прочитал его дважды при помощи шара света, который вызвал и связал, но он прочитал его еще раз, чтобы убедиться.

Рифтен Арасон, вы были выбраны в состав отряда Посвященных, посланных в Белую Башню на период от шести месяцев до двух лет в рамках Пакта ал’Вир между М’Хаэлем и Престолом Амерлин. Трое Принятых будут доставлены в Черную Башню взамен.

Живя в Тар Валоне, вы будете следовать инструкциям Айз Седай в обучении, сотрудничать с Принятыми из Белой Башни для содействия и сотрудничества между нашими двумя филиалами. От вас ожидают, что вы будете вести себя вежливо и уважительно по отношению к нашим сестрам, пока не вернетесь.

Если вы примете свою миссию, с первыми лучами солнца явитесь к северным воротам со всем, что пожелаете унести с собой. Вы будете доставлены в Тар Валон через Врата.

С уважением,

Логайн Аблар

Разрушитель Печатей

Клык Дракона

М’Хаэль из Черной Башни

Риф положил сложенное письмо в ящик прикроватного столика и задумался. Почему они выбрали его, чтобы пойти в Белую Башню? Он знал, что соглашение Пакта ал’Вир между Черной и Белой Башнями, названное в честь покойной Амерлин Эгвейн ал’Вир, требовало, чтобы ученики среднего уровня были отправлены учиться среди других фракций направляющих Единую Силу, чтобы распространять знания и, в случае Черной Башни, продвигать Союз. Аша’Маны уже были отправлены в Айильскую пустыню и на острова Морского народа, чтобы помочь создать там организации мужчин-направляющих. Он просто никогда не думал, что его выберут для одной из этих миссий.

Риф не думал, что его посылают, чтобы убрать с дороги. Пакт предусматривал, что при обмене студентами, они будут лучшими среди новобранцев башен. В каком-то смысле это был комплимент. И если быть честным с самим собой, Рифу было любопытно, и это любопытство распространялось на то, что происходило в Белой Башне. В целом, он действительно не видел обратной стороны. Риф улыбнулся, принимая решение. Он встал и начал собирать свои вещи.

Ночь обещала быть долгой.

С первыми лучами солнца Риф снова стоял спиной к стене Черной Башни, с рюкзаком у ног, и перебирал в голове контрольный список. Его мундир был вычищен и выглажен, булавка в виде меча отполирована, меч заточен и смазан, а все его вещи были в рюкзаке, включая дополнительный плащ.

Двое других, один сын Кайриэнского Лорда, на пять лет старше Рифа, а другой — Салдэец, бывший фермер средних лет, стояли на некотором расстоянии друг от друга; вероятно, они тоже были частью миссии. Город уже был переполнен, владельцы мастерских и рабочие пытались получить преимущество. До рассвета оставалось всего несколько минут; где их эскорт?

Наконец из толпы появились четыре фигуры в черных мундирах Аша’Мана. Глаза Рифа расширились, и все трое Посвященных выпрямились. Наришма был одним из проводников, наряду с двумя другими Теламонами, Дамером Флинном и Андролом Генхальдом. Первым был Логайн Аблар, сам М’Хаэль. Логайн был высок и хорошо сложен, и многие сказали бы, что довольно красив. За полгода, прошедших после Последней Битвы, затравленный взгляд, который он бросал, спасаясь от тени, значительно ослаб.

— Вольно, ребята, — сказал Логайн, давая Посвященному расслабиться. Риф потер бровь первыми двумя пальцами, привычка, которую частые головные боли никогда не позволяли ему нарушить, затем собрал свои вещи и встал рядом с другими.

— Вы трое были выбраны за качества, необходимые нам в первой команде посланников Черной Башни в Тар Валоне. Другие группы уже отправлены в Айильскую пустыню и на острова Морского народа, но вы трое отправляетесь в нашу сестринскую Башню. Таким образом, вы будете придерживаться еще более высоких стандартов. Но это означает, что ваш успех будет еще слаще, когда вы вернетесь. — Логайн помолчал. — Есть вопросы? — Во время речи Риф услышал, как Андрол что-то пробормотал себе под нос о качестве, которое Белая Башня уничтожит. Риф мог бы поклясться, что при этих словах он смотрел на Кайриэнца, и эта мысль заставила Рифа внутренне усмехнуться.

Салдэец поднял руку.

— Мы свяжем Узами Айз Седай, М’Хаэль? — спросил он удивительно мягким голосом. Логайн посмотрел Посвященному (как его звали?!) прямо в глаза, знак уважения за то, что задал этот вопрос всем троим.

— Это останется между вами и Айз Седай, — ответил Логайн, что нисколько не успокоило нервы Рифа. Прежде чем он успел задать следующий вопрос, вертикальная полоса бело-голубого света прорезала воздух и развернулась, расширяясь в дыру в воздухе, которая вела на территорию Белой Башни.

Аша’Ман шел впереди, сопровождаемый высокомерной походкой Кайриэнца, величественной походкой Салдейца и решительной поступью Рифа. Логайн и Наришма вели через территорию и коридоры Белой Башни, не колеблясь на своем пути. Наконец, спустя, казалось, несколько часов, но не более двадцати минут, они остановились у большой двери, вероятно, у входа в зал заседаний.

Риф почувствовал, как Логайн схватил саидин, прежде чем распахнуть двери. Риф невольно усмехнулся. Любой житель деревни Черной Башни мог бы сказать вам, что драматические входы пришли с мундирами и булавками. Риф подумал, что это хорошо контрастирует с репутацией Айз Седай. От этой мысли при виде женщин в зале настроение Рифа резко упало. Он стремился к тишине, которой научили его дяди, демонстративно игнорируя Источник, который задержался на краю его зрения.

В зале заседаний сидели Амерлин, Хранительница Летописей, и еще шесть Айз Седай из оставшихся Айя. Восемь самых могущественных женщин в мире столкнулись с семью Аша’Манами. Вычеркните это, четыре Аша’Мана и три Посвященных. Риф заставил свое лицо выглядеть сосредоточенным и решительным, но ему показалось, что он борется с ужасом. Логайн направился к Амерлин Певаре Седай.

Логайн едва заметно кивнул в знак уважения, и Риф отчетливо ощутил ухмылку. Губы Певары слегка дрогнули, и она кивнула в ответ. Саидин была очищена чуть больше года назад, и Певара Седай сама усмирила немалое число мужчин-направляющих, но эти кивки товарищества красноречиво говорили о прогрессе, достигнутом после Последней Битвы. Конечно, помогло то, что престол Амерлин была связана Узами с одним из Теламонов.

— Добро пожаловать, М’Хаэль Логайн, — вежливо поздоровалась Певара. Логайн снова вежливо кивнул.

— Я оставляю своих людей в твоих умелых руках, Певара Седай, — ответил он. Он указал на Аша’Мана и повел его к выходу. Андрол помолчал и посмотрел на Амерлин с любовью, прежде чем двери закрылись. Риф разинул рот, когда двери захлопнулись.

Это все? Они просто приветствовали Айз Седай и оставили своих Посвященных в волчьем логове? Конечно, они, вероятно, все устроили заранее, но на самом деле? Все это казалось немного неожиданным. С другой стороны, это единственное слово могло описать все формы обучения в Черной Башне. Почему их задания должны отличаться?

Риф снова потер лоб, и у него снова заболела голова. Резкий хлопок вернул его, как и остальных, в стройное положение.

— Ты знаешь, почему тебя привели сюда? — Спросила Певара, точнее, потребовала. Все трое молча кивнули.

— Во время вашего пребывания здесь, — продолжала она твердо, — вы будете посещать различные занятия Башни, для лучшего понимания нашей истории и философии. Вы будете практиковать Связь с Принятыми и учиться направлять эти круги, если это станет необходимым. И вы будете тренироваться в фехтовании со Стражами и их учениками, чтобы оттачивать свои навыки и учить их сражаться с направляющими. Как и любые другие задачи, которые мы вам дадим. Вы здесь, чтобы учиться, вы студенты, и к вам будут относиться как к таковым. — Певара окинула их критическим взглядом на несколько долгих мгновений, когда Рифу показалось, что по нему ползают муравьи. Затем она кивнула головой и что-то прошептала своей Хранительнице, которая, в свою очередь, жестом указала на девушку в белом платье Принятой.

— Бодевин, проводи этих джентльменов в их комнаты, — приказала Амерлин и вышла из зала в сопровождении остальных сестер. Риф заметил, что Кайриэнец ощетинился, услышав пренебрежительный тон Айз Седай, и с трудом сдержал усмешку. То, что Андрол сказал о вышибленных качествах, начинало обретать смысл. Трое Посвященных последовали за девушкой, сопровождаемые неловким молчанием или, по крайней мере, неловким для Рифа.

Во время путешествия он удивлялся количеству Послушниц и соглашался слоняться без дела по дому и, по-видимому, по дороге на уроки.

Принятая, которая, казалось, горела желанием показать людям, которые могли бы обойти Белую Башню стороной (и, вероятно, немного нервничала), привела Посвященных в комнаты для гостей и передала им приказ явиться в первую столовую рано утром.

— Остаток дня вы будете делать то, что считаете нужным, — закончила она. На ее лице появилась озорная улыбка. — Наслаждайтесь, пока можете. — С этим несколько зловещим заявлением она повернулась и ушла.

Риф сделал глубокий вдох, чтобы подбодрить своих спутников, но, обернувшись, обнаружил, что обе двери уже закрываются. Риф вздохнул и вошел в свою комнату.

Комната была довольно простой. Удобная на вид кровать у дальней стены, комод для хранения вещей, шкаф, стол и тумбочка. Стены были окрашены белым, только окно над кроватью. Риф положил вещи на кровать и сел, обдумывая, что делать дальше. Он не хотел идти на тренировочные площадки, если не будет тратить слишком много времени на них позже. Легендарная Библиотека Башни, вероятно, кишела Айз Седай. Если подумать, он даже не знал, как найти библиотеку. Он не знал, где что находится. И тут ему в голову пришла идея.

Риф встал и расстегнул пояс с мечом, оставив его на кровати. Пришло время заняться небольшим исследованием. Он вышел из комнаты и с улыбкой бродил по коридорам, стараясь выглядеть дружелюбным с оттенком злобы. Он слышал ужасные истории о всяких неожиданностях и не хотел, чтобы у Принятой возникли блестящие идеи о том, как испытать свою Силу против мужчины.

Белая Башня была огромна и заполнена людьми; группы Айз Седай из всех Айя, одиноких Принятых, и стайки Послушниц, слуг, выполняющих свои обязанности, охранников башни и просителей Айз Седай. Но куда бы он ни шел и кто бы ни шел ему навстречу, одно оставалось неизменным: выражение лиц людей. Страх, недоверие, отвращение, даже враждебность, и чаще всего с примесью любопытства.

Риф стиснул зубы и вслепую пошел по коридору, потом еще и еще, пока не оказался у входа в большой сад. Едва заметная улыбка вернулась к нему при виде растений и свежего воздуха. Риф снял мундир и повесил его на ветку дерева, оставшись в льняной рубашке и шерстяных штанах, как если бы он был дома. Он также снял сапоги из поношенной кожи, наслаждаясь ощущением травы под ногами.

Риф вышел в сад и вдохнул запах цветов. Он был слишком организован для дикой природы, но, по крайней мере, находился на открытом воздухе. Риф посмотрел на одну из склонившихся ив, росших у причудливого пруда, и ухмыльнулся. Он схватил сладкий леденящий Огонь Источника и побежал под наклонными ветвями, затем прыгнул так высоко, как только мог, воронка Воздуха подняла его выше в ветви.

Риф был способен направлять в течение трех недель, когда саидин был очищен, и он очень хорошо помнил отвратительную мерзость порчи. И все это время он был так же благодарен Свету и Возрожденному Дракону за его очищение. Даже если он все еще хотел плакать каждый раз, когда ему приходилось отпускать поток эйфории.

Риф закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул, вдыхая запах сада и ив. Зелень, трава, цветы и… духи? Риф напрягся, его глаза распахнулись, и он повиновался первому инстинкту. Смотреть вниз. Принятая (судя по платью) сидела у подножия ивы, читала книгу и писала в небольшой блокнот. У нее были темные волосы. Риф наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть, на мгновение забыв, что он на ветке, и потерял равновесие. Мурашки от страха побежали по его рукам, когда он съежился от удара и… не почувствовал этого.

Риф парил в трех футах от земли, а Принятая, та самая, которая проводила его в комнату, смотрела на него очень, очень сердито. Гусиная кожа осталась, как будто кто-то держал саидар. Риф широко улыбнулся, пытаясь успокоить девушку, но был встречен лишь ударом хлыста в спину.

— Это за то, что шпионил за мной, — резко сказала она. Еще один удар. — И это за то, что ты прогуливаешь работу.

Риф разинул рот, вспомнив о Принятой. Она думала, что он слуга этой Башни из слоновой кости? С его черным мундиром и булавкой меча… которые висели на ветке дерева у входа в сад. Инстинктивный гнев всколыхнулся в Рифе, но тут же сменился согласием. Один Теламон, с которым он подружился, Андрол, связал Айз Седай (не меньше, чем будущую Амерлин) и однажды дал несколько советов относительно Айз Седай. Будьте смиренны, и это быстро закончится.

Риф надул губы в извиняющейся гримасе, той самой, которую он использовал в детстве.

— Мои извинения, Принятая. На данный момент я закончил свои дела и… просто хотел немного отдохнуть. Я немедленно вернусь к своим обязанностям, если вы меня отпустите. Пожалуйста. — Последнее слово произвело впечатление. Она позволила ему рухнуть на траву, его мурашки по коже разгладились, и он двинулся дальше. Он схватил свой мундир и направился к выходу.

Повинуясь порыву, он оглянулся и увидел, что Бодевин снова читает и строчит что-то в блокноте, вероятно, забыв, что он здесь. Озорная улыбка скользнула по его лицу, и он ухватил источник. Щупальце Воздуха, чтобы поднять ее (ее негодующий крик уже стоил того), и еще одно, как она сделала с ним. Возможно, это было по-детски, но его это удовлетворило. К тому времени, как она повернулась к нему лицом, он уже исчез.

После этого Риф удалился в свою комнату, чтобы распаковать вещи, его мундир заменили и расправили. И его улыбка вернулась в полную силу. Что бы ни случилось в будущем, по крайней мере, у него сохранилось воспоминание о том, как он сбил с ног Принятую.

Когда он вошел в свою комнату и начал распаковывать вещи, то обнаружил, что всерьез рассматривал эту девушку. Она была довольно хорошенькая, с темными (он поймал себя на мысли, что думает «блестящими») волосами, уложенными в элегантную (держись, элегантную?) косу. Ее гнев скрыл его, но Рифу показалось, что в ее глазах мелькнула озорная искорка, и он подумал о Лисе. Прелестная лисица с глубокими, красивыми глазами? Риф покачал головой и пошел быстрее.

Она была Принятой, на шаг ниже самых высокомерных женщин в мире. Она его не помнит. А в Башне, такой огромной, с кучей Послушниц и Принятых, снующих вокруг, он, вероятно, вообще не увидит ее. Но глубокое чувство, более глубокое, чем рациональная мысль, которую его дяди называли «охотничьим инстинктом», подсказывало ему, что он ошибался. Очень неправильно.