Платье в полоску и черный мундир ( Banded Dress and Black Coat ) (гет)

Боде быстро прошла в столовую, излучая спокойствие, которого она не чувствовала. Она все еще немного нервничала, даже после ночного сна, из-за вчерашнего инцидента в саду. Ходили слухи о трех Посвященных Черной Башни. Тоненький, нежеланный голосок напомнил ей, что она не почувствовала, как направляющий ударил ее; должно быть, это был саидин.

Боде выбросила эти мысли из головы, когда она вошла в столовую и встала в ряд с другими Принятыми, запахи завтрака отвлекли ее. Боде улыбнулась, когда присоединилась к группе своих друзей в очереди, но ее улыбка дрогнула, когда все замолчали. Все Принятые, как правило, молчали во время еды, так и не привыкнув к тому, что им разрешили после Принятия из Послушниц. Но это было другое, напряженное молчание; даже Джинни Кэлвелл, обычно такая разговорчивая, хранила молчание.

— Что случилось? — Спросила Боде, немного расстроенная поведением подруги. Джинни указала на стол в дальнем конце зала. Большая часть стола была пуста, необычное зрелище, и многие из них были Принятыми в Башне, за исключением трех фигур в черном. Посланники — Посвященные. Ну, по крайней мере, они пришли рано, как она и сказала. Боде взяла себя в руки, стараясь успокоиться. Айз Седай, связавшие Аша’Манов, были непреклонны в том, что саидин был очищен. Их безумие больше не было проблемой, и она больше не позволяла себе бояться их.

— Я слышала, что они будут посещать общепринятые занятия, — прошептала одна из них. Боде печально усмехнулась, увидев, насколько она права, и все время, пока они завтракали, не сводила глаз от стола. Ее первый урок в этот день был сразу после еды. Мэту легендарно везло; может быть, что-то немного подействовало на нее и помогло ей избежать Посвященного, особенно того, с кем она столкнулась накануне.

После завтрака Боде попрощалась и зашагала к своему классу, сражаясь с другим набором нервов, но демонстрируя внешнюю безмятежность, которая могла бы соперничать с полной Айз Седай. Она сидела, как всегда, как можно ближе к началу класса. В отличие от других случаев, она не сводила глаз с двери. Боде покачала головой, отругала себя за страх и заставила себя расслабиться, заметив, что этим утром она много что сделала.

В класс просочились другие Принятые, большинство из них выглядели еще более нервными, чем Боде. Слухи имели обыкновение все преувеличивать, особенно среди Принятых. Она действительно слышала, как одна девушка заявила, что Посвященный сражался с Престолом Амерлин и получил право учиться в Белой башне. Другие утверждали, что сражались со всем залом слуг. Другие даже говорили, что они сражались со всем залом, вооруженные всеми ангриалами из кладовой! Боде ухмыльнулась в ответ на эти небылицы, чтобы посмеяться над вчерашним днем. Класс продолжал заполняться до предела, и ни один человек в черном не вошел.

Наконец пришла Лиане Шариф из Зеленой Айя, ранее из Голубой. Еще одна легенда среди Принятых. Хотя она стала слабее с тех пор, как исцелилась, она была единственной Айз Седай, которая когда-либо меняла Айя. И, вероятно, единственная, кто когда-либо будет. Боде облегченно вздохнула, напряжение в ней спало, и она сосредоточилась на Лиане Седай. Ее внимание было отвлечено открытием двери и глубоким, определенно не женским голосом.

— Прошу прощения, Лиана Седай, — произнес смутно знакомый мужской голос. — В этом месте все выглядит одинаково. — Боде резко повернула голову, чтобы убедиться. Закрыв дверь, стоял Андорец в длинном черном мундире. В конце концов, удача ее брата не касалась семьи.

— Твои извинения приняты, дитя, — ответила Лиане Седай с легкой улыбкой. Молодой Посвященный слегка поморщился, когда его назвали ребенком, но улыбнулся и сел в передней части комнаты, не сказав ни слова жалобы. Урок шел, как будто его там не было; он просто сидел и смотрел, его тело расслабилось, а глаза были сосредоточены.

Занятие было простым: Принятые практиковались в формировании круга, как их учили еще Послушницами во время раскола башни, чтобы бороться с пузырями зла. Боде торжествующе улыбалась каждый раз, когда она делала круг. Девушки почему-то повиновались ей, предпочитая, чтобы она вела их за собой. Хотя она и не понимала всего, но все же могла наслаждаться этим. Кроме того, Лиане Седай сказала, что тому, кто проявит больше всего ловкости, будет дано специальное испытание. Небольшая часть Боде чувствовала, что это ловушка, что никогда не следует принимать слова Айз Седай за чистую монету. Но эта маленькая часть была омрачена двумя гораздо большими: желанием добиться успеха и желанием показать свою силу Посвященным.

В конце урока Лиане Седай остановилась.

— Молодцы, девочки, — похвалила она. — Вы все неплохо продвигаетесь. Однако, одна из вас показала большую ловкость в формировании соединения. Бодевин, пожалуйста, выходи. — Боде пришлось сознательно держать себя в руках. Ей не пойдет на пользу показаться высокомерной перед Айз Седай или ее одноклассниками. Ее отец всегда говорил, что мед привлекает больше мух, чем уксус.

— Бодевин, — приказала Лиана Седай, — ты попытаешься связаться с Посвященным Арасоном. — Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем идет речь, а когда это произошло, она пожалела об этом. Посвященный подошел и занял свое место перед ней с улыбкой на лице, которая могла бы понравиться любой другой девушке.

— Я готов начать, — только и сказал он.

Боде задержалась на мгновение, чтобы рассмотреть его в деталях. На Посвященного Арасона, было нетрудно смотреть, подумала она, с лохматыми каштановыми волосами и светлым цветом лица. Он был примерно на дюйм выше ее и, казалось, двигался легко и грациозно, как дикая кошка на охоте. Его глаза были поразительны, как ясное небо в полдень. Она все еще чувствовала, что где-то его видела.

— Ты вообще умеешь соединяться в круг? — Агрессивно спросила Боде. Арасон саркастически приподнял бровь, и его улыбка стала еще шире.

— Если я правильно помню, вы должны подойти к самому краю удержания источника и ждать, пока тот, кто образует круг, инициирует связь. А поскольку мужчины не могут  образовать  круг, это значит, что я жду тебя. — Он поднял руку, чтобы она взяла его.

По крайней мере, он обращал на это внимание. Боде взяла его за руку и сжала так сильно, как только могла, надеясь вывести его из себя. Его улыбка даже не дрогнула; во всяком случае, она росла в ответ, как будто он знал, что она делает. Боде подошла к краю источника и начала устанавливать между ними связь.

— Помните, человек должен контролировать связь двух человек, — приказала Лиане Седай. — Ты должна передать ему управление, Бодевин.

Боде заскрежетала зубами при мысли о мужчине, контролирующем ее использование силы, но она сделала, как ей было сказано, и попыталась передать контроль… Арасону. Она чуть не задохнулась, когда он чуть не выхватил у нее поток силы, затащив ее, как жеребенка в загон. Она сопротивлялась желанию бороться и поддаться страху. Она  чувствовала  это через связь! Она чувствовала  саидин.

Мужская половина истинного источника совершенно отличалась от всего, чего она ожидала.  Саидар  был спокойным потоком,  саидин — бушующим потоком огня и льда, сплетенным в одно целое. Боде громко застонала от явного противоречия обоих потоков сразу, но она быстро взяла себя в руки, даже засмеялась от успеха, сравнив это с не послушной лошадью. Потом она почувствовала нечто большее. Она чувствовала  его. Она чувствовала то, что чувствовал Арасон: его любопытство, его удовлетворенность… его желание, чтобы она поняла. Последняя фраза заставила ее задуматься.

Взяв себя в руки, Посвященный, казалось, горел желанием, но его улыбка дрогнула. Его глаз дернулся, и он потер лоб, словно пытаясь избавиться от головной боли. Очевидно, и она чувствовала, что права, он нашел саидар  такой  же чужой, как  она — саидин. Однако не прошло и минуты, как он широко улыбнулся от радости.

— Невероятно, — прошептал он. Боде почувствовала, как он все сильнее проникает в нее. Она чувствовала, как он образует переплетение из обеих сторон единого источника, почти  видела, как они соединяются, создавая движущийся шар голубого пламени.

— Так это и есть огонь внутри горы, — прошептал он. Он соткал еще одно переплетение, создав колонну, вихрящееся грозовое облако, причудливое, теплое белое пламя, которое меняло цвета, как калейдоскоп. Колонна стала еще больше, вытягиваясь из нее. Боде вспотела от напряжения.

— Посвященный, хватит! — Быстро приказала Лиане. И, как лопнувшая веревка, связь оборвалась. Боде рухнула на один из столов, тяжело дыша, словно бежала от Белой башни к Драконовой горе и обратно. При ближайшем рассмотрении Посвященный был не лучше. Он все еще потирал бровь, тяжело дыша.

— Прости, — прошептал он, прежде чем повернуться к Лиане Седай. — Прошу прощения за мою не сдержанность, Лиане Седай. Это больше не повторится. Если хотите, я сдаюсь для дисциплинарного взыскания. Арасон опустился на одно колено, словно ожидая наказания.

Лиане Седай удивленно подняла брови.

— Стой, Посвященный. — Ее голос был твердым, но справедливым. — Многие студенты реагируют таким образом при первом формировании круга. Это понятно, но не позволяйте этому повториться. Иначе  будут приняты меры. С этими словами она махнула рукой, отпуская класс.

После занятий у Боде было свободное время, поэтому она направилась в библиотеку. Одна из Принятых спросила, как она чувствовала связь с Посвященным, но она не хотела говорить об этом. Рука на ее плече заставила ее нервничать. Действуя инстинктивно, она обняла источник и, образовав воздушный клубок, запустила его через плечо. Она повернулась и обнаружила, что Посвященный приколот к стене. Но он не выказывал страха, только серьезное терпение.

— Мне очень жаль, что я потерял контроль над собой, Бодевин, — сказал он. Боде прищурилась, услышав свое имя. Почему он выглядел так… ? Затем что-то щелкнуло у нее в голове — Садовник. Тогда на нем не было мундира, но это определенно был он. Он, казалось, почувствовал, что она его узнала и слабо улыбнулся.

— Два для тебя и два для меня. Думаю, мы квиты.

Боде невольно улыбнулась его энтузиазму. Она отпустила его и повернулась, чтобы уйти. Но вместо того, чтобы уйти, он пошел рядом с ней.

— Библиотека? — спросил он. Боде вздрогнула от его вопроса.

— Откуда ты знаешь? — спросила она. Посвященный пожала плечами в ответ.

— Интуиция. Я довольно хорошо угадываю. — Он последовал за ней в библиотеку, постоянно поворачивая голову, словно пытаясь увидеть все сразу. Боде понимала это. Она была такой же, когда впервые вошла в Белую башню, даже несмотря на то, что была покрыта боевыми шрамами.

Когда они вошли в библиотеку, один из Посвященных уже сидел в кресле напротив входа с книгой в руке. Он был Салдэйцем средних лет; выражение его лица было спокойным.

— Арасон, — почтительно произнес человек мягким голосом, — нам приказали явиться на тренировочные площадки, чтобы Стражи проверили наши навыки. С этими словами он встал, закрыл книгу и ушел, не сказав больше ни слова.

Посвященный (Арасон — напомнила себе Боде) выглядел немного удрученным.

— Прошу прощения, мисс, но я получил приказ. — Он приложил кулак к сердцу и слегка поклонился, затем повернулся и пошел прочь. Боде, чувствуя себя странно подавленной, повернулась, чтобы сесть. И тут ее осенила идея. Прежде чем она поняла, что делает, она догнала Арасона. Посвященный посмотрел на нее с удивлением.

— Что ты делаешь? — спросил он. Боде шагнул вперед и оглянулась, изображая удивление.

— Я иду на тренировочную площадку. Тебе есть чем там заняться? — Она повернула голову назад и ухмыльнулась, показывая дорогу.

Когда они приблизились к тренировочной площадке Белой башни, глаза Рифа расширились. Стражи и их ученики боролись в контролируемых, но в то же время беспощадных поединках, учителя толкали своих учеников так далеко, как только могли и не дальше. Зрелище было так похоже на Черную башню, что он почти затосковал по дому.

В углу вытоптанной травы стояли его товарищи Посвященные, чьи имена он наконец вспомнил. Салдейцем был Тегеран Грегор, а Кайриэнцем — Карл Завьер. Оба демонстрировали свои навыки одному из Стражей. Посвященные были опытными фехтовальщиками (вы не поднялись бы до Посвященного, без необходимого умения владеть мечом), но у Завьера было преимущество, он был дворянином, пусть и незначительным, и тренировался с мечом с детства. Бой закончился тем, что Грегор лежал на земле с мечом у шеи.

Завьер посмотрел на Рифа с высокомерной ухмылкой.

— Хочешь присоединиться к нам, Арасон? — спросил он. Риф держал себя в руках, хотя и с трудом. Он не был жестоким по натуре, по крайней мере, таким мирным, каким может быть охотник, но люди, которые думали, что они лучше других из-за титула, который они получили при рождении, могли вывести его из равновесия. Но Риф давно научился раздражать их, когда они пытались с ним связываться. Он улыбнулся своей естественной добродушной улыбкой.

— Да, извини, Завьер, — ответил он. — Поможешь мне наверстать упущенное? -продолжил он, вынимая свой меч. Завьер снова надменно усмехнулся и приготовил оружие. Риф прищурился, потом снова широко раскрыл глаза, вспомнив о хороших манерах. Он протянул руку инструктору.

— Риф Арасон, сэр, — представился он. Страж, седовласый и еще более мрачный, чем другие, которых он видел, пожал ему руку и кивнул, затем отступил, чтобы посмотреть поединок своими опытными глазами. Риф улыбнулся, вспомнив Генри Хэсслина, пьяного мастера меча Черной башни. Он отбросил эту мысль и встал перед Завьером с мечом наготове.

Завьер рванулся вперед, Раздвигая шелк, обычная форма открытия, которой Риф противопоставил Ласточка взлетает. Казалось, Завьер на мгновение удивился, что Риф, всего лишь ребенок из маленькой деревушки в горах, так спокойно противостоит ему. На самом деле, он должен был знать лучше. Не теряя ни секунды, Риф устремился по кабаньим зарослям вниз с горы, а Завьер ответил утренней башней.

И матч продолжался, ни одна из сторон не уступала. Риф ухмыльнулся с нарочитой наглостью. Завьер с детства обучался искусству фехтования, но с того же возраста Риф научился многим навыкам, которые делали его сильным, быстрым и ловким; меч легко шел по сравнению с тренировкой охотника.

Наконец Риф увидел возможность для своего плана. Он поймал клинок Завьера и отвел его в сторону, размахнувшись локтем, ударил Завьера по лицу. Когда аристократ (точнее,  бывший  аристократ, согласно башне) выронил меч и схватился за нос, Риф с силой наступил ему на ногу, затем схватил за плечо и ударил его по голове. Завьер рухнул под ударом и застонал от боли, затем выплюнул кровь и посмотрел на Рифа взглядом, который мог бы вскипятить реку.

— Ты жульничал, — процедил он сквозь зубы.

Риф невинно улыбнулся в ответ.

— Возможно, по твоим словам, но я тоже выиграл. Никто из тех, кто нацелен на Аша’Мана, зная, кто мы, не будет сражаться по твоим правилам, Завьер. В смертельной схватке нужно сделать все, что в твоих силах, чтобы победить, чтобы выжить. — С этими словами он вложил меч в ножны и зашагал прочь, кивая Стражу и Грегору в молчаливой просьбе отпустить его. Страж в свою очередь кивнул, явно впечатленный его короткой речью.

Объяснение рифа произвело на Боде впечатление. Его рассуждения ничем не отличались от рассуждений пастухов Двуречья, когда они сражались с волками и медведями, угрожавшими их стадам. Но, похоже, Завьер не согласился.

Кайриэнец поднялся и с криком повернулся к Рифу. Действуя инстинктивно, Боде обняла источник и соткала потоки воздуха и духа, заморозив Завьера и оградив его от источника. Арасон успел лишь удивленно обернуться, лезвие меча было всего в нескольких дюймах от его шеи. Капелька пота скатилась по его лицу, единственный признак страха.

Завьер зарычал на Боде.

— Отпусти меня, чертова девчонка! — крикнул он, привлекая внимание наставников.

Боде с отвращением поморщилась.

— Ты ударил бы человека, когда он стоит к тебе спиной? — спросила она. — Ты позорище. — Она заставила его лечь на спину и привязала щит. — Он будет держаться в течение нескольких часов, по крайней мере.

И она, и Арасон направились к башне — зеркальные отражения спокойствия. Как только они скрылись из виду, Арасон с тяжелым вздохом прислонился к стене. — Лук Ариона был близко, — выдохнул он, имея в виду андорского народного героя.

Боде усмехнулась, услышав его слова, а затем заметила царапину на лице Арасона, вероятно, незамеченную в спешке дуэли. Боде взяла его голову в свои руки и сплела пять сил в исцеляющем плетении Найнив. До раскола в Башне, Принятым было бы запрещено исцелять кого-либо без разрешения Айз Седай. Но Последняя Битва и время, проведенное Певарой Седай в качестве Амерлин, сильно все изменило. Найнив публично объявила залу, что Дракон сказал об Айз Седай в Эпоху Легенд: быть Айз Седай — значит быть тем, кем ты решишь быть.

Арасон ахнул, без сомнения почувствовав озноб, который пришел вместе с исцелением. Боде была довольно хороша в исцелении, достаточно, чтобы ненадолго подумать о желтой Айя, когда она получит шаль.

— Спасибо, — сказал Арасон.

Боде отмахнулся от благодарности.

— Исцеление это просто, — ответила она и попыталась двигаться дальше.

Арасон остановил ее, положив руку ей на плечо.

— Не это, по крайней мере, не только это. — он посмотрел ей в глаза с благодарностью. — Спасибо, что спасла меня.

Боде почувствовала, что краснеет от его пристального взгляда.

— Ну, я назвала тебя садовником и обошлась с тобой довольно жестко. Думаю, теперь мы квиты. Арасон улыбнулся ее словам.

— Пойдем, Арасон, пообедаем, — сказала Боде. Арасон рассмеялся в ответ.

— Пожалуйста, Мисс Бодевин, зовите меня Риф. — Услышав это, Боде удивленно подняла брови. Она слышала, что члены Черной башни называли друг друга только по фамилии.

— Только если ты согласишься называть меня Боде, — ответила она.

Арасон — Риф ухмыльнулся в ответ и протянул руку.

— По рукам! — Они пожали друг другу руки, скрепляя невысказанную дружбу.