Made to love (гет)

— Вы танцуете джайв?

— Джайв?

Габриэль натянуто улыбнулась, глядя в глаза Корвуса Брауна, главы Отдела магического правопорядка. Улыбчивый, с виду доброжелательный и милый, он не внушал ей ни расположения, ни доверия.

Зато мистер Браун был очень догадливым и ловил намёки из воздуха. Улыбнувшись в ответ, он протянул ей руку и повёл по залу к столам с напитками:

— Многие считают его плебейским танцем, — как бы между делом говорил Корвус. — Но не я. В моей семье танцевальным классам всегда выделялось особое место. Я видел, как танцует ваша сестра, поэтому предположил, что, должно быть, и вы…

— Я редко танцую, прошу меня простить, — поспешила его оборвать Габриэль.

Корвус смутился.

— Не хотел вас расстроить.

Габриэль резко качнула головой:

— Вы не расстроили.

— Вы просто очень красивая женщина, и я даже не знаю, чем могу вас ещё развлечь, — честно выдал он. — Раз уж мне выпала честь сопровождать вас на приём?..

Габриэль знала десятки женщин, которых бы подобные слова сразили, но только не её. Улыбнувшись, она едва заметно благодарно качнула головой. Мистер Браун сглотнул, уставившись на неё завороженным взглядом, но почти мгновенно опомнился и отвёл глаза.

В зале ярко горели свечи, приглушённо играла музыка и разговаривали люди. Они подошли к столикам, Габриэль благодарно приняла бокал.

— Расскажите мне что-нибудь интересное о работе, — пригубив шампанское, улыбнулась она. — С детства люблю рассказы о борцах с преступностью. Насколько нужно быть храбрым, чтобы противостоять злодеям без чести и совести?

Корвус стушевался, но Габриэль видела — ему было жутко лестно. Он даже приосанился.

— Не подумайте, не то чтобы мы каждый день рисковали. Большую часть времени мы ведём расследование, и лишь когда все ниточки у нас в руках, приступаем к задержанию.

Губы непроизвольно дёрнулись в улыбке, но Габриэль себя тут же одёрнула.

Да что вы.

Перед глазами кадрами колдографий замелькали воспоминания. Вот — гоблин ловко закрывает ставни лавки. Вот — узкий тротуар Лютного переулка заполняется несущимся кто куда волшебным народом. Вот — аврор в конце тупика через усиление голоса заявляет в волшебную палочку, что бежать некуда, и все находящиеся на улице обязаны дать показания по делу о пропаже чего-то там.

Вот человек в чёрной маске, одним движением палочки отбрасывающий назойливого аврора от лавки травника.

Нет, это не то.

— И всё же, — сказала Габриэль, покрутив пальцами бокал. — Все эти существа… из Лютного переулка… Они кажутся мне такими… Непредсказуемыми?..

Сморщив носик, Габриэль бросила взгляд исподлобья на мужчину. Тот рассмеялся, словно она произнесла какую-то уморительную шутку.

— Непредсказуемыми? — широко улыбнувшись, переспросил Корвус. — Скорее мерзкими, но что поделать, раз работа такая?

— Что я слышу, Корвус? — раздался за спиной Габриэль незнакомый мужской голос. Приятный, с лёгкой хрипотцой. — А мне ты говорил совсем другое, когда зазывал в Отдел. Кажется, моё счастье, что я не согласился?

По лицу мистера Брауна пробежала тень недовольства, и он едва заметно перевёл дыхание.

— Теодор, — натянуто улыбнулся Корвус. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Позволь представить мою спутницу — мисс Габриэль Делакур. Мисс Делакур, Теодор Нотт — известный меценат, коллекционер и покровитель исследований магии.

Габриэль чуть повернула голову и, встретившись с прямым взглядом тёмных глаз, замерла. По коже побежали мурашки. Теодор Нотт смотрел на неё сверху вниз, а на губах играла усмешка, такая игривая и безразличная одновременно.

Ни раболепия, ни восхищения, ни даже лёгкого ступора.

Он изучал её, как какую-то красивую букашку.

Габриэль медлила лишь пару секунд, прежде чем аккуратно протянуть ручку. Не для рукопожатия — упаси Мерлин!

Пусть целует.

Губы растянулись в обворожительной улыбке.

— Я сражён, — тихо рассмеялся Нотт и, склонившись, прижался губами к коже руки.

Он отстранялся медленно и лениво, словно у него было всё время мира. Даже если бы Габриэль не слышала до этого его фамилию, всё равно бы догадалась, что перед ней — потомственный волшебник. Старые деньги. Аристократия до мозга костей.

— Кажется, я что-то слышала о вас, — заметила она.

Не то чтобы ей нравилось хоть что-то из того, что она слышала.

— Вряд ли хорошее, — ответил он, и Габриэль лишь мило улыбнулась в ответ. Нотт хмыкнул. — Очаровательно.

— Если бы ты почаще выходил в свет, вероятнее, сплетен было бы меньше, — процедил Корвус. — О затворниках говорить интереснее. Они молчат и ничего не опровергают.

Нотт пожал плечами.

— Зато нет надобности контактировать со всеми этими мерзкими существами, как вы выражаетесь. Я предпочитаю приносить пользу обществу... — он щёлкнул пальцами, словно пытался подобрать слово: — Опосредованно!

Габриэль еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Как наигранно и фальшиво! Это разозлило.

— Наводка, которую я дал, оправдала себя? — обратился он к Корвусу.

Тот кивнул.

— Сначала нам показалось, что это — ложная нить, но новые обстоятельства пролили свет. Мы близки к тому, чтобы прижать нелегальную каминную сеть. Это будет облавой десятилетия, не меньше. Наконец-то это мелкое жулье попересажаем! И пусть попробует только нам этот клоун в маске помешать — поймаем и прижмём.

— Чудненько, — мурлыкнул Теодор Нотт в ответ, но Габриэль чувствовала недосказанность в его словах.

Во взгляде же Корвуса было торжество и удовольствие.

Габриэль отвела глаза и сделала медленный глоток шампанского, пытаясь взять себя в руки и не взбеситься.

Жульё!

Жульё — это вы! Хотелось рыкнуть ей и вцепиться в лицо наглому министерскому псу. Только и делаете, что терроризируете простой народ. За десять лет, прошедших с момента падения Волдеморта, не изменилось ровным счётом ничего. Ни новых законов, ни даже поправок.

У эльфов как не было прав, так и нет. Вампиров и оборотней в глазах Министерства магии словно и вовсе не существует. Кентавров согнали в резервации, акромантулов разрешили законно истреблять. Любой волшебник, интересующийся тёмной магией или хранящий что-то, что может отдалённо относиться к тёмной магии — отброс общества и нуждается либо в исправительных работах, либо в тюремном сроке.

И вместо того, чтобы помочь тем, кто не похож на вас, вы только и можете, что запрещать.

— Вы танцуете? — вдруг спросил у неё Теодор Нотт.

Габриэль оглянулась на него и, медленно допив шампанское, облизала губы:

— Простите, у меня внезапно испортилось настроение, — и, передёрнув плечиками и едва заметно склонив голову, бросила перед тем, как уйти прочь: — Хочу пообщаться с сестрой.

Поступок — верх невежливости и эксцентричности, но Габриэль никогда не отказывала себе в том, чтобы делать то, что хочет и когда хочет.

Уходя, она слышала вздох Корвус Брауна и его тихое бормотание:

— А я почти поверил, что понравился ей, — он сделал паузу и продолжил: — Вейлы! Кто их поймёт?

Остаток вечера Габриэль провела на балконе — общаясь с Флёр и наблюдая за играющими в саду племянниками. Приём в честь начала сбора средств на строительство нового корпуса больницы святого Мунго прошёл чинно и спокойно.

Но цели своей она не достигла — спасибо Нотту.

* * *

Габриэль Делакур скинула туфли сразу же, как зашла в комнату. Стопы с непривычки болели от высоких каблуков.

Задвижка на двери подалась с усилием: старое железо дышало на ладан. Как, впрочем, и всё в этом видавшем ремонт с век назад помещении. Габриэль уже даже не злилась, молча принимая настигшую с началом самостоятельной жизни бедность.

Кто бы знал, что всё так получится?

После окончания Шармбатона у неё были блестящие перспективы с рекомендациями в любой из отделов французского Министерства магии.

Но Габриэль внезапно для всех и самой себя оказалось большей вейлой, чем должна была быть; почти стопроцентной. Она не уживалась с теми, кто её раздражал, не выносила несправедливость и выпускала когти, когда злилась. Разве что в птицу не перекидывалась, и то хорошо.

Карьеру построить не удалось, а те немногие деньги, что капали с фотопроектов модных журналов, едва покрывали аренду небольшой комнатки под крышей в Лютном переулке.

Пол заскрипел.

Габриэль прошла по комнате и зажгла свечу на прикроватной тумбочке. Месяц заканчивался, а денег ей так и не заплатили, поэтому приходилось экономить даже на электричестве.

Вытащив из шкафа заношенную шёлковую пижаму, она на мгновение зависла перед открытыми дверцами. Большую часть гардероба занимала одежда от самых известных стилистов магического и маггловского миров. Модные фасоны, дорогущие ткани, безукоризненное качество. Шик. Убогий разваливающийся деревянный шкаф скрывал в себе настоящее богатство.

— Спускайся, к тебе гость! — донёсся с первого этажа крик старухи Бёрк — хозяйки дома.

Едва ли эти идиоты-аристократы — Браун с Ноттом и прочие им подобные — знали, в каких условиях она живёт.

Впрочем, их интересы жизнь подобных ей тоже не затрагивала.

Габриэль закрыла шкаф и, переодевшись, сунула ноги в розовые пушистые тапочки. Гордость и независимость — вещи чрезвычайно дорогие.

Спустившись по скрипучей лестнице в гостиную на первом этаже, Габриэль поёжилась от холода. Иллаида Бёрк экономила на дровах, а поддерживать согревающие чары в доме было некому. Самой ей было под сто, если не больше, а последний эльф был продан ещё с десяток лет назад.

В гостиной её уже ждала подруга — хозяйка травной лавки вниз по переулку. Габриэль иногда покупала у неё ингредиенты для зелий.

— Габи! — всплеснув руками, кинулась к ней та. — К нам снова приходили авроры! Они требуют денег, говорят, иначе закроют нашу лавку. Они же не могут, правда? Мы ничего незаконного не продаём, только самые обычные травы. Просто аренда помещений в Лютном дешевле, ты же знаешь!

— Ингрид, успокойся, — мягко улыбнувшись, произнесла Габриэль и, приобняв за плечи, усадила на диван. — Ты же сама говоришь — не продаёте ничего незаконного, так зачем переживаешь?

Скулы свело от лжи. Габриэль подмигнула подруге и крикнула скрывшейся в столовой старухе Бёрк:

— Миссис Бёрк, заварите нам успокаивающего зелья, пожалуйста!

— Джон тоже так говорит, — всхлипнула Ингрид. — Да только веры им никакой нет. Знаешь, лавку гоблина-старьёвщика на прошлой неделе закрыли, а самого мистера Бэнкса забрали под стражу. Мерлин знает, что у него нашли, но он же мухи не обидел!

Пальцы сжались в кулаки до боли от бессилия. Габриэль до сих пор мучилась угрызениями совести, что отсутствовала в тот день и не смогла помешать аврорам. Хотя бы как-то.

Потому что в отличие от Ингрид Габриэль теперь знала, чем провинился мистер Бэнкс — камин в его лавке был подключен к незаконной каминной сети Великобритании, не подконтрольной никому — включая Министерство.

— Они грабят, а мы слова сказать не можем, — прошептала Ингрид. — И они знают, что сила на их стороне! Что могут обездоленные калеки да недоучки, как мы?

— Так! — нахмурилась Габриэль, разозлившись. — Хватит! С чего ты взяла, что мы — хуже? Мы такие же волшебники, как и они. И мы не дадим в обиду наши дома. И я отказываюсь покорно сдаваться!

Ингрид кинула на неё быстрый взгляд и слабо улыбнулась:

— Ты замечательная, хоть и вейла.

В этот момент в комнату проковыляла старуха Бёрк, леветируя перед собой две горячих чашки. Опустив их на столик у дивана, она хмыкнула:

— Таких, как наша Габи, ещё поди поищи! Лучше любой чистокровной волшебницы.

Габриэль засмеялась. Внутри разлилось приятное и тёплое чувство. Дом. Здесь, среди этих простых людей она чувствовала себя в разы лучше, чем в высоком обществе.

Сделав несколько глотков, Ингрид вдруг широко улыбнулась:

— Есть и хорошая новость. Я беременна! Будешь крёстной?

* * *

Улица утонула в криках и грохоте. Ночной переулок озаряли только яркие вспышки заклинаний. Голос под усилением требовал всех оставаться дома и не поддаваться на провокации. Но какие провокации, когда это они сами — провокаторы?

Габриэль проснулась посреди ночи и несколько долгих мгновений в шоке наблюдала в окно за царившей на улице вакханалией. Люди бежали, кто-то пытался сражаться. Волшебными палочками, холодным оружием. Кто-то кидался всем, что попадалось под руку. Отряд авроров скручивал подряд всех, кто пытался оказывать сопротивление.

Последний раз такое было почти полгода назад, и после этого Косой переулок не досчитался одной пятой жителей.

Натянув сапожки поверх пижамы, Габриэль схватила со стула халат и волшебную палочку и сбежала вниз. Дверь в дом изнутри подпирал диван, а старуха Бёрк выглядывала наружу из-за портьеры.

— Что там? — спросила Габриэль.

— Плохо дело. Рейд по барам.

— Камин у Кроули! — воскликнула Габриэль и в два шага оказалась рядом с дверью.

— Глупая девчонка, нельзя, чтобы тебя поймали в Лютном! Испортишь себе репутацию, и прощай нормальная жизнь! Закончишь, как все мы здесь!

Габриэль мягко улыбнулась хозяйке и, скинув щеколду, ответила:

— Кто-то же должен помочь людям.

Выскользнув за дверь, она кинулась вниз по улице. Габриэль не оглядывалась: иначе бы желание остановиться и вступить в бой победило. Она сделала несколько поворотов и остановилась перед непримечательной вывеской «Приют Демона». Крики и шум приближались и становились всё громче.

Дверь не поддавалась, но Габриэль знала, что внутри есть люди. Не могли не быть. Вечер пятницы — Лютный был полон волшебного народа.

Габриэль заколотила в дверь:

— Кроули открывай, это я!

Нервно оглянувшись, она повторила:

— Пароль — шукшука. Открывай, быстрее!

Как только щёлкнул замок и появилась щёлочка, Габриэль надавила, влезла вовнутрь и накинулась на одноглазого хозяина бара, в роду которого были то ли великаны, то ли гоблины, то ли все вместе:

— Скажи, что вы отцепили камин от сети!

Тот покраснел и потупился, как маленький ребёнок.

— Мы собирались, но пятница же… наплыв.

— Кроули, ты же знал, что мистера Бэнкса взяли авроры! — взвыла она, топнув ногой. — Да вас всех здесь отправят в Азкабан, как ты не понимаешь? Они за этой сетью уже пять лет гоняются.

— Мы закроемся изнутри, и они не зайдут.

Из груди вырвался смешок. Габриэль окинула взглядом притихший бар.

— Не зайдут? Авроры? Вам вынесут дверь одним ударом!

— Я знаю законы, они без бумажки не имеют права!.. — возмутился Кроули.

— Как маленький, — вздохнула Габриэль и прикрыла глаза.

Законы аврорам давно уже не помеха. А вообще когда-нибудь были?.. Габриэль давно считала, что Аврорат живёт по принципу «кто сильнее, тот и прав».

— Так, — быстро начала Габриэль, заставляя себя быстро думать. — Переправляйте всех через камин как можно быстрее и как можно дальше. Я постараюсь прикрыть вас снаружи.

В помещении раздались сначала редкие хлопки, которые почти сразу перетекли в овации. Кто-то даже крикнул:

— Да здравствует Габи!

Габриэль уныло улыбнулась и вышла из бара. В спину ей донеслось:

— Шикарно выглядишь!

Взгляд скользнул по наскоро запихнутым в сапоги шёлковым пижамным штанам, и губы растянулись в улыбке. Видела бы её мать!..

Однако времени на размышления не было. Звуки сражения были уже так близко, что казалось вот-вот, и из-за угла вывернется первый цветной луч.

Вскинув палочку, Габриэль пробормотала:

— Исчезни.

Под сосредоточенным взглядом медленно слилась со стеной вывеска, а после и сама дверь. Сердце выскакивало из груди от страха. Такие лёгкие чары могли лишь не броситься в глаза, но защиты от них не было никакой. Однако на другие времени не оставалось.

— Проверьте за поворотом! — донёсся до неё мужской голос, и тело сотрясла дрожь.

Опустив палочку, Габриэль застыла. Бежать было некуда. Скрываться поздно. Она слышала топот чужих ног за поворотом. Секунда, ещё секунда. Габриэль сглотнула.

Что ж, в камерах Аврората она ещё не ночевала.

— Не кричи, — раздался над ухом приглушённый голос, и на рот легла ладонь в перчатке.

Против воли Габриэль замычала и дёрнулась. Мгновение — и грудь прижимается к холодному камню, а под резинку пижамных штанов скользит рука. Чужое тело она чувствовала спиной. Испуг окатил с ног до головы.

Палочка. Она всё ещё держит палочку.

— Успокойся, это я, — рыкнул мужчина, и узнавание сработало, как по щелчку пальцев. Габриэль замерла и глубоко вдохнула. В нос ударил запах ели и виски. — Умница.

По шее скользнули губы, и Габриэль откинула голову мужчине на плечо. Страх и напряжение отпустили. Этот мужчина был последним, кого она боялась.

Топот по мостовой приближался и замер у поворота.

— Твою ж мать!.. — выругался кто-то. — Ебаные извращенцы!

Аврор ушёл, а мужчина за её спиной засмеялся. Габриэль мгновенно вывернулась из его рук и оттолкнула. Из вредности.

— И так ты помогаешь? — воскликнула она, складывая руки на груди.

Лицо мужчины, как всегда, скрывала маска, а тело — чёрная мантия без опознавательных знаков, но голос и запах она бы узнала из тысячи.

— Я спас тебя, так или иначе, — успокоившись, усмехнулся он.

— Облапав?

Габриэль готова была поклясться, — мужчина улыбался.

— Цель оправдывает средства.

— Значит, ты либо со Слизерина, либо с Рейвенкло. Я на шаг ближе к разгадке твой личности.

— Продолжай в том же духе, милая, и к старости найдёшь разгадку, — кивнул он и уже серьёзнее продолжил: — В конце переулка мой гиппогриф — он подбросит тебя до дома. Не высовывайся сегодня больше.

Габриэль с сомнением оглянулась и вновь посмотрела на мужчину. Не то чтобы она хотела продолжать геройствовать, но может быть, она могла бы помочь?..

— Ты молодец. А теперь иди, — подбодрил её он.

— Они же ничего не найдут?

— Я удостоверюсь, что нет, — подумав, он продолжил: — Гиппогрифа зовут Орешек.

Кивнув, она улыбнулась:

— Удачи.

Последний раз на гиппогрифе она летала ещё в детстве.

Дойдя до конца переулка, Габриэль остановилась. За углом дома, подвернув ноги под себя, спокойно лежал чёрный, как смоль, гиппогриф. Склонив голову, он протяжно курлыкнул.

— Привет, Орешек, — улыбнулась Габриэль.