Made to love (гет)

— И прогремел гром! Храбрый герой вскинул палочку и воскликнул: «Это золото принадлежит народу, а не тебе»!

Седой мужчина застыл в центре комнаты с воинственно поднятой волшебной палочкой над головой. Горящая на прикроватной тумбочки свеча отбрасывала его тень на противоположную стену.

— Что было потом, дедушка, что было потом? — любопытно воскликнула пятилетняя малышка, прижимаясь к замершей старшой сестре.

Мужчина мягко двинулся по комнате, скользя подошвами по полу, словно участвовал в дуэли:

— Злодей засмеялся и ринулся в бой, сметая заклинаниями всё на своём пути! «Я слишком долго терпел тебя!» — крикнул он. Люди кинулись врассыпную! Яркие вспышки освещали вечернюю площадь, а герой!..

— Что же сделал герой? — оборвал представление тихий смешок со стороны двери.

Девочки покосились на дверной проём. В свете ламп коридора прислонившаяся к двери женщина выглядела божественно красивой. Мужчина приосанился и виновато улыбнулся:

— Герой сразил злодея одним ударом и вернул золото людям.

Подойдя, он обнял её за талию и продолжил:

— И в награду получил сердце самой прекрасной из женщин!

На губах женщины расцвела улыбка, а лицо озарилось нежностью.

С кровати послышалось два вздоха — мечтательный и недовольный. Та девочка, что помладше, надулась:

— Бабушка, как всегда, на самом интересном месте! — возмутилась она. — Неужели вот так просто — одним ударом? И как герой получил прощение дамы сердца? Они же поссорились на балу! И что стало с его верным гиппогрифом Искрой? Он же выжил в пожаре на конюшне, да? И что стало с героем потом?

Мужчина смущённо улыбнулся женщине от такого потока вопросов и обернулся к девочкам:

— У героя появилась семья. А Искра отошёл на заслуженный покой в альпийские луга одного из поместий.

Девочка возмущённо сложила руки на груди. Женщина бросила на мужа взгляд и, усмехнувшись, приподняла бровь: мол, как с этим разбираться будешь?

Подмигнув ей, он прокашлялся, поднял волшебную палочку и сказал:

— Но когда он будет нужен, он обязательно вернётся!

Из кончика волшебной палочки заструился серебряный свет, разливаясь по комнате тоненькими ниточками дыма, начал обретать силуэты волшебный существ и всадников на гиппогрифах и пегасах. Девочки с открытыми ртами следили за кружащими по комнате светящимися фигурками.

Мужчина опустил волшебную палочку и отошёл к жене.

— Потому что легенды не умирают.

Женщина тепло ему улыбнулась и обернулась к девочкам:

— Спите спокойно.

Дверь закрылась. Дымчатые силуэты постепенно потускнели и растворились в темноте.

— Вы танцуете джайв?

— Джайв?

Габриэль натянуто улыбнулась, глядя в глаза Корвуса Брауна, главы Отдела магического правопорядка. Улыбчивый, с виду доброжелательный и милый, он не внушал ей ни расположения, ни доверия.

Зато мистер Браун был очень догадливым и ловил намёки из воздуха. Улыбнувшись в ответ, он протянул ей руку и повёл по залу к столам с напитками:

— Многие считают его плебейским танцем, — как бы между делом говорил Корвус. — Но не я. В моей семье танцевальным классам всегда выделялось особое место. Я видел, как танцует ваша сестра, поэтому предположил, что, должно быть, и вы…

— Я редко танцую, прошу меня простить, — поспешила его оборвать Габриэль.

Корвус смутился.

— Не хотел вас расстроить.

Габриэль резко качнула головой:

— Вы не расстроили.

— Вы просто очень красивая женщина, и я даже не знаю, чем могу вас ещё развлечь, — честно выдал он. — Раз уж мне выпала честь сопровождать вас на приём?..

Габриэль знала десятки женщин, которых бы подобные слова сразили, но только не её. Улыбнувшись, она едва заметно благодарно качнула головой. Мистер Браун сглотнул, уставившись на неё завороженным взглядом, но почти мгновенно опомнился и отвёл глаза.

В зале ярко горели свечи, приглушённо играла музыка и разговаривали люди. Они подошли к столикам, Габриэль благодарно приняла бокал.

— Расскажите мне что-нибудь интересное о работе, — пригубив шампанское, улыбнулась она. — С детства люблю рассказы о борцах с преступностью. Насколько нужно быть храбрым, чтобы противостоять злодеям без чести и совести?

Корвус стушевался, но Габриэль видела — ему было жутко лестно. Он даже приосанился.

— Не подумайте, не то чтобы мы каждый день рисковали. Большую часть времени мы ведём расследование, и лишь когда все ниточки у нас в руках, приступаем к задержанию.

Губы непроизвольно дёрнулись в улыбке, но Габриэль себя тут же одёрнула.

Да что вы.

Перед глазами кадрами колдографий замелькали воспоминания. Вот — гоблин ловко закрывает ставни лавки. Вот — узкий тротуар Лютного переулка заполняется несущимся кто куда волшебным народом. Вот — аврор в конце тупика через усиление голоса заявляет в волшебную палочку, что бежать некуда, и все находящиеся на улице обязаны дать показания по делу о пропаже чего-то там.

Вот человек в чёрной маске, одним движением палочки отбрасывающий назойливого аврора от лавки травника.

Нет, это не то.

— И всё же, — сказала Габриэль, покрутив пальцами бокал. — Все эти существа… из Лютного переулка… Они кажутся мне такими… Непредсказуемыми?..

Сморщив носик, Габриэль бросила взгляд исподлобья на мужчину. Тот рассмеялся, словно она произнесла какую-то уморительную шутку.

— Непредсказуемыми? — широко улыбнувшись, переспросил Корвус. — Скорее мерзкими, но что поделать, раз работа такая?

— Что я слышу, Корвус? — раздался за спиной Габриэль незнакомый мужской голос. Приятный, с лёгкой хрипотцой. — А мне ты говорил совсем другое, когда зазывал в Отдел. Кажется, моё счастье, что я не согласился?

По лицу мистера Брауна пробежала тень недовольства, и он едва заметно перевёл дыхание.

— Теодор, — натянуто улыбнулся Корвус. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Позволь представить мою спутницу — мисс Габриэль Делакур. Мисс Делакур, Теодор Нотт — известный меценат, коллекционер и покровитель исследований магии.

Габриэль чуть повернула голову и, встретившись с прямым взглядом тёмных глаз, замерла. По коже побежали мурашки. Теодор Нотт смотрел на неё сверху вниз, а на губах играла усмешка, такая игривая и безразличная одновременно.

Ни раболепия, ни восхищения, ни даже лёгкого ступора.

Он изучал её, как какую-то красивую букашку.

Габриэль медлила лишь пару секунд, прежде чем аккуратно протянуть ручку. Не для рукопожатия — упаси Мерлин!

Пусть целует.

Губы растянулись в обворожительной улыбке.

— Я сражён, — тихо рассмеялся Нотт и, склонившись, прижался губами к коже руки.

Он отстранялся медленно и лениво, словно у него было всё время мира. Даже если бы Габриэль не слышала до этого его фамилию, всё равно бы догадалась, что перед ней — потомственный волшебник. Старые деньги. Аристократия до мозга костей.

— Кажется, я что-то слышала о вас, — заметила она.

Не то чтобы ей нравилось хоть что-то из того, что она слышала.

— Вряд ли хорошее, — ответил он, и Габриэль лишь мило улыбнулась в ответ. Нотт хмыкнул. — Очаровательно.

— Если бы ты почаще выходил в свет, вероятнее, сплетен было бы меньше, — процедил Корвус. — О затворниках говорить интереснее. Они молчат и ничего не опровергают.

Нотт пожал плечами.

— Зато нет надобности контактировать со всеми этими мерзкими существами, как вы выражаетесь. Я предпочитаю приносить пользу обществу... — он щёлкнул пальцами, словно пытался подобрать слово: — Опосредованно!

Габриэль еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Как наигранно и фальшиво! Это разозлило.

— Наводка, которую я дал, оправдала себя? — обратился он к Корвусу.

Тот кивнул.

— Сначала нам показалось, что это — ложная нить, но новые обстоятельства пролили свет. Мы близки к тому, чтобы прижать нелегальную каминную сеть. Это будет облавой десятилетия, не меньше. Наконец-то это мелкое жулье попересажаем! И пусть попробует только нам этот клоун в маске помешать — поймаем и прижмём.

— Чудненько, — мурлыкнул Теодор Нотт в ответ, но Габриэль чувствовала недосказанность в его словах.

Во взгляде же Корвуса было торжество и удовольствие.

Габриэль отвела глаза и сделала медленный глоток шампанского, пытаясь взять себя в руки и не взбеситься.

Жульё!

Жульё — это вы! Хотелось рыкнуть ей и вцепиться в лицо наглому министерскому псу. Только и делаете, что терроризируете простой народ. За десять лет, прошедших с момента падения Волдеморта, не изменилось ровным счётом ничего. Ни новых законов, ни даже поправок.

У эльфов как не было прав, так и нет. Вампиров и оборотней в глазах Министерства магии словно и вовсе не существует. Кентавров согнали в резервации, акромантулов разрешили законно истреблять. Любой волшебник, интересующийся тёмной магией или хранящий что-то, что может отдалённо относиться к тёмной магии — отброс общества и нуждается либо в исправительных работах, либо в тюремном сроке.

И вместо того, чтобы помочь тем, кто не похож на вас, вы только и можете, что запрещать.

— Вы танцуете? — вдруг спросил у неё Теодор Нотт.

Габриэль оглянулась на него и, медленно допив шампанское, облизала губы:

— Простите, у меня внезапно испортилось настроение, — и, передёрнув плечиками и едва заметно склонив голову, бросила перед тем, как уйти прочь: — Хочу пообщаться с сестрой.

Поступок — верх невежливости и эксцентричности, но Габриэль никогда не отказывала себе в том, чтобы делать то, что хочет и когда хочет.

Уходя, она слышала вздох Корвус Брауна и его тихое бормотание:

— А я почти поверил, что понравился ей, — он сделал паузу и продолжил: — Вейлы! Кто их поймёт?

Остаток вечера Габриэль провела на балконе — общаясь с Флёр и наблюдая за играющими в саду племянниками. Приём в честь начала сбора средств на строительство нового корпуса больницы святого Мунго прошёл чинно и спокойно.

Но цели своей она не достигла — спасибо Нотту.

* * *

Габриэль Делакур скинула туфли сразу же, как зашла в комнату. Стопы с непривычки болели от высоких каблуков.

Задвижка на двери подалась с усилием: старое железо дышало на ладан. Как, впрочем, и всё в этом видавшем ремонт с век назад помещении. Габриэль уже даже не злилась, молча принимая настигшую с началом самостоятельной жизни бедность.

Кто бы знал, что всё так получится?

После окончания Шармбатона у неё были блестящие перспективы с рекомендациями в любой из отделов французского Министерства магии.

Но Габриэль внезапно для всех и самой себя оказалось большей вейлой, чем должна была быть; почти стопроцентной. Она не уживалась с теми, кто её раздражал, не выносила несправедливость и выпускала когти, когда злилась. Разве что в птицу не перекидывалась, и то хорошо.

Карьеру построить не удалось, а те немногие деньги, что капали с фотопроектов модных журналов, едва покрывали аренду небольшой комнатки под крышей в Лютном переулке.

Пол заскрипел.

Габриэль прошла по комнате и зажгла свечу на прикроватной тумбочке. Месяц заканчивался, а денег ей так и не заплатили, поэтому приходилось экономить даже на электричестве.

Вытащив из шкафа заношенную шёлковую пижаму, она на мгновение зависла перед открытыми дверцами. Большую часть гардероба занимала одежда от самых известных стилистов магического и маггловского миров. Модные фасоны, дорогущие ткани, безукоризненное качество. Шик. Убогий разваливающийся деревянный шкаф скрывал в себе настоящее богатство.

— Спускайся, к тебе гость! — донёсся с первого этажа крик старухи Бёрк — хозяйки дома.

Едва ли эти идиоты-аристократы — Браун с Ноттом и прочие им подобные — знали, в каких условиях она живёт.

Впрочем, их интересы жизнь подобных ей тоже не затрагивала.

Габриэль закрыла шкаф и, переодевшись, сунула ноги в розовые пушистые тапочки. Гордость и независимость — вещи чрезвычайно дорогие.

Спустившись по скрипучей лестнице в гостиную на первом этаже, Габриэль поёжилась от холода. Иллаида Бёрк экономила на дровах, а поддерживать согревающие чары в доме было некому. Самой ей было под сто, если не больше, а последний эльф был продан ещё с десяток лет назад.

В гостиной её уже ждала подруга — хозяйка травной лавки вниз по переулку. Габриэль иногда покупала у неё ингредиенты для зелий.

— Габи! — всплеснув руками, кинулась к ней та. — К нам снова приходили авроры! Они требуют денег, говорят, иначе закроют нашу лавку. Они же не могут, правда? Мы ничего незаконного не продаём, только самые обычные травы. Просто аренда помещений в Лютном дешевле, ты же знаешь!

— Ингрид, успокойся, — мягко улыбнувшись, произнесла Габриэль и, приобняв за плечи, усадила на диван. — Ты же сама говоришь — не продаёте ничего незаконного, так зачем переживаешь?

Скулы свело от лжи. Габриэль подмигнула подруге и крикнула скрывшейся в столовой старухе Бёрк:

— Миссис Бёрк, заварите нам успокаивающего зелья, пожалуйста!

— Джон тоже так говорит, — всхлипнула Ингрид. — Да только веры им никакой нет. Знаешь, лавку гоблина-старьёвщика на прошлой неделе закрыли, а самого мистера Бэнкса забрали под стражу. Мерлин знает, что у него нашли, но он же мухи не обидел!

Пальцы сжались в кулаки до боли от бессилия. Габриэль до сих пор мучилась угрызениями совести, что отсутствовала в тот день и не смогла помешать аврорам. Хотя бы как-то.

Потому что в отличие от Ингрид Габриэль теперь знала, чем провинился мистер Бэнкс — камин в его лавке был подключен к незаконной каминной сети Великобритании, не подконтрольной никому — включая Министерство.

— Они грабят, а мы слова сказать не можем, — прошептала Ингрид. — И они знают, что сила на их стороне! Что могут обездоленные калеки да недоучки, как мы?

— Так! — нахмурилась Габриэль, разозлившись. — Хватит! С чего ты взяла, что мы — хуже? Мы такие же волшебники, как и они. И мы не дадим в обиду наши дома. И я отказываюсь покорно сдаваться!

Ингрид кинула на неё быстрый взгляд и слабо улыбнулась:

— Ты замечательная, хоть и вейла.

В этот момент в комнату проковыляла старуха Бёрк, леветируя перед собой две горячих чашки. Опустив их на столик у дивана, она хмыкнула:

— Таких, как наша Габи, ещё поди поищи! Лучше любой чистокровной волшебницы.

Габриэль засмеялась. Внутри разлилось приятное и тёплое чувство. Дом. Здесь, среди этих простых людей она чувствовала себя в разы лучше, чем в высоком обществе.

Сделав несколько глотков, Ингрид вдруг широко улыбнулась:

— Есть и хорошая новость. Я беременна! Будешь крёстной?

* * *

Улица утонула в криках и грохоте. Ночной переулок озаряли только яркие вспышки заклинаний. Голос под усилением требовал всех оставаться дома и не поддаваться на провокации. Но какие провокации, когда это они сами — провокаторы?

Габриэль проснулась посреди ночи и несколько долгих мгновений в шоке наблюдала в окно за царившей на улице вакханалией. Люди бежали, кто-то пытался сражаться. Волшебными палочками, холодным оружием. Кто-то кидался всем, что попадалось под руку. Отряд авроров скручивал подряд всех, кто пытался оказывать сопротивление.

Последний раз такое было почти полгода назад, и после этого Косой переулок не досчитался одной пятой жителей.

Натянув сапожки поверх пижамы, Габриэль схватила со стула халат и волшебную палочку и сбежала вниз. Дверь в дом изнутри подпирал диван, а старуха Бёрк выглядывала наружу из-за портьеры.

— Что там? — спросила Габриэль.

— Плохо дело. Рейд по барам.

— Камин у Кроули! — воскликнула Габриэль и в два шага оказалась рядом с дверью.

— Глупая девчонка, нельзя, чтобы тебя поймали в Лютном! Испортишь себе репутацию, и прощай нормальная жизнь! Закончишь, как все мы здесь!

Габриэль мягко улыбнулась хозяйке и, скинув щеколду, ответила:

— Кто-то же должен помочь людям.

Выскользнув за дверь, она кинулась вниз по улице. Габриэль не оглядывалась: иначе бы желание остановиться и вступить в бой победило. Она сделала несколько поворотов и остановилась перед непримечательной вывеской «Приют Демона». Крики и шум приближались и становились всё громче.

Дверь не поддавалась, но Габриэль знала, что внутри есть люди. Не могли не быть. Вечер пятницы — Лютный был полон волшебного народа.

Габриэль заколотила в дверь:

— Кроули открывай, это я!

Нервно оглянувшись, она повторила:

— Пароль — шукшука. Открывай, быстрее!

Как только щёлкнул замок и появилась щёлочка, Габриэль надавила, влезла вовнутрь и накинулась на одноглазого хозяина бара, в роду которого были то ли великаны, то ли гоблины, то ли все вместе:

— Скажи, что вы отцепили камин от сети!

Тот покраснел и потупился, как маленький ребёнок.

— Мы собирались, но пятница же… наплыв.

— Кроули, ты же знал, что мистера Бэнкса взяли авроры! — взвыла она, топнув ногой. — Да вас всех здесь отправят в Азкабан, как ты не понимаешь? Они за этой сетью уже пять лет гоняются.

— Мы закроемся изнутри, и они не зайдут.

Из груди вырвался смешок. Габриэль окинула взглядом притихший бар.

— Не зайдут? Авроры? Вам вынесут дверь одним ударом!

— Я знаю законы, они без бумажки не имеют права!.. — возмутился Кроули.

— Как маленький, — вздохнула Габриэль и прикрыла глаза.

Законы аврорам давно уже не помеха. А вообще когда-нибудь были?.. Габриэль давно считала, что Аврорат живёт по принципу «кто сильнее, тот и прав».

— Так, — быстро начала Габриэль, заставляя себя быстро думать. — Переправляйте всех через камин как можно быстрее и как можно дальше. Я постараюсь прикрыть вас снаружи.

В помещении раздались сначала редкие хлопки, которые почти сразу перетекли в овации. Кто-то даже крикнул:

— Да здравствует Габи!

Габриэль уныло улыбнулась и вышла из бара. В спину ей донеслось:

— Шикарно выглядишь!

Взгляд скользнул по наскоро запихнутым в сапоги шёлковым пижамным штанам, и губы растянулись в улыбке. Видела бы её мать!..

Однако времени на размышления не было. Звуки сражения были уже так близко, что казалось вот-вот, и из-за угла вывернется первый цветной луч.

Вскинув палочку, Габриэль пробормотала:

— Исчезни.

Под сосредоточенным взглядом медленно слилась со стеной вывеска, а после и сама дверь. Сердце выскакивало из груди от страха. Такие лёгкие чары могли лишь не броситься в глаза, но защиты от них не было никакой. Однако на другие времени не оставалось.

— Проверьте за поворотом! — донёсся до неё мужской голос, и тело сотрясла дрожь.

Опустив палочку, Габриэль застыла. Бежать было некуда. Скрываться поздно. Она слышала топот чужих ног за поворотом. Секунда, ещё секунда. Габриэль сглотнула.

Что ж, в камерах Аврората она ещё не ночевала.

— Не кричи, — раздался над ухом приглушённый голос, и на рот легла ладонь в перчатке.

Против воли Габриэль замычала и дёрнулась. Мгновение — и грудь прижимается к холодному камню, а под резинку пижамных штанов скользит рука. Чужое тело она чувствовала спиной. Испуг окатил с ног до головы.

Палочка. Она всё ещё держит палочку.

— Успокойся, это я, — рыкнул мужчина, и узнавание сработало, как по щелчку пальцев. Габриэль замерла и глубоко вдохнула. В нос ударил запах ели и виски. — Умница.

По шее скользнули губы, и Габриэль откинула голову мужчине на плечо. Страх и напряжение отпустили. Этот мужчина был последним, кого она боялась.

Топот по мостовой приближался и замер у поворота.

— Твою ж мать!.. — выругался кто-то. — Ебаные извращенцы!

Аврор ушёл, а мужчина за её спиной засмеялся. Габриэль мгновенно вывернулась из его рук и оттолкнула. Из вредности.

— И так ты помогаешь? — воскликнула она, складывая руки на груди.

Лицо мужчины, как всегда, скрывала маска, а тело — чёрная мантия без опознавательных знаков, но голос и запах она бы узнала из тысячи.

— Я спас тебя, так или иначе, — успокоившись, усмехнулся он.

— Облапав?

Габриэль готова была поклясться, — мужчина улыбался.

— Цель оправдывает средства.

— Значит, ты либо со Слизерина, либо с Рейвенкло. Я на шаг ближе к разгадке твой личности.

— Продолжай в том же духе, милая, и к старости найдёшь разгадку, — кивнул он и уже серьёзнее продолжил: — В конце переулка мой гиппогриф — он подбросит тебя до дома. Не высовывайся сегодня больше.

Габриэль с сомнением оглянулась и вновь посмотрела на мужчину. Не то чтобы она хотела продолжать геройствовать, но может быть, она могла бы помочь?..

— Ты молодец. А теперь иди, — подбодрил её он.

— Они же ничего не найдут?

— Я удостоверюсь, что нет, — подумав, он продолжил: — Гиппогрифа зовут Орешек.

Кивнув, она улыбнулась:

— Удачи.

Последний раз на гиппогрифе она летала ещё в детстве.

Дойдя до конца переулка, Габриэль остановилась. За углом дома, подвернув ноги под себя, спокойно лежал чёрный, как смоль, гиппогриф. Склонив голову, он протяжно курлыкнул.

— Привет, Орешек, — улыбнулась Габриэль.

— Если бы не Шэдоу, Джона бы точно взяли в пятницу, — грустно улыбнувшись, сказала Ингрид. — Он появился как раз вовремя. Помог отбить бар Эллиота. Ты бы видела его, Габи! Сражался, как сам дьявол. Мне даже показалось, что одного из авроров он убил… хоть бы ошибиться! Если действительно убил, тогда за ним откроют настоящую охоту.

Да уже открыли.

Среди простых людей Шэдоу, человек в маске, прослыл настоящим героем. Защитником. И он действовал открыто, не боясь вступал в бой, появлялся везде, где был нужен. Столько рейдов по всей территории магической Великобритании было уже отбито благодаря ему.

Аврорат не мог игнорировать такого неповиновения. Кем его уже только не называли. Чаще всего склонялись к мнению, что под маской — оставшийся на свободе Пожиратель смерти.

Что, скорее всего, было чушью. Шэдоу помогал людям, гоблинам, эльфам. Словом, всему магическому народу. И никогда его действия не отражали ничего иного, кроме как желания пресечь произвол.

Габриэль благодарно кивнула официантке и впихнула в руки Ингрид стаканчик со свежевыжатым лимонно-яблочным соком.

— Что? — отвлеклась от болтовни она. — Габи, не стоило!..

— Уймись, тебе нужны витамины, — оборвала подругу Габриэль.

Её никто и никогда раньше не называл Габи, кроме дедушки. А здесь, в обществе Лютного, никем, кроме как Габи, она и не являлась. И было в этом что-то драгоценное и до ужаса дорогое сердцу.

— Он всегда под маской, но Джон говорит, что он скорее всего из богачей.

— С чего бы? — пробормотала Габриэль просто чтобы поддержать разговор.

Стояло прекрасное утро выходного дня, и на Косой аллее было ещё немноголюдно. Покидать столики под зонтиками не хотелось. А в тишине Ингрид соберётся и смоется отсюда быстрее, чем кто-либо заметит, что она и вовсе здесь была.

Мало кто, живущий в Лютном переулке, чувствовал себя комфортно в толпе Косой аллеи.

— Речь жутко манерная. И интонации проскакивают, — Ингрид наморщила носик, словно пыталась подобрать слово. — Как у тех же самых авроров. Надменные. Ну, и ещё он палочку держит, как учёный. У нас-то тут многие и Хогвартса не заканчивали… А Шэдоу даже в пылу сражения выглядит так, словно это не сражение, а дуэль.

— Послушать тебя, так ты прям фанатка, — коротко улыбнулась Габриэль.

Народ восхищался Шэдоу, и это восхищение можно было понять. Габриэль сама восхищалась.

Герой, который появился, когда стал нужен. В детстве она сама хотела таким стать. Когда была подростком — мечтала выйти за такого замуж. А сейчас… была бы счастлива хоть в чём-то помочь.

Потому что ей нравились сильные и умные люди, не создающие несправедливость, а противоборствующие ей.

Да и сам герой… Шэдоу был интересным мужчиной.

— Разве что самую малость, — хихикнула Ингрид. — Мой муж тоже очень даже ничего!

Ингрид была девушкой простодушной, смешливой и доброй. Не чета девицам из Шармбатона, абсолютно из другого теста сделанной. Ингрид почти ничего не знала о прошлом Габриэль… разве что только то, что она приехала из Франции. Но как это скроешь?

— Мы не должны полагаться на него слишком уж сильно, — ответила Габриэль и прищурилась. Вдалеке мелькнул знакомый силуэт. — Это просто неблагодарно.

— И что предлагаешь делать? Сражаться? Ты — можешь?

Габриэль бросила быстрый взгляд на насупившуюся подругу и коротко ободряюще улыбнулась.

— А отчего бы и нет? Мне надо идти, встретимся позже.

Если Ингрид и удивилась, то не слишком сильно. Габриэль и среди друзей слыла особой странной.

Упорхнув из кафе, она быстро двинулась по улице. Знакомая фигура мелькнула ещё раз у входа в книжную лавку.

Остановившись у одной из витрин и поправив разметавшиеся на ветру кудряшки, Габриэль решительно шагнула к двери… и неловко дёрнулась назад, столкнувшись в проёме с мужчиной.

— Корвус! — удивлённо воскликнула она и ослепительно улыбнулась.

— Мисс Делакур, — пробормотал он в ответ. — Рад… э-э… рад видеть вас.

Он поморщился, словно самому от себя противно стало. Габриэль прикусила губу, сдерживая смешок. Она знала, какое впечатление производит на мужчин, и чаще это совсем не трогало, но иногда, как сейчас, — забавляло.

Иногда можно было и поиграть.

Бабушка бы оценила.

А с чего это она должна была терзаться угрызениями совести? Словно она — лопух.

— Какими судьбами? — вежливо осведомилась Габриэль. — Вы где-то рядом живёте?

— Встречаюсь с другом. Заодно решил зайти за свежей газетой… вот.

Вот.

Разговор не клеился. Габриэль видела, как Корвус метался между «поскорее расстаться» и «поговорить ещё немного». Она же его бросила на приёме.

М-да. Некрасиво получилось.

— А я за книгой с утра решила прогуляться, — как ни в чём не бывало мило улыбнулась Габриэль и почти сразу продолжила, сделав жутко виноватые глаза. — Послушайте, я с вами так жутко поступила на прошлой неделе. Когда остыла, весь вечер себе места не находила! Со мной случается… иногда я не очень хорошо себя контролирую.

— Что вы, не стоит, я всё понимаю, — пробормотал Корвус.

Габриэль ответила с намеренной ироничной ноткой в голосе:

— Едва ли!

— Я бы… — Корвус начал, но вдруг замолчал и кивнул кому-то у неё за спиной. — Я бы пригласил вас позавтракать, но, как уже говорил, встречаюсь с другом.

Обернувшись, Габриэль наткнулась взглядом на приближающегося к ним Теодора Нотта и сложила руки на груди. Настроение мгновенно испортилось. И надо было ему оказаться здесь и всё испортить?

Корвус думал быстро и сосредоточенно. И, когда Нотт был уже в каких-то десяти метрах, спросил:

— Быть может, вы согласитесь сходить со мной в цирк? Я слышал, что на следующей неделе Великобританию посетит знаменитый цирк "Арканус"? Говорят, в артистах там много диковинных существ.

Он пригласил её на свидание посмотреть на шоу уродов? Это должно её развлечь?

Корвус сглотнул, словно испугавшись.

Габриэль одёрнула себя и, сложив губы, мило улыбнулась. Не могла она так глупо проколоться, вцепившись когтями ему в горло прямо посреди Косой аллеи.

— С удовольствием, — ответила она и оглянулась.

Теодор Нотт остановился напротив них и вежливо улыбнулся:

— Вы прекрасны, как никогда.

— Чего нельзя сказать о вас, — сморщила носик она, всем своим видом показывая неприязнь. — Выглядите помято.

Он действительно выглядел усталым. А на щеке ещё и красовалась царапина.

— Вчера в квиддич с Малфоем решил поиграть, — усмехнулся он, засунув руки в карманы. — Сами понимаете, когда не натренирован, всякое может произойти.

Габриэль вскинула бровь. Намеренно.

— Нет, — прохладным тоном произнесла она. — Не понимаю. В моей семье тунеядство считалось дурным тоном.

Переведя взгляд на Корвуса, она продолжила:

— А теперь я пойду. Ваш друг мне не нравится.

Встретившись взглядом с тёмными глазами Нотта и вскинув подбородок, Габриэль скользнула за спину Брауна и скрылась в книжном. Она на многое была готова ради информации, но, в отличие от Корвуса Брауна, Теодор Нотт вряд ли владел какими-либо ценными сведениями.

Меценат и коллекционер всякой волшебной дряни.

Может, у него тоже головы эльфов в доме на стенах висели?

Габриэль поморщилась.

* * *

Она не собиралась. Она хотела спокойно лечь спать и отдохнуть. День был сложный: ей отменили съёмку для обложки, а в конце пришёл внушительный чек от мастерской, где она заказывала одежду. Пришлось срываться ради разговора с хозяйкой, которая, несмотря на все ухищрения Габриэль, объявила ей, что больше шить в кредит не намерена.

Габриэль была в бешенстве: носить одно и то же представлялось ей унизительным. Красивая одежда — единственное, от чего она не готова была отказываться.

Однако планы лечь спать отложились, когда открыв на ночь окно, она случайно услышала разговор проходящих мимо гоблинов. Они шли на тайное собрание предпринимателей Лютного в бар Кроули.

Говорили они тихо, но Габриэль превосходно умела подслушивать. У неё была старшая сестра.

Поэтому наскоро собравшись, она быстро спустилась по лестнице и выскользнула из дома. Оставалось надеяться, что старуха Бёрк не закроет на ночь дверь изнутри.

Ночь стояла лунная, а оттого и в Лютном было светло. Фонари здесь стояли молчаливым муляжом.

Проследив, чтобы никто за ней не увязался, Габриэль тенью промелькнула вниз по улице и, прошептав в замочную скважину пароль, зашла в бар. Внутри было шумно, так что на её присутствие не сразу обратили внимание.

— Твой камин остался единственным в Лютном, не отсоединённым от сети! — сплюнув, взорвался проклятиями Эллиот — противного вида волшебник с искорёженным от драконьей оспы лицом. — Ты подставляешь нас всех!

Серьёзно? Прошла неделя, чем Кроули думал?

Габриэль нахмурилась.

— Мы можем попытаться скрыть бар, а камином и так пользуется ограниченный круг, — возразил ему Кроули. — Если закроем все камины в Лютном, останемся совсем беззащитными.

— А если не закроем — они когда-нибудь всё равно до нас доберутся. Как думаешь, какова вероятность, что они не раскопают список всех пользователей сети, если доберутся хотя бы до одного действующего камина?

Кроули смутился и покраснел.

Разговоры в баре стихли.

— Ещё немного, и легче будет вздёрнуться, — пробормотал кто-то. — Прижали со всех сторон, суки. Мне дочь скоро не на что кормить будет.

Повисла тишина.

— Если вздёрнешься, дочь стопроцентно останется голодной, — раздался голос со стороны барной стойки. От стены оторвался мужчина в чёрной маске и медленно и не торопясь прошёл в центр, к главным участникам спора. — А пока жив, шанс есть всегда.

Кто-то присвистнул.

— Шэдоу снизошёл до разговоров с нами? С чего бы? Разве мы достойны? Нами же можно только командовать. Сделай то, сделай это. А как ты докажешь, что на нашей стороне? Ты же этот — артистократ, сразу видно! С чего бы нам тебе доверять?

— Думай, что говоришь, придурок! — раздражённо рыкнул Эллиот и выбил из-под говорящего стул. — Если бы не он, нас бы всех давно попересажали!

Габриэль сложила руки на груди и тихонечко прислонилась к простенку. Шэдоу расслабленно засунул руки в карманы, и движение это показалось смутно знакомым.

— Я не отчитываться пришёл, а обсудить проблему, — спокойно ответил он. — У меня есть информация, что авроры не просто так нацелились на Лютный — у них прямой указ от министра. Власти боятся появления нового Тёмного Лорда. Так что церемониться они не будут. В следующий раз у них будут ордера на обыски. Вам следует избавиться от всего запрещённого или сомнительного. А тебе, Кроули, закрыть камин.

— Ты нам не поможешь?

Шэдоу повернулся к говорящему, и Габриэль почему-то подумалось, что вот сейчас он должен был вопросительно поднять бровь — настолько долгой показалась пауза.

— Хочешь предложить мне таскать твои мешки с запрещёнкой?

Говорящий не был трусом, поскольку продолжил:

— Сможешь бесплатно забрать, что пожелаешь.

Шэдоу безэмоционально ответил:

— Не заинтересован.

А Габриэль хмыкнула, прочитав по-своему: заинтересован, помогу.

Но смешок незамеченным не остался. Кто-то рядом удивлённо воскликнул:

— Габи, и ты тут! — и на неё резко повернулись все головы.

— Привет, малышка! — крикнул бармен.

Габриэль неловко улыбнулась:

— Добрый вечер.

Шэдоу развернулся, и она поёжилась — тот явно был недоволен. И это почти раздражало. С чего бы? У неё были все права здесь находиться. Старуха Бёрк сама бы никогда не пришла. А она была полноправным жителем Лютного переулка.

— Это она нас спрятала в пятницу! — тыкнул на неё пальцем Кроули, обращаясь к Шэдоу. — Спорим, малышка такая же хорошая волшебница, как и ты?

— И без тебя знаю, — дёрнув головой, процедил Шэдоу. — Выпроводите её.

Что?

Ногти начали расти, и Габриэль в бешенстве впилась ими в ладони. Иногда она мечтала, чтобы вейлы обладали взглядом василиска.

В баре стало тихо, но Габриэль не успела возмутиться. Шэдоу продолжил на несколько тонов выше:

— Вы, идиоты, хвастаетесь тем, что спрятались за спиной хрупкой женщины? А если бы её в пятницу поймали? Нормально вам бы спалось? — переведя дыхание, он повторил уже более резким тоном: — Выведите её.

Габриэль взбешённо улыбнулась, когда тот самый первый поприветствовавший её мужчина, потупившись, потеснил её к выходу. Всё напоминало сюрреализм. Этот ублюдок!..

Взгляд метнулся к Шэдоу.

Это она жила здесь! Это её дом, а не его! Какого чёрта он решает за неё?

И никто же даже не встал на её защиту! Габриэль затрясло.

— Не трогай меня! — прошипела она смущённому мужчине и, бросив последний взгляд на зал, выскочила из бара.

Дверь за спиной захлопнулась. Из груди вырвался поток ругательств, от которых бабушка оттягала бы её за уши. Развернувшись на каблуках, она выскочила из проулка и остановилась как вкопанная. С накинутой на кованую ограду цепочкой посреди Лютного стоял чёрный гиппогриф.

Он прищурился и, узнав её, приветливо закачал головой и пару раз курлыкнул.

Габриэль довольно улыбнулась. Месть — штука чрезвычайно приятная. А мелкие пакости — ещё лучше. В конце концов, вейла она или кто?

Подойдя, Габриэль провела ладонью по мягким перьям:

— Давай найдём тебе место подальше отсюда, а, Орешек? Пусть твой хозяин побегает.

Орешек прищурился, счастливый от ласки, и погарцевал следом за ней.

* * *

Ингрид передала ей мешочек с заживляющими раны мазями и пробормотала:

— Вообще-то он тебя явно защищает.

Габриэль уже пожалела, что поделилась с подругой произошедшим накануне в баре Кроули. Эмоции поутихли, а оставшееся раздражение гасило воспоминание о том, как спокойно и довольно улёгся спать гиппогриф на куче наколдованного на крыше сена.

Поделом ему.

— Я почти уверена, что ты ему нравишься, — продолжала Ингрид. — Вы подходите друг другу.

— Мы не одинаковые, — холодно ответила ей Габриэль.

— Я не сказала, что вы одинаковые, я сказала — подходите.

В своей склонности к романтизации всего и вся Ингрид часто говорила подобные вещи. Вот только Габриэль хоть и любила сказки о героях, розовые очки предпочитала не надевать. Шэдоу вызывал у неё спектр самых разных эмоций — от раздражения и злости до восхищения и дрожи в коленях. Однако отрицать, что с высокой долей вероятности за чёрной маской скрывается высокородный ублюдок с шовинистскими замашками, было глупо.

Вчерашний вечер то только подтверждал.

— Я знаю это выражение лица, — поморщилась Ингрид. — Ты, как обычно, уже взбесилась, перебесилась и всё для себя решила. Мир не чёрно-белый, ты в курсе? И ещё говоришь, что тебе нравятся решительные. Вот тебе решительный. Уймись и хватит лягаться.

— Я не лягаюсь.

— М-м, — протянула Ингрид. — Спрятать гиппогрифа и заставить мужика бегать ночью по Лютному — это флирт, по-твоему? Или что ты в прошлый раз сделала, когда он тебя взбесил? Заколдовала ему язык? А в предыдущий раз? Тебе напомнить?

Габриэль вдруг улыбнулась. Послушать её, так она была каким-то исчадием ада. А всё, что в реальности она делала — это отстаивала своё право на независимость.

— В предыдущий раз он меня поцеловал, — ответила она. — За дело получил. Я с незнакомцами не целуюсь.

— Ты только внешности его не знаешь. Какой же он незнакомец? Шэдоу защищает нас не первый год, — подумав, Ингрид хихикнула. — Мне почему-то кажется, что вы будете очень красивой парой. Легендарный защитник волшебного народа Шэдоу и его красавица-вейла! А дети какие будут?

— Ингрид!..

Габриэль сдерживала улыбку, не желая терять лицо. А подруга хохотала в своё удовольствие.

Габриэль пребывала в отвратительном настроении: где-то она точно нагрешила. Иначе как объяснить, что вместо свидания с Корвусом Брауном (что тоже не самое приятное занятие), она получила свидание с Корвусом Брауном и Теодором Ноттом? От извиняющейся улыбки Корвуса при встрече первое, что захотелось ей спросить, это: «Вам нужна поддержка, мистер Браун?»

— Я — большой поклонник экзотики, мисс, — скупо улыбнулся Нотт, глядя Габриэль прямо в глаза. — Не буду мешать вашему общению, просто хочу полюбоваться.

— Чем? — осведомилась она и тут же себя отругала.

По тёмному взгляду она видела ответ, дурочкой не была.

Хотя прикинуться таковой любила.

— Диковинками, — довольно мурлыкнул Теодор Нотт в ответ.

Габриэль только и оставалось, что окатить наглеца презрительным взглядом и держаться ближе Корвуса.

Прошло минут сорок, прежде чем они отстояли очередь в галдящей толпе перед растянутым на лугах Девоншира шатром цирка "Аркануса". Ночь стояла по-летнему тёплая и звёздная, люди вокруг сверкали яркими платьями и лучшими фраками. На некоторых дамах можно было заметить дорогие блестящие в свете прожекторов украшения.

Несмотря на порицание цирка некоторыми наиболее прогрессивными волшебниками, его гастрольные туры по-прежнему собирали аншлаги. Габриэль хоть и выглядела сногсшибательно в своём ярко-голубом платье, чувствовала себя ужасно раздражённой.

Ей претило здесь находиться.

Потому что если бы её посадили в клетку и вывели на арену, публика была бы в таком же восторге, как от дрессированного келпи. Вейла! Ведь в реальной жизни пялиться считалось дурным тоном, а здесь хоть руку протяни — всё можно.

Настроение её только ухудшилось, как только они заняли свои места. Как назло Корвус Браун достал одни из лучших — в четвёртом ряду по центру.

Заиграла музыка, сверкнули софиты. Из-под купола дымовыми силуэтами начали спускаться и разлетаться по залу волшебные существа, как бы анонсируя программу.

— Дамы и господа! Я рад приветствовать вас в цирке "Арканус"! — пожилой мужчина, вышедший на арену, говорил громко и улыбался широко. — Моя семья уже больше века занимается тем, что развлекает волшебников по всему свету, и я счастлив быть продолжателем традиций. Надеюсь, наше новое шоу понравится вам так же, как и все предыдущие! И пусть представление начнётся!

И пусть это всё быстрее закончится.

Из-за присутствия Нотта Габриэль сидела, как на иголках, да и Корвус разговаривать не решался, отпуская лишь единичные комментарии, не требующие ответа.

Габриэль многое хотелось спросить. Но выведаешь ли хоть что-то, когда рядом с простаком Брауном сидит этот дьявол в человеческом обличье?

На арене появились неземной красоты девушки-акробаты, буквально приковывающие взгляды публики. Дирижёры пустили заклинания, и девушки побежали по воздуху, как по земле, поднимаясь под купол всё выше и выше.

Круг арены начал опускаться и заполняться водой.

— Дальше будут русалки, — прошептал ей на ухо Корвус. Он глядел на представление, как завороженный.

Габриэль натянуто улыбнулась. Взгляд нехотя скользнул на Нотта, и от выражения лица, полного отвращения, её буквально привинтило к спинке кресла.

На мгновение показалось, словно она увидела что-то, что видеть была не должна.

Больше ни взгляда. Ни одного.

Свет замер и потух. Музыка остановилась. В зале воцарилась тишина. Габриэль отметила, как перевёл дыхание Браун. Секунды текли, и напряжение возрастало.

По стенкам арены раздались хлопки, как от ударов множества мокрых рук. И вдруг с первого ряда раздался истошный визг.

Габриэль сотряс испуг.

— Инферналы!!!

Дрожащими руками она достала было из сумочки волшебную палочку, как рядом чертыхнулся Корвус:

— Люмос не работает! Чёртовы блокирующие чары!

— Что?

— Мы в цирке, Габи! — рявкнул Нотт.

В полной темноте в зале мгновенно воцарился хаос. Люди вскакивали с мест и буквально через ряды пытались пробраться наверх — к выходам. С первых рядов раздавались крики.

Корвус мялся на месте, словно не зная, что предпринять.

— Надо вывести людей, — пробормотал он, а потом быстро исправился: — Нет, надо найти хозяина цирка. Он… он должен что-то предпринять.

Габриэль испытала чувство сродни омерзению. Браун был страшно напуган, и думал скорее о том, как бы поскорее уйти самому. Но люди! У выходов толпились люди, инферналы, карабкаясь по рядам наверх, уже почти достигли второго.

И вдруг разум, словно отойдя от первого шока, подбросил воспоминание минутной давности.

Мы в цирке, Габи.

Габи.

Браун извинился и двинулся к выходу. Габриэль, не обратив на него и взгляда, повернулась к Теодору Нотту. Глаза раздражённые, волосы растрёпаны, словно от только что прошёлся по ним рукой.

В пальцах — знакомая волшебная палочка.

— Габи?

— Что? — отвлёкся он на неё. — Простите, мисс Делакур, не до расшаркиваний.

— Ну ты и свинья! — взбесилась она мгновенно, и лишь реакция спасла Нотта от удара ладонью по груди. — Я всё поняла про тебя, ясно? Обманщик! Весело было, да? Весело?

Габриэль вцепилась ногтями в руку. Страх уступил место ярости. Она чувствовала себя совершенной идиоткой — её обвели вокруг пальца. И хуже всего, что она знала — не случись этой ситуации, Нотт продолжил бы играть в прятки, не подпуская ближе ни на шаг.

Сзади кто-то толкнул локтём в спину, и Габриэль пошатнуло. Нотт мгновенно подхватил её за талию.

— Хочешь поговорить об этом сейчас? — махнул рукой он на арену и уже в следующее мгновение оттолкнул ногой подползшего к ним инфернала.

Габриэль передёрнула плечиками, сбрасывая с себя его руки, и оглянулась вокруг.

Последние люди покидали арену, а к ним почти подобрались инферналы.

— Я позволяю тебе спасти меня, — холодно бросила она Нотту.

Тот замер, и в раздражении промелькнули насмешливые нотки:

— Как скажете, леди.

Не успела она сказать и слова, как Нотт свистнул, а после вскинул палочку и что-то тихо пробормотал. Купол цирка разорвало в мелкие клочья. Обрывки ткани полетели вниз, как после фейерверка.

Как завороженная, Габриэль смотрела на дождь из сверкающих лоскутков. В небе мелькнул чёрный силуэт.

— Орешек, — улыбнулась Габриэль, глядя на ворвавшегося через дырку на месте купола гиппогрифа.

— Умница, — похлопав животное по шее, произнёс Нотт и, подсадив Габриэль, вскочил сам.

В считанные мгновения они поднялись над кишащей инферналами ареной и зависли в воздухе. Нотт сомневался: это было видно по сосредоточенному взгляду и поджатым губам.

— Готова поставить на то, что Браун сбежал, — сказала она и сжала волшебную палочку.

Как скоро сюда прибудут авроры?

Вызвали ли их уже?

Габриэль знала, что Теодор думал о том же самом. Им обоим было не привыкать принимать решения самостоятельно, не дожидаясь помощи. Сглотнув, она уже было подняла палочку. Рука дрогнула, когда Нотт оттолкнул её в сторону

— Я сам.

Больше он не медлил. Проведя ладонью вдоль лица, словно надевая невидимую маску, он уверенным движением вскинул палочку и нацелился на арену:

— Инсендио.

Огонь бушующим штормом в мгновение ока поглотил круг с инферналами и быстро перекинулся на ряды обтянутых красной тканью кресел. Жар окатил их волной, и Орешек, взбрыкнув, взмыл ввысь, поднимаясь всё выше и выше.

Габиэль обхватила Теодора за талию, с ужасом надеясь, что не свалится вниз. Напряжение отпустило, когда они поднялись и зависли в небе. Цирк "Арканус" напоминал разбушевавшийся вулкан.

Люди столпились вокруг и не торопились аппарировать прочь, как завороженные наблюдая за вырывающимися из-под купола языками пламени.

— Вот что бывает, когда злишь народ, — глухо пробормотал Нотт.

— Не знаешь, кто это мог сделать? — тихо спросила Габриэль.

— Кто угодно. Теперь — кто угодно.

Габриэль согласно склонила голову. Аврорат своими нападками на волшебный народ разворошил улей, и ни к чему хорошему это не привело. И лучше уже точно не станет. Всё будет тонуть вот в этом же самом пламени, как сейчас тонет цирк "Арканус", пока история не сделает круг и не повторит сама себя.

— Накинь капюшон, — сказал Нотт. — Нас заметили.

И действительно, откуда-то снизу донёсся первый крик «Шэдоу, это Шэдоу, смотрите, там — наверху!»

Орешек, словно почувствовав витающие в воздухе вместе с гарью эмоции, призывно засвистел. Габриэль переглянулась с Ноттом и улыбнулась.

Подняв волшебную палочку, она пустила в воздух серебряные ниточки. Опускаясь к земле, они обретали силуэты всадников и, проникая в толпу, растворялись в воздухе.

— Это же знак Маркиза де Карса!

— Но его не видели уже тридцать лет!

Габриэль прикусила губу:

— У меня тоже есть секреты.

Она знала — под маской он улыбается. Присвистнув, Теодор хлопнул гиппогрифу по шее, и они взмыли в ночное небо.

* * *

«Защитник людей или бандит? Кто он — человек под маской».

Габриэль поморщилась, отбросив в сторону утренний выпуск «Пророка».

— Стоило оставить их инферналам. На тебя сейчас повесят все смертные грехи.

Теодор молча пожал плечами. Он пил кофе и выглядел не лучшим образом. В отличие от неё, заснувшей, как только голова опустилась на мягкую подушку, он, похоже, не спал вовсе.

Габриэль поблагодарила эльфийку, поставившую на столик вазочку с круассанами, и в очередной раз почувствовала себя не в своей тарелке. Она почти отвыкла от такого… а ведь когда-то завтрак на террасе в тени колонн казался ей обыденностью.

— Твой дед был тем самым маркизом де Карсом? — спросил Нотт, поднимая явно интересующую его с вечера тему.

Она склонила голову и коротко улыбнулась. Не её это был секрет, да скрывать было уже нечего.

— По материнской линии. Думаешь, вейла вышла бы абы за кого?

— Вероятно, ты пошла в него.

Нотт окинул её каким-то странным взглядом, от которого у Габриэль по коже побежали мурашки. Он как был, так и оставался для неё человеком-загадкой. Умный. Чрезвычайно умный мужчина.

И он ценил не только её внешность.

Она была ему интересна сама.

Теперь Габриэль знала — тот взгляд на приёме имел другой смысл. Для Теодора Нотта она не была зверушкой. Она была тем же, чем он был для неё самой. Чем-то необычным и впечатляющим. Завораживающим. Экзотикой.

— Я хотела бы быть на него похожей. Дедушка был удивительным.

— Драконья оспа?

— Танцы, — Габриэль прикусила губу и улыбнулась. — Дедушка очень любил танцевать. Они с бабушкой часто устраивали приёмы. И на одном из них у него случился сердечный приступ.

— Соболезную.

Покачав головой, она ответила:

— Дедушка мечтал уйти красиво. Во время бала, танцуя с одной из красивейших женщин Франции.

— Недурно, — согласился Нотт.

— А я о чём.

Появилась эльфийка и обновила остывший в кофейнике кофе. На несколько минут они замолчали. Габриэль понимала — ей надо уходить. Случившийся вечер вихрем ворвался в её жизнь, переворачивая всё с ног на голову, но стоило признать, что пора было возвращаться в другую, её жизнь.

Оставаться дальше — дурной тон.

Они никем друг другу не являлись.

— Спасибо за то, что приютил. Не ожидала, что Бёрк закроет двери на ночь, когда я предупреждала её, что вернусь, — вежливо и спокойно произнесла она, поднимаясь из-за стола. — Кажется, у неё всё-таки старческие проблемы с головой.

Реакции не последовало, и это самую малость разозлило. Габриэль терпеть не могла выглядеть дурой.

— Не покажешь, где у тебя заканчивается антиаппарационная зона? — натянуто улыбнувшись, спросила она.

Спокойно допив кофе, Теодор встал и, подойдя к ней, остановился напротив. Губы его дёрнулись в намёке на улыбке, стоило ей с сомнением поднять на него глаза. Габриэль знала, что не выглядит уверенной в себе.

А как она могла?

Он же абсолютно не поддавался на её очарование!

— Габи, не хочешь выйти за меня? — спросил он, лениво засунув руки в карманы.

Габриэль от неожиданности моргнула.

Он ей предложил — что?

— Люди говорят, я герой. А разве у героя не должна быть самая очаровательная женщина поколения?

Габриэль прищурилась, и только мурашки на коже напоминали о том, как сильно она нервничала. А негодяй, словно чувствовал, и продолжал давить:

— Я совру, если не скажу, что был очарован с первого взгляда. Хочу тебя себе.

Рядом мелькнула эльфийка, отвлекая на себя внимание Габриэль. Поведя ушами, она тихонечко пискнула:

— Хозяин, к вам гости. Мистер Браун. Выпроводить?

Габриэль посмотрела на Теодора из-под ресниц. Его можно было назвать красивым мужчиной, хотя многие бы сказали, что внешность была грубоватой. Вне всяких сомнений он был умным и незаурядным человеком и имел вес в обществе. Также Теодор Нотт был достаточно смел.

А главное — они действительно подходили друг другу. Они смотрели в одну сторону.

И ещё Нотт видел её изучающий взгляд. Понимал. Поэтому когда он, прокашлявшись, хрипло спросил:

— Достоин?

Габриэль величественно склонила голову… и через секунду довольно улыбнулась:

— Вейлы абы кого не выбирают.

* * *

— Как думаешь, надолго они отстанут от жителей Лютного? — спросила Габриэль, когда их на следующий день вызвали в Аврорат, как свидетелей развернувшейся в цирке катастрофы.

Теодор как бы невзначай оглянулся, осматривая Отдел и царивший в нём хаос.

— Не знаю. Но дел у них теперь невпроворот.

— Отлично. Я хочу во Францию.

Габриэль сказала это так спокойно и буднично, словно каждый день обсуждала свадебные путешествия.

— У тебя же есть хотя бы месяц?

— У меня для тебя есть всё время мира, — коротко улыбнулся ей Теодор и кивнул на приближающегося Корвуса Брауна. — А у тебя ровно тридцать секунд, чтобы придумать, почему мы пришли вместе, хотя ещё позавчера ты морщила мне носик.

Габриэль натянуто улыбнулась, обращая на него взгляд и надеясь, что он видит, насколько она недовольна.

Теодор поднял брови. Он развлекался.

Что ж.

Габриэль перевела дыхание и приветливо, как ни в чём не бывало, улыбнулась Корвусу. У неё тоже было право развлекаться.

— Мистер Браун, вы решили мне отомстить, что вчера так быстро исчезли? Ничего, я вас прощаю! Если расскажите, что там произошло, разумеется. Ужасно люблю такие истории!

— Ну да, на что я рассчитывал, — пробормотал Теодор Нотт и пожал руку другу.

Габриэль на пару секунд стало жалко беднягу Корвуса. Оставалось надеяться, что у него были настоящие друзья.

— И языки пламени вырвались из-под купола! Красная ткань подсвечивалась изнутри, и шатёр выглядел, как вулкан, который вот-вот взорвётся! Герой вытянул палочку и!..

— И?

Габриэль, воодушевлённо расхаживающая по комнате, замерла на месте, словно пойманная с поличным. Резко развернувшись, она спрятала руки за спиной. Муж стоял в дверном проёме, засунув руки в карманы и ухмылялся.

— И опустил, — улыбнулась Габриэль и склонила голову.

— Опустил? Вот так просто? — наигранно нахмурившись, Теодор прошёл в комнату и остановился напротив.

Заискивающе улыбнувшись, Габриэль обняла его за талию и уткнулась лицом в рубашку. Любимый запах успокаивал лучше любого зелья.

— Тебя долго не было, — сказала она. — Что-то серьёзное?

Теодор качнул головой, обнимая её в ответ.

— Авроры наконец-то добрались до того некроманта. Им оказался какой-то Прюэтт, представляешь? — тихо, вполголоса ответил он. — Браун в шоке. Они думали это минимум Малфой, а, быть может, сам восставший из мёртвых Тёмный Лорд.

— Рада за Малфоя. Наконец-то его перестанут трясти.

Теодор усмехнулся.

— Да, он постарел лет на десять.

Учитывая, какой звериной хваткой Аврорат вцепился в несчастного Драко Малфоя, было удивительно, как личность Шэдоу до сих пор оставалась тайной. Габриэль благодарила Мерлина за удачу. Видимо, он был на их стороне.

— Как думаешь, это их чему-нибудь научит?

— Аврорат? Сомневаюсь.

Габриэль повернула голову и посмотрела на люльку у окна.

— Ты опять присваиваешь себе мои байки, — усмехнулся муж.

— Я рассказываю лучше.

Отстранившись, он подошёл к люльке и склонился. Там, в тёплом коконе из одеяльцев и защитных заклинаний тихо спал их сын. Габриэль молча встала рядом.

Её гордость.

Маленький герой.

Так похожий на них обоих и на самого себя одновременно.

Тео ругал её за то, что рассказывала ему вместо сказок их истории, коих скопилось великое множество. Он считал, что их путь — это только их путь, и навязывать ребёнку идеалы не стоит. Тео говорил, что дети будут жить в другом мире, не в том, в котором живут их родители.

А Габи… Габи считала, что герои нужны были во все времена. И она искренне считала, что легенды не умирают. И на легендах строился мир.