Всё ещё Джемма (гет)

Запиликал коммуникатор, впервые за это поганое утро.

— Кирк на связи.

— Капитан, — голосом Спока зачирикал коммуникатор. — Вы срочно нужны на мостике. С нами связались представители планеты Тартуин, где мы были с миссией тридцать восемь стандартных дней назад. У них для вас сообщение.

— Скоро буду. Конец связи.

Кирк расправил плечи. Ну вот и спросим у уважаемых представителей, что, как и почему так вышло.

* * *

На мостике всё было как обычно, не считая голубовато-серой вытянутой рожи тартуинца посреди экрана и встревоженного чем-то Спока.

Никто другой ни за что не заметил бы признаков тревоги на лице вулканца, но Джим, как всегда, знал, куда смотреть.

Маккоя тоже вызвали, и Джим был этому даже рад. Лучше всё выяснить сразу.

Опустившись в капитанское кресло, Джим скрестил свои эффектные ноги и улыбнулся. Ухура включила громкую связь.

— Приветствую славного воина планеты Тартуин. Чем обязаны столь приятным и неожиданным удовольствием общения с вами? — продолжая улыбаться, обратился Джим к собеседнику на экране.

— Приветствую, капитан. Но, судя по всему, мы опоздали, — печально опустил уши-трубочки представитель Тартуина. Вы остались самкой. Значит ли это, что скоро вы станете родителем?

— Да, всё именно так, — спокойно улыбнулся Кирк, игнорируя потрясённые взгляды экипажа. — Но что означают ваши слова о том, что вы опоздали?

— Опоздали предупредить. Дело в том, что превращаться в самок нам приходится с единственной целью — рождения потомства. Природа сделала всё, чтобы эта цель всякий раз была достигнута на сто процентов. Тот состав, что вы приняли, не просто меняет весь организм, но и гарантированно способствует наступлению беременности. Никакие ваши способы предохранения не смогли бы вас уберечь. Если только совсем не совокупляться. Мы не делаем этого, если у нас нет желания завести ребёнка, потому что никакого особого удовольствия от процесса не испытываем. Так мы устроены. Вы другие. Мы изучили вашу культуру и знаем, что вы часто совокупляетесь для удовольствия. Нам не пришло в голову предупредить вас, что первый же подобный контакт с партнёром неизбежно приведёт к беременности. Когда опомнились, между нашей планетой и вашим кораблём разразилась ионная буря. Мы долго не могли с вами связаться.

— Ну что ж, теперь и мы знаем об этой особенности. Хотя информация действительно несколько припоздала, — всё так же спокойно и доброжелательно улыбался Кирк. — Благодарю, что вы побеспокоились и сочли нужным всё-таки её донести.

— Мне очень жаль, капитан Кирк, — снова опустил свои удивительные уши тартуинец в жесте стыда. — Я лишь надеюсь, что ваше новое положение никак не скажется на вашей карьере. И что малыш окажется для вас желанным. Должен сказать, что прервать беременность означает остаться самкой навсегда. Цикл должен быть завершён. В период вскармливания постепенно вы будете возвращаться в свой прежний облик. Теперь только так. Ещё раз прошу прощения за то, что эта информация была нами упущена.

— Не стоит сожалений, уважаемый. Всё в порядке, — заверил тартуинца Джим. — Ребёнок желанный, и я благодарен вам за такую возможность. А теперь простите, меня ждут неотложные дела. Рад был пообщаться.

Экран погас. В гробовой тишине прозвучало робкое:

— Джим?

— Всё в порядке, доктор Маккой. Вы всё слышали. Составьте график медицинских осмотров. Вы, наверное, захотите наблюдать беременность. Если нет, то поручите это кому-то из своих сотрудников. Я вас больше не задерживаю, — сказал Джим, не глядя на Маккоя.

— Джим, я же не знал.

— Никто не знал.

— Я был уверен, что принял все меры предосторожности. Прости, Джим. Я правда не знал.

— А я говорил. Но, видимо, совсем не достоин доверия. Вашего доверия, доктор, — усмехнулся Джим.

В эту минуту он чувствовал себя отомщённым. А здорово он, оказывается, обиделся на Боунса! Даже не знал, что умеет так обижаться. Конечно, он простит. Да уже почти простил. Но пусть Боунс помучается немножко. Прочувствует, так сказать.

— Зачем ты так? — с болью в голосе сказал Маккой.

— А как? Ну как? Ты мне много чего сказал этим утром. Я понял главное — ты мне никогда не поверишь. И как нам быть в таком случае? Я не могу вечно доказывать, что ради тебя я изменился. Хотя, по-моему, это явно и очевидно, — горько усмехнулся Джим. — Ты все равно не веришь.

— Я верю! — воскликнул Маккой.

— Правда? После того, как кто-то другой убедил тебя? А через месяц ещё и тест предложишь, чтоб не думалось. Иди, Боунс. Просто иди сейчас, ладно? Я пока не готов выяснять отношения. И не переживай, на алименты не подам. Сам как-нибудь справлюсь.

— Мстишь? — полуутвердительно спросил Маккой и обвёл взглядом лица всех присутствующих на мостике. — Что ж, признаю, я заслужил. Если понадоблюсь, все вы знаете, где меня найти.

Маккой почти торжественно покинул мостик. Напряженную тишину прервал голос Спока:

— Капитан, вы уверены в своём решении? Насколько мне известно, в земной культуре принято совместное воспитание общего потомства. Было бы неразумно...

— Спок, не начинай, а! — прервал его вполне собой довольный Кирк. — Пусть Боунс помаринуется маленько, ему полезно. Должна же я показать характер. Мы, девочки, так просто не прощаем. Это неспортивно и вредит имиджу.

Джим подмигнул Ухуре. Все облегчённо выдохнули и принялись наперебой поздравлять капитана с будущим прибавлением, обнимать и пожимать руки. Он кивал, улыбался, приглашал всех отметить это дело в пищеблоке тортом и яблочным соком. А из головы не шёл образ несчастного раздавленного Боунса.

Да, утром он, конечно, сильно Джима обидел. Но ведь, если подумать, Джим действительно давал поводы. Раньше гонялся за всем, что движется, чтобы затащить в постель. А с тех пор, как стал Джеммой, в открытую строил глазки. Он, конечно, ничего такого не имел в виду, но Боунс же этого не знал. А он страсть до чего ревнивый.

Пожалуй, стоит сократить срок наказания до пары месяцев. Да и живот потом расти начнёт. Неудобно, наверное, будет любовью заниматься. А надо же оторваться, пока можно. Нет, потом тоже можно будет, но уже совсем по-другому.

Решено. Два месяца. Пусть поухаживает. А то ни цветов, ни конфет. А ты ему тут рожай.

Джим фыркнул и переключился на работу. От утренней тоски не осталось и следа. Лишь предвкушение и азарт. Будет весело. Не может не быть.