Плато Исиды (джен)

Рыжая пустыня с тёмными ржавыми проплешинами скал тянулась до самого горизонта, где в желтоватой дымке призрачно виднелся низкий остроконечный хребет. Номад, выехав с базы, неторопливо двигался по каменистой равнине. Только сейчас, сидя в кабине грузовика, Константин заметил по приборам, как плато постепенно шло на повышение в сторону редких зубьев хребта. Он вёл грузовик, глядя в обширное лобовое стекло, и внутренне восхищался, как гигантская машина почти в сто пятьдесят тонн весом удивительно плавно преодолевала рытвины, с лёгкостью крошила валуны колёсами и прорезала редкие мелкие барханы.

Иногда Константин отвлекался на панель управления под рукой, но тут же вспоминал про назойливый, чуть давивший гул в голове — непрямое подключение через мозговой чип к системам Номада, позволявшее контролировать машину. Хотя теперь он мог, не отрываясь, смотреть на пустыню, но продолжал отвлекаться на панель — видимо, по привычке.

Рядом с ним располагалось пустовавшее кресло второго пилота — такое же широкое и удобное. Позади кабина плавно переходила вглубь в просторный камбуз, совмещённый с кают-компанией, со столом в центре и спальными капсулами ближе к корме. Далее за мощными дверями располагался тамбур, где всё обрабатывалось сжатым воздухом с сорбентом от липкой рыжей пыли и радиации.

Такие монструозные грузовики были снабжены всем необходимым для длительных экспедиций на десять человек, словно космические корабли дальнего хода. И Константину казалось, что для них двоих этого было слишком много — отвезти подопытную машину под названием «Мустанг» они могли и в грузовике поменьше.

В камбузе-каюте вместо широкого стола, убранного в пол, лежал Олег, занимая почти всё пространство. Первое время он ворочался в тесной для него комнате, но, найдя удобное положение для лежания, принялся открывать различные дверцы, тыкать кнопки и вытаскивать утварь. Константин, поглядывая на него через внутренние камеры, удивлялся, как у того не возникла клаустрофобия от постоянного пребывания в тесных помещениях, но Олега, видимо, это мало волновало.

Когда сзади что-то пикнуло в очередной раз, Константин раздражённо цыкнул и спросил через плечо:

— Зачем мы вообще туда едем?

— Ты настолько обленился, что не читал задание? — усмехнулся Олег.

— Читал, — буркнул он. — Но до сих пор понять не могу.

— Что тут непонятного? Везём экспериментальную технику на полигон.

— Могли бы взять грузовик поменьше.

— Ты хочешь ехать в тесной кабине, скрючившись на табуретке?

— Олег, — вздохнул Константин. — Ради маленького квадроцикла с прицепом можно было и не брать такой грузовик.

— А то что?

— Он же может кому-нибудь понадобиться.

— Никому он не нужен, а выгулять надо.

Константин снова цыкнул и, увидев на дороге низкую гряду, похожую на ступень, увеличил скорость и заставил грузовик преодолеть препятствие. Номад качнулся и, смяв колёсами камень, двинулся дальше, как ни в чём не бывало.

Олег, перевернувшись на живот, лёг, уподобившись сфинксу, и сказал:

— И, если тебя это успокоит, то мы списываем старые реакторные стержни.

— Отличная отговорка… — вздохнул Константин, зная, что срок службы таких стержней почти два столетия. — Особенно для учёного мирового уровня вроде тебя.

— Всем понравилась, — усмехнулся Олег.

Константин в ответ только опять цыкнул, а механоид весело продолжил:

— Один ты недоволен.

— Естественно, — фыркнул он. — Эта затея — сплошная трата времени. — Он хлопнул по рулю.

Олег сел, уперевшись холкой в потолок, и произнёс:

— Продолжай.

— И, главное, что я тут делаю? — всплеснул руками Константин. — Мне надо заниматься расчётами пион-анионного излучения, а не торчать тут.

— Мне очень нужен был водитель, — довольно сказал Олег.

— Чего?! Водитель? В грузовике с автопилотом?! Да ты издеваешься!

— Конечно, — кивнул механоид. — У меня же лапки. — Он поднял лапы, демонстративно подвигав когтистыми пальцами.

Константин в ответ только вздохнул и переключил внимание на дорогу — ехать до полигона нужно было примерно около шести часов. Равнина, на которой стояла база, плавно поднималась в сторону гряды, и мелкие ржавые барханы сменялись тёмными низкими скалами, поднимавшимися из рыжей пыли и песка, как холмы. По ним Номад легко проходил, чуть покачиваясь, а лёгкие грузовики, под угрозой перевернуться, шли бы в объезд. Иногда Константин из любопытства вёл машину под увеличивавшимся наклоном, чтобы понять, как максимально грузовик смог бы накрениться, но автопилот, видимо, чуя опасность, отводил машину на ровное место.

Они ехали напрямик там, где обычная дорога петляла между останцами и разломами. Постепенно те становились всё выше, пока не сменились зубчатыми скалами с острыми вершинами, которые уже приходилось объезжать. Константину пришлось вести Номада по дороге в искусственных ущельях — там, где лёгкие грузовики, собственно, легко проходили, этому чудовищу нужно было ювелирно ползти мимо монолитных рыжих скал. Он наклонился взглянуть на них — высокие останки древних вулканов и взрывов скребли кривыми когтями холодное бледно-голубое небо.

Плавное покачивание Номада, тихий гул реактора и бесплодная пустыня помогли Константину забыть про утреннее раздражение и вернуть былую меланхолию. Но она уже оказалась другой — бессмысленность отхлынула, словно гигантское море, уступив место приятному расслаблению. Поняв, что наступила непривычная тишина, Константин обернулся и глянул в камбуз-каюту: Олег, потеряв интерес к грузовику, недвижно лежал, нагружая свои процессоры, и оставалось только догадываться, чем именно.