Нет времени (гет)

Спустя неделю Драко попробовал вернуть Асторию.

Как полагается, с цветами и «сюрпризом», с готовностью говорить на «сложные темы», унижаться и вообще сделать что угодно — но, разумеется, не уволиться и не утопить рабочее сквозное зеркало в унитазе.

Какая ирония, что он появился в тот самый момент, когда от Астории выходил странный тип лет на десять моложе Драко. И брюнет. Она целовалась с ним на крыльце, прикрыв глаза, выглядя счастливой и в кои-то веки слегка растрёпанной, так что версия о друге-гее или дальнем кузене из Испании отметалась. Что же, Драко всегда подозревал, что Астория любила брюнетов больше.

Он всё равно отдал ей цветы (засунул в почтовый ящик).

Развернулся на пятках и ушёл, почти слыша, как с тихим шелестом бьются стёкла в хрустальных замках и розовых очках.

Что-то в привычных, хозяйских объятиях подсказывало — это не первая встреча и не случайное знакомство в ночном клубе… Значит… значит, роман начался давно.

Он пнул мусорный бак. Значит, роман начался давно...

До Аврората Драко дошёл в состоянии такой ярости, что перед глазами прыгали красные точки. Сел разбирать бумаги, но едва мог понять, что там написано. На глаза навернулись слёзы — чтобы тотчас высохнуть от нового приступа гнева.

Хорошо, что привилегия начальника — отдельный кабинет, и подчинённые не видели, в каком он состоянии.

Он свяжется со знакомыми гоблинами. Он оставит её без гроша в кармане, он отберёт у неё Скорпиуса и...

Драккл!

Драко закрыл лицо руками, со всей тоскливой безысходностью понимая, что ничего из этого он не сделает. Выставить себя посмешищем перед всей Британией? Допустить публичный процесс с полосканием «грязного белья»? Чтобы над Скорпиусом смеялись одноклассники, а сам Драко из «следователя года», выследившего и обезвредившего серийного маньяка-метаморфа, превратился в «горе-аврора, не способного заметить, что происходит у него под носом»?

Никогда.

Он выдохнул. Отнял руки от лица. И сквозь односторонее зеркало, вставленное в стену вместо стекла, уставился на то, как суетятся его подчинённые в соседней комнате. Через час ему должны принести отчёты по перекрёстному допросу членов банды некромантов, чуть не совершивших диверсию в магловском Ольстере. Да... каждый должен заниматься тем, что у него получается лучше. А на истерики у Драко нет времени.

* * *

И всё-таки что-то в нём надломилось, хоть и в очень специфической манере: Драко перестал доверять себе в «обычных», банальных делах. Нет-нет, а останавливаясь, чтобы прошептать про себя: «Да откуда я вообще знаю, как поступают нормальные люди?»

Ведь Астория тоже казалась квинтэссенцией здравого смысла и рациональности.

Он передавал такие дела помощникам и ученикам, беспощадно делегируя полномочия. Конечно, он напускал на себя проницательный вид, словно бы намекающий, что старший детектив Малфой за всем следит и в случае чего сразу вызовет «на ковёр» и жестоко покарает за каждую ошибку. Но на самом деле он даже не был уверен, что заметит её...

И только самые страшные, кровавые и откровенно жуткие дела Драко вёл лично, не доверяя никому. Здесь его вела интуиция. Безумная животная интуиция Блэковской крови, безошибочно угадывающая, как поступил бы преступник, пожелай он нанести максимальный ущерб.

«Потому что так поступил бы я сам, оказавшись на другой стороне».

Теперь он видел в их преступлениях неуловимо знакомый рисунок, мстя преступникам за свои слабости, как в зеркале отражённые в чужих мутных глазах.

Он пинал их по самым болезненным точкам, словно пытаясь убедить себя, что ему — нынешнему ему — больше не больно.

Чего больше всего боятся маньяки, садисты и насильники? Насмешки.

Чего они жаждут? Признания.

Вот что иногда заставляет их медлить: желание продлить взаимодействие, обмен изощрёнными репликами на языке боли. Пытка — только ещё одно имя разговора, но смерть обрывает диалог насовсем.

И в этот момент убийца сам тоже перестаёт существовать.

Поэтому они медлят. Иногда доли секунды, но всё, что было надо Драко — совсем немного времени.

* * *

Пока однажды тебя не пытаются низвести из собеседника к посланию. Написанному кровью и, по возможности, кишками.

Нет, Драко всегда знал о такой возможности. Его осторожности позавидовал бы покойный Грюм, потому-то Драко пока что безвозвратно терял только волосы. Но всему приходит конец.

Так он и подумал в финале изнурительной перестрелки, словив на хрупкий стык между щитами странную молнию фиолетового цвета.

Надпись «конец», как в конце синематографической сценки, казалось, зажглась прямо под веками, брызнув выбитым из лёгких воздухом.

Драко потянулся к портключу, висевшему у него на шее, схлопотал парализующее заклятие в левый локоть, но рука, вместо того, чтобы выпустить камень, резко сжала его скрюченными в судороге пальцами.

Заросший высокой травой берег реки Твид пропал, однако Больница Мунго, куда и вёл портал, на его месте почему-то не появилась. Вместо этого Драко выплюнуло в каком-то безымянном переулке возле ржавой железной лестницы, об которую он ударился спиной, прежде чем сползти на булыжную мостовую. Рука не действовала, в голове зажигались и гасли вспышки боли, в груди было горячо и мокро.

Аппарировать значило добить себя расщепом. Впрочем, остаться на месте и истечь кровью — ничуть не лучше.

Драко попытался собраться с мыслями.

«Мунго. Мне надо в Мунго», — едва успел подумать он и потерял сознание.

* * *

— Мистер Малфой?

Драко распахнул глаза и сейчас же болезненно сощурился от яркого света. Больница. Всё-таки он добрался до больницы.

— Я... что со мной?

— В целом, всё в порядке, — заключила пожилая и как будто слегка сердитая медсестра в лимонной мантии. — Теперь в порядке, — с нажимом прибавила она. — Даже зрачковый рефлекс в норме, так что, я полагаю, обошлось без сотрясения. Лёгкое доктор Льюис вам заштопал, рёбра срослись, ну а рука ещё немного пошалит, но если будете принимать настойку мандрагоры, то через неделю будет как новая. Разве что пара шрамов останется.

«Всё-таки и я разжился шрамами», — с неожиданным весельем подумал Драко и едва не захихикал. Но сейчас же посерьёзнел:

— Подождите. Я думал, это было обычное парализующее... От них же не остаётся шрамов!

«Если в меня выстрелили какой-то новоизобретённой дрянью, то последствия могут быть любыми...»

Но медсестра только сердито фыркнула:

— А раздавить магический кристалл в руке — от этого, по-вашему, тоже шрамов не остаётся? О чём вы только думали, когда делали портал из лазурита? Вас выбросило под Канберрой, а могло вообще распылить до аэрозоля!

«Видимо, я думал о том, что не могу сломать в руках кусок лазурита... обычно не могу». Драко только прикрыл глаза, не желая даже представлять, благодаря какой невероятной случайности он всё ещё жив. Но мысль, червячком засевшая под черепной коробкой, не дала ему снова провалиться в забытье:

— Подождите-ка, Канберра? Канберра! Это же Австралия?

— И? — утратив последние остатки добродушия, сварливо спросила медсестра. — Я так и сказала. Очень глупый и очень опасный поступок. Очень.

— Подождите-подождите. Но как я тогда оказался здесь? Я же не мог аппарировать через океан!

Драккл! Какая нелепая вышла бы смерть... И никто в Аврорате даже не знал бы, в чём дело. Он числился бы пропавшим без вести, а эти молодчики... — Драко мысленно воспроизвёл профиль их магии: очень профессиональные, очень сильные маги, работающие почти без защитных амулетов. Профессиональные киллеры, не иначе. — Эти молодчики остались бы безнаказанными. Навсегда.

— Нет, если только вы не сам Мерлин, в чём я лично сомневаюсь, — отрезала медсестра. — Вас привезли. На «Ночном рыцаре». И там же оказали первую помощь. А ещё сказали, кто вы такой. И в самой беспардонной форме потребовали, — она даже покачала головой от возмущения, — да-да, потребовали, чтобы мы «известили» ваших коллег.

— Вы это сделали? — Драко беспокойно заёрзал.

В голове уже почти не шумело, если только от роившихся мыслей. По свежим следам шанс поймать нападавших был как никогда велик: на той поляне наверняка остались следы персональной магии, а стиль нападения...

— Конечно. Завтра они к вам придут, — медсестра снова фыркнула: сердито и осуждающе. — Доктор говорит, что это самоубийство: допрашивать человека, который был так близко к смерти, как вы, но у них все документы и разрешения... Жестокие вы всё-таки люди, авроры. И зачем мы только послушали...

Остаток фразы Драко уже не слышал, провалившись в сон.

* * *

Венделл и Джонс давно ушли, а Драко всё ещё лежал, вперившись взглядом в потолок, и клял себя на чём свет стоит, что он не может возглавить операцию. Он отдавал приказы даже с больничной койки, но, не находясь в самой гуще событий, это было всё равно, что пытаться расписаться левой рукой. На киселе.

«Они непременно что-то запорют», — подумал он и решительно встал с кровати.

Пять минут — и больничная роба на завязочках превращается в мантию. Ещё немного — и сейф с личными вещами бесшумно открывается. Распихав по карманам палочку, удостоверение аврора и сквозное зеркало, а также ещё с десяток полезных мелочей, Драко, крадучись и соблюдая конспирацию, миновал сначала коридор, потом пару-тройку лестничных пролётов и, наконец, ленивой прогулочной походкой пересёк фойе.

За вращающимися дверьми Драко перевёл дух и, прислонившись к стене, задумался, как же добраться до Аврората. На аппарацию его точно не хватит, разве что камин... Да, точно: рядом — на углу Яблочной и переулка Майской мандрагоры — был ресторан с камином.

Двинулись! Одна нога здесь, другая там!

Он оторвался от стены и с десяток шагов прошёл вполне бодро, но потом заметил, что мостовая как-то подозрительно вращается и вот-вот норовит улечься ему прямо под голову.

«Я же ещё должен поблагодарить водителя «Рыцаря» за спасение! Точно: вызову и поблагодарю. А он заодно меня подбросит...»

Драко никогда за свою жизнь не катался на «Рыцаре». Родители считали его «транспортом для бедняков и сквибов», а потом, в Аврорате, к его услугам всегда были портключи. И аппарация. Никогда он ещё не доводил себя до такого состояния, чтобы быть вынужденным пользоваться этим полумагловским изобретением...

Но как его вызывать, Драко знал. Он старательно зажал палочку в правой руке. Поднял ладонь вверх. И изо всех сил подумал: «Аврорат».

Ему казалось, он просто слегка прикрыл глаза — а открыл их от бешеного визга покрышек и чудовищного грохота. Прямо перед ним затормозил фиолетовый трёхэтажный монстр, слегка напоминавший автобус.

На задней площадке, обвив рукой поручень, стояла девица в коротком летнем цветастом сарафане. Её чёрные волосы шлемом реяли вокруг головы, а на вздёрнутом носике красовались огромные солнцезащитные очки.

— Добро пожаловать на борт «Ночного рыцаря», единственного средства передвижения, которое доставит вас на место раньше, чем вы выехали! — скороговоркой продекламировала девица и лихо спрыгнула с подножки, одновременно сдёргивая с себя очки.

— Панси? — у Драко снова закружилась голова и он опёрся о стену, боясь потерять равновесие.

— Драко? — всплеснула руками она и сокрушённо покачала головой. — Опять?!