Белый песок и гроза над чердаком (джен)

Ну, здравствуй, Генри! Я в Валенсии опять.

Здесь пальмы есть! Ты помнишь, мы мечтали

На незнакомом берегу смотреть закат

И слушать над собою крики чаек?

Открытку целый день искал вчера —

Прикладываю. Яркая, цветная.

Смотри, как необычны вечера

Над морем, где дрейфует мой корабль.

Нам более привычна краснота

Над вереском, рекою и полями,

А здесь чернеют пальмы в облаках,

Весь мир — как море в солнечном сиянье.

Лазурь, всё тот же вереск, перламутр,

И золото. Смотри, как ты, словами

Рисую я. Пойду, меня зовут.

Наш капитан отдать нам должен приказанье.

Но в сентябре, возможно, я вернусь,

Хотя мне отпуск летом обещали.

Вперёд себя открытку я пошлю

И кратко надпишу на ней: «Скучаю».

* * *

Ну, здравствуй, Генри! Я через Ла-Манш

Иду и вереском в полях родных любуюсь.

Скрывает берег клочьями туман,

Но тот, кто видел раз, уж не забудет

Сиреневую солнечную даль,

Над ней совсем безоблачное небо

И лёгкую по тем краям печаль,

Где быть хотел, но всё ж ни разу не был.

Дошла открытка? Генри, у меня

Скопился их на деле целый ящик!

Я для тебя его повсюду собирал,

Чтоб обязательно пейзаж — как настоящий.

Там даже вереск есть, но мы с тобой

Давно его как друга привечаем.

Ты помнишь? Генри Роберт Кэлэврок

И Томми Грэй дотошно изучали

Все виды вереска, люпины, бузину,

Нарциссы… Мы в ботанику влюбились

В тринадцать лет. Я снова ухожу:

Мы наконец-то в нужный порт приплыли.

* * *

Ну, здравствуй, Генри! Я в Норвегии теперь.

Без отпуска, и что-то мне тревожно.

Как будто в тёмный шкаф открылась дверь,

А вместо Нарнии — сквозняк и дрожь на коже.

Наверно, виноват в том горный тролль,

Что с берега на нас угрюмо смотрит.

Ты помнишь? Я в рисунках полный ноль,

Зато фантазии на страсти не изгонит

Ни возраст, ни засилье умных книг,

Ни пастор Джозеф с Библией в обнимку.

Но ты откроешь книгу сказок — вмиг

Исчезнут страхи. Видишь фотоснимки?

Вот Тролль-гора, а вот Гора-тюлень,

Вот горный лес на берег наступает.

Всё чёрно-белое — где ночь, где белый день,

Я сам, чтоб не соврать, не различаю.

Открытку не нашёл я. Виноват.

В Норвегии, они не водятся, должно быть.

Письму конец — мне вновь пора бежать.

Гроза, кричат, нависла над землёю.

* * *

Ох, Генри, Генри! Чёртова гроза

Меня бросает прямо в сердце шторма.

Хотел бы я сейчас закрыть глаза,

Хотел бы мирно слушать грозы дома.

Но не могу: я сам избрал судьбу,

Я сам решил служить в военном флоте.

И вот вчера наш флот вступил в борьбу,

В войну железа с непокорной плотью.

Теперь я вижу дым на берегу,

Песок, изрытый огненным накатом.

В воспоминаниях я верно стерегу

Поля, объятые рубиновым закатом.

Ты помнишь, мы читали, как Артур

Пал смертью храбрых на Камланнском поле?

Так вот, мой друг, прошу тебя, забудь.

Теперь война — не место для героев.

Нет в мире больше места для легенд,

Остались только вой и свист снарядов.

Сквозь дым иду по палубе в рассвет.

Я рад, что нет тебя со мною рядом.

* * *

Ну, здравствуй, Генри! Я вчера добыл

Последнюю, наверное, открытку.

Как называется?.. Вот чёрт, опять забыл!

Про Дика Сэнда, голубая книга…

Я в Африке, и здесь стоит жара.

Но дыма будто меньше, чем обычно.

Здесь упоительно прохладны вечера,

Но днём по-прежнему войною воздух дышит.

Открытка — с китобоем молодым.

Мне очень уж понравилась картинка.

На фоне там другие корабли,

Вблизи заметна каждая песчинка.

Но я не их хотел бы показать,

А чудное, светлеющее небо.

Я о таком могу лишь зло вздыхать —

Во мгле пожаров это сказка, небыль.

Ты помнишь, как встречали мы рассвет,

В сырой траве запутавшись ногами?

Я б отдал всё — но не страну, о нет —

Чтоб снова вдаль идти в родном тумане.

* * *

Ну здравствуй, Генри! Есть минута у меня…

Что б написать? Вокруг лишь стон и скрежет.

Свистят снаряды, и, свинцом звеня,

Нам летний дождь броню стальную режет.

Опять Ла-Манш — совсем недалеко.

Я вижу берег в предрассветной дымке.

Хоть на душе сегодня нелегко,

Я радуюсь. В дали жемчужно-зыбкой

Я вижу кипарис, песок, причал

И сизый вереск в золотом тумане…

Льва Аслана. Что он там означал,

Не помнишь? Что-то красное в кармане…

…Над морем тихо. Я все думаю про льва.

Он символ был. Он мудрость в детской книжке.

Но я забыл. Все символы, слова…

Руки не чувствую… и ничего не слышу.

Здесь небо вертится, вода сбивает с ног.

Шлёт солнце лучик свой сквозь дым на память.

Письмо на имя Генри Роберт Кэлэврок

Том Грэй писал, но не успел отправить.