Белый песок и гроза над чердаком (джен)

Кто не виновен в белоснежности песка?

Ответьте мне, бушующие волны.

Когда в груди — щемящая тоска,

А думы тёмные пустых смятений полны,

Я впитываю ваши голоса,

Скрывая взор в поблёкшей позолоте.

Тускнеет в пене солнца полоса,

И в сонме полыхающих полотен

Я вижу только снег на берегу.

Он бел, как непочатая страница.

Он пуст, и по странице я бегу,

Пытаясь тщетно прошлых чувств напиться.

Здесь нет песка, здесь есть лишь белый свет.

Здесь шёпот волн, баюкающий сладость

Степи и кипарисов сотни лет,

Мне повествует, как всё начиналось.

Во славу дней он золотом сверкал,

Он серебром сиял ночей прибрежных,

Но много лет назад иным он стал:

Бессильной пылью, пылью белоснежной.

Кто не виновен в белоснежности песка?

Ответьте мне, бушующие волны.

И вы, и солнце, время и луна —

Вы все безоговорочно виновны.

И я бегу по белому песку

В попытке прошлое своё схватить рукою.

Но не могу — на этом берегу

Придётся прошлому отдать перо покою.

Но прежде, чем безмолвие изречь,

Поведаю, как ярким звёздным летом

Мечтал я с другом море пересечь,

Но нам иную жизнь пригнало ветром.

* * *

Во власти лета, в звёздной тишине,

Любил я с другом сиживать на крыше.

Нам было по двенадцать полных лет,

И нам казалось, что природа дышит.

Манил нас шкаф на старом чердаке —

Мы в нём усердно Нарнию искали.

Манили море, поле, тёмный лес:

Нам чудилось, там книги оживали.

Мы ничего, конечно, не нашли,

Ведь волшебства не водится в природе,

Но с другом мы десятки миль прошли.

В любое лето при любой погоде

Мы выходили в пустоши и там,

В бескрайнем вереске запутавшись ногами,

Лежали, хлеб делили пополам,

Гонялись за мечтами-облаками.

Я помню лето и грозу в полях,

Которая часами бушевала.

Её мы наблюдали с чердака,

А чудилось нам, будто с перевала.

Во власти лета, на рассвете дней,

Читали мы совсем другие книги.

Нам было по семнадцать полных лет,

Давно для нас те сказки заменили

Трактаты умных об истории вещей,

О жизни в математике и прозе.

Учиться уезжали мы теперь

И виделись лишь летом. В дождь и грозы

Сидели мы опять на чердаке:

Я с костылём, а он в моряцкой форме.

Здесь разошлись дороги наших дней,

Хоть и хотел бы я с ним выйти в море.

Мне было девять или, может, пять —

Упал я с лестницы и стал хромым навечно.

Мой друг-герой не стал бросать меня,

Дружил он всем назло со мной увечным.

Мы вновь и вновь сквозь пыльное окно

Знакомые места не узнавали.

Казалось бы, всего пять лет прошло,

Но мир уже сто раз переменяли.

На месте пустоши теперь стоит завод,

Наш вереск в чёрно-сером дыме тонет.

В наш лес теперь так просто не зайдёшь —

Шоссе меж ним и городом проходит.

Над морем возвышается огромный порт,

Нет чаек и песок бессильно белый.

Наш мир уже давно совсем не тот,

Но нам обоим остаётся лето.

Над тёплой крышей яркий звёздный свет,

Над тихою рекой лежащий камень,

Чердак с грозой, загадочный рассвет

И наша дружба остаются с нами.

* * *

Неслись в закат года и поезда,

Над мирным летом грозно жизнь сияла.

Однажды мимо нас прошла война.

Того, что было, в краткий миг не стало.

В тот жаркий август не было грозы,

И я строчил страницу за страницей.

Давно закрыты были чердаки,

Но на чердак не нужно журналисту.

«Беги! Собьют! Скорей в подвал, скорей!»

Забыты книги, в мыслях новый номер.

Тем летом было суждено сгореть

И в сильный ливень очень-очень многим.

Вот только не было ни ливня, ни грозы.

Сухое лето, зной окутал город.

Я ждал от лета этого беды.

Беда пришла, холодная до боли.

Во власти лета, в душном полусне,

Читал письмо я, запоздавшее на месяц.

Мой друг расстался с жизнью на войне.

Я не был там, ведь с детства был увечен.

Быть может, если б были мы вдвоём,

То он бы спасся, выжил и вернулся.

Хотел бы я прикрыть его собой!

Но жизни ход иначе повернулся.

Ему исполнилось всего лишь двадцать лет.

А мне давно уже намного больше.

Я всё живу, а друга больше нет.

Но лето наше всё ещё со мною.

И я бегу по белому песку

В попытке прошлое своё схватить рукою.

Песок… Быть может, ведомо ему

Былое лето — яркое, с грозою,

Со звёздным вереском и старым чердаком,

Где с другом мы наш мир не узнавали,

Где шкаф вёл в Нарнию, где бегство облаков…

Услышь, мой друг! Я по тебе скучаю.