Несчастная и нечестная (гет)

Октябрь 1812 года, Хансфорд, дом приходского священника

— Но почему мы должны ехать, миссис Коллинз? Я не понимаю! — проныл ее муж, топая ногой и больше всего напоминая большого неуклюжего младенца, которому не дали конфетку.

Элизабет вздохнула и еще раз повторила ему про причуды знати и невозможность отказать своим благодетелям.

— Леди Кэтрин не захочет, чтобы я покидал Хансфорд. Она во всем на меня полагается, ты же знаешь, — сказал он, и язвительно добавил, — Особенно с тех пор, как неблагодарный зять выселил ее во вдовье жилище.

Элизабет только гигантским усилием удержалась от презрительного смешка. "Вдовье жилище" было в два раза больше, чем дом священника, последний обитатель которого вырастил в нем десятерых детей. А поскольку несчастья леди Кэтрин (и самой Элизабет) были делом рук самой означенной леди, она не испытывала к той малейшего сочувствия.

— Ты больше не зависишь от леди Кэтрин. Теперь ты отвечаешь перед мистером Дарси и его женой.

Мистер Коллинз высокомерно фыркнул.

— Ты сам виноват, — резко напомнила ему Элизабет. — Если бы ты тогда не донес на него, он бы теперь тобой не распоряжался.

— Они с миссис Дарси были созданы друг для друга, обручены с колыбели...

— Ну да, ну да, — перебила она, — эту проповедь все вызубрили наизусть. Теперь это не важно. Важно, что через три недели мы должны быть в Дербишире, и тебе надо срочно подыскать помощника.

Мистер Коллинз упрямо сложил руки на груди. Элизабет раздраженно закатила глаза.

— Как знаешь. Только не жалуйся, когда мистер Дарси обнаружит, что ты его не послушался.

— Я его не боюсь, — сказал ее муж дрожащим голосом.

— Мистер Коллинз, — начала она снова без большой надежды на успех, — разве ты не видишь, какую большую милость тебе оказывают? Ты сохраняешь свой приход и получаешь еще один, и все потому, что я понравилась миссис Дарси. Советую особо не присматриваться к дареному коню.

— Не понимаю, чем ты ей так приглянулась. Ты просто своевольная непокорная девица, недостойная быть в приличном обществе.

Увлечение мистера Коллинза кузиной не пережило их брака, а точнее, брачной ночи, когда, при попытке осуществить супружеские права, она пригрозила ему раскаленной кочергой и навсегда заперла дверь своей спальни. Так что к жене он испытывал сердечную неприязнь. Прожив много лет под тяжелой отцовской рукой, он не умел постоять за себя, что делало его глубоко несчастным и озлобленным. К невезению Элизабет, о своих бедах он распространялся с таким же многословием, как и обо всем остальном, так что она привыкла к попрекам. Которые резко усиливались после каждого из его трех еженедельных визитов к леди Кэтрин.

— Кроме себя, тебе винить некого, — отрезала она без всякого сочувствия.

— Честная жена почитает мужа и то великолепное положение, которое тот ей предоставил, — благочестиво заявил он.

— Если бы я досталась тебе честным путем, я бы так и поступала.

— Миссис Коллинз, если вы будете настаивать на нелепом утверждении, что я, служитель Господа и церковный пастырь, священник, избранный самой достопочтенной леди Кэтрин де Бёр, получил жену нечестным путем, я буду вынужден обратиться за врачебной помощью.

Элизабет вздохнула — сколько раз она уже это слышала! Одно время, до мистера Дарси, она даже думала, что лучше Бедлам, чем приход в Хансфорде. Она добавила в голос легкую угрозу.

— Нелепость — это ты в роли приходского священника. Я ведь тоже могу написать епископу о том, как ты вынудил меня к браку. Весь Меритон был свидетелем.

Она осознала, что они вернулись в привычную колею. Мистер Коллинз ответил в точности, как она ожидала:

— Моя дорогая миссис Коллинз, к чему такие крайности! Мы женаты уже много месяцев. Разве ты не счастлива стать хозяйкой в собственном доме, а со временем — хозяйкой в Лонгборне? Я ни к чему тебя не принуждаю. Ты — сама себе голова.

С этим Элизабет спорить не стала.

— И, — добавил он тоном, который, видимо, считал угрожающим — весь Меритон видел, как ты согласилась.

И тут было не поспорить. То, что согласилась она под принуждением, не имело значения ни для кого, кроме нее самой и, возможно, Джейн. Она не винила родителей — им предстояло пристроить еще четверых дочерей, и потому, как постоянно талдычил мистер Коллинз, она согласилась, когда тот заявил, что они помолвлены. А тут еще и мисс Бингли, хотя Элизабет и ее особо не винила. Она помнила, как среди поднявшегося после поцелуя мистера Коллинза переполоха, раздался пронзительный голос: "Чарльз, ну ты же не можешь породниться с таким семейством!", и ее брат это уныло подтвердил. Так что она вышла замуж ради Джейн, и не сожалела об этом: миссис Бингли была счастлива, даже если миссис Коллинз — нет.

— На этом и сойдемся, — сказал ее муж. — Пусть каждый занимается своим делом и забудем обо всем.

Он предлагал перемирие не реже раза в день, и так же часто его нарушал.

— С охотой, сэр. А еще мы сойдемся на том, что ты должен заняться поисками помощника.

— Помощника?

Мистер Коллинз явно не помнил, с чего начался их спор. Если бы она могла уехать без него!

Но это было нежелательно и небезопасно: даже мистер Коллинз вряд ли поверит в непорочное зачатие! Поэтому он не должен ничего знать о ребенке. Увы, для переезда в Дербишир требовался повод (отсюда его новый приход) и хотя бы видимость соблюдения приличий, потому что многое из того, что они задумали, могло вызвать пересуды даже в присутствии ее мужа.

— Мы переезжаем, — напомнила она.

— Почему я не могу назначить помощника в Кимптон и остаться здесь?

— Потому что мистер Дарси предоставил тебе приход, чтобы мы могли переехать. Это желание его жены.

Мистер Коллинз продолжал упираться.

— Ты же не откажешься от шестисот фунтов в год только, чтобы остаться рядом с леди Кэтрин?

Жадность вступила в борьбу с преклонением.

— С таким доходом ты сможешь завести по помощнику в обоих приходах и путешествовать между ними. Меня они вряд ли отпустят, но ты, после того, как мы обустроимся в Дербишире, сможешь возвращаться и жить тут неделями.

Она увидела, что он колеблется.

— Может, я даже смогу уговорить миссис Дарси предоставить тебе одну из их карет — ты же делаешь им такое одолжение!

— Уверен, она так и поступит — она знает, что в Хансфорде без меня не обойтись.

— И в Кимптоне тоже, — польстила она ему.

— Верно, миссис Коллинз. Очень верно, — и он выпятил грудь.

— Так я могу сказать мисте... миссис Дарси, что ты согласен? Я отправлюсь прямиком в Розингс.

— Хорошо, — наконец согласился он, и она с облегчением скрылась.

Что она солгала, и отправилась в их с Фицуильямом приют, ее совсем не беспокоило. В ее положении женщина должна лгать так же свободно, как дышит. Не забавно ли, что она, которая так боялась после замужества стать похожей на мать, вместо этого вела себя как собственный отец? Элизабет всегда прощала отцу издевки над женой, потому что с ней он никогда так себя не вел. Теперь она прощала ему их, потому что с мистером Коллинзом она вела себе еще хуже, и при этом склоняла Фициульяма к греху. И не жалела об этом. Она знала — если они расстанутся, она умрет. Значит, придется терпеть последствия своих ошибок — и заставлять терпеть всех остальных. По крайней мере, они смогут быть вместе.