Практически Ведьма (джен)

Как оказалось, в тот день Лён действительно был занят делами долины. Не то чтобы обычно он от них отлынивал, но исполнял со скрипом, неохотно отвлекаясь от заплывов в укромном озерце, прогулок верхом или скитаний по догевскому лесу. Всем этим он предпочитал заниматься в одиночестве, по крайней мере, в моё отсутствие. Когда же я навещала Догеву, он благосклонно позволял мне нарушать свой покой, а я охотно принимала на себя столь почётную обязанность.

— Фермеры с западного сектора уже в конец меня извели, — доверительно сообщил мне Лён. — Плачутся, негодуют, вопрошают — будто я и погодой могу повелевать. Но весенние заморозки в этом году и правда многим дела подпортили.

Мы сидели на полянке посреди величественных вековых дубов. Солнце уже скрылось за кромками деревьев, и Лён благородно отдал мне одеяло для пикника, чтобы я в него укуталась — захватить куртку потеплее я забыла.

— Хочешь, съезжу в ближайшие дни, гляну, что там с вашим сельским хозяйством, — сочувственно предложила я, перебирая в голове известные мне чары.

Лён благодарно кивнул.

— Думаю, весь урожай уже не спасти. Ленорд — это владелец одной из лучших наших виноделен — чуть ли не каждый день бегает за мной, грозя обломанными ветками лозы. И я его понимаю: он успешно продаёт вино и в Белорию, и в другие долины. Даже в Ясневом Граде есть закупщики — а у эльфов губа не дура.

— Будете в этом году выживать за счёт экспорта чеснока, — попыталась пошутить я.

Чеснок вампиры не выращивали, но не потому, что он оказывал на них нежеланный эффект, а потому что люди в этот эффект свято верили. На границе чуть ли не ежедневно отлавливали охотников за вампирьими головами, которые наивно полагались на защиту из связок чеснока. Бравых смельчаков разворачивали и пинками отправляли восвояси, а продукт конфисковывали — чего добру пропадать, пусть вносит лепту в местную экономику.

Лён вскоре перевёл тему разговора. Видимо, бытовые заботы ему жутко наскучили, и оставшийся вечер я развлекала его байками о моих студенческих буднях, пока звёздная россыпь не накрыла нас с головой.

* * *

Как бы мне ни хотелось сопровождать Лёна, помогая или мешая ему исполнять повелительский долг, в этот приезд у меня была и своя работа. Тем более что тему диплома я выбрала нетривиальную, представляющую огромный интерес для науки.

Ещё после первого приезда в Догеву мне захотелось пройти практику именно здесь. Долина скрывала в себе уйму интересных магических явлений: от вольно разгуливающих единорогов до живой воды, беспечно плещущей из фонтана в самом сердце города.

Но изначально мой хищный глаз пал на белёсую шубку огромного волка, коим обращался Лён. Во время последующих визитов я выяснила, что каждый мужчина-вампир мог по собственному желанию использовать эту лохматую ипостась. Лён уверял, что передвигаться в волчьем обличье намного быстрее, а силы тратятся медленнее. Правда, одежда при превращении не сохранялась, поэтому перевоплощаться обратно вампиры предпочитали около припрятанной сменки или добравшись домой.

Навещая Догеву на прошлых каникулах, я вдохновенно заявила Лёну, что писать диплом буду по метаморфным обращениям на примере волчьего облика вампиров мужского пола. Ему же достанется почётное место быть моим главным подопытным — я клятвенно прибавила, что ни один волк или вампир в процессе не пострадает. На что получила категоричный ответ:

— Я скорее с тебя шкуру сдеру, чем позволю над своей издеваться!

Я юлила, упрашивала и подлизывалась — но всё без толку. Порой упрямству Лёна завидовала даже я. Но, оказалось, дело было не в трепете перед моей магической мощью или страхе перед немощью, а в безопасности долины.

На мою серию очередных непробиваемых аргументов, которые я старательно продумывала полночи, он ответил, серьёзно глядя мне в глаза:

— Вольха, ты же знаешь, что вампиров осталось не так много, и если людям вздумается стереть нас с лица земли, у них не должно быть информации, как именно это сделать. Чем меньше о нас знают — тем лучше. Пусть полагаются на мифы и байки, а мы и дальше будем зарабатывать на экспорте чеснока.

Поскольку тему метаморфов пришлось со скрипом отложить, убедив себя, что впереди меня ожидают четыре магистерских диссертации и соревнование с Лёном на звание самого упрямого осла, я нашла в Догеве кое-что не менее увлекательное.

Если жителю южной части города вздумалось бы навестить товарища, скажем, с северной, он мог устроить себе приятную прогулку на полтора часика по аккуратно вымощенной центральной дороге. Но если навестить требовалось кого-то менее лицеприятного, например, по поручению матери сходить к сварливой тётке, то нерадивый отпрыск мог свернуть в лес и вышагивать параллельно всё той же дороге. Но путь его в таком случае займёт три дня.

Тем, кто не проходил курс теоретической магии, такая разница покажется невероятной, а происходит это из-за уникального природного явления — эффекта черновика.

Вообразите большой лист бумаги, по которому ползёт муравей от одного края к другому. А потом тот же лист, только скомканный — и, если муравью повезёт и края соединятся правильно, его путь сократится в несколько, а то и в десятки раз.

Жителям Догевы повезло. Природные энергетические потоки, по которым вымощены городские дороги и протоптаны тропинки, позволяют перемещаться по всей долине в пределах суток, а если с них свернуть, то скомканный лист разворачивается, и путешественнику остаётся только ползать на своих муравьиных лапках.

Но черновик скрывает и другие хитрости: в определённых местах лист пересекается, создавая порталы — так называемые узловые точки. За время моих поездок в Догеву я к ним приноровилась и уже не удивлялась, если передо мой из ниоткуда возникала парящая лошадиная морда. И у меня роились смутные подозрения, что этим загадки черновика не ограничиваются.

Учителю моя идея понравилась, и тема диплома была одобрена. Лён тоже согласился с выбором, сказав, что врагов подобная чертовщина всё равно отпугивает. Наутро после моего приезда он торжественно вручил мне карту Догевы:

— Дарю. Вверяю её тебе на полное растерзание.

— Почему сразу растерзание? — я слегка обиделась.

Ну угробила я его любимые брюки в свой прошлый приезд, так это была чистая случайность.

— Потому что ты наверняка захочешь исписать её пометками, — Лён усмехнулся. — Разрешаю — она твоя. Марай с чистой совестью.

Мне уже доводилось рассматривать карту Догевы, и в этот раз я нашла север гораздо быстрее. Но тогда я не задумывалась об эффекте черновика и только сейчас обратила внимание на один любопытный факт:

— То есть вы ориентируетесь исключительно по свёрнутому пространству?

На карте изображалась сеть дорог, но все они были сокращёнными тропами — касаниями сгибов скомканного листа. Стоит свернуть на обочину и пройти полверсты, окажешься в развернутой плоскости без конца и края.

— На карту нанесены все важные для долины места, а их расположение можно с лёгкостью определить относительно той или иной дороги. А свернутое пространство — это в основном лес.

Знала я его “в основном”, но решила, что момент, чтобы прикопаться, ещё подвернётся. А карта меня всё больше разочаровывала.

— А как же порталы и переходы?

— А что с ними? — не понял Лён.

— Их нет! Вся Догева — это решето телепортации, и здесь не отмечено ни одной точки перехода! Как вы обходитесь без карты?

Лён посмотрел на меня с искренним недоумением.

— А ты по школе своей тоже с картой бродила? А в детстве в деревне сверялась с планом местности, чтобы сходить до колодца или по грибы?

— Ну ты сравнил, — я вспомнила вечно грязный подход к колодцу в крошечной и ныне вымершей деревне Топлые Реды, откуда я была родом.

Лён лишь пожал плечами.

— Тропы черновика нам известны с детства. А если боишься затеряться в лесу — ходи себе по дорогам, и всё тут.

Я застонала, прикинув, сколько часов мне предстояло провести, по уши увязнув в топографии.

Исследование я начала ещё в Стармине. Ожидая помощи от обширной школьной библиотеки, я опешила от скудности материала. Эффект черновика считался довольно таинственным и капризным явлением. Теоретическая магия описывала его, но не анализировала изнутри — отчасти потому, что в Белории подобных пространств практически не было: одно в дремучем лесу, второе на топких болотах, третье в заваленном подземелье под руинами замка. Приручить эти территории люди не сумели. А вампиры — ещё как, я слышала, что его удобствами пользовались и в других долинах. Почему черновик процветал и благоденствовал именно на их территориях?

Загадка, с которой мне предстояло разобраться.

Раз школьная библиотека меня не обнадёжила, я решила проверить и догевскую. Вообще засиживаться среди пыльных стеллажей я не любила, предпочитая предаваться самообразованию на поле боя или, на худой конец, на занятиях. Книги я читала, но умеренно, как правило, с целью поразвлечь себя. Исключением были ситуации, когда мне позарез хотелось докопаться до сути: тогда я могла утонуть в древней писанине, не боясь ни словарей, ни нудности изложения.

Догевская библиотека была небольшой, но меня она покорила с первого взгляда. В долине дома строили в основном из дерева, но этот домик с покатой крышей был выложен из светлого камня. Охраняли его сумрачный покой старые клёны, а между ними на скамейках с резными спинками отдыхали жители, погружённые в чтение.

Внутри было сумрачно, что местных не смущало — вампиры прекрасно видели в темноте. Книжные полки были расставлены не прямыми рядами, а составляли узор причудливого лабиринта. Но больше всего меня поражало почти полное отсутствие пыли.

Стоило мне пересечь порог, как из глубины комнаты раздался голос:

— Надо же, какие гости пожаловали!

— Ага, жалуйте, — я улыбнулась знакомому вампиру, вышедшему из-за книжного стеллажа.

Он, разумеется, узнал меня ещё до того, как увидел, леший подери их сверхточное чутьё. Звали его Ороен, немолодой по местным меркам: уже прослеживалась седина на висках, да проглядывали лёгкие морщины. Лет триста точно разменял.

— Госпожа Вольха, вы так, побродить, или что-то конкретное желаете разыскать? — он уселся за стол и слегка подался вперед.

“Я так, побродить,” — было моим ответом, когда я посещала библиотеку в прошлые приезды. Мне было интересно узнать, чем местные литературные предпочтения отличаются от старминских.

— На этот раз есть конкретное задание — диплом пишу. Школу оканчиваю следующей весной, защита в конце выстуденя будет, но я решила не рубежить, начать заранее.

— Похвально, — Ороен кивнул. — На какую тему?

— Эффект черновика.

Он поднял брови.

— Тогда вы выбрали правильно место, юная особа, тут его даже с перебором, пожалуй, этого эффекта…

— Где? — я завертела головой, ища над книжными полками приколотый свиток с пометкой “всё и даже больше об эффекте черновика для написания первоклассного диплома”.

— В Догеве, — Ороен рассмеялся. — У нас ничего о нём нет.

Я искренне опешила.

— Что, совсем ничего?! Даже в нашей школьной библиотеке я наскребла манускриптов и книг о пространственной магии на восемь литературных источников!

— Так то библиотека школы Чародеев! На кой нам книги о магии? Сами же не практикуем.

— Но вы живете на магической жиле! У вас из главного фонтана хлещет живая вода, по всей Догеве можно подзаряжаться силой — бери не хочу. Ну и телепортация на каждом углу… Эх, вампиры, странные вы люди, тьфу, то есть нелюди, — я покачала головой.

— Нам не нужны книжки, чтобы по дорогам ходить, — Ороен откинулся на стуле, покачиваясь на двух ножках.

Смотрел он на меня сочувственно и, немного поразмыслив, прибавил:

— Ты же хорошо с Повелителем общаешься?

— Да вроде, — настороженно ответила я.

— Так расспроси его. Может, в догевских манускриптах есть что по черновику.

— Что за манускрипты? — я вновь оглянулась на стеллажи.

— Э-э, не, тут ты их не сыщешь. Манускрипты хранятся у Повелителя, в них переданы знания его предков. Не знаю, как Келла умудрилась их сохранить во время войны с людьми…

В этом месте я уже слушала его вполуха.

Знания от предков Лёна? Вот это было действительно интересно.

Война вампиров с людьми, завершённая семьдесят пять лет назад, серьезно повлияла на местную демографию. Ныне существуют всего два вида вампиров: с тёмными либо светлыми волосами. У нас подобный внешний признак ни на что не влияет — пол-Стармина ходит с соломой на голове. Но повстречать светловолосого вампира — всё равно что выиграть в лотерею: их осталось один на две-три тысячи темноволосых собратьев. Они многократно превосходят последних в силе, выносливости и способности к регенерации, поэтому во время войны и сражались в первых рядах. Поэтому их осталось столь мало — в Догеве Лён был такой один. Помимо прочего, природа наградила их способностью к абсолютной телепатии: мысли, ощущения, воспоминания — скрыться невозможно. Неудивительно, что именно беловолосые являлись повелителями всех вампирьих долин.

Получается, у Лёна хранятся знания его предков? И в них может быть информация о тайнах черновика? То есть его действие как-то связанно с местными жителями, а не является хаотичным магический явлением?

Я решила не терять времени даром и направилась на поиски Лёна. Благо в этот раз мне повезло больше, чем на кануне: он стоял неподалеку от Дома совещаний и чистил скребком своего вороного жеребца по имени Вольт.

— Лён?

Он обернулся и окинул меня испытующим взглядом.

— Вольха, я из-за всех сил стараюсь не читать тебя, но чую за версту: ты что-то задумала. Выкладывай.

Я немного замялась.

— Лён, а правда, что у тебя хранятся манускрипты?..

— Нет! — он резко оборвал меня и повернулся к жеребцу.

— Нет? — я расстроилась. — А Ороен сказал…

— Ух, пень болтливый, — прорычал Лён, проявляя излишний энтузиазм к чистке коня.

Вольт покосился на хозяина, но не осмелился перечить.

— Что, совсем никаких не осталось? — не сдавалась я.

Лён выпрямился, устало провёл рукавом по лбу, а затем окинул меня тоскливым взглядом.

— Осталось, Вольха. Я же знаю, что ты не отстанешь и даже мёртвого достанешь.

— Некромантией не владею, — обиженно пробурчала я.

— “Нет” означало, что я тебе их не дам.

— Почему? — я даже забыла о своей обиде, настолько разыгралось моё любопытство.

Раз Лён отказывался показать мне манускрипты, значит, там было что-то действительно стоящее и чрезвычайно секретное.

— Потому что не положено.

— А там есть что-то про эффект черновика?

Он замялся. Хитрость Лёна заключалась в том, что он очень не любил врать, а поэтому первоклассно владел мастерством недоговаривать и утаивать.

— Я не знаю, — неуверенно сказал он после некоторой паузы.

— Как так?

Чтобы Лён, этот изворотливый интриган и абсолютный телепат, да что-то не знал?

— Очень просто. Я их не читал.

Я так вытаращилась на него, что он не сдержал улыбки.

— Да, тебе это сложно представить, — он задумчиво потрепал Вольта. — Для тебя смысл жизни — изучать и практиковать магию. Мой смысл жизни определило моё рождение. Я отвечаю за Догеву и её жителей. Манускрипты можно вскрывать только в определённых случаях. Веками их никто не трогал, даже во время войны с людьми.

Его серые глаза смотрели так пронзительно, что мне стало немного не по себе. Что же за тайны скрывают манускрипты, если даже в столь страшный период их не посмели распечатать?

— Ага, понятно, — сообщила я своим ботинкам.

— Вольха, не бери в голову. Ты в Стармине что-нибудь вычитала по делу?

— Ну так…

— Для диплома хватит? И у тебя впереди два месяца практических исследований. Развлекайся! Не сомневаюсь, ты и сама разузнаешь то, что поразит свет белорской науки.

Я решила, что эту битву я проиграла и могу оставить Лёна в покое до поры до времени.

* * *

Сперва я, вооружившись конспектами, отправилась соотносить привезённые знания и полевые наблюдения. В моём арсенале также присутствовал амулет из лунного камня, который должен был мне помочь в поиске энергетических потоков сокращённого пространства. Вообще-то, я и сама их улавливала — моя магическая чуйка работала отлично, но Учитель заверил, что камешек мне пригодится. За день до отъезда он вручил мне амулет под роспись, а на просьбу приложить инструкцию лишь махнул рукой:

— Вот на месте и разберёшься.

Я направилась разбираться и очень быстро выяснила, что амулет по-разному реагирует на дороги и порталы. Над тропами он слегка приподнимался и смирно парил на своей верёвочке, тихо двигаясь в одном из направлений. Я отмечала на карте, в какую сторону дороги плыл амулет, решив позже разобраться в причине притяжения.

Но помимо троп, была еще россыпь бесчисленных порталов, будто скомканный лист пространства проткнули сотнями иголок. Оказавшись близ точки перехода, амулет устремлялся к ней, как домовой к миске со сметаной. Это его свойство меня особенно порадовало, так как я уже не раз ходила кругами по пятаку земли, тыкаясь и спотыкаясь, но всё никак не попадая в нужное место.

Я решила начать с нанесения на карту Догевы сети порталов. Дело оказалось сложным и путаным, так как отметить я могла лишь точку входа, а вот куда она вела, нередко было покрыто догевской тайной, особенно если я оказывалась посреди лесной чащи.

А всё же, существует ли точная карта Догевы? Можно ли вообще измерить её просторы? Что если пути Черновика закручиваются бесконечно? Существуют же бесконечные математические значения.

К концу пятого дня исследования местности я, уставшая и злая, тащилась домой. Устала я потому, что топала в гору целых шесть часов, отмечая переходы близ южной дороги. Злая, потому что была жутко голодной, забыв захватить что-нибудь для своего пропитания. И солнце это проклятущее решило подпалить мою макушку, словно был не цветень, а середина колосеня.

Около дома меня поджидал Лён. Я ещё издали заметила, как он стоит, прислонившись к косяку, с небольшой сумкой за плечом и мило болтает с Криной, которая в нём души не чаяла.

— Ну, как, деточка, хорошо поработала?

Я лишь махнула рукой, пытаясь принюхаться и узнать, что было на ужин.

— Что, уже раскусила нас, профессиональная магичка? — Лён клыкасто усмехнулся.

— Я тебе раскушу, — проворчала я и хотела уже протиснуться мимо него, разыграв учёную недотрогу, как он придержал меня за локоть. “Придержал” в исполнении Лёна, значило схватил мёртвой хваткой.

— А я тут тебя у Крины отпрашивал.

— От чего? — угрюмо спросила я.

— Да просто она уже кое-то сообразила на ужин, а я пришёл тебя похитить.

— Какой-то ты непрофессиональный вампир, похищаешь девушку при свидетелях, да ещё разрешение спрашиваешь.

— Иди-иди, деточка, отдохни, — Крина только посмеивалась над моим бурчанием. — Лён хотел с тобой прогуляться и захватить что-нибудь перекусить. Обождите, я мигом соображу.

Она убежала в дом. Едва я заслышала стук ложки о сковороду, как у меня потекли слюнки. Устало облокотившись на свободную половину косяка, я закрыла глаза. Я чувствовала, что Лён на меня смотрит и, решив проверить его на вшивость, тут же отметила лёгкий шепоток на краю сознания.

— Ах ты, противный вампирюга! — бросилась я на него.

Он и бровью не повёл.

— Что-то ты чересчур задумчивая, обеспокоенная, вот я и решил проверить, всё ли в порядке.

— Порядок был бы, если бы ты спросил меня в чём дело, а не проникал в мои мысли, — отчеканила я, скрестив руки на груди, и принялась плести заклинание-защиту от бессовестных вторжений.

Телепатия, как и защита от неё, не являлась моей специальностью, поэтому требовала больше усилий, чем мои основные заклинания. Блок держался минут двенадцать, а потом его необходимо было обновлять.

— Ну не ершись, чего ты такая злая? Если хочешь, я в другой день зайду.

Лён не сердился и выглядел искренне обеспокоенным. Я смягчилась:

— Нет, прости, просто немного устала. Давай погуляем, мне не помешает немного отвлечься.

В тот момент подоспела Крина, вручив Лёну корзинку с нашим пропитанием.

— Проследи, чтобы Вольха хорошо поела.

— Ты про вот эту Вольху? Да если б ты не собрала нам паёк, она бы меня слопала и не поперхнулась.

Я хотела его пнуть, но Лён, хохоча, уже направился куда-то по загадочной догевской дороге.

— А куда мы идем? — нагнала я его.

Я немного развеселилась. Наши взаимные колкости всегда действовали на меня ободряюще.

— Раз уж ты изучаешь местность, хочу расширить твои географические познания о Догеве. Свожу тебя в один укромный уголок.

— Хм, и останутся от меня рожки да ножки?

— Да, если Крина положила нам в корзинку целого козла. Больше от тебя точно ничего не останется, всё сожрёшь. Даже со мной не поделишься.

— Ну что ты наговариваешь! Я тебе оставлю хвостик.

— Щедрое у тебя сегодня настроение.

— Пользуйся, пока не передумала.

Я на ходу заглянула в корзинку, что было не так просто, потому что Лён ею беспечно помахивал.

— Ой, чур, куриные крылышки в чесночном соусе все мне!

— И кто посмеет меня в чём упрекнуть? — он возвёл глаза к небу.

Мы дошли до очередного портала, и Лён терпеливо позволил мне нанести новую пометку на мою исписанную карту.

Переместившись в неизведанный уголок, мы ещё минут десять шли по лесной роще. Наш путь освещало солнце, которое под вечер милостиво решило умерить свой пыл. Но воздух был всё ещё тёплый, и я, разгорячившись от ходьбы, повязала куртку на поясе. Стараясь не отставать от Лёна, я широко вышагивала и весело болтала руками, напевая под нос.

Вскоре я расслышала шум воды.

— Здесь протекает ручей?

— Лучше, — лукаво отозвался Лён.

Пробравшись через кустарник, мы вышли на низинную поляну, и я не могла с ним не согласиться.

Каменные глыбы уходили вниз, создавая природный бассейн, и с одной стороны из щелей между камней с озорным шелестом скатывался небольшой водопад.

— Подойди сюда, — Лён уже стоял около воды.

Я поспешила к нему.

— Потрогай.

Я недоверчиво оглянулась, и он усмехнулся.

— Никакого подвоха, честное слово.

Я пожала плечами и окунула ладонь в пузыристый водоём.

— Она тёплая!

— Да, источник не меняет температуру круглый год, — Лён тоже присел и окунул ладони. Я засмотрелась на его изящные длинные пальцы.

— Лён, в Догеве же нет вулканов?

— Нет, конечно! — он озадаченно посмотрел на меня. — Мы же в небольшой долине посреди холмов.

— Знаешь, с этим черновиком я уже ничему не удивлюсь, — я покачала головой, думая о том, что больше никогда не смогу применить к Догеве характеристику “небольшой долины”.

— Предлагаю тебе забыть о дипломе хотя бы на пару часов и приглашаю искупаться со мной.

— Но я не взяла ни полотенца, ни сменной одежды!

Я с сожалением подумала о том, что второй раз за день вышла из дома неподготовленной. Хорошо хоть еду прихватили.

— Полотенца я взял, а одежду ты и сама высушишь.

* * *

Лён захватил не только полотенца, но и покрывало, поэтому, искупавшись в тёплой воде, шипящей, подобно игристым винам, и проглотив ужин, мы упоённо предавались ленному возлежанию на молодой весенней травке.

— Как протекали твои повелительские будни в отсутствие почти профессиональной магички?

Лён лежал на спине, закрыв глаза. Светлые волосы выбились из-под золотого обруча с изумрудом и неряшливо разметались по сторонам. Его обнаженная грудь мерно колыхалась в такт дыханию. Тёмно-серые крылья аккуратно вытянулись вдоль стройного и подтянутого тела.

— В поисках новых торговых возможностей из-за неурожая, в разрешении споров вроде делёжки выводка поросят между свекровью и невесткой, в обозревании угодий и прочего. Кайел надоел хуже горькой редьки — опять у него то ключ от ларца потеряется, то дочка допоздна домой не приходит. Как я её понимаю…

На Лёна, а точнее, на его телепатию, полагались все жители долины в решении важных с их точки зрения вопросов.

— …короче, скука смертная.

Я приосанилась, а Лён продолжил:

— Никто не разворотит центральную догевскую площадь, не закопает меня под обломками волдачьего царства, брюки мои любимые не спалит.

— Но я же извинилась! — моему возмущению не было границ. — За брюки. В остальных случаях, я, между прочим, жизнь тебе спасала.

Лён приподнял голову и как-то странно на меня посмотрел.

— Скажешь, не так? — насупилась я.

— Не смею умалять ваши заслуги, госпожа магичка, — он откинулся обратно и положил на лоб ладонь тыльной стороной.

Я присела и вгляделась в шипящую россыпь водопада.

— Лён, а ты правда не читал эти манускрипты? — я слегка склонилась к нему.

— Правда.

— И ты уверен, что в них точно нет никакой безобидной для вампиров информации, которая ну очень поможет одной проклятущей магичке? — я повисла над ним, и ещё влажные пряди моих волос окаймили его лицо.

Лён застонал и закрыл глаза ладонью. Я подняла руку с его лица, и, что ещё более удивительно, он мне это позволил.

— Ну хоть скажи, там есть что-то про черновик?

Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня так обречённо, что мне даже стало жаль его, бедолагу. Связался на свою белобрысую голову с одной повёрнутой…

— Если скажу, ты отстанешь? — в его голосе явно проступала мольба. Видимо, не забыл, как я донимала его с темой метаморфных обращений в волка и обратно.

— Значит, есть! — я аж подпрыгнула, и мои лохмы хлестнули его по лицу и шее.

Лён поморщился, затем аккуратно, но настойчиво отстранил меня от себя и сел. Я ждала затаив дыхание.

— Я их только мельком видел. Вроде там есть что-то про пространство, но я без понятия, что именно.

— А ты можешь сам почитать, а потом мне рассказать? — я уселась рядом.

— Нет. Раз старейшины считают, что манускрипты просто так трогать нельзя, я этого делать не буду.

— А мое исследование не веский повод? — я насупилась.

— Для дипломной работы? — Лён улыбнулся. — Вот дослужишься до архимага, тогда посмотрим.

— Это ж сколько ещё тебе придётся меня терпеть?

— Всё в твоих руках. Можешь и не освящать Догеву своим присутствием.

— А как вы без меня будете полосатых заморских жуков травить? А радикулит старикам лечить? Да загнётесь вы тут без профессиональной ведьмы. Вот закончится преддипломная практика, уеду — и будете знать.

— Что, на распределение после выпуска уже присмотрела местечко попригляднее?

— А может и присмотрела, — я гордо воззрилась на лесную чашу напротив.

Деревья по ту сторону поляны были ещё молодые, гибкие и невысокие. Закатные лучи окатили их теплым светом парящего золота.

Я чувствовала, что Лён на меня внимательно смотрит. Затем он потянулся и провел рукой по кончикам моей растрепанной шевелюры. Я слегка растерянно оглянулась.

— У тебя изменился цвет волос. Когда мы только познакомились, они были немного светлее.

— Такое случается с возрастом, — назидательно сообщила я семидесятичетырёхлетнему вампиру. — Прокоптились от приобретённой премудрости, стали медными.

— Да нет, — Лён задумчиво склонил голову, — скорее золотистыми.

Я рассеяно пожала плечами и, не подав виду, что смутилась, на всякий случай настроила свой полный премудрости ум на обличение телепатического вмешательства. А то полезли в голову всякие непрошеные мысли о преимуществах стажировки в Догеве. Едва ощутив лёгкое шевеление, я зажмурилась и завопила мысленно что есть мочи:

“ЧЫМ ТЫ, МИЛЫ, ЗАДАЕШСЯ,

ШТО У ЦЯБЕ ЗА КРАСАТА?

ВОЧЫ ШЭРЫЯ, СТРАШНЫЯ,

ЯК У НАШАГА КАТА”.⁽¹⁾

Лён от неожиданности так вздрогнул, словно кто-то схватил его за крылья. Я была чрезвычайно довольна произведённым эффектом.

— Так тебе и надо!

— Ты сама сочинила этот… шедевр?

Теперь была очередь Лёна растеряться.

— Не, это дядька мой пел. Я от него и матным припевкам научилась, уши не то что свернутся — по миру пойдут. Хочешь ещё одну услышать, как раз про тебя?

Не дожидаясь согласия продолжить представление, я зажмурилась и мысленно заорала, прибавив сверху заклятье телепатии, чтобы наверняка:

“КАНАПЕЛЬКИ ИРВАЦЬ —

РУЧКИ, НОЖКИ БАЛЯЦЬ,

КАЛЯ ЛЁНУ ХАДЗИЦЬ —

СЕРАДЗИНКА БАЛИЦЬ”.

Пару мгновений Лён смотрел на меня так, будто отправит лечиться в известное учреждение, а потом откинул голову и захохотал. Я аж надулась от гордости.

Да, Повелитель, со мной вы не заскучаете, буду вас доставать, пока не выставите вон. Если осмелитесь.

— Пойдем, канапелька, — Лён встал, потянулся руками и крыльями. — Скоро совсем похолодает.

Я потянулась за брюками и тут же услышала подозрительное жужжание. Бросив штаны на землю, чтобы не наткнуться на мерзкого жука, я вскоре поняла, что звук исходит от кармана моей куртки, в котором по-прежнему лежит амулет. Видимо, за шумом водопада я не расслышала его сигнал. Поспешно вытащив его за шнурок и подвесив на пальце, я внимательно осмотрела артефакт. Он дребезжал, подёргивался, а лунный камень поблёскивал жёлтыми отсветами — амулет подавал прежде невиданный мной сигнал.

Лён с беспокойством оглянулся.

— Что-то не так?

— Очень даже так! — отозвалась я с восторженным волнением. — В этом месте что-то происходит!

1) Здесь и далее — элементы белорусского фольклора.

Вернуться к тексту