В краю варваров (джен)

После прорыва из-под горы фортуна, казалось, вновь вернулась к Пожирателям. Боль от случайных травм и усталость перекрывала радость освобождения и вкус победы. Волдеморт чувствовал себя так, будто сделал добрый глоток огневиски. Тем не менее следовало покинуть каменный лес и по возможности уйти от него подальше.

Беллатрикс, перемазанная землёй и кровью, то и дело разражалась визгливым смехом. "Вы победили! Мы смогли! Теперь добраться бы до Англии!"

Волдеморт больше помалкивал. Свобода — это естественное состояние волшебника его уровня, неотъемлемое право. Восторги Беллатрикс льстили ему, но она могла бы выражать эмоции более сдержанно. Все же она леди, а не торговка с Дрянналлеи.

И почему-то ему то и дело вспоминался изящный растительный орнамент, украшавший потолок подземных покоев.

Смеркалось, пришлось засветить Люмосы. Неподалеку раздался волчий вой. Сначала — одинокий, позади Пожирателей. Потом второй, более басовитый, слева. Беллатрикс скривилась.

— Наши оборотни тоже пытались петь, помните? Молчали бы лучше!

Волдеморт пожал плечами. Он помнил спевки оборотней под руководством Сивого и ничего против них не имел — они прекрасно поднимали командный дух его людей, то есть темных тварей. И у Долохова, помнится, после нескольких рюмок просыпалась тяга к прекрасному. Он выходил во двор к оборотням и принимался дирижировать: "Парни, душевнее надо, напевнее! Посмотрите на луну! Ещё раз, хором!" Когда оборотни выли в унисон, он украдкой утирал слезы...

К волчьему дуэту присоединились ещё несколько голосов.

— Не нравится мне это, — пробормотала Беллатрикс.

— Не показывай, что нервничаешь. Не спеши. Идём спокойно.

— Я всё-таки пугану их. Бомбарда Максима!

Казалось, только Бомбарды волки и ждали, чтобы перейти к активным действиям. Серые тени рванулись к Пожирателям, сбили обоих с ног, прежде чем они успели выставить щиты. Чьи-то когтистые лапы стояли на груди Волдеморта, чьё-то вонючее жаркое дыхание обдавало его лицо. Зубастые челюсти, не смыкаясь полностью, удерживали рабочую руку Беллатрикс. Да что ж за лес-то за такой! Может быть, местный Запретный?

— Молодцы, ребятки, — проскрипел нечеловеческий голос. — И палки у них заберите.

Волшебники изо всех сил вцепились в палочки, но их все же вырвали.

— Что вы себе позволяете? — жёстко спросил Волдеморт. — Мы несъедобны! И даже ядовиты! Кроме того, нас уже разыскивают друзья-волшебники!

— Не бойся, ведьмак, ты нам ничего не сделал. А вот ведьма твоя... О-хо-хо, косточки мои... Горыныча она обидела.

— Ещё как обидела! — подтвердил утробный рык откуда-то из тени. — Я только поздоровался, а она — вон, все пузо разворотила!

— Засвети-ка нам, дружок, вот это брёвнышко. А то нехорошо — мы их видим, а они нас — нет. Пускай посмотрят.

Полыхнул мощный выдох, и загорелся ствол поваленной старой ели. При свете костра Пожиратели кое-как рассмотрели плотоядно скалящихся волков и трехголового дракона, демонстративно стонущего и зажимающего рану на животе. Все три морды были одинаково обиженными.

Распоряжался всем этим зверьём кто-то кряжистый, суковатый, косматый. Руки — коряги, ноги — кривые корни. Для энта он был мелковат, тем не менее Волдеморт вежливо спросил:

— Не в родстве ли вы со славными энтами с Британских островов?

Беллатрикс поморщилась. Что с ним разговаривать, с примитивной расой! Темному Лорду, конечно, виднее, его всегда все уважали, от самых родовитых магов до последнего гиганта. И все же — стоит ли распыляться на низшие существа!

— Не встречал, — отмахнулся суковатый. — Леший я, и весь наш род — лешие. Иди-ка сюда, красавица. Пустите ее, волчатки.

Толстая ветка, гибкая и быстрая, как дьявольские силки, опутала тело Беллатрикс, грубо поставила на ноги и подтащила к Лешему.

— Сейчас я верну тебе палку, и ты вылечишь Горыныча. Да чтоб был как новенький, лучше прежнего! А ежели что другое наворожишь, худо тебе будет, красавица.

Беллатрикс хотела согласиться, а получив палочку, немедленно начать "ворожить другое". Но Волдеморт спокойно объяснил Лешему, что целительские заклинания никогда не были их сильной стороной. А уж Беллатрикс обращается с ранеными как с брёвнами. Леший тяжело задумался и перестал подавать признаки жизни, но Беллатрикс из ветки не выпускал. Волдеморта по-прежнему удерживали волки, и он уже собирался позвать на помощь на парселтанге, когда Леший отмер и проскрипел:

— Разрушать — оно всегда проще, чем чинить. Есть и для тебя работенка. Пойдем, ребятки. Туши костер, Горыныч.

Как выяснилось, их целью был довольно большой открытый участок. Какие-то магловские колесные повозки, непохожие ни на "Ночной рыцарь", ни на "Хогвартс-экспресс", нагло, по-свойски разместились посреди участка. Большой фонарь на одной из них освещал резким холодным светом низкие пеньки и разъезженную колесами землю.

— Незаконная порубка, — пояснил Леший. — Забрались сюда и портят. А у меня тут кедры. Были. Ели опять же вековые... эх! — он грустно скрипнул, а потом со значением обратился к Беллатрикс: — Убери их. Накажи, а потом убери. Сможешь?

— Вот это дело! А то всё Горыныч да Горыныч! — ворчал сзади дракон всеми головами. — А я сегодня болею! Я раненый!

Распоясавшиеся маглы, поняла Беллатрикс. Наказать выскочек — это было по ней. Она вообще любила наказывать, это значило, что есть кто-то хуже, чем она. А магловскую технику она горячо ненавидела с детства — с тех пор, как маленькую Беллу чуть не до смерти напугала такая вот жужжащая и гремящая штуковина, посмевшая проехать рядом с особняком Блэков. Но к лицу ли чистокровной ведьме выполнять приказы какой-то лесной коряги? Хотя... если они сейчас, можно сказать, на одной стороне — вместе против маглов... Беллатрикс вопросительно посмотрела на Лорда, тот перехватил ее взгляд и одобрительно кивнул.

— Отдайте палочку, — решительно сказала Беллатрикс и стала выбираться из деревянных объятий. — Я покажу вам, как призвать маглов к порядку.

Наказание не заняло много времени. Беллатрикс хотела поиграть с жертвами, как кошка с мышью, но незаметно для себя увлеклась и сделала всё слишком быстро. Несколько заклинаний, крики ужаса — и на участке не осталось живых, а уродливые повозки превратились в покореженные куски металла. Вместо разбитого фонаря участок заливал яркий свет полной луны.

— Мы думали, ты наказать ее хотел! — негромко бубнила правая голова Горыныча Лешему на ухо.

— Верно, верно! — поддакивала левая голова. — Чего она радуется? На голову больная?

Разгоряченная, запыхавшаяся Беллатрикс с помощью Левикорпуса и Акцио старалась разместить тела убитых лесорубов поживописнее, выставляя напоказ пробитые черепа и вспоротые животы.

— Так хорошо? — спросила Беллатрикс не столько у Лешего, сколько у Волдеморта.

— Годится, — ответил Леший. — Ни один больше не сунется. А теперь ещё малость, — и он указал рукой на кучу рядом с вырубкой. — Это совсем убери. Сжигать нельзя, дробить на малые кусочки нельзя.

Куча состояла из больших резиновых колес, ржавого железа, ещё чего-то непотребного.

— Убирать — не буду! — взвилась Беллатрикс. — Я вам не домовой эльф!!!

Волки дружно оторвали от земли серые хвосты и плотоядно облизнулись. Горыныч засопел, выпустив из носов несколько искр. Леший многозначительно потянул к Волдеморту ещё одну ветку.

— Спокойно, — с достоинством произнес Волдеморт, обращаясь ко всем сразу. — Нам с миссис Лестрейндж нужно перемолвиться парой слов.

Леший ослабил хватку, и Волдеморт и Беллатрикс смогли приблизиться друг к другу.

— Ты первая напала на дракона?

— Да, мой лорд.

— Не следует обострять отношения. Все они могут оказаться нам полезны.

— Да.

— Сделай это, — приказал Волдеморт.

Беллатрикс недаром называла про себя страсть к Волдеморту грязной. Унижение, без сомнения, должно было обернуться новыми острыми ощущениями. Никто из Пожирателей не был предан темному Лорду так, как она! И она принялась за уничтожение свалки. Уменьшала мерзкие куски магловских отбросов до размера небольших камешков, а потом закапывала. Волдеморт тем временем забалтывал Горыныча и Лешего историями о необыкновенной жизненной силе европейских драконов, подводя обоих к мысли, что ранение Горыныча — сущий пустяк. Заодно отвлекал их от работающей Беллатрикс — нечего на нее глазеть.

— Ай, красота! — неожиданно прозвучал рядом женский голос. — А кровищи-то! Горыныч, ты этих охальников перебил? Нет? Она? Умница! Так их, голубчиков!

Отвлекшись от уборки, Беллатрикс увидела женщину неопределенного возраста — то ли сорок, то ли шестьдесят, то ли сто шестьдесят.

Волдеморт тоже повернулся к незнакомой ведьме. При виде его та схватилась за сердце и надрывно простонала:

— Кощеюшка! Нашелся!