Просто продолжай смотреть (джен)

17.07.2110

Сердце сходило с ума от предвкушения. Никакой страховки, никаких верёвок и снаряжения. Только гора, устремившаяся ввысь из зелёной пены кружевных деревьев, её гладкие, почти отвесные стены, точно обкатанный морем кусок гальки. Только они вдвоём, едва заметные зацепы и восемьсот метров вертикального подъёма. Юна, как всегда, была рядом с ним — всего четвертый месяц их отношений, а он уже не мог представить, как когда-то обходился без нее. Она подняла длинные гибкие руки, потянулась, плавно выгнув спину, а потом, заметив, что он смотрит на нее, нахально улыбнулась и отвернулась. Ее занимали детали маршрута, и пока она просматривала их, радужки ее глаз мерцали золотистыми тонкими кольцами, двигающимися друг в друге, то сужаясь, то увеличиваясь, словно линзы объектива.

Сеунг усмехнулся и, моргнув, вызвал панель характеристик дрона — небольшой прибор, похожий на паука с крыльями стрекозы, лежал рядом с ним на земле.

— Активация завершена, — произнес женский голос. Моторчик зажужжал, устройство взмыло в воздух, поднимая столб пыли, и остановилось в полутора метрах от Сеунга на уровне глаз. — Настройка следования по заданному маршруту. Пожалуйста, подождите… — Короткий сигнал возвестил о начале настройки.

Убедившись, что все в порядке, Сеунг сел на землю, быстро натянул скальные туфли, вскочил одним прыжком, потянулся, разминая плечи, шею, всё своё крепкое тело, словно сделанное из металлических пружин. Ему не терпелось.

— Ну что, Юна, готова к восхождению? — проверяя мешочек с магнезией на поясе, спросил он.

— Ха! Вопрос в другом: готов ли ты проиграть? — усмехнулась она, по привычке сжимая и разжимая пальцы, словно кошка.

— Проиграть тебе? Не сегодня, детка! — Сеунг резко выпрямился и хлопнул в ладоши, стряхивая лишний порошок. — Я обещал показать своё быстрейшее восхождение в прямом эфире.

— Настройка успешно завершена, — словно эхо, продекламировал женский голос из все еще парящего над землей дрона.

— Останешься позади в прямом эфире. — Юна подняла голову, поправляя специальные очки, защищавшие от солнца и бликов.

— Боишься, ослепит? Можешь отказаться, — с нарочитой заботливостью предложил Сеунг, подойдя к ней вплотную, — пока еще не поздно. И подождать меня здесь, — прошептал он, не сводя глаз с ее губ. Эти губы тотчас изогнулись в дерзкой улыбке.

— Не смеши меня, Се! — смеясь, толкнула его Юна.

— Не переживай, — он аккуратно стянул с нее очки, медленно проводя тыльной стороной пальцев сверху вниз по небольшой металлической пластинке, так красиво поблёскивающей на ее выступающей тонкой ключице, — я создам для тебя тень.

Он наклонился, едва коснулся этой пластинки губами и почувствовал, как Юна почти незаметно вздрогнула, легко выдохнув.

— А позже... — Он целовал теперь ее шею. — ...добравшись до вершины... — Он невесомо коснулся губами её подбородка. — ...мы будем праздновать… — Он отстранился и посмотрел в ее немного затуманившиеся глаза и улыбнулся. — Мою победу.

Ее взгляд обжег, словно пламя. В этом гневе было что-то восхитительное, почти сладкое.

— Жди!

Сеунгу показалось, что Юна теперь оттолкнет его, но она вдруг обхватила его за шею и, притянув к себе, крепко поцеловала. Ее мягкие губы коснулись его, язык скользнул к нему в рот, на мгновение у него перехватило дыхание, но прежде чем он смог ответить на поцелуй, она вырвалась из объятий, бегом бросилась к стене и, слегка подпрыгнув, схватилась за первый уступ. Ему стало смешно. Он хотел что-то сказать, но, увидев, что она сосредоточенно лезла вверх и уже была на пару метров над землей, вместо этого поторопился последовать за ней. Этот поцелуй зацепил его — короткий, яркий, словно вспышка.

Именно такой, короткой и яркой, должна быть настоящая жизнь. Жизнь без страха смерти, без оков скучных, навязанных правил, без комплексов, пустой суеты и бессмысленной иссушающей рутины.

— Я подожду тебя... наверху, — усмехнулся Сеунг, сократив расстояние и концентрируясь на следующем зацепе. — Успею даже рассыпать лепестки роз, если захочешь.

Юна старалась не обращать на него внимания, но он с лёгкостью уловил её раздражение.

— У меня всё предусмотрено: и лепестки, и десяток свечей, и шампанское в термосе, — добавил он насмешливо, словно проверяя её терпение.

Она остановилась, повернулась к нему и, прежде чем схватиться за следующий зацеп, поднесла два пальца к губам, изображая, будто ее тошнит. Он в ответ послал воздушный поцелуй.

На этом шутки закончились, больше отвлекаться было нельзя. Первые метры были пройдены и внизу разверзлась бездна. Они проделывали это уже множество раз, несмотря на опасность. И каждый раз мог стать последним, но это не останавливало, а подстегивало. Ощущение от впрыска адреналина и ни с чем не сравнимое чувство свободы на самой вершине толкали их возвращаться сюда снова и снова.

Нога инстинктивно находила нужный выступ. Ровное дыхание, холодный разум, ни секунды нельзя было терять. Сеунг чувствовал, как все мысли стерлись и отступили, оставив только острую концентрацию, появлявшуюся, только когда от смерти отделяет всего одно неверное движение. Времени смотреть по сторонам тоже больше не было. Нужно держать темп, дышать размеренно и глубоко, впереди почти четыре часа движения вверх. Новый зацеп, второй, накат и снова зацеп. Тело такое легкое, в нем не было больше веса, только сгусток энергии, словно оно могло подняться к небесам и без какой-либо опоры — такое пьянящее чувство и такое обманчивое.

Верная спутница — смерть — притаилась на острых уступах, остававшихся позади с каждым движением. Смерть, готовая растерзать за любую ошибку. Он чувствовал, как она дышит ему в затылок, и улыбался. Ошибки он не сделает. Страх отсутствовал. Каждый зацеп и каждый уступ уже родной. Каждый на своём месте и просто ждёт своей очереди.

Юна следовала шаг в шаг, сантиметр в сантиметр параллельно Сеунгу на расстоянии пары метров от него. Словно дикие кошки, с невероятной ловкостью они взбирались всё выше, не сбавляя темпа ни на мгновение, разделяя азарт на двоих.

Такие разные, на первый взгляд, но с одним стремлением — не просто существовать, а жить по-настоящему. Дышать полной грудью, ощущать мир каждой клеточкой тела и неизменно искать границы своих возможностей.

Время летело быстро. Осталось совсем немного. Мышцы начинали подрагивать от напряжения. До следующего зацепа непросто дотянуться. Требовался хороший толчок. Сеунг остановился, примериваясь и готовясь. Резкий порыв ветра обдал холодом вспотевшую кожу, окружил вихрем, пытаясь оторвать. Ты же так хотел летать, правда? Он плотнее прижался к гладкой поверхности горы, чувствуя горячий от солнца камень, казавшийся сейчас не грубым, но каким-то родным и близким.

А Юна?

Он повернулся в её сторону и на долю секунды ощутил это странное, мгновенно опустошающее чувство в груди — страх.

Юна повисла, удерживаясь на руках, под ее ногами почти восемьсот метров свободного падения. Еще один подобный порыв ветра, и ей конец. Замерев без движения, Сеунг, не отрываясь, смотрел, как Юна искала опору. Она справится. Должна! Всегда справлялась.

Ему стало спокойнее, только когда он убедился, что Юна вновь заняла безопасное положение.

— Неужели проиграешь мне из-за какого-то ветерка?! — крикнул Сеунг, наблюдая за ее уверенными движениями.

Она слегка подтянулась, пролезла еще немного и, не поворачиваясь, крикнула:

— Ты уже позади, Се! А я просто хотела дать тебе фору! — Ее язвительный тон не задевал, но успокаивал. Все было в порядке.

Сделав заключительный рывок, оба вскоре оказались на вершине. Сеунг стоял, тяжело дыша, и чувствовал, не в силах перестать улыбаться, как его наполняют эйфория и головокружительное ощущение свободы.

Ветер, теперь ласковый, словно домашний щенок, играл короткими прядями, выбившимися из туго заплетенной косы Юны. Она улыбнулась, закрыв глаза и подставив лицо ветру, будто внезапно позволив себе почувствовать настоящую радость.

Сеунг не мог оторвать от неё взгляда. Губы Юны шевелились, и он, словно зачарованный, следил за их движением.

— Я победила, — язвительно прошептала она, чуть прищурившись и бросив взгляд через плечо на него.

Сеунгу хотелось глупо рассмеяться. Он подошел ближе и приобнял её сзади.

— Не смотри вниз, тут очень высоко падать, — с иронией сказал он подталкивая её ближе к обрыву. — Давай, еще шаг, еще...

Юна слегка обернулась, весело рассмеявшись, легко коснулась его губ коротким поцелуем, а затем демонстративно прошла вперёд и уселась почти рядом с краем пика, который только что покорила.

Дрон, записавший все их восхождение, кружил прямо над ними, не переставая жужжать.

— Хватит на сегодня, — произнёс Сеунг, вдруг вспомнив о нем. — Что ж, устройте голосование, кто теперь проиграл. — Он наигранно ухмыльнулся, взъерошивая волосы на затылке. — До встречи, ребят! — Сеунг быстро глянул в правый верхний угол, и дрон, пролетев немного вперед, безопасно опустился, сложив свои крылья.

— Деактивация завершена, — доложил женский голос, и жужжание прекратилось.

— Отличный день, — заявил Сеунг, уселся рядом с Юной, выпрямив ноги, отклонился слегка назад, упираясь ладонями в камень, и залюбовался открывшимся видом.

Бесконечно глубокое небо раскинулось над городом внизу, а золотой свет солнца очерчивал черными тенями угловатые стеллы небоскребов, словно бы писал картину тушью. Невероятный вид захватывал дух не меньше, чем само восхождение.

Юна ничего не ответила, и, обернувшись к ней, Сеунг вдруг увидел, что она достала и раскрыла сложенный экран телефона.

— Хотела тебе показать кое-что. Смотри сюда.

Это было короткое видео из «Elysium Zero», одно из десятков тысяч. Вид от первого лица, записанный смарт-линзами. Игрок был в лесу, шел насторожившись, сжимая в руках изогнутый меч, его противник был рядом.

— Видео из Игры? Это что, Тайджи? Я думал, ты это не любишь, — заметил Сеунг.

— Подожди.

Игрок вдруг рванулся в сторону и, сделав быстрый выпад, глубоко вонзил острие в грудь своего противника. Юна вздрогнула и сморщилась, быстро нажав на экран и перемотав дальше. Когда видео снова пошло в нормальном темпе, игрок стоял над телом, сложив руки. На запястье у него были деревянные бусы, и было слышно, как он шептал молитвы об упокоении души.

— Вот, — Юна нажала на паузу, приблизив изображение пальцами и показав на что-то на заднем плане, — ты видишь?

Там действительно была какая-то бетонная коробка с открытой настежь дверью, выглядевшая совершенно заброшенной.

— Что это?

Юна взглянула на него и улыбнулась.

— Это старый вход на арену. Он все еще там. И могу поспорить, что для тебя не составит труда взломать их защиту и открыть дверь. — Ее глаза лихорадочно блестели.

— Подожди, к чему ты клонишь? — предчувствуя что-то невероятно абсурдное и опасное, ухмыльнулся Сеунг. — Защиту-то я, может, и смогу обойти, но уж точно не в таких условиях...

— А если я скажу тебе, что у меня завалялись ключи? — с наигранной задумчивостью сообщила Юна, искоса поглядывая него. Несмотря на ироничный тон, она не шутила, это сразу было понятно.

— Та-ак, Ю, а вот отсюда поподробнее. — Сеунг с любопытством уставился на нее. — Что за ключи и, главное, откуда?

Она слегка усмехнулась.

— Просто кто-то работал раньше комментатором.

В это почти невозможно было поверить.

— Ты? Комментатором? — Сеунг полностью развернулся к Юне, всматриваясь в неё, словно пытаясь прочесть все ответы у нее на лице. — Там правда столько платят?

— Можно было чистить туфли шампанским, — без особенной энергии пошутила она, и ему вдруг показалось, что все было не так уж просто.

— А почему ты ушла?

Юна вдруг напряглась и некоторое время раздумывала над ответом.

— Я не могла там оставаться, — наконец заметила она, и было очень непривычно, что ни следа иронии в ее тоне не оказалось. — Ты знаешь меня, Се, я люблю пощекотать нервы себе, — она нервно улыбнулась, — ну или тебе... Но есть вещи, к которым я не хочу иметь никакого отношения.

В «Elysium Zero» умирали по-настоящему, для некоторых это делало ее отвратительной, для других — настоящей. В любом случае, игроки приходили туда добровольно, это был их личный выбор. Но Юна говорила не об этом, было что-то хуже, и Сеунг не мог себе этого представить.

— Какие? — спросил он, заметив вдруг, что её светло-карие глаза вдруг начали темнеть, буквально превращаясь в два черных океана, способных поглотить весь мир. Так происходило, когда злость охватывала ее изнутри.

Она опять рвано усмехнулась и сказала только:

— Скажем так, людям неизвестно и половины того, что делают комментаторы. — А потом скрестила руки на груди, почти обняв себя, и решила не вдаваться в подробности. — Мне это не понравилось, и я ушла.

— Ты правильно сделала. — Сеунг придвинулся к ней и нежно приобнял за плечи. Ему показалось, что она расскажет больше, но она вдруг повернулась к нему и проговорила:

— Я хочу кое-что провернуть.

В ее глазах снова зажглись живые огоньки азарта и страсти, и Сеунг почти со стыдом почувствовал облегчение.

— Что? — Он улыбнулся, уставившись на нее.

— Пока я работала там, мне повезло подслушать парочку интересных разговоров. — Юна уже снова улыбалась. — Там есть какая-то лазейка, и у меня есть код, так что ты сможешь заранее найти ее… а вход ты видел, ну или скорее выход.

Ее глаза горели безумием, с каким она бралась планировать очередное восхождение, в них было столько жизни. Он не мог не улыбаться, когда смотрел в них.

— Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь.

— Да, — она закивала, — мы сможем поставить рекорд, выйти из игры в кратчайшие сроки — в двадцать четыре часа! — и получить приз, шикарный такой приз, Сеунг.

— А смерть на каждом углу — просто приятный бонус, — ухмыльнулся он.

— Именно! — чуть не расхохоталась Юна, обхватывая его руками. — Ты всегда лучше всех понимаешь меня, Се!

В крови вскипал адреналин, он уже чувствовал, как сердце бьется чаще от предвкушения нового испытания.