Святой Инквизитор Поттер (гет)

Вернон Дурсль был нормальным человеком. Настолько нормальным, насколько это вообще было возможно. У него была нормальная работа в нормальной фирме, нормальный дом в самом подходящем для нормального человека нормальном городке под названием Литтл-Уингинг, с нормальным садом и идеальной лужайкой — гордостью нормального англичанина-домовладельца, и почти нормальная семья. Почти.

Его жена, Петунья Дурсль, вполне соответствовала его представлениям о жене нормального человека — с нормальной, не слишком красивой или слишком уродливой внешностью, с нормальными для хорошей домохозяйки привычками доводить все поверхности в доме до блеска и всегда быть в курсе свежих сплетен про соседей. Его сын Дадли тоже был вполне нормальным — быть может, несколько пухловатым, но уж точно абсолютно нормальным.

Но вот его племянник… что-то было с мальчишкой не так.

Его подкинули им на крыльцо шесть лет назад, вместе с письмом, в котором сообщалось, что его родители погибли. Петунья говорила, что они были сектантами, и что эти сектанты могут прийти за ними, если выяснят, что они не позаботились о мальчике. И они заботились. Вот только мальчик всегда был каким-то замкнутым, все время старался держаться в тени и вечно проводил время в компании всяких ползучих гадов.

И вот вчера он притащил с собой живую змею. На вопрос, откуда он ее стащил, он имел наглость ответить, что говорил с ней в городском парке. Подумать только, посметь сказать, что он со змеей разговаривал! Да еще и притащить ее в дом! Как только она его еще не ужалила?.. Ну ничего, сегодня приедут из службы отлова диких животных, заберут эту тварь из дома, и тогда он преподаст урок этому паршивцу, чтобы он запомнил, как должны вести себя нормальные люди!

Вот только все пошло не так, как он задумал…

Гарри Поттер, лохматый зеленоглазый мальчик лет семи, сидел на кровати в своей комнате в доме своих дяди и тети и смотрел на змею. На самую настоящую ядовитую гадюку. Не на картинку — на живую змею, которая свернулась на другом конце кровати и сама смотрела на мальчика.

Он не боялся. Он никогда не боялся змей, а уж теперь, когда одна из них с ним заговорила… он чувствовал, что начинает вспоминать что-то важное, что-то, что поможет ему достичь цели в жизни, добиться… власти?

— Хоссзяинн, о тссем Вы зсадумаллиссс? — «сказала» гадюка.

— Нни о тссемм… проссто кажжетсса, будто я шшто-тто вот-вот всспоммню… — прошипел в ответ мальчик. Но тут Гарри услышал незнакомые шаги на лестнице, и тут же понял, что дядя не пошутил, пригрозив вызвать змееловов. — Бысстро, пряшштсса! — но было уже поздно.

Дверь резко распахнулась, и внутрь вошли двое людей в защитных костюмах, каждый из них со специальной корзиной для змей и приспособлением для отлова. Видимо, они были очень опытными, поскольку сразу схватили змею и стали погружать ее в одну из корзин. Они даже не стали уделять внимания рассвирепевшему мальчику, кинувшемуся на них с непонятным шипением, и так и не поняли, как оказались отброшенными к стене и оглушенными каким-то семилеткой. А змея тем временем перекочевала на руки к Гарри.

— Сспассибо, хоссзяин. — Прошипела освобожденная змея.

Вернон, наблюдавший эту сцену с лестничной площадки, сначала побледнел, потом покраснел, потом вновь побледнел, а потом побежал в свою комнату за записной книжкой отца. Там точно были координаты того, кто должен помочь. Так… да, вот — Лондон, церковь Святого Иоанна, отец Джон, экзорцист…

В келье номер тринадцать церкви Святого Иоанна, находящейся на отшибе столицы Великобритании, сидел мужчина средних лет. Он был одет в облачение священника, впрочем, весьма потертое, будто не мог себе позволить обновить одежду. Как ни странно, он не молился, не читал Священное Писание и даже не искал сна на своем лежбище.

Он чистил револьвер.

И тут к нему в келью вбежал мальчишка… кажется, его звали Патрик… да, молодежь нынче пошла совершенно невоспитанная…

— Отец Джон, отец-настоятель просил Вас зайти к нему. Он сказал, это срочно! — и мальчишка убежал, только его и видели.

Джон вздохнул. Что могло понадобиться настоятелю Марку? Вроде бы они уже шесть лет как почти не появлялись… да и те, кого удавалось отследить, не были слугами Дьявола… что же произошло? Есть только один способ узнать.

Отец Марк был человеком пожилым. Он многое повидал на своем веку, застал войну. Но это не мешало ему быть добрейшей души человеком и относиться ко всем окружающим как к любимым внукам, которых у него не было. И когда отец Джон, зайдя в его келью, увидел беспокойство на его вечно благодушном лице, он сразу понял — случилось что-то очень плохое.

— Джон, ты знаешь, что я не стал бы тебя беспокоить, не будь обстоятельства таковыми, что твоя помощь требовалась бы незамедлительно…

— Они вновь начали свои бесчинства? — спросил отец Джон, внутренне готовясь к очередной схватке с еретиками.

— Нет-нет, сегодня ты мне нужен не как Инквизитор. Ты мне нужен как Экзорцист.

— Кто?

— Семилетний мальчик. Он говорит со змеей и атакует тех, кто пытается ее отнять.

Джон похолодел внутри. Если только очевидцы не приукрашивают, то либо это его отродье, либо мальчик и вправду одержим, и тогда помочь сможет только он. Вряд ли в таком случае поможет простая молитва.

— Где?

— Графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. За помощью обратился некто Вернон Дурсль.

— Знакомая фамилия. Думаю, обо мне ему сообщил его отец, я как-то практиковал в этом городе… впрочем, сейчас это неважно. Я немедленно выезжаю.

— Господь с нами, Джон.

— Аминь.

Быстро зайдя в келью, Джон взял самое необходимое — Библию, свою книгу экзорциста, святую воду, револьвер с запасом патронов на непредвиденный случай, свои скромные сбережения, шляпу, дорожный плащ и ключ от мотоцикла. Пускай для священника это был странный вид транспорта, его деятельность предполагала необходимость иметь возможность добраться из точки в точку как можно быстрее, и старый-добрый Ариэль тут был как нельзя лучше.

Всего пара часов езды, и старенький мотоцикл тормозит перед гаражом дома номер четыре по Тисовой улице. На пороге дома стоит полный мужчина, весьма смахивающий на борова, с густыми усами на округлом лице, явно недовольный способом прибытия отца Джона. Однако конфликта не возникло:

— Вы, должно быть, отец Джон? Это отродье наверху, и я не могу открыть дверь в его комнату. Возможно, Вам это удастся. — С этими словами Вернон прошел внутрь, всем своим видом показывая, что священник должен следовать за ним.

Дурсль привел его на второй этаж, где было слышно шипение. Раздумывать, о какой из комнат говорил хозяин, не было необходимости — из двух других выглядывали обеспокоенные лица женщины (вероятно, жены Дурсля) и пухлого мальчугана (вероятно, его сына). Джон сначала предпринял безуспешную попытку открыть дверь нормальным способом, после чего, нащупав револьвер в кобуре, выбил дверь ударом ноги, облаченной в высокий кожаный сапог.

Едва переступив порог, он практически не целясь прострелил голову гадюки, чем вызвал полный убийства взгляд со стороны мальчика… такой взгляд был попросту невозможен для семилетнего ребенка, а уж когда его зрачки стремительно покраснели, священник понял — это его «клиент».

Бросок Джон предвидел, но все равно лишь годы сражений спасли его от удара, который одержимый собирался нанести в нечеловеческом прыжке, вероятно, надеясь впечатать противника в стену. Вернув револьвер в кобуру — он все-таки надеялся, что Господь даст ему спасти душу этого мальчика — экзорцист сначала попробовал обычные молитвы, которые, разумеется, не возымели никакого эффекта на чудовище, поселившееся в этом юном теле. Более того, попытки нанести незваному гостю увечья не прекращались ни на миг, что не особо помогало нахождению решения проблемы.

Впрочем, священник ухитрился, уворачиваясь от ударов, опробовать и другие классические церковные методы борьбы с нечистым: сначала распятие, которого, в силу особых обстоятельств, одержимый коснуться не мог, а потом святую воду, что оказалось вообще бесполезно. Разве что, попав мальчику в глаза, Джон вынудил монстра отвлечься на секунду-другую, что позволило ему вынуть свою книгу. Теперь оставался сущий пустяк — обездвижить жертву темного мага и молиться, чтобы Господь дал сил извлечь темную сущность из тела мальчика. В том, что это именно осколок души, самое большое зло из всех, что могут совершить чернокнижники в своем преступном желании обмануть законы Господа нашего, Джон уже не сомневался.

Задача действительно вышла не из простых. Темный, почувствовав опасность со стороны священника, стал ловко уворачиваться от ударов, не забывая отвечать любезностью на любезность. Джон уже начал опасаться, что револьвер все-таки понадобится, хоть он и надеялся не наносить серьезных увечий мальчику, как вдруг помощь подошла с совершенно неожиданной стороны — Вернон Дурсль скрутил племянника (вернее, его тело — сам племянник явно был недоступен) ремнем со спины. Увидев в этом единственный шанс, Джон распахнул книгу и начал свое заклинание, вкладывая в него все силы и молясь всем Святым, чтобы все удалось:

— Sacrosanctus vis vocare! Animus innocuus ab animus obscurus liberare! Spiritus impurus abdicare!

Sacrosanctus vis vocare! Animus innocuus ab animus obscurus liberare! Spiritus impurus abdicare!

Sacrosanctus vis vocare! Animus innocuus ab animus obscurus liberare! Spiritus impurus abdicare!..

Казалось, лоб мальчика в том месте, где у него был необычной формы шрам (в виде молнии) просто треснул, и из него вырвался темный сгусток. Сгусток сразу попытался вырваться на волю, стремясь найти нового носителя, но непрекращающееся заклинание экзорциста не позволило духу сдвинуться с места, а через минуту дух растаял, словно его и не было.

Джон вздохнул с облегчением. Но стоило ему расслабиться, как произошло то, чего он не ожидал.

Ремень, которым Дурсль, не отошедший от шока, все еще сдавливал племянника, исчез прямо на глазах. Растворился в воздухе. Как по волшебству.

— Как это понимать?! — взревел Дурсль. — Вы должны были изгнать из этого мальчика бесов, а не показывать мне фокусы, после чего мальчишка вновь ведет себя ненормально!

— Успокойтесь, Вернон. Мальчик чист.

— Чист?! Это вы называете ЧИСТ?! А как вы объясните то, что он только что проделал?

— Это, вне всякого сомнения, Дар Божий. Я изгнал из него Тьму.

— Вы! Вы… такой же урод, как и все эти чернокнижники! Вон из моего дома! — лицо Вернона приобрело уже оттенок зрелого помидора. Решив, что более его собеседник внимания не достоин, Дурсль повернулся к племяннику, который, почуяв неладное, старался укрыться за спиной отца Джона. — А ты… я выбью из тебя всю дурь!

Джону очень не понравилось, как этот мужчина перед ним посмотрел на мальчика. Более того, он уже не раз видел такой взгляд и прекрасно знал, что обычно за этим следовало.

Избиение. Пытка голодом. Запертые двери и окна. И только два выхода — дать сдачи или покориться. А ведь Дар не скроешь, как ни старайся…

— Мистер Дурсль, я прекрасно понимаю Ваше отвращение ко всему ненормальному, но, тем не менее, не могу поощрить Ваше желание наказать ни в чем неповинного ребенка. К тому же, не забывайте, что Вы должны вырастить из него достойного человека, а не жертву насилия или…

— Вы будете мне указывать в моем доме, как мне вести себя с собственным племянником? — пожалуй, только осознание того, что его собеседник вооружен, удерживало Вернона от рукоприкладства. — Да будет вам известно, что мне это отродье подкинули на крыльцо сектанты, когда его непутевых родителей убили!

От Джона не ускользнул удивленный взгляд мальчика, который сейчас вцепился в полы его плаща, как в спасательный круг.

— Я повторю свою просьбу еще раз. Не наказывайте мальчика за тот Дар, которым его наделил Господь. Многие были бы рады воспитывать чудотворца…

— Значит, по-вашему, он чудотворец, да?! Что ж, тогда проваливайте с ним, и чтоб ноги его здесь больше не было! Не беспокойтесь, нужные бумаги я вам пришлю по почте! А теперь вон отсюда, оба!

Священнику не нравилось, как с ним разговаривал этот боров, однако он посчитал за лучшее увести мальчика из этого дома, где ему явно придется несладко. По пути к выходу его уверенность в том, что он поступает правильно, только возросла — тетя мальчика, хотя и выглядела взволнованной, явно беспокоилась не за него, а по какой-то другой причине… ну а во взгляде отпрыска Дурсля-старшего явно читалось одно слово. Урод.

Джон давно хотел взять себе ученика, но где найдешь сироту, наделенного Даром и не относящегося к ним? Вероятно, это был знак свыше…

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил священник, усаживая Гарри на свой мотоцикл.

— Гарри, сэр. Гарри Поттер.

— Ну что ж, Гарри, с этого дня ты мой ученик.