Азиатский способ производства (джен)

Туманное английское утро никогда не нравилось Кингсли. Капли дождя беспощадно стучали по сплошному бетону лондонских дорог. Кингсли знал, что люди настроены серьёзно и собранно. Серьёзно, но не радикально — это чувство ещё нужно будет воспитать. Аккуратно, филигранно сыграть на флейте, завлекая крыс в мышеловку.

Сегодня в Министерстве Магии собралось несметное количество народа. Присутствовали только служащие Министерства — других бы просто не пустили, но эти «другие» и не были нужны.

Для Кингсли была установлена специальная кафедра, а перед ней — несколько рядов сидений. Всё это походило на лекцию, вот только цели были иные.

— ... Сейчас перед нами впервые открылась перспектива более полноценной жизни и меньших тягот. Министерство стоит наготове, чтобы дать сотням магов изобилие, какого они еще не знали. Неужели всем этим надеждам, перспективам, всем этим тайнам, дарованным нам магией, суждено обратиться на собственную погибель от руки неопытности, агрессии и войны? Или им суждено принести еще большую свободу и прочный мир? Еще никогда выбор между благословением и проклятием не стоял перед обществом в столь простом, наглядном и даже грубом виде. Выбор открыт. Чаша весов грозно колеблется.

Когда-то наше общество разбили надвое, уничтожили. Мы все знаем, кто это был. Теперь мы не боимся называть страшное когда-то имя: Волдеморт. Его безумные идеи одурманили разум самых достопочтенных членов нашего общества. Да и не только их. Все, от молодых до старых, от бедных до богатых — все поддались чарам Тёмного Лорда. Мы все знаем, что это делалось благодаря шантажу, угрозам, заклятиям и прочим террористическим методам.

Волдеморт начал действовать, будучи неопытным юнцом. Общество не обратило на это внимания. Общество не приняло никаких мер для того, чтобы остановить будущий разгром нашего мира, мира честных волшебников. К счастью, пускай и неизведанным способом, мы остановили эту угрозу. Но ведь мы все понимаем — нам помог лишь случай, удача, фортуна. А ведь Волдеморта нужно было уничтожить ещё тогда, в самом начале его кровавого террора.

И сейчас перед нами стоит куда более важный вопрос — история имеет свойство повторяться. Был Гриндевальд, был Волдеморт. Зададимся вопросом: как же они появлялись, как они получили власть? Не будем обольщаться и обманываться, дело совсем не в неизвестной магической силе. Всё заключалось в грамотной игре на чувствах людей, зомбированных на убийство простых волшебников и уничтожение нашего славного общества.

И вот теперь, спросим себя — есть ли для нас угроза? Есть ли что-нибудь, что может помешать нам в построении мира и хорошей жизни? Мы перенесли столь многое — а что будет теперь? Опять война, опять кровь, опять смерти детей?

Назревает опасность. Взгляните на сводки новостей — везде мы слышим об убийствах, изнасилованиях, о растерзанных жертвах. Не говорите, что не слышали об этом! Тройное убийство в Фулхэме — что это было? Три славных молодых парня убиты — из-за чего?

Всё это — политическая акция.

По залу прошёл недовольный гул. Работники министерства зароптали, возмутились, а главное — коллективно ополчились на «Новую угрозу». Одна весьма возбуждённая особа даже начала кричать о том, что нужно «высечь всех этих юнцов и дать понять, что с нами играть нельзя».

— Я уверен, что мы сможем собраться все вместе и общими усилиями устранить опасность войны, тогда настанет время построения общества, совершенно нового общества. Удастся избавиться от источников ненависти и зависти, коль скоро удастся устранить источник страха. И настанет пора для того, чтобы приступить к труду, а именно к широкой и всеобщей работе и труду, ибо, если они будут расти такими темпами, как мы планируем, это приведет к процветанию и возвышению магического общества.

Люди ответили согласным восклицанием. По залу прошли шепотки ободрения и возбуждения.

— Возможно, ко мне и придет кто-нибудь из моей команды и заявит: «Все хорошо и прекрасно, но вот этот человек выступает и действует против вас». На это я ему отвечу: «Я этому не верю». И если даже мне будут предъявлены письменные доказательства, даже если мне присягнут под Непреложным Обетом, я просто порву эту мазню, просто отмахнусь от этого, так как моя вера в Министерство непоколебима.

И я спрошу вас — вас, честных работников, — хотите ли вы избавиться от этой угрозы? Хотите ли вы отрезать этот выросший сорняк? Хотите ли вы жить свободно от всяческих невзгод и потрясений?!

И толпа ответила согласным рёвом, что пронёсся по всему Министерству, улетая дальше и голодным коршуном развеваясь над серым Лондоном.

* * *

Шиитов-религиозников, поднявших восстание, мы встретили у подножия Нассирии.

Здесь было построено старое мусульманское кладбище. Его практически никто не посещал — история такова, что обычных магов тут недолюбливали, а уж магглов, а уж иного мусульманского толка — тем более. Для шиитов кладбище являлось священным местом, и охраняли они его пуще святого Грааля.

Недавно в Багдаде был убит аятолла (1) Али аль-Рихтайни, вроде как играющий за правительство. Не знаю, какую роль он играл, но шум поднялся знатный. Подозревали в этом наших бородатых друзей, занявших кладбище и ни в какую не желавших оттуда уходить. Мы уж думали, что оно и к лучшему — бежать им будет некуда. Думали, раз аппарационный блок стоит, территория закрыта — всё. Задание выполним — дай Мерлин, домой вернёмся. И выступать решили прямо по прибытию. Ночью — опасно; места незнакомые, а при свете хоть что-то видно. Ехали автомобильной колонной в количестве четырёх внедорожников.

Первый взрыв унёс с собой четырёх арабов, ехавших в передней машине.

Они появились будто бы из ниоткуда. Они сошли невидимыми тенями, выдающих себя лишь чередованием тёмно-фиолетовых и слегка голубоватых лучей. Нам повезло. Пришлось быстро выскочить и бежать к ближайшим деревьям. Спрятались — палочки наизготовку; видно, что остальной отряд успел разбежаться в разные стороны и занять свои места. Ничего страшного. Нужно тихо, аккуратно пройти к врагу и зажать в тиски.

Но не тут-то было.

Выглянув из-за ненадёжного укрытия — я прикрылся кедровыми ветками — пришлось сразу бежать вперёд. Противник засел где-то на высотах; некоторые медленно спускались, кто-то из них занял посты наверху. Стояла кромешная тьма. Зачастую её прорывали лучи, посылаемые с двух сторон, но я чувствовал, что тьма была непростой. Как будто какой-то злой клоун издевательски накрыл тебя одеялом сплошной темноты.

Было страшно.

Оказалось, что товарищи наши уже скоординировались в плотную боевую группу. И ровным, согласованным строем пошли на таран.

Я тогда уже четвёртый год в аврорате служил, многое повидал. Мне доводилось ловить оставшихся Пожирателей в мрачных английских лесах, моя команда усмиряла восстание великанов на ирландской границе — да чёрт подери, мы вырезали отряды гоблинов, устроивших междоусобную войну два года назад. Но такого владения палочкой, что показали турки в бою на подступах к горе, такого изящества, с каковым армяне выбили противника с вершин, я ещё не видел нигде. Больше всего меня поразили арабы. Всех оставшихся раненых шиитов, бежавших с горы, они забивали с особой жестокостью.

Не заклинаниями, нет. Тут обошлось без магии. Камнями, палками, руками — видимо, мстили за годы чёрт знает каких междоусобиц.

Но всё же мы тоже поучаствовали. Разумеется, поддержали левый фланг штурма кладбища на горе; руководил операцией Кемаль Ататюрк, легенды о котором дошли даже до старушки Британии. Толковый полковник и просто опытный вояка, он скитался из страны в страну, работал то на тех, то на других. Где-то ему платили, где-то ему давали убежище, а где-то после выполнения долга он и сам был рад ограбить бывших поручителей. Вырос Кемаль у магглов, забрали из приюта; вот только определили Ататюрка, как мага, в подпольную ультраконсервативную мусульманскую школу-медресе, а я в своё время наслаждался относительной свободой. В медресе было хорошо: ароматный турецкий чай заваривался в красиво расписанном двухэтажном чайнике, подавался очень простой постный, но сытный и густой суп из листовой капусты и цветной фасоли "барбунья". Велись уроки боевой магии. Заучивался наизусть Коран.

Когда Кемалю исполнилось восемнадцать, он вырезал весь религиозный состав медресе. Под яростный гул магического торнадо полегли семнадцать мужчин, двадцать одна женщина и два мальчика, которых Ататюрк не успел вывести из медресе. Погибли все взрослые. Погибли все учителя. Погибли все угнетатели.

Сейчас я видел в глазах у Ататюрка ту же картину: вот он, вот его соратники — сейчас они отомстят за прошлые принижения и голодовки.

Тогда я совсем не знал этого человека.

— В атаку, братья! — закричал он и мы ринулись вперёд.

Зачистка шла долго. Естественно, мы разделились и там; люди Ататюрка пошли по центру, четыре необычайно молчаливых армянина взяли на себя обзорную площадку, с которой открывался вид на долину, трое вечно спорящих друг с другом араба решили осмотреть левый фланг, а мы всей британской командой углубились направо. Туда, где стояла вечная тень и было страшнее всего.

В склеп.

Дверь, целиком и полностью изрисованную мелкими полумесяцами, отворил Кинг. Первым, слегка подрагивая, вошёл Роуд. Стояла жуткая тишина. Ничего не было видно, хоть глаз выколи. В воздухе витала пыль.

— Люмос Максима! — сказал вошедший за Роудом Рон и "гостиная" озарилась светом.

И в этот же момент дверь хлопнула и закрылась наглухо.

__________

(1) — аятолла — нечто вроде священника; шиитский религиозный титул.