Как это было бы в... (джен)

Старый Эфроим сидел, прислонившись спиной к нагретой солнцем, теплой кладбищенской стене. Ветер шевелил его длинную бороду, уже не седую, а отливающую зеленью от долгой старости. Глаза старика были прикрыты, казалось, он дремал... Но временами из-под тяжелых век проглядывал острый взгляд черных, умных, как у сороки, глаз. Эфроим заговорил негромко, заставляя прислушиваться к себе, но в голосе не было старческого дребезжания. В словах была печаль и мудрость:

— Вы хотите узнать историю Тома Реддла... как он стал Темным Лордом... об его возвышении и падении... Об этом интересно слушать... об этом грустно рассказывать. Но никто не расскажет вам лучше за меня... Я знал еще его деда. Старый Марволо Мракс был ой-какой сволочью. Пусть покойник не обижается на правду. Все это знали, и он знал это не хуже за других. У него было много гонору, мало совести, и совсем не было ума. Денег у него тоже не было. Бедняжка Меропа мучилась со своим папашей, как в аду. Об чем думает такой папаша: об выпить водки, об дать кому-нибудь в морду. У всякой девушки должен быть в жизни свой интерес, одна она жила, как сторож при чужом барахле. И когда рядом начал ошиваться красавчик Реддл, несчастная девочка, разумеется, надела ошибок. И главная ее ошибка через девять месяцев громко плакала в люльке. Мальчонка родился хорошенький, как херувимчик. Но горемычная мать недолго на него любовалась. Бедняжка Меропа была лишь некрасивой дочерью старого пропойцы Мракса, но от несчастной любви сердце у нее разбилось также, как у самой распрекрасной герцогини. Мальчик очутился в сиротском приюте, а уж затем Дамблдор забрал его в школу...

Альбус — великий человек! Кто спорит? И мы таки будем гордиться, что ходили по одним с ним улицам, но, тьфу ему в бороду, за то, что он позволил мальчику сбиться с пути! Том рос у него на глазах. И нет, чтобы вправить мозги одному парню, Дамблдор, хвороба ему в бок, заморочил головы двум десяткам других мальчиков. И вместо одной банды мы получили две. Они устроили нам такую бурю, что стошнило бы даже Айвазовского. Ох, что это была за жизнь. Да разве это была жизнь? Тетка Хава, что продает саваны, смогла выдать замуж трех своих толстых, пидстаркуватых дочерей и дать за каждой(!) в приданое только золотых украшений на восемь тысяч! Но даже тете Хаве это не нравилось. Тогда можно было продавать саваны, но нельзя было жить. Негде. Там, где заканчивался Том, сразу начинался Альбус. Для остальных места оставалось не больше, чем для воши между двумя ногтями. Тогда я сказал себе: «Так продолжаться не может, кто-то должен вмешаться и прекратить этот бардак. И этот кто-то — ты, Эфроим!»

Я пошел к Тому и сказал: «Лорд, — он требовал, чтобы его называли так, этот позор семьи придумал себе титул и вообще вел себя, как последний «румынский граф», — лорд, чем ты дышишь? Чего ты хочешь?»

Мальчик хотел катаклизмов! Он говорил долго, говорил о борьбе и очищении мира, а я слушал, я имею много времени и терпения. Но и они не беспредельные, когда этот голоштанный «лорд» остановился, чтобы набрать побольше воздуха, то начал я:

— Том, ша! Если Господь захочет очистить мир, он пошлет второй потоп, для него это, что высморкаться. Не надо ему помогать, он справится сам! Том, ты каждый день делаешь трагедии. Мальчик, отдохни: Шекспир уже все написал! Когда умерла твоя несчастная мать, я плакал, как сорок тысяч братьев и две дюжины наемных плакальщиц. Но сейчас я рад, что бедняжка Меропа не дожила, чтобы увидеть, кем ты стал! Разве о таком будущем для тебя она мечтала? Тебя же все боятся больше чем за погром! Посмотри на себя и оглянись кругом. И не увидишь ничего, кроме несчастий! Ты задурил голову Беллочке Блэк! Девочка из приличной семьи, она могла выйти замуж за столичного инженера. Из-за тебя она не вылазит из кутузки! Блэки — в слезах, они отказались выдать свою младшенькую за единственного сына старого Абрахаса Малфоя, только потому, что юношу видели в твоей компании. И кто их за это упрекнет? Николас Фламель собирался взять сына Эйвелин Снейп, талантливого мальчика, помощником себе в аптеку, а теперь и слышать о нем не хочет. Это твоя вина, Том! Все эти несчастья падут на твою голову. Одумайся, одумайся, пока не поздно! Послушай старика...

Но разве он хотел кого-нибудь слушать. Паршивец стал размахивать руками и шипеть, как плевок на раскаленном утюге. На его ругань из подвала выползла огромная змеюка Салазара Слизерина. Том хотел ее науськать на меня. На бедное животное было больно смотреть: василиск не знал, кого ему слушаться, он так заглядывал мне в глаза и вилял хвостом, что просто сердце разрывалось от жалости. Я шикнул и велел ему не путаться под ногами. Он уполз и забился в углу. Том стоял, как кассир акционерного общества перед неожиданной ревизией, то есть он понимал, что по уши в дерьме, но еще не мог в это поверить, а тем более объяснить, как там оказался. Этому босяку, который почему-то решил, что он умнее за всех, потребовалось полчаса и три затрещины, чтобы понять, что это ой-какие разницы: быть потомком Слизерина и волать, что ты — его единственный наследник... Дедушка Салазар был очень красивый мужчина, и женщины всегда оставались им довольны! Старик посадил такое развесистое генеалогическое дерево, что на его ветках, как вороны, расселось полсотни бастрюков, и еще осталось много места!

Пока Том тряс головой, как пьяный биндюжник, я забрал у него палочку. Тоже мне завел моду — тыкать этой деревяшкой в живых людей! Тут он сразу сник, я велел идти следом и слушаться. Все-таки мальчик еще не совсем пропащий, а в такой семье, как наша, старших принято слушаться. Теперь я озабочусь об нем, и пока я жив, не позволю ему этих глупостей. Я сделаю из него приличного человека. Это трудно и долго. Но я имею много времени и терпения... Дедушка Агасфер* был тоже очень красивый мужчина...

____________________________________________

Согласно поздней библейской традиции, Агасфер, не позволив Христу, остановится у ворот его дома по пути на Голгофу, был обречен им на бессмертие и скитания до Второго Пришествия.

Автор знает, что бессмертие, тем более бессмертие, как проклятие, по наследству не передается...но один раз... в виде исключения...