Вне подозрений (гет)

— Ранняя пташка ловит червячка, поздняя остаётся без завтрака — закон джунглей!

— Заткнись, — проворчал Рон, лениво потягиваясь и открывая глаза.

В мансардное окно спальни заглядывало жизнерадостное апрельское солнце. Рон повернул голову и, не увидев рядом Гермионы, с ненавистью посмотрел на зелёный будильник-вопиллер на её прикроватной тумбочке, который показывал половину девятого. К десяти нужно было успеть в магазин, а Гермиона наверняка уже ушла — кажется, она хотела подготовить бумаги по гоблинам до начала рабочего дня. Рон однозначно не был ранней пташкой, и всё же ему было жаль, что Гермиона его не разбудила. Он закинул руки за голову, улыбнулся, вспоминая прошлую ночь, и порадовался тому, что природа за него придумала надёжный способ решения любых противоречий между мужчиной и женщиной.

— Сам руби свои дрова — так они тебя согреют дважды, — прокричал будильник.

— Да встаю я, встаю, — сказал Рон, косясь на шевелящиеся губы циферблата.

Когда-то это был безобидный детский будильник Гермионы, который она пожелала захватить с собой из родительского дома — вероятно, на память о счастливом детстве. Рона так умилили глазки и рот на циферблате, что он на свою голову решил испытать новые оживляющие заклинания для «Вредилок» и заколдовал будильник, превратив его в вопиллер, который теперь будил его по утрам умными высказываниями Гермионы. Большую часть этих бодрящих и поучительных фраз она придумала сама, но кое-что Рон добавил из своего репертуара.

— Секс с утреца — разминка для бойца, — прокричал будильник, подмигивая одним глазом.

— Жаль, она тебя не слышит, дружок, — сказал Рон, махнул в сторону будильника палочкой и отправился в душ.

На кухонном столе его ждал согретый заклинанием завтрак и записка от Гермионы, заставившая улыбнуться: «Убежала пораньше, хорошего дня, не забудь помыть посуду». Рон хмыкнул, мысленно диктуя себе продолжение: «Не забудь помыть уши, причесаться, надеть одинаковые носки, запереть камин. Да, и захвати зонт. P. S. Не аппарируй на виду у соседей». Предполагая, что Гермиона вернётся с работы раньше него, Рон перевернул пергамент, взял лежащее рядом перо, почесал затылок и, включив на полную мощность своё романтическое воображение, написал: «Спасибо за ночь. P.S. Люблю тебя».

Налив себе чаю, он уселся за стол и стал уплетать яичницу с беконом, думая об их вчерашнем разговоре. Нелегальный бизнес? Это было первое, о чём она спросила. Мерлин, для Гермионы это, наверное, было самое страшное — представить себе, что её парень может нарушить Статут о Секретности или какой-нибудь магический закон. А что, если так? Что она сделает? Сообщит, куда нужно, предаст дело огласке, проследит, чтобы оно дошло до Визенгамота, позволит отправить его в Азкабан? Рон усмехнулся. Конечно же, нет. Гермиона прочтёт ему лекцию о недопустимости неправомерных действий и немного поворчит для вида. Если, конечно, не узнает все подробности.

Вчера ему удалось выкрутиться, практически не прибегая к вранью. Чёрт возьми! Он не должен был приглашать Джейн в ту пиццерию. Это было глупо, но Рон знал не так уж много маггловских заведений, в которых он мог чувствовать себя совершенно уверенно. Он должен быть осторожным. Если его тайная жизнь станет явной, это может плохо кончиться.

Он сам уже не мог вспомнить, с чего всё началось.

Вероятно, с разговора с мистером Грейнджером, который последним из родственников узнал от жены, что его дочь и Рон вот уже неделю как съехались. При первой же встрече с «этими повзрослевшими детками» мистер Грейнджер скривился, смерил Рона холодным взглядом и поинтересовался, когда он «планирует перестать заниматься ерундой и найдёт себе достойную мужчины работу». Рон так опешил, что не знал, что ответить и куда девать глаза, и был благодарен миссис Грейнджер, которая отвлекла их расспросами о новой квартире. Да, они с Гермионой съехались — это подразумевалось само собой, но «повзрослели» они двумя годами ранее... Впрочем, мистеру Грейнджеру, видимо, это было невдомёк. «Может, он сексом занимался всего один раз в жизни», — подумал Рон, кивая на вопрос миссис Грейнджер о том, скоро ли они пригласят её в гости.

Через пару дней всё усугубилось воплями Джорджа из-за того, что Рон профукал важную сделку с французами, продал дюжину дорогих гномоимитаторов по цене дешёвых гномовыводителей и забыл в ночь на выходные запереть магазин двойным заклинанием. К счастью, ничего не пропало, но Джордж обвинил Рона в безалаберности и сгоряча заявил, что у него нет торговой жилки.

Последней каплей в неглубокой чаше терпения Рона стала ужасная неделя, когда Гермиона по просьбе Кингсли билась над расшифровкой свода старинных законов, долгое время хранящихся в Отделе Тайн. Она уставала в Министерстве, ночи напролёт что-то читала, злилась, спрашивала совета у Рона и упрекала его в бестолковости и ненужности.

В ту неделю, впервые после своего позорного побега из палатки, он всеми фибрами души почувствовал себя по-настоящему глупым и никчемным. И пусть это был запоздалый приступ детской неуверенности — главное, что для Рона он стал последним. Видит Мерлин, он не хотел ничего скрывать от Гермионы. Так получилось. А теперь у него не было выбора. Он просто не мог ей сказать правду, не мог отказаться от того, что неожиданно приобрёл: от тайной жизни, полной особого смысла, которую не одобрили бы ни друзья, ни семья. Не мог и не хотел. Он ощущал себя нужным и важным, и это придавало ему решимости.

Отправив чистую посуду в буфет, Рон вышел из кухни, сел на диван в гостиной и развернул последний номер «Дейли Тейл». Если хорошенько подумать, всё начались именно с них, с маггловских газет, которые выписывала Гермиона. Точнее, с одного ноябрьского выпуска, когда Рону бросилась в глаза необычная фраза из незнакомой рубрики: "Ищу волшебника. Сказочник уже был."

Пробежав глазами по интересующей его странице и не обнаружив ничего стоящего, Рон отложил газету в сторону. Он до сих пор по привычке просматривал каждый номер «Дейли Тейл», хотя понимал, что не станет ничего затевать, пока не закончит с Джейн.

Вспомнив о том, что в десять его ждёт клиент, Рон вскочил, схватил куртку, достал палочку и приготовился аппарировать во «Вредилки», чтобы взять образцы нового товара. Ему предстояла встреча в Глазго с потенциальным покупателем поющих-говорящих предметов, и Рон очень надеялся, что не ударит в грязь лицом, а приобретёт постоянного клиента. Несмотря на тайную жизнь, его желание побольше заработать, чтобы купить пиццерию для Гермионы, никто не отменял.

* * *

Разобравшись с шотландским клиентом, который сделал большой заказ, Рон в отличном настроении вернулся в магазин — похвастаться достигнутым перед Джорджем и до вечера сменить его за прилавком.

Во «Вредилках» было немноголюдно. Первоапрельский ажиотаж на товары с розыгрышами закончился, и к обеду в зале осталось всего несколько покупателей. Рон поместил их в категорию «перспективных зевак»: два парня в центре зала развлекались с задощипательными стульями, одна дамочка с унылым выражением лица топталась возле стойки с приворотными пастилками, и молодая парочка весело щебетала возле витрины с товарами временного преображения.

Джордж внимательно выслушал новости о том, сколько и каких товаров им предстоит отправить в Глазго, пропустив мимо ушей комментарии Рона о собственной ловкости и прозорливости, невозмутимо занёс нужные цифры в блокнот срочных заказов и без перехода огорошил вопросом:

— Чего ты такой довольный? У тебя в Глазго любовница?

— Чего? — перепросил Рон, опираясь двумя руками о прилавок.

— Хорошо, переформулирую вопрос, — сказал Джордж. — «Она не такая, сам ты зануда, она просто гений и красавица!» — всё это ещё в силе?

Рон сузил глаза, немного подался вперёд и подозрительно принюхался. Не учуяв от Джорджа запаха алкоголя, он в недоумении покачал головой и спросил:

— Ты что-то на себе испытывал? Надеюсь, не напиток Ляпов?

— Ладно, тогда скажи, — скептически продолжил Джордж, опираясь о прилавок с противоположной стороны, — как насчёт этого: «Джордж, я беру неделю отпуска и еду с Гермионой в командировку, потому что как она там без меня, и вообще, чёрт знает что может случиться в этой Болгарии». Конец цитаты.

Рон закатил глаза.

— В чём дело, Джордж? Может, перестанешь говорить загадками?

— А эти страшные угрозы: «Ещё раз скажешь, что у неё на голове воронье гнездо...»

— Это было ещё в школе, — перебил Рон. — У тебя что, день лирических воспоминаний?

Они вынужденно умолкли, чтобы рассчитать подошедшую к прилавку весёлую парочку, пожелавшую купить увеличители носов и ушей. Как только парень с девушкой удалились, Рон открыл рот, чтобы потребовать от Джорджа объяснений, но тот выпалил:

— Рон, ты мне честно скажи, тебя на сторону потянуло? Гермиона тебя не удовлетворяет?

— Что ты несёшь? — воскликнул Рон громче, чем следовало. Длинноволосый парень, который как раз нёс к прилавку приглянувшийся ему задощипательный стул, неуверенно остановился посреди зала. — Это я не вам, сэр, — добавил Рон, недовольно косясь на Джорджа.

— Сколько стоит? — спросил парень, подойдя к прилавку.

— Три галлеона, — ответил Джордж. — А тот, второй — четыре, потому что он ещё и массаж делает.

Парни приобрели оба стула и вышли из магазина следом за грустной волшебницей, так и не купившей приворотные пастилки. Как только звук дверного колокольчика стих, Рон засунул руки в карманы и вопросительно уставился на Джорджа.

— Короче, о чём это я... — сказал Джордж. — Ах, да — ты хоть предупреждай, что водишь свою подругу за нос, а то ведь я могу и не догадаться, что меня допрашивают, и расколоться. Могу случайно проговориться о том, что в прошлую субботу ты не встречался ни с каким клиентом, что вчера не проводил испытаний новых разработок, что я не заставлял тебя дежурить ночью в магазине...

— Гермиона приходила? — перебил Рон, делая большие глаза.

— Угу. Мимо проходила и забежала поболтать, то да сё. Видимо, ей с утра в Министерстве совершенно нечем заняться. А у нас так много общих тем для разговора: пятая поправка к шестому закону о магических существах, состав тошнильных тянучек, твоя личная жизнь...

— Послушай, Джордж... — начал Рон.

— Нет, это ты меня послушай! Судя по твоей виноватой роже...

— Ни капельки не виноватой! Просто я удивился! Спасибо, конечно, что ты меня прикрыл, но ты всё неправильно понял. И вообще, я, как любой человек, имею право на свои маленькие секреты и ни перед кем отчитываться не собираюсь.

— Да мне плевать, где ты проводишь субботы, пока Гермиона думает, что ты с головой погружён в бизнес, — выпалил Джордж и вдруг озабоченно нахмурился. — Кстати, где? Нет, серьёзно? Может, ты мутишь свой левый бизнес, о котором не подозревает твой главный бизнес-партнёр?

Рон покачал головой и издал презрительно-недовольное «пф-ф».

— Я всё понял, — продолжил Джордж, барабаня пальцами по прилавку. — Вряд ли ты стал бы изменять Гермионе — ты ж её боишься. Значит, у тебя появились свои маленькие секретные бизнес-планы. Не совсем легальные? Что-то мутишь с магглами?

— Ой, никогда бы не подумал, что вы с Гермионой одинаково мыслите, — с усмешкой заявил Рон.

— Чур меня, чур... Нет, я, конечно, тоже гений, но... — Джордж замешкался, собираясь сказать какую-нибудь гадость, но передумал.

— Ну, хорошо, — миролюбиво сказал Рон, — допустим, я пару раз сходил попить пиво со своими друзьями и просто не хотел расстраивать Гермиону.

Джордж усмехнулся.

— Рон, у тебя нет «своих друзей».

— У меня куча друзей!

— Вся эта куча — это и мои друзья тоже, и они редко ходят пить пиво без меня. А раз меня там не было, то ты либо завёл дела за моей спиной, либо интрижку, и я даже не знаю, что хуже. Наверное, второе, потому что братские чувства не позволят мне тебя покалечить, а гнев Гермионы имеет непредсказуемые последствия.

— Слушай, Джордж, предоставь Гермиону мне. И если она снова начнет тебя расспрашивать...

— То я ничего не обещаю, — сказал Джордж. — Потому что я твой старший брат и должен тебя воспитывать. Я отвечаю за твой моральный облик.

— Спасибо, Джордж, — Рон хитро прищурился. — В принципе, когда Анджелина начнёт задавать мне вопросы, я тоже не стану ей врать о том, где и сколько ты пил, какие зловредные заклинания на себе испытывал и с кем оставался маленький Фред, когда ей срочно пришлось уехать на тренировку. Потому что она — твоя жена, а я должен по-братски стоять на страже семейных отношений.

Джордж криво улыбнулся и сказал:

— Я люблю тебя, сволочь. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Потому что мне не импонирует соскребать твои остатки со стены или слушать твоё нытьё по поводу сердечных мук. А самое главное... Рон, не будь дураком. Эта занудная заучка почему-то хороша для тебя. Если по глупости упустишь её, то не простишь себе.

— Да знаю я...

Рон как никогда обрадовался звонку дверного колокольчика и, нацепив дежурную улыбку, пошёл навстречу покупателю.

Перед уходом домой он перекладывал товар в кладовке, размышляя о том, что дело плохо. Он-то был полностью уверен, что развеял все сомнения Гермионы. Впрочем, мог бы и догадаться, что она так просто не успокоится — когда это Гермиона оставляла вопросы без ответов? Её подозрения оказались ужасно некстати, потому что ему позарез нужно было отлучиться в ближайшую субботу. Он не хотел подводить Джейн.

В конце концов, Рон решил, что по дороге домой купит для Гермионы букет, а потом забежит в «Сладкое королевство». Прочитанная им специальная литература по вопросам межполовых отношений, которая включала в себя одну-единственную книгу под названием «Двенадцать способов очаровать волшебницу», предлагала именно такой способ задобрить ревнивую девушку, и Рон решил рискнуть.