Патронус Алекс (джен)

Дементор медленно склонялся над тёплым сосудом со вкусной душой. Он вообще последние четырнадцать лет был медлительным. Сразу после того, как этому дементору не свезло поглотить одну ненормальную душу. Она была яркой, вкусной, но почему-то застряла в каналах, мешая поглощать эмоции. Соплеменники решили, что ему следует протолкнуть первую душу, заев второй. Дементор приоткрыл болевший четырнадцать лет канал, и ненормальная душа рванула наружу, растворяясь в и без того переполненном сосуде. А в следующую секунду счастливо излечившийся резво удирал от патронуса, сильного и такого же ненормального, как и тот, кто его запустил.

Гарри

Странное ощущение: смотрю на себя, словно со стороны. Одна часть пытается доказать Фаджу невиновность Сириуса и собственную вменяемость. А другая прекрасно понимает, что невыгодно ему мне верить — вот и не верит. Будет выгодно, так и Сириуса невиновным признает, и оборотня — пушистым зайчиком. Мразь! Потом спорили директор и Снейп. Обе мои половины наблюдали за этим с разными чувствами. Одна надеялась, что директор что-нибудь придумает. Вторая прикидывала, каким из десятка с ходу придуманных способов Дамблдору лучше прижать к стене Фаджа. Но нет, оказывается, Фаджа к стенке мы прижимать не будем, мы будем организовывать побег Сириусу Блэку. Может, я чего не понимаю? Мне нужно в библиотеку, но это, конечно, подождёт.

— Гарри, иди сюда, — велела Гермиона. — Быстро! — я подошёл, окончательно сбитый с толку. Подруга подняла перед собой цепь, на которой сверкали крохотные песочные часы.

— Встань ближе, — она накинула цепь мне на шею. — Не шевелись.

Будь на её месте кто-то другой, этой бы цепью и связал, а так только спросил:

— Да что ты такое делаешь?

Гермиона трижды перевернула песочные часы. Темнота в палате рассеялась, и я почувствовал, что очень быстро лечу куда-то назад. Мимо неслись смутные цветные пятна и контуры, уши заложило. Но вот под ногами вновь появилась твёрдая почва, и всё опять обрело привычные очертания.

Мы с Гермионой стояли в пустынном холле, из распахнутых парадных дверей на мощёный пол лился поток золотых солнечных лучей. Здрасте, приехали: машина времени на цепочке!

— Быстро! — Гермиона схватила меня за руку и потащила через холл к чулану, где хранились швабры, щётки и вёдра. Втолкнула меня туда, вошла сама и прикрыла за собой дверь.

— Слушай. Мы переместились назад во времени, — шёпотом пояснила Гермиона. В темноте она сняла с моей шеи цепь. — На три часа.

— Я догадался.

— Ш-ш-ш. Кто-то идёт! Скорей всего, мы! — Гермиона прижалась ухом к двери чулана. — Шаги в холле… Да, это мы идём к Хагриду! — подруга присела на перевёрнутое ведро, вид у неё был очень взволнованный. Но я желал услышать ответы на некоторые вопросы.

— Рассказывай.

— Это Маховик Времени, — вполголоса начала рассказ Гермиона, — мне его дала профессор МакГонагалл после летних каникул. Благодаря этому Маховику я успевала посещать все мои занятия. Профессор МакГонагалл взяла с меня клятву, что я ничего никому не скажу. Ей пришлось написать множество писем в Министерство магии, чтобы мне позволили пользоваться Маховиком; она убедила их, что я идеальная студентка и никогда не применю его ни для чего, кроме учёбы… С его помощью я возвращалась назад во времени и заново использовала уже истёкшие часы — так я бывала на нескольких уроках одновременно. Но Гарри, я не понимаю, чего сейчас хочет от нас Дамблдор, что именно мы должны сделать. Почему он сказал вернуться именно на три часа?

Я наморщил лоб, пытаясь понять, когда успел прочесть Уэллса.

— Дамблдор сказал прямо: мы можем спасти две невинных жизни… Второй — это Клювокрыл.

— А как же Сириус?

— Дамблдор нам точно указал, где окно кабинета Флитвика! А там они держат Сириуса! Надо подняться к окну на Клювокрыле и вызволить Сириуса. Они улетят, и оба спасутся.

Судя по лицу Гермионы, она пришла в ужас.

— Если нам это удастся и нас никто не заметит, это будет чудо!

— Но попытаться можно? — я поднялся и тоже приложил ухо к двери. — Тем более, что первая часть плана нам уже удалась. Никого не слышно, идём! — я приоткрыл дверь чулана. Холл был пуст. Стараясь не шуметь, мы выскочили из комнатки и спустились по каменным ступеням. Тени уже вытягивались. Верхушки Запретного леса с последними лучами окрасились в золотистый.

— А вдруг кто-то смотрит в окно… — Гермиона оглянулась на замок.

— Придётся бежать. И прямо в лес. Спрячемся за деревом и понаблюдаем.

— Согласна, но побежали вокруг теплиц, — предложила Гермиона. — Чтобы из двери Хагрида нас тоже не было видно. Иначе нас знаешь кто заметит — мы сами!

— Соображаешь, — одобрил я и сорвался с места. Гермиона бросилась за мной. Да, беготня по лестницам и квиддич сделали из меня вполне спортивного ребёнка, но недостаточно, недостаточно…

Оказавшись в безопасности, я оглянулся, мгновенье спустя подоспела запыхавшаяся Гермиона. А вот девочке для развития лёгких квиддича не хватает.

— Прекрасно, — переведя дух, вымолвила она. — Теперь идём к дому Хагрида. Осторожнее, Гарри, не дай бог нас кто увидит.

Неслышно ступая, мы пошли меж деревьев, держась опушки леса. В просветах листвы показалась хижина лесничего, и до нас тут же донёсся стук в дверь. На порог вышел бледный дрожащий Хагрид, озираясь: кто же это стучал. Я услышал собственный голос.

— Это мы. Под мантией-невидимкой. Впусти нас скорее, мы её снимем.

— Эх, не следовало бы вам приходить, — опечалился Хагрид. Он отступил назад и прикрыл дверь.

— Идём ближе к хижине, — прошептала Гермиона. — Надо быть рядом с Клювокрылом.

Прокравшись за деревьями, они увидели встревоженного гиппогрифа, привязанного к изгороди у тыквенной грядки.

— Если мы похитим его сейчас, Комиссия подумает, что Хагрид выпустил его на свободу! Надо чтобы они увидели его здесь, на привязи! Но тогда у нас останется не больше шестидесяти секунд, — покачала головой Гермиона. — А ты говорил, что у нас уже получилось.

В это время в домике послышался звон бьющегося фарфора.

— Это Хагрид разбил кувшин, — обронил я. — И ты сейчас найдёшь Коросту. Понимаешь, если бы прошлое можно было изменить, маховик не отдали бы даже самой правильной студентке. Мы не видели, как убивают Клювокрыла, но Дамблдор-то видел, а раз он послал нас его спасать, значит, мы его спасли и не попались, иначе Фадж бы с нами не так разговаривал.

— На самом деле, волшебники иногда вмешивались в ход времени… Профессор МакГонагалл рассказывала кошмарный случай. Многие убивали себя в прошлом или будущем!

— А историю меняли? — провокационно спросил я.

— Н-нет, — протянула моя образованная подруга.

— Вот видишь, риск существует только для самого волшебника, но это надо обдумать.

Гермиона толкнула меня локтем и указала на замок. По ступенькам спускался Дамблдор, Фадж, древний старец, член Комиссии и палач Макнейр.

— Сейчас из хижины выйдем мы.

В самом деле, спустя мгновенье задняя дверь отворилась, и я увидел самого себя, Рона и Гермиону, выходящих с Хагридом. Такого я ещё никогда в жизни не ощущал: лежать под деревом и видеть самого себя на тыквенной грядке.

— Всё в порядке, Клювик, всё в порядке, — Хагрид погладил Клювокрыла и, повернувшись к друзьям, прибавил: — Уходите скорей.

— Мы не уйдём…

— Мы им расскажем, как всё было на самом деле…

— Они не посмеют убить его…

— Идите! — взревел Хагрид. — Хватит бед и без ваших неприятностей!

Я смотрел, как Гермиона, стоя на грядке, накинула мантию на меня и на Рона.

— Бегите быстрее. И не слушайте…

В переднюю дверь постучали. Это пожаловали свидетели и исполнитель приговора. Хагрид оглянулся вокруг и пошёл обратно в дом, оставив заднюю дверь приоткрытой. Я видел, как под их ботинками приминалась трава, слышал удаляющийся топот трёх пар ног. Невидимые Гарри, Рон и Гермиона ушли, но мы с Гермионой, благодаря приоткрытой двери, могли слышать всё, что происходило внутри. Интересно, нежелание Фаджа расследовать дело Сириуса и сохранить жизнь несчастному животному — это вещи одного порядка или нет?

— Где чудовище? — раздался голос Макнейра.

— Снаружи… на улице… — с трудом произнёс Хагрид. Заметим, кстати: у Дамблдора хватило влияния, чтоб оставить Хагрида на должности преподавателя. Хотя, будучи славным малым и хорошим лесником, как преподаватель Хагрид был откровенно не очень.

В окне домика появилось лицо Макнейра, тот высматривал Клювокрыла.

— Видите ли… хм… — послышался голос Фаджа. — Я сейчас зачитаю постановление о казни, Хагрид. Это не займёт много времени, затем вы с Макнейром подпишете его. Это, Макнейр, входит в ваши обязанности. Таков закон…

Допустим, несчастную зверушку Фадж убивает в угоду Малфою, но кому выгодна смерть Сириуса?

Физиономия Макнейра в окне исчезла. Наступил решающий момент — теперь или никогда.

— Жди здесь. Я сейчас всё сделаю, — не успел Фадж рта раскрыть, как я выскочил из-за дерева, перемахнул через изгородь и очутился возле Клювокрыла.

— Согласно решению Комиссии по обезвреживанию опасных существ, гиппогриф Клювокрыл, в дальнейшем именуемый осуждённым, должен быть казнён шестого июня на закате… — монотонно бубнил Фадж.

Стараясь не моргнуть, я устремил взгляд в свирепый оранжевый глаз гиппогрифа и низко поклонился. Клювокрыл бухнулся на чешуйчатые колени и опять встал. Я быстро развязал верёвку, которой он был привязан к забору.

— …приговорён к смерти через отсечение головы, какое должно быть произведено назначенным комиссией экзекутором Уолденом Макнейром…

— Вперёд, Клювик, — чуть слышно уговаривал гиппогрифа я. — Вперёд, мы хотим тебе помочь. Только тихо…

— …что и засвидетельствовано нижеозначенными… Хагрид, распишемся вот тут…

Я всей тяжестью повис на верёвке, но гиппогриф словно врос лапами в землю.

— Пора приступать, — раздался скрипучий голос старца. — Хагрид, вам лучше остаться здесь.

— Нет, мне… это… надо быть… с ним. Не хочу, чтобы… ну, он был один…

В хижине послышались шаги.

— Клювик, ну иди! — отчаянно шипел я, изо всех сил дёргая верёвку, привязанную к ошейнику гиппогрифа, и тот наконец стронулся с места. Из-за дерева выглянуло бледное лицо Гермионы.

— Скорее, Гарри! — одними губами прошептала она, выбежав навстречу. Ухватилась за верёвку и тоже налегла. Я оглянулся через плечо: огород Хагрида пропал из виду; значит, из хижины нас уже не видно.

— Стой! Нас могут услышать…

Задняя дверь хижины со стуком распахнулась, и мы замерли, напряжённо прислушиваясь. Палач воспринял исчезновение приговорённого как кражу добычи лично у него, Макнейра. Дамблдор обрадовался. Ну, Хагрид, само собой. Даже дикую шаманскую пляску устроил. Как отнёсся к событию Фадж, я не понял. И всё же, если власти Дамблдора хватает на то, чтобы оставить преподавать явно некомпетентного профессора, неужели её не хватает, чтобы назначить доследование? Тут хватит одного допроса с сывороткой правды. Должна же быть у магов такая вещь, если даже у маглов нечто подобное имеется. В течение непродолжительного спора Макнейр выяснил, что гиппогрифы, оказывается, летают. По небу, представьте себе. Хагрид, конечно, препод некомпетентный, но у Макнейра и такого, похоже, не было. Закончив просветительскую деятельность, Дамблдор увёл Хагрида и министерских пить чай, а мы с Гермионой сели ждать поимки Сириуса. И ждать нам предстояло часа два. Вот что интересно: мы слышали, как Макнейр ударил топором по забору, и решили, что Клювокрыл мёртв. То есть если человека заменить на голем, что-то вроде шахмат МакГонагалл, и подставить под аваду, то все будут думать, что он мёртв, а человек будет жив. Стоп, а назад — своим ходом, проблема. Это если забыть, что людей подменить нужно так, чтобы никто не заметил. Ох, ещё и мамина защита. А если голема делать из моей крови?

— Придётся сменить место, чтобы видеть Гремучую иву. Иначе не будем знать, что происходит, — пытаясь поймать какую-то мысль, сказал я.

— Ладно, — Гермиона ещё крепче сжала верёвку с Клювокрылом. — Но помни: нас никто не должен увидеть.

Мы пошли вдоль опушки леса, наконец, нашли удобное местечко в лесной чаще, откуда была хорошо видна ива. И успели посмотреть, как Снейп, закутавшись в мантию-невидимку, нырнул в дыру между корнями.

— Ну вот, — удовлетворённо заметила Гермиона. — Теперь мы все там. Остаётся только ждать, пока мы все снова появимся, — она крепко привязала Клювокрыла к дереву, села на землю, выбрав место посуше, и обняла колени руками.

— Я знаешь чего не могу понять… Почему дементоры не забрали Сириуса? Помню, как они подошли, их было так много. И тут, по-моему, я отключилась.

Я тоже сел и рассказал то, что видел: едва дементор приблизил ко мне рот, чей-то патронус примчался галопом по озеру, и дементоры отступили.

— Но кто его создал?

Я, ничего не ответив, воскрешал в памяти того, кто появился на другом берегу озера. Их хоронили, значит, големы не должны вызывать сомнений в своей человечности и после смерти. Обоих делать из моей крови. Так у меня столько нет…

— На кого он похож? — настаивала Гермиона. — Кто-то из преподавателей?

— Нет, — ответил я, — не преподаватель, — так вот, крови у меня столько нет, нужно будет зелье. Сам я его буду создавать до второго пришествия. Проще забить в компьютер с десяток книг по зельям, и пусть систематизирует.

— Но это был сильный волшебник, он один отогнал всех дементоров… Ты говорил, патронус был очень яркий, он должен был его осветить.

— Он и осветил.

Алекс разбирается в компьютерах, стоп, кто такой Алекс?

— Ну и кто это был? — не отставала Гермиона. Алекс был резидентом КГБ в Англии. Чёрт, не ляпнуть бы это подруге.

— Мне кажется, это был мой отец, — во взгляде Гермионы появилось некоторое сомнение в моём здравом рассудке. Ничего, у меня тоже эти сомнения имеются. Я начал рассказывать ей план по возвращению своей семьи с использованием модифицированного маховика времени.

— Гарри, — с сочувствием прошептала Гермиона, — даже если у тебя всё получится, то не прямо сейчас же, — выражение сочувствия на её лице сменилось лёгким беспокойством, а потом и сильным. И уже с плохо контролируемой паникой Гермиона схватилась за маховик.

— Спокойствие, только спокойствие. Он всё равно не подходит.

А Астрид Линдгрен когда я успел прочесть? Совсем недавно у меня был отпуск. Стоп, не недавно, а почти двадцать лет назад, и отпуск был у Алекса. Что за каша у меня в голове?

— Это Люпин, — тихо сказала Гермиона. — Он превращается.

— Нам нельзя здесь оставаться, — вдруг осенило меня.

— Гарри, нас никто не должен видеть, — всполошилась и без того обеспокоенная Гермиона.

— Пррф, — выразил я отношение недоверию в свой адрес. — Как раз сюда побежит оборотень.

Гермиона ахнула.

— Скорее, скорее отсюда! — она кинулась отвязывать Клювокрыла. — Где лучше спрятаться? Дементоры появятся в любую минуту!

— Обратно к Хагриду! Там сейчас никого!

Мы бросились бежать изо всех сил, Клювокрыл галопом следовал за нами. Позади раздался жуткий вой оборотня… Вот и хижина. Я затормозил перед самой дверью, рывком распахнул её, Гермиона с Клювокрылом ворвались внутрь, метнувшись следом, я с грохотом задвинул засов. Волкодав Клык оглушительно залаял.

— Тише, Клык, это мы, — успокоила Гермиона пса и почесала того за ухом. — Чудом спаслись!

— И правда чудом…

У ребёнка чёрт-те что в голове, семейные проблемы до кучи и никакой возможности спокойно разобраться.

— Я, пожалуй, выйду, — предложил я. — Отсюда ничего не увидишь. Мы можем упустить время.

Гермиона взглянула на меня с подозрением.

— Да не собираюсь я ничего делать, — заверил её я. — Самое страшное сейчас — прозевать момент.

— Ладно, иди. Я подожду тебя здесь с Клювокрылом. Но смотри, Гарри, будь осторожней. Рядом оборотень и дементоры…

Снова оказавшись снаружи, я осторожно пошёл в обход хижины. Издалека донёсся жалобный вой — это дементоры окружают Сириуса; мы с Гермионой подбежим к нему с минуты на минуту. Как говорил Шерлок Холмс, если отбросить всё лишнее, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, и будет правдой. А в остатке у нас что? Правильно, патронуса выпустил маг, похожий на моего отца. А кто у нас похож на отца? Только глаза мамины. Так что либо я, либо папа. Конан Дойла, кстати, тоже Алекс читал, ещё когда Сашей был и в десятом классе учился. Ну да, Саша, или Александр Быстров, или Алекс Олли. И был он советским разведчиком. Как дементоры оказались в магловской экспериментальной лаборатории — непонятно. Но при появлении дементоров Алекса прочно заклинило на Сталинграде, что не удивительно: воспоминание совсем не счастливое. Воспоминание ни хрена не счастливое, так будет точнее. Ещё точнее у меня просто язык не повернётся сказать. Но и несчастным его как-то не назовёшь. Столь сложную гамму чувств нереально описать, это надо почувствовать. Будь Алекс магом, я бы ничуть не удивился, стань он патронусом. А может, и стал, ведь не смог же дементор его переварить. Вот, кстати, и они. Холод, тьма, туман, у нас с Алексом общий страх на двоих. Один дементор меньше и худее других, и не чёрный, а какой-то серый; эк тебя прихватило, сейчас поправим.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Через озеро побежал олень, Сохатый. Добежав до поляны, олень выдохнул белое пламя. Как тот огнемёт, о котором мечтал Алекс в последние минуты жизни. Неслабо. Патронус у нас тоже общий. Хотелось бы ещё понять, насколько я — это я, и что за грязь углядел во мне Алекс. Нет, я никогда не считал себя ангелом, но как-то странно оно смотрелось. Будто чужое, травмирующее, как заноза. Сзади вдруг послышались шаги, я обернулся. Ко мне спешила Гермиона, тащившая за собой Клювокрыла.

— Что ты сделал? — яростно прошептала она. — Ты же сказал, что только покараулишь.

— Всего лишь спас наши жизни, — ответил я. — Иди сюда, за этот куст… Я всё тебе объясню.

Гермиона слушала, и у неё в который раз открылся от изумления рот.

— Кто-нибудь тебя видел?

— Ну конечно, ты что, не поняла? Тогда я видел себя, но подумал, что это отец! Значит, всё в порядке!

— Гарри, не могу поверить. Ты создал патронуса, который прогнал всех дементоров! Это очень, очень могущественная магия…

— Я знал, что у меня получится. Потому что и тогда получилось. Теперь всё ясно?

— Не знаю… Гарри, ты только посмотри на Снейпа…

Я выглянул из кустарника; Снейп на том берегу пришёл в себя. Соорудил волшебные носилки и уложил наши безвольные тела: моё, Гермионы и Блэка. Четвёртые носилки, на которых лежал Рон, уже парили неподалёку. Подняв перед собой волшебную палочку, Снейп двинул свою флотилию к замку.

— Ладно, пусть. Время на исходе, — Гермиона взглянула на часы. — У нас всего сорок минут до того, как Дамблдор запрёт дверь в больничное крыло. А нам надо спасти Сириуса и вернуться в палату, пока не заметили наше отсутствие…

Мы ещё подождали, наблюдая, как плывущие облака отражаются в озере, слушая шелест листвы. Клювокрыл, заскучав, вновь занялся поисками червей.

— Как по-твоему, его уже отвели наверх? — я тоже посмотрел на часы, перевёл взгляд на замок и стал считать окна.

— Посмотри-ка! — отвлекла меня Гермиона. — Кто бы это мог быть? Он выходит из замка!

Я вгляделся в темноту.

— Макнейр! Пошёл за дементорами. Пора, Гермиона…

Гермиона положила руки на спину Клювокрылу, я подсадил её, затем ступил на нижнюю ветку ближайшего деревца и, вскочив на Клювокрыла, сел впереди Гермионы. Перекинув верёвку поверх его шеи, привязал конец к ошейнику с другого боку. Получилось что-то вроде вожжей.

— Готова? — тихо спросил я Гермиону. — Держись крепче, — и ткнул Клювокрыла каблуками.

Тот резко сбавил скорость, и мы остановились, если не считать, что нас бросало вверх-вниз в такт взмахам крыльев, удерживающих гиппогрифа в воздухе. И почему мне в прошлый раз не понравилось? Нет, с метлой действительно никакого сравнения: ну нельзя же сравнивать лошадь и мотоцикл.

— Он здесь! — заметил я наконец в окне Сириуса. Когда крылья опустились, протянул руку и осторожно постучал в стекло.

Блэк поднял глаза, и у него отпала челюсть. Беглец соскочил с кресла, бросился к окну, хотел открыть, но оно было заперто.

— Отойдите назад! — махнула ему Гермиона и вынула волшебную палочку, другой рукой крепко держась за меня. — АЛОХОМОРА! — окно со звоном открылось.

— Но как?.. Как? — Сириус от изумления потерял голос, уставившись на гиппогрифа.

— Бежать подано, — я мёртвой хваткой вцепился в глянцевую шею Клювокрыла, удерживая его на уровне окна. — Быстрее. Дементоры на подходе, — взявшись за края рамы, Сириус высунул наружу голову и плечи — к счастью, он был очень худ, — и через несколько секунд он уже сидел на гиппогрифе позади Гермионы.

— Отлично… Клювокрыл, а теперь скорее на верх башни! — скомандовал я, дёрнув верёвку.

Один взмах могучих крыльев — и мы снова летим ввысь, на самую верхушку Западной башни. Цокнув когтями, Клювокрыл приземлился на площадке, окружённой зубчатой стеной, мы с Гермионой тотчас соскочили с него.

— Что с другим мальчиком? Роном? — спросил Сириус.

— С ним будет всё нормально. Улетай быстрее, я тебе напишу: у меня масса вопросов.

— Конечно, — Сириус всё смотрел на меня. — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас?

— Лети! — заорали мы одновременно.

Блэк развернул Клювокрыла в небо.

— Мы ещё увидимся! Ты — сын своего отца, Гарри…

Сириус сжал каблуками бока Клювокрыла. Исполинские крылья вновь развернулись, воздушная волна едва не сбила нас с ног, и гиппогриф взмыл в небо. Я провожал его взглядом, пока огромная птица и её наездник не исчезли из виду.