Не так страшен драккл, как его бабка (джен)

Ахтунг: Эта и последующая главы пока что не бечены. Все пойманные блохи принимаются в стеклянных баночках, залитые скипидаром.

— Ну и как тебе вечер? — спросил Гарри у запыхавшейся Джинни, когда она, ловко пробравшись через толпу танцующих гостей, плюхнулась на высокий стул у барной стойки и без зазрения совести опустошила его стакан с минералкой. Сам Гарри танцевать умел, но не любил, и на таких мероприятиях предпочитал любоваться своей невестой на расстоянии, отлично зная, что она никогда не позволит лишнего ни себе, ни партнерам по танцам.

— Просто супер, — восхищенно выдохнула Джинни и попросила: — Закажи мне чего-нибудь, жарко здесь. А где Рон и Гермиона?

Гарри кивнул бармену и повертел головой, разыскивая друзей.

— Да здесь они: Гермиона, как всегда, вместо того, чтобы развлекаться, ведет глубокомысленные беседы, а Рон…

Шумная компания, судя по летающим над головами вилкам, азартно обсуждала какой-то суперсложный квиддичный финт. Гарри присмотрелся к коротко стриженым парням.

— Знакомые лица. Кто это?

— Это болгарские квиддичисты, — ответила Джинни и помахала им рукой. — Ребята из команды Виктора. Волков, Волчанов, Драганов, Здравко, Каркаров...

— Каркаров? — вскинулся Гарри. — Родственник того самого Каркарова?

— Очень дальний, — небрежно ответила Джинни, но, увидев в глазах Гарри неодобрение, поспешила его успокоить:

— Да нормальный он парень, не беспокойся, мы с ним пересекались несколько раз. Он своего троюродного дядюшку, или кем он ему там приходится, всего пару раз живьем видел. Причем, если не на свадьбе кого-то из родственников, так на похоронах, а атмосфера таких мероприятий, сам знаешь, как-то не способствует проникновенным беседам о темномагических искусствах.

Гарри скептически поднял бровь. Он был уверен, что никакая атмосфера не помешала бы Каркарову отвести племянничка в уголок и провести с ним, как там выразилась Джинни, «проникновенную беседу».

— Гарри, — мягко сказала Джинни, погладив его по руке. — Этот мальчик чист, как слеза младенца. Ни в каких непотребствах он не участвовал, его местный аврорат уже сто раз проверял. Так что расслабься и отдыхай.

— Все равно, зря я Рона одного оставил, — упрямо качнул головой Гарри. — Надо бы подойти к ним.

— Не надо! — остановила его Джинни. — Не ходи. Пусть он сам с ними пообщается, ему полезно. Правда, они по-английски не очень, а Рон по-болгарски ни бум-бум, но ведь не о классической поэзии беседа, а о квиддиче — понятии международном. Разберутся как-нибудь.

— Что значит, полезно? — удивился Гарри, пропустив мимо ушей пассаж о языках. — Ты же знаешь Рона: одно неосторожное слово — и здесь будет драка. Зачем доставлять Виктору неприятности в такой день?

Джинни сочувственно посмотрела на Гарри.

— Его сегодня трижды назвали «другом знаменитого Гарри Поттера», — вздохнула она. — И это только при мне. Виктор, конечно, так не говорил, но остальные гости не были столь тактичны. Поэтому тебе не стоит сейчас подходить к ним.

— Мордред... — Гарри едва не стукнул кулаком по столу. Мало что в мире могло выбить Рона из колеи так же быстро, как этот газетный ярлык. Со времени исторического сражения прошло уже два года, но клейму «друга Гарри Поттера», похоже, было суждено преследовать Рона еще долго и долго.

— И что мне теперь со всем этим делать? — задал Гарри риторический вопрос. — Я уже не знаю, на каком фестрале к нему подъезжать в такие дни, и как с ним вообще разговаривать. Я уже все перепробовал, осталось единственное — изменить историю, чтобы Гарри Поттера в ней не оказалось вовсе. Кстати, сделать это будет очень просто: вернуться назад лет эдак на пятнадцать и запереть тетю Петунью в кладовой, когда она соберется меня купать и отойдет за полотенцами. Дадлик таки утопит меня в этой долбанной ванне и все будут счастливы. Одна проблема — найти хроноворот. У тебя, случайно, нигде не завалялся?

— У меня — нет, — ответила Джинни, — а вот у Гермионы, может, и найдется, и даже не один — у меня в голове не укладывается, как она успевает учиться в университете, бегать по всяким курсам, да еще и подрабатывать время от времени. Хотя, если будешь продолжать нести всякую ерунду, я тебя безо всяких хроноворотов утоплю. Перебьется Ронни без такой жертвы с твоей стороны, переживет как-нибудь. Вот Гермиона ни разу по этому поводу не заморочилась, а ведь она тоже «подруга Гарри Поттера».

— Гермиона — это совсем другое, — улыбнулся Гарри, отыскав среди гостей подругу в компании какого-то скромно одетого молодого человека в очках. Игнорируя всеобщее веселье, академическая парочка увлеченно беседовала, рисуя в воздухе круги и указывая пальцами то в пол, то в стены. — Скорее, это я ее друг, чем она моя подруга. Лет через двадцать мы будем покупать детям написанные ею учебники и хвастаться, что учились вместе с такой знаменитой ведьмой.

— К сожалению, моему братишке до вас обоих — как до Дурмстранга на сломанной метле, — вздохнула Джинни. — А жаль. Будь он хоть в чем-нибудь талантлив — это многое бы изменило. А ведь он не дурак, и далеко не дурак, но...

Джинни вытащила из коктейля соломинку и принялась ее задумчиво грызть. Гарри уже знал, что такая процедура предвещает серьезный разговор, и пододвинул поближе вазочку с рахат-лукумом.

— Когда-то в детстве, — начала Джинни, отложив соломинку и запуская пальцы в вазочку, — за неделю до Рождества мы писали на листочках свои сокровенные желания и зарывали их под самой большой яблоней в нашем саду. Мама говорила, что если желание доброе и хорошее, оно обязательно исполнится. Не знаю, куда эти листочки девались, наверное, родители их доставали и пытались по мере сил исполнить, потому что я, например, всегда находила под елкой то, о чем мечтала — куклу, книжку с картинками, платье... Пусть оно было не самое дорогое и не всегда новое, но именно то, что мне было нужно для счастья. Мальчишки наверняка загадывали новые метлы, модели Хогвартс-экспресса, боевых троллей и драконов, Перси — новые книги, это и безо всяких записок было ясно. А вот Рон...

Однажды, ему, наверное, лет семь было, уже не маленький, он вылез из-под елки очень недовольным. В подарок ему досталось не помню, что, но явно не то, что он просил. Я до сих пор подозреваю, что он написал в своей записке что-то вроде «Хочу быть единственным ребенком в семье и самым главным магом на свете». Мама, помню, усадила его на колени и долго рассказывала что-то о героях, подвигах и человеческой уникальности. Тогда эта тема меня интересовала мало, но, сидя на полу у маминого кресла, и пытаясь причесать свою новую куклу, я все же кое-что уяснила: не стоит стремиться к этой самой уникальности, каждый человек и так неповторим, а самое главное в жизни — быть самим собой и заниматься тем, что по душе. Не мешая при этом другим, естественно. Вот тогда будет тебе от людей и почет, и уважение, и обязательно станешь для кого-то единственным, неповторимым и просто незаменимым.

Рон честно пытался следовать маминым советам, но у него с самого начала дело не заладилось: выделиться в чем-то на фоне Билла или Чарли было сложно, а уж переплюнуть близнецов и вовсе не реально, сам понимаешь. Одно время он носился с идеей овладеть тайными знаниями и стать мегакрутым колдуном, круче Волдеморта. И папа... — Джинни усмехнулась. — Папа вместо того, чтобы обучить его паре-тройке хороших заклинаний, научил его играть в шахматы и решать математические головоломки, которые магглы почему-то называют «магическими квадратами». Рон затем очень долго на него обижался, даже нумерологию обошел стороной, хотя способности у него к ней были и неплохие.

Гарри в задумчивости кивнул. А ведь действительно, Рону очень хорошо давались расчеты, это отмечали и преподаватели академии. Но почему его друг в свое время отказался от нумерологии, Гарри никогда не задумывался — сам-то он в школе с математикой дружил не очень, вот и повторил вслед за Роном его выбор предметов, даже не задумавшись о причинах такого выбора. А причины, оказывается, были...

— А когда Рон пошел в Хогвартс, со своей идеей-фикс ему пришлось распрощаться, — продолжила Джинни. — Куда ему было конкурировать с Гермионой, которая все те книги, над которыми Рон долго мучился, разве что наизусть не цитировала? Или с Малфоем, которого тайными знаниями пичкали чуть ли не с пеленок. Но в особенности с тобой, победителем самого Волдеморта.

Гарри возмущенно вскинулся, но Джинни знаком велела не перебивать ее.

— В общем, великого колдуна из него не получилось. Как и героя, впрочем — когда он попал в вашу компанию, то стало вечно вторым, или даже третьим, в зависимости от ситуации. И не спорь, — Джинни предостерегающе подняла руку. — Вспомни, как называли в школе вашу компанию: «Поттер и его адъютанты». Не отпирайся, я лично слышала. В общем, в Хогвартсе выделиться ему не удалось.

— Как не удалось? — все-таки перебил ее Гарри. — А кто решил шахматную задачу, когда мы искали философский камень? Кто вытащил меня из полыньи? Кто сумел открыть Тайную комнату, не будучи потомком Слизерина? А кто уничтожил кубок Хаффлпафф, вернее, хоркрукс, который в нем был? И вообще, ты хочешь сказать, что Рону зря дали орден Мерлина?

— Гарри, это все не то, — Джинни мягко накрыла его ладонь своей. — Вот смотри: тихоня Невилл, которого Рон никогда не воспринимал всерьез, смог выстоять под волшебным огнем и убить Нагайну. Наша мама, которую он считал способной только печь пироги и вязать свитера, победила на дуэли самую злобную соратницу Волдеморта. А он...

Джинни нахмурилась и махнула рукой:

— Снова я не то говорю. Погоди, давай я как-то по-другому объясню.

Она отпила из бокала, перевела дух и продолжила:

— Все, что он героического совершил, было связано с вами и под вашим, как ему кажется, влиянием. После Хогвартса у него был единственный шанс все изменить, но он его прошляпил. Вот Гермиона смогла это сделать, она поступила в университет и от вас, как говорит Невилл, отпочковалась. А Рон ушел вслед за тобой в Академию, где снова оказался вторым. Неглупым, довольно успешным, но снова вторым. И его это очень беспокоит. Но не из-за славы, как некоторые думают, славы он уже наелся по уши. Да и детские комплексы почти ушли в прошлое, хотя мы по привычке считаем моего братца тщеславным и завистливым.

Гарри протестующе дернулся, но Джинни крепко прижала его руку к стойке.

— Считаем, считаем... Хоть и вслух этого не говорим. У него сейчас на первом месте другие проблемы. Он не знает, способен ли на что-нибудь сам, без тебя и Гермионы, и боится облажаться, оказавшись в сложной ситуации без привычной поддержки. А возможности испытать себя на прочность он не видит — ему попросту негде. Бросить учебу он не может, ведь аврорат — это его мечта.

— Я понял, — мрачно сказал Гарри, высвободил руку и, схватив со стойки стакан, одним глотком его осушил. — Твоего братца надо усыпить, отвезти в Африку и выбросить посреди пустыни одного, без волшебной палочки, еды и компаса. И если он оттуда выберется, то станет самым счастливым человеком на земле.

— Ну... где-то так, — кивнула Джинни. — Ты, действительно, понятливый парень, — добавила она, стремясь разрядить обстановку, и потерлась щекой о его плечо.

Гарри усмехнулся и привлек ее к себе.

— Ну, бросать академию ради его стремления к самоопределению я, конечно, не стану, но что-нибудь постараюсь придумать. Попрошу, чтобы меня перевели в другую группу, и пусть наш друг Ронни совершает подвиги самостоятельно, раз уж у него самого не хватило ума перевестись.

— Ты только не обижайся, — мурлыкнула Джинни, тихонько прикасаясь губами к его уху. — Но Рон не может сам уйти. Он до сих пор казнит себя за то, что бросил вас тогда в лесу. И вообще... — Джинни игриво ткнула его локтем в бок. — Не все же тебе одному подвиги совершать, дай и другим развеяться.

Гарри не обижался. Так называемых «подвигов» он наелся на три жизни вперед. И если Рон до сих пор не наигрался, то пусть развлекается, Гарри и слова ему не скажет — хорошее настроение друга было для него во сто крат важнее всех подвигов мира.

— Хороший ресторан, правда? — Джинни неожиданно сменила тему. — Необычный.

— Да уж, — усмехнулся Гарри. — В таких я еще не бывал. Обычно люди не могут найти дверь в конце вечеринки, а вот искать ее в самом начале — это вопиющее нарушение всех традиций.

— Но Виктор же объяснил, в чем здесь дело, — примирительно произнесла Джинни. — Разве ты с ним не согласен?

— Когда это он успел объяснить? — удивился Гарри. — Едва мы поздоровались, как он потащил меня знакомиться с каким-то важным усатым дядькой, который заглянул всего на минуточку и сейчас отбывает куда-то на другой край земли. Но тут музыканты как раз грянули что-то народное, и я не расслышал, как его зовут.

— Этот важный усатый дядька, чтоб ты знал, очень большая шишка в магической Болгарии, — заметила Джинни, — мне Виктор потом сказал. И о чем же вы с ним говорили?

— Ну-у-у... — неопределенно протянул Гарри. — Он хотел кое-что обсудить и заручиться моей поддержкой в некоторых вопросах.

— Готовишься в политики? — подняла брови Джинни. — Учишься говорить обтекаемо?

— Какая проницательная у меня невеста, — улыбнулся Гарри. — Наверное, тоже в политики готовится.

На самом деле беседа с министром магической безопасности была донельзя дурацкой: его младшенький внук напрочь отказался лечиться от близорукости и требовал купить себе очки, как у «всамделишнего Гарри Поттера» Любящий дедушка не нашел ничего лучше, как, пользуясь оказией, обратиться за советом к самому Гарри. Гарри, который давно сменил оправу, а вскорости и вовсе собирался выбросить очки на помойку, не знал, смеяться ему или плакать. Пришлось пообещать, что он лично напишет капризному мальчишке и проведет с ним, если можно так выразиться, воспитательную беседу. Естественно, говорить об этом Джинни Гарри не собирался — потом от подколок и в Азкабане не спрячешься.

— Конечно, милый, — Джинни вернула ему улыбку, сладкую, как опустевшая вазочка из-под рахат-лукума. — Как утверждает статистика, среди политиков уровень смертности вдвое ниже, чем среди игроков в квиддич и втрое, чем у сотрудников аврората, а мне хочется прожить с тобой не только счастливую, но и долгую семейную жизнь.

Беседа принимала опасный оборот, поэтому Гарри поспешно сменил тему и утащил с края стойки еще одну вазочку со сластями.

— Так что там Виктор объяснил насчет входа? — спросил он, поставив ее перед Джинни. — Эта прогулка вдоль забора была запланирована или произошло недоразумение?

— Была запланирована, — сказала Джинни, переключившись на засахаренные розовые лепестки.— Этот ресторан в чем-то похож на наши лондонские клубы, в него можно попасть только по приглашению. А необычен он тем, что иногда в нем исполняются желания. Особенно везет новичкам, поэтому им устраивают своеобразную проверку: если гости сообразят, как войти внутрь, значит, достойны того, чтобы их желание исполнилось.

— Детская проверка какая-то, — фыркнул Гарри. — А если бы мы не догадались, то гуляли под забором до утра?

— Ты же сам сказал, что проверка детская, — засмеялась Джинни. — Если бы Рон не ворчал все время, мы бы догадались намного быстрее. Кстати, где он? Что-то я его не вижу.

— Наверное, вышел подышать, — ответил Гарри. Следовало бы, конечно, пойти посмотреть, все ли с другом в порядке, но раз Джинни сказала, что не стоит, то, пожалуй, так оно и есть.

О-о, — оживилась Джинни, глядя в сторону площадки для музыкантов. — Сейчас будут танцевать «Хоро». Ты как?

— Да нет, что-то мне лень сегодня, — привычно отказался Гарри. — А ты иди, конечно же, развлекайся!

Джинни вытерла пальцы салфеткой, критически осмотрела их, недовольно сморщила нос и устремилась в сторону дамской комнаты. Ее место тут же заняла невесть откуда взявшаяся Гермиона, довольная, словно стая нюхлеров после набега на Гриннготс.

— Ты знаешь, что мне только что рассказали? — Гермиона отпила пару глотков из стоящего перед ней стакана с водой, недоуменно сморщилась и отодвинула стакан подальше. Похоже, она была переполнена информацией не просто по уши, а по самые каемки черепаховых гребней, венчающих ее замысловатую прическу, и желала немедленно ею поделиться.

Гарри не стал ее разочаровывать, изобразил на лице величайшую заинтересованность и заказал «Соленую собаку»: ни «Мимозу», ни прочие «дамские» коктейли подруга не признавала как класс. Блюдце с орешками Гермиона подвинула к себе самостоятельно.

Гермиона подождала, пока бармен вручит ей запотевший стакан с соленой изморозью по ободку и наклонилась поближе к Гарри. Тот привычно набросил «Тенториус» и громкая ритмичная музыка вместе с веселыми голосами танцующих осталась за стенами невидимого шатра, накрывшего их двоих пологом тишины.

— Что ты знаешь об этом ресторане? — пытливо спросила Гермиона.

— Кое-что знаю, — ответил Гарри и пересказал подруге историю о новичках, испытании и сказочном исполнении желаний.

— Это была всего лишь присказка, а не сказка, — улыбнулась Гермиона, — хотя определенная доля правды в ней есть, но об этом я расскажу тебе позже, вернее, покажу. А вот теперь слушай настоящую сказку. Готов?

Гарри кивнул и поудобнее устроился на стуле. Его до сих пор не покидала атмосфера легкости и предвкушения праздника, несмотря на все неприятные разговоры и то, что вечер уже приближался к завершению. Поэтому сказка была сейчас как нельзя кстати.

— Так вот, — Гермиона вытащила из коктейля соломинку и принялась что-то чертить прямо на стойке. — Место, в котором мы сейчас находимся — это сердце Софии, древняя Сердика. Во времена Рима здесь находилась арена для гладиаторских боев, а перед этим — императорский театр на двадцать пять тысяч человек. Ты представляешь, он всего на десять метров в диаметре меньше, чем знаменитый Колизей!

Гарри уважительно присвистнул: названные Гермионой цифры действительно впечатляли. Почти Колизей, надо же!

— Но это, в принципе, неважно, — взмахнула соломинкой Гермиона, — хоть и добавляет немного адреналина в общую атмосферу. Главное то, что в глубокой древности здесь была магическая деревня типа Хогсмида, единственная на континенте. Единственная! Улавливаешь мысль?

Гарри неопределенно кивнул: мысль-то он уловил, но для каких-либо существенных выводов информации было явно маловато.

— Это центр маггловского города, — принялась загибать пальцы Гермиона, — столица маггловского государства и место, где издревле обитает магия.

— Ты хочешь сказать… — начал Гарри и Гермиона тут же подхватила:

— Да! Именно! Этот участок — она ткнула соломинкой в центр обрисованной окружности, — самое идеальное место для пересечения маггловской и магической цивилизаций, для сотрудничества и мирного сосуществования, взаимная выгода и миллионные контракты!

— Стоп-стоп-стоп! — Гарри решительно отобрал у подруги соломинку и крест-накрест перечеркнул ее рисунок. — А как же Статут о неразглашении?

— Какой Статут? — засмеялась Гермиона. — Здесь на каждой улочке в открытую практикуют ведьмы всех мастей, предсказательница Ванга известна на весь мир, к ней за советами ездили чуть ли не все маггловские политики. Болгария — это не Англия, здесь маги особо не прячутся. Правда, до открытого признания сотрудничества их правительства пока не дошли, но взаимопроникновение двух культур здесь намного сильнее, чем у нас. Ты обратил внимание на таксиста, который нас сюда привез? Это сквиб. И портье в гостинице — тоже сквиб, и продавец в маггловском модном салоне, от которого Рон так старательно прятал волшебную палочку. Они здесь — не изгои, они живут не на границе миров, как у нас — чужие и здесь, и там,а сразу в двух мирах, пользуясь благами обоих. Вот и на этом месте городские власти планируют построить гостиницу, в которой будут жить и маги, и магглы. А обнаруженный при строительстве амфитеатр будет выполнять роль приманки для туристов и объяснять, почему здесь обретается так много людей в странных одеждах. Думаю, тебе не надо рассказывать, как одеваются маги старшего поколения, выходя в маггловский мир.

Гарри вспомнил Арчи Эймслоу в женской ночной рубашке в цветочек и не смог удержаться от смешка — настолько уморительным ему казался тогда глава сторонников «свежего воздуха», упорно не желающий надевать брюки даже на международный турнир по квиддичу.

— Вот-вот, — Гермиона отняла у друга соломинку. — Болгарские правительства — я имею в виду, маггловское и магическое, — давно об этом договорились. Маги уже открыли ресторан и достраивают свою часть гостиницы, а вот магглы... Как только начались подготовительные работы и были обнаружены первые камни амфитеатра, археологи заартачились и потребовали не только отказаться от идеи с гостиницей, но и вообще снести все здания в зоне раскопок, потому что нельзя осквернять всякими современными постройками уникальный исторический комплекс. После долгих изнурительных переговоров стороны к консенсусу так и не пришли. Ломать, правда, ничего не стали, но зато заморозили и раскопки, и постройку маггловской части гостиницы. И материалы все засекретили до лучших времен.

— То есть, за этим неприметным железным забором находится не только ресторан? — уточнил Гарри. На самом деле его больше интересовало, на чьей стороне находятся симпатии Гермионы, но спрашивать он об этом поостерегся, боясь утянуть подругу в дебри правовых и моральных рассуждений.

— Ресторан находится на девятом этаже почти готового отеля, — в глазах Гермионы блеснули восхищенные огоньки. — Я не знаю, каким образом они добились такого потрясающего эффекта, но, когда ты выйдешь на террасу, перед тобой откроется замечательный вид. Пойдем, покажу!

Гермиона вскочила со стула и потянула Гарри за руку.

— Погоди, погоди, — Гарри наморщил лоб. — Как на девятом этаже? Мы ведь вошли сюда с улицы!

— Гарри, — Гермиона наклонилась к его уху и заговорщицки прошептала: — Я открою тебе величайшую тайну: это магия! — и она многозначительно кивнула.

Гарри снова обозвал себя ослом и поднялся со стула. Наверное, действительно, стоит выйти на свежий воздух и немного проветрить мозги, иначе вскоре и в самом деле придется уходить в дворники.

— Строительство идет полным ходом, все вокруг опутано суперсложными заклинаниями, — рассказывала Гермиона по пути к террасе. — Поэтому использование портключей исключается — у них сбиваются настройки, и вместо дружеской вечеринки гость может нечаянно угодить в цистерну с раствором или застрять в перекрытиях. Поэтому и приходится магам испытывать некоторые неудобства, но, по-моему, результат того стоит, как ты думаешь?

Гарри переступил порог, вдохнул душистый майский воздух и пошатнулся от неожиданности: пол под ногами попросту исчез. Нет, под ними не обвалился балкон, и строители не забыли пристроить к ресторану террасу — она попросту была невидимой. Гарри не видел ничего — ни каменных плит под ногами, ни высокого, по пояс, парапета, о который он тут же ощутимо стукнулся коленом, ни арочного проема, в который они только что вошли.

Гарри парил над ночным городом, расцвеченным яркими огнями, а огромные звезды висели прямо над его головой, словно яблоки на любимом дереве Рона. И казалось, что стоит только руку протянуть, ну, или немного подпрыгнуть, и они окажутся прямо у тебя в ладони....

— Ну как? — толкнула его в бок довольная Гермиона.

— Невероятно, — искренне выдохнул Гарри. Он привык видеть землю сверху, к тому же, с намного большего расстояния, чем девятый этаж. Но на метле или гиппогрифе, да и на том же фестрале приходилось крепко держаться, чтобы не свалиться, а путешествия в коляске летающего мотоцикла и на старом «Фордике» мистера Уизли как-то не предполагали неспешного любования окрестностями. Здесь же он был полностью свободен. Гарри оглянулся, не видит ли кто, взмахнул руками, словно крыльями, и подпрыгнул. Действительно, неповторимое ощущение. Но до чего же жаль, что он не умеет летать, словно птица, или как Снейп с Волдемортом, наконец... Ну почему такое полезное умение недоступно светлым магам? Что в нем плохого? Сейчас бы перемахнуть через парапет и...

— Вот так и исполняются желания, — довольно заявила Гермиона, наблюдая за ним с умилением любящей бабушки. — Впервые увидев такую красоту, человек забывает о всех ограничениях, о том, что чего-то не умеет или не может, и в нем раскрываются доселе недоступные ему возможности.

Вид застывшей в воздухе Гермионы, изрекающей на фоне сказочно прекрасного города такую чудовищную прозу жизни, почему-то привел Гарри в полный восторг.

— Тогда... полетели? — азартно спросил он, схватил Гермиону за руку и припустил вперед по длинной террасе, опоясывающей ресторан по периметру.

— Мальчишка... — фыркнула Гермиона, послушно следуя за ним. — Какой же ты еще мальчишка...

Терраса казалась бесконечной, и это окрыляло Гарри еще больше. Он стремительно несся вперед, не чуя под собой земли, перед глазами плясали мириады звезд, окутывая их с Гермионой искрящимся туманом, и вдруг Гарри почувствовал, как рука Гермионы выскользнула из его ладони, а под ногами знакомо дохнула холодом не воображаемая, а самая настоящая пустота. Он опустил глаза и увидел, что парит высоко над городом, а далеко внизу посреди такой же пустоты восторженно машет ему руками тоненькая фигурка в пышном вечернем платье.

— А я тут ему метлу несу, — раздался совсем рядом знакомый голос. — Думал, полетаем немножко, я ему ночной город покажу. А он, оказывается, и сам неплохо справляется.

Гарри удивленно повернул голову. Рядом с ним сидел верхом на метле Виктор, а вторая метла послушно плыла следом.

— Я что, лечу? — спросил Гарри, не в силах поверить в то, что сбылась его чуть ли не самая заветная мечта.

— Похоже, что так, — улыбнулся Виктор и тут же вскрикнул:

— Осторожно!

Отвлекшись на Виктора и потеряв нужный настрой, Гарри стремительно ухнул вниз, но тут же сконцентрировался, поймал брошенную ему метлу и уже через несколько мгновений выровнял ее в полуметре от Виктора.

— Ты в норме? — спросил Виктор, ухмыляясь во весь рот.

— Более чем, — коротко ответил Гарри. Других слов у него в этот момент попросту не нашлось.

Повинуясь требовательным жестам подпрыгивающей на месте Гермионы, они опустились на террасу, и Гарри при этом чудом не врезался в парапет, хотя тот честно пытался его предупредить, мигая по краям синими огоньками.

— Гарри! — Гермиона привычно бросилась ему на шею. — Ты научился летать!

— Ну-у-у, немножко, — скромно сказал Гарри. — Я не уверен, что в другой раз смогу это повторить.

Приземлившийся рядом Виктор хлопнул его по плечу и убежденно сказал:

— Конечно же, сможешь! Если маг что-то умеет делать — то это на всю жизнь.

И Гарри почему-то сразу ему поверил.

— А ты впервые здесь? — полюбопытствовал он не столь из вежливости, сколько от желания увести разговор в сторону от своей персоны. Гарри казалось, что всякие разговоры о чудесах слегка нивелируют эти самые чудеса, а ему хотелось сохранить незабываемое ощущение полета во всей его полноте.

Виктор понимающе улыбнулся и ответил:

— Я тоже здесь впервые. И точно так же, как и вы, бродил вдоль улицы в поисках входа. Поэтому, надеюсь, вы мне простите столь неудачное начало вечера. Если бы я знал о такой традиции, я выбрал бы другое место для праздника.

— Все в порядке, — заверила его Гермиона. — Нам даже понравилось: мы снова были все вместе и снова искали решение сложной задачи.

Гарри подтвердил ее слова энергичным кивком.

— И теперь ты тоже надеешься, что твое желание исполнится? — спросил он, незаметно, как ему казалось, перекатываясь с пятки на носок и пытаясь вспомнить ощущение, предваряющее полет.

— Очень надеюсь, — ответил Виктор, глядя при этом почему-то на Гермиону.

— И что ты загадал, если не секрет? — брякнул Гарри, подтянувшись на руках и усевшись на невидимый парапет. И только затем он сообразил, что именно спросил.

Но Виктор не обратил внимания на его бестактность. Все так же, не спуская глаз с Гермионы, он медленно произнес:

— Я мечтаю о том, что меня когда-нибудь полюбит самая красивая девушка в магической Англии.

Гарри чуть не брыкнулся с парапета. Вот это номер... За эти три дня словечком с Гермионой не перекинуться, за весь вечер ни разу к ней не подойти и тут на тебе, прямо при свидетелях... Странные у них здесь, однако, понятия об ухаживании. Может, Виктор опасается, что Гермиона его после такого финта в жабу превратит, и надеется, что при Гарри она постесняется человека в день рождения позорить? А Гермиона-то... Стоит, не шелохнувшись, как статуя Ровены в гостиной Рейвенкло, словно и не о ней речь идет.

Интересно, а что бы сказала сама Гермиона, оказавшись в такой щекотливой ситуации, как сейчас Гарри? Уж кто-кто, а она бы нашла самый достойный выход.

Поразмыслив еще минутку, Гарри решительно спрыгнул с парапета.

— Дамы и господа, — учтиво обратился он к двум окаменевшим фигурам. — Прошу покорнейше простить, но я вынужден вас оставить. Дела, знаете ли. — И, схватив метлу, круто взмыл в ночное небо.

М-да, немножко старомодно получилось, как в теткиных любимых сериалах, откуда, собственно и были позаимствованы сии витиеватые выражения, но зато вполне в рамках приличий. Интересно, а о чем больше всего мечтает Гермиона?

Гарри заложил крутой вираж, огибая гостиницу, и ...

— Оп-па... — вырвалось у Гарри и он резко затормозил, одновременно вытаскивая из рукава палочку.

Прямо на прозрачном парапете террасы шла дуэль. Два темных силуэта балансировали на узкой невидимой полосе, перебрасываясь заклинаниями и ядовитыми насмешками. Двое других, видимо, секунданты, благоразумно держались подальше от дуэлянтов.

И, пока Гарри лихорадочно раздумывал, как бы поаккуратнее обезвредить первых, не вступая в долгие беседы со вторыми, раздался сдвоенный хлопок, глаза ослепила яркая вспышка и, когда Гарри проморгался и протер глаза, на парапете уже никого не было, а секунданты, перегнувшись через невидимое ограждение, безуспешно пытались рассмотреть что-то внизу.

— Рон! — неуверенно позвал один из них. — Рон, отзовись!

У Гарри оборвалось сердце. «Девятый этаж», — вспомнил он слова Гермионы и стрелой метнулся вниз, забыв о всяких магических фокусах с изменением пространства.

Ветер засвистел у него в ушах, сердце заколотилось так, как не колотилось даже перед смертельной схваткой с Волдемортом. Глаза чем-то запорошило, и Гарри сорвал очки, чуть не прозевав мгновенно приблизившуюся землю.

Он на миг зажмурился, страшась увидеть среди зеленой травы изломанное тело и кровавую лужу под ним, но тут же открыл глаза. Если Рон еще жив, каждая секунда промедления может стоить ему жизни.

Но Рона нигде не было. Ни живого, ни мертвого.

Гарри снова протер глаза, надел очки, но ничего не изменилось. Лужайка, расстилающаяся от невидимого фундамента до самого забора, была девственно-зеленой, без единой капли крови и примятой травинки.

Откуда-то послышались встревоженные женские голоса и стук каблучков. Рядом с Гарри шумно приземлился Виктор и с точно таким же удивлением осмотрел окружающий его пейзаж.

Забыв о празднике, гости и охранники рассыпались по лужайке, сам именинник вместе с Гарри и другими игроками, оседлав метлы, осмотрели каждый кирпичик, каждый балкон и каждый выступ на стенах невидимого отеля. Но все поиски были тщетны: Рон Уизли, свалившийся с девятого этажа магической гостиницы «Арена ди Сердика», бесследно исчез.