Не так страшен драккл, как его бабка (джен)

Но жизнь, как известно, предпочитает злорадно вносить в человеческие планы свои коррективы. Поэтому утро началось для Рона Уизли с гневного вопля за окном:

— Что происходит, олухи? Почему у вас дракон до сих пор не накормлен?

Дракон? Рон моментально проснулся и, спрыгнув с кровати, принялся натягивать штаны.

Откуда у них здесь взялся дракон? Еще вчера о нем и речи никакой не было. Кто-нибудь да заикнулся бы — хоть кот, хоть Тина, хоть та же Джулия, когда о птичках рассказывала. Да Рон бы и сам заметил — такое огромное создание в погребе не спрячешь, обязательно услышал бы или рев, или топот огромной тяжелой туши. Даже самое элементарное — учуял бы запах, который не перепутаешь ни с чем. А вчера никаким драконом здесь даже и не пахло, ни в прямом, ни в переносном смысле. Курятник пустовал, а больше дракону в этом дворе и поместиться-то негде.

— Где этот бездельник? Почему он до сих пор спит? Немедленно тащите его сюда! — снова рявкнула старуха. — Только отмойте сначала хорошенько — мало ли, от чего эту зверюгу все время тошнит?

Рон так и застыл с ботинком в руках. Кого «отмойте»? Его «отмойте»? Его, Рональда Уизли, героя войны и бравого курсанта? Ну да, он вчера вечером не успел помыться, уснул прямо за столом, а потом ему все время не до того было, вот он и оставил помывку на утро. Но зачем же его отмывать, он и сам...

За окном раздался до боли знакомый громовой рев, что-то забренчало, словно по двору раскатились железные ведра или тазы, и кто-то из девушек душераздирающе завопил: «Ося, беги!»

— Рона тащите сюда! Рона! — надрывался чей-то сорванный голос. — Манул, Вель, кто-нибудь! Ну приведите же, наконец, сюда этого придурка!

Рон медленно опустился на кровать, осененный страшной мыслью. Эти коварные туземцы вчера специально напоили его до полусмерти, чтобы сегодня наутро принести в жертву дракону.

Рон вспомнил оглушающий рев слепого железнобрюха, струю пламени, чудом не задевшую их в Гринготсе, острую стальную чешую, режущую обожженные руки... Его всегда удивляло то, с каким восхищением Чарли рассказывал об этих чудовищах. И вот, по иронии судьбы, его младшего брата сейчас скормят какому-нибудь Перуанскому змеезубу или, того хуже, опаловоглазому антиподу. Если эта трехтонная скотина сумела извести в Австралии даже быстроногих кенгуру, то Рону и вовсе нет шансов от нее убежать. Особенно, если его обездвижат и упакуют прямо в кормушку.

В дверь заколотили.

— Рональд, открывай! — велела хозяйка. — Работа ждет!

Ага, работа... Знаем мы вашу работу...

Наспех обувшись, Рон вскочил с кровати и бросился к окну. Если ему повезет, можно будет короткими перебежками добраться до изгороди, а уж там в зарослях чертополоха его даже с нюхлерами три дня искать будут.

Но окно почему-то оказалось наглухо закрыто. Как Рон ни напрягал силы, рама стояла на месте, как приклеенная, и не подумала поддаться, даже когда он с силой ударил в нее кулаком.

Он лихорадочно заметался по комнате в поисках хоть чего-нибудь, мало-мальски подходящего на роль тарана. Отбиться от хозяйки и кучи ее внучков, явно поджидающих за дверью, у него вряд ли получится, а вот выбить стекло можно и даже нужно попытаться, иначе ему конец.

В дверь снова забарабанили.

— Рональд, выходи! Дракону давно завтракать пора! У тебя совесть есть?

Еще и издевается!

Рон перевернул табурет и напрягся, пытаясь отломить шатающуюся ножку. Та скрипнула, но осталась на месте. Рон выругался и несколько раз ударил табуретом об стену. Бесполезно...

Он обвел комнату комнату затравленным взглядом. Ну же, думай, гномья голова, думай, что делать!

В коридоре раздался недовольный голос Манула, и в дверь коротко ударили, явно примеряясь. Рон заскулил, бросился к окну и, сорвав занавеску, изо всех сил шарахнул табуретом в стекло. Однако то даже не дрогнуло.

— Заколдовали, сволочи... — Рон в отчаянии заскрипел зубами. Эх, палочку бы ему сейчас — даже не бузинную, самую обыкновенную, даже чужую — положил бы всех, кто вздумает к нему сунуться, развалил бы Бомбардой стену, а там бы и на дракона управа нашлась.

В этот момент дверь слетела с петель, и на пороге появился Манул. Судя по его нахмуренным бровям и сжатым челюстям, о честной дуэли по всем правилам можно было забыть.

Рон повернулся к Манулу и покрепче перехватил ножку табурета, готовясь дорого продать свою жизнь. В теории это звучало очень красиво, и даже пафосно. А вот как это сделать на практике, Рону пока что представлялось слабо. В академии во время тренировок инструктор легко расшвыривал, как котят, и троих, и даже пятерых курсантов, хотя ребята, и Рон в том числе, старались изо всех сил. А уж в поединке один на один шансов у первокурсников практически не было. Однако о том, чтобы сдаться и отступить, не могло быть и речи, это Рон знал твердо, поэтому он поднял голову и открыто посмотрел своему инструктору в глаза, принимая смертельный вызов.

Однако Манул не собирался вступать в честную схватку. Неуловимое движение — и вот уже Рон согнулся пополам от неожиданного удара в живот.

— Ты чё, охренел, Манул? — удивленно прохрипел он, невольно роняя табурет и хватаясь за ушибленное место. Подлый прием инструктора ошеломил Рона не хуже удара дубинкой. И чем это он его так умело приложил, камнем, что ли? Даже дыхание, пикси его за ногу, перехватило...

С громким стуком к ногам Рона свалилась и покатилась по полу круглая бронзовая пепельница размером с хороший мужской кулак. У старухи такие древности по всему дому были натыканы — то со скарабеями всякими по бокам, то с дворцами или пальмами. Рон еще удивлялся, на кой некурящей бабке столько пепельниц? А оно вот, оказывается, зачем — с непокорными гостями расправляться. Хорошо еще, что эта скотина манулистая в лоб ему этой пепельницей не засветила...

Судорожно втягивая в себя воздух, Рон попытался было выпрямиться, но сильный удар в челюсть свалил его на пол.

— Я... — над головой воздвиглась знакомая фигура, и оглушенный ударом Рон инстинктивно сжался, пытаясь сгруппироваться. Для того, чтобы попытаться дать достойный отпор «любимому» инструктору, нужна была всего лишь малюсенькая передышка, но, похоже, что дарить ее бедняге первокурснику никто не собирался. Не в этой жизни, по крайней мере.

— Не...

Третий удар угодил по рукам, которыми Рон до сих пор держался за живот. Пальцы ощутимо хрустнули, а в желудке словно взорвалась локальная Бомбарда. Знает ведь, куда следует бить, скотина... Мордред, ну хоть бы на секундочку его кто-нибудь отвлек, хоть бы на долю секундочки... Ему бы вполне хватило, даже с отбитыми пальцами. Вцепиться в ногу, дернуть на себя... Сейчас-сейчас, надо только перекатиться и встать на колени...

— Ма... — острая боль пронзила коленную чашечку, вырвав у Рона невольный стон. А вот это уже совсем запрещенный прием. Хотя... стоит ли церемониться с потенциальной пищей? Но ведь до чего же противно будет закончить свою жизнь не в открытом бою, лицом к лицу с достойным противником, а вот так, извалянным по полу куском мяса, в желудке тупой рептилии, которой все равно, что переваривать — тупую овцу или Героя второй магической. — ...нул! — пятый удар прилетел в переносицу, и мир для доблестного курсанта Уизли померк.

Очнулся Рон от ледяного душа, щедро оросившего его измученное тело с ног до головы.

— Впервые в жизни я кого-то не сжигаю, а обливаю водой, — лениво протянул где-то под потолком знакомый голос. Брякнуло о пол пустое ведро, отозвавшись в висках острой болью.

Вельхеор... Тоже сволочь редкостная. Его бы самого кто так облил — водичка-то ледяная.

— Новый опыт — полезный опыт, — лаконично прогудел рядом еще один знакомый голос, и Рон непроизвольно дернулся.

— О, живой! — обрадовался Манул. — А я уж переживать начал, не потерял ли на побывке свои любимые навыки. Оказывается, все на месте. Объект жив и даже отчасти здоров, так что с тебя, Вель, три золотых.

С этими словами он привычно пнул Рона в бок. Для разнообразия, вполсилы.

— Подъем, курсант! Хватит тут разлеживаться, тебя дракон ждет!

— Что-то он у тебя какой-то квёлый... — Вельхеор легонько постучал носком сапога по лежащему Рону с другой стороны. — Ты уверен, что он будет в состоянии самостоятельно передвигаться? Может, ты с ним все-таки слегка перестарался?

— Да ничего с ним не сделается! — прогудел Манул и снова пнул Рона в бок. — Прокашляется и встанет. В первый раз, что ли?

— А мне что-то не очень верится... — уперся Вельхеор, и носок его сапога снова проехался по роновым ребрам. — Смотри, он даже не думает вставать. Наверное, ты его все-таки покалечил. А если это так, то три золотых — с тебя.

— Еще чего! — возмутился Манул. — Сейчас он у меня вскочит, как прыщ на первокурснике — быстро и надолго.

Услышав такое, Рон не стал дожидаться, пока его начнут пинать в полную силу, а принялся подниматься с пола, стараясь не кряхтеть при этом, как трехсотлетний домовик. В голове шумело, перед глазами все плясало, руки-ноги дрожали, но тут две сильные руки, ухватив его под локти, придали процессу необходимое ускорение. Левую ногу прострелило острой болью, и Рон поспешно перенес весь свой вес на здоровую правую. Он с трудом выпрямился, но тут же об этом пожалел: вчерашний ужин подкатил к горлу, и Рон судорожно сглотнул, чтобы вконец не опозориться. Хватит и того, что его избили, как неумелого новичка. И кто избил? Собственный же инструктор, который целый семестр обучал его, как следует защищаться. Позорище... И вот как теперь возвращаться в академию?

Хотя, какое может быть возвращение, если его сейчас потащат дракону в пасть? Вот только зачем, в таком случае, было его водой обливать? Так и отнесли бы бессознательного, меньше мороки. Какая разница дракону, какое мясо жевать? Или орущее и брыкающееся у них считается более деликатесным?

— Деньги гони! — коротко напомнил вампиру Манул. — Видишь — стоит, и даже почти не шатается.

Брезгливо вытерев мокрую ладонь о штаны, Вельхеор полез в карман за деньгами.

— Как же, не шатается...— недовольно проворчал он. — Ты руки от него убери — и он тут же свалится на пол, как тюфяк.

— Не свалится, — убежденно возразил Манул. — Мои ученики так просто на пол не валятся. Даже мертвые.

— Как же вы, вояки, любите громкие слова... — скривился Вельхеор, протягивая Манулу деньги. — Ты его как, сам дотащишь, или мне помочь?

Манул ссыпал выигрыш в карман, а затем, скользнув широкой ладонью по плечу Рона к затылку, собрал в горсть воротник его рубашки так, что верхняя пуговица больно впилась тому в горло, и дернул на себя.

— Слабак! — прошипел пренебрежительно на ухо. — Не выйдет из тебя аврора. Пить и жрать меньше надо. Если ты сейчас еще и перед драконом облажаешься — я тебя лично на кусочки порежу. Чтобы академию не позорил. Понял меня?

И отпустил воротник.

Рон кивнул головой. Вернее, он ее просто уронил, но делиться этим знанием он ни с кем не собирался.

— Сопли утри! — прошипел Манул. — Распустил тут...

Рон поспешно провел рукой по верхней губе и почти без удивления уставился на кровяную дорожку, протянувшуюся от кончиков пальцев к запястью. Нос, наверное, сломал, кизляк морщерогий.

— Ну что? — скучающим тоном поинтересовался Вельхеор. — Будем вместе тащить или как?

— Сам дойдет! — с нажимом сказал Манул. — Верно я говорю, курсант Уизли? — И хлопнул Рона по спине так, что тот чуть снова не рухнул на пол.

Рон, хоть его и основательно заштормило, поспешно кивнул.

— Вот и ладненько. Пойдем, Вель! — Манул повернулся к вампиру, и в этот момент на пороге появилась хозяйка.

Сдвинув нахмуренные брови к переносице, она окинула быстрым взглядом комнату, испарила разлитую на полу воду, при этом напрочь проигнорировав стоящего в луже помятого Рона, а затем щелчком пальцев вернула на место перевернутый табурет и сорванную занавеску.

Проскользнувший за ее спиной кот мягко коснулся широкой лапой позвоночника Рона — и боль, до сих пор скручивающая тело в узел, моментально испарилась, оставив после себя лишь легкую дрожь в отбитых местах. В голове постепенно начало проясняться.

Рон благодарно взглянул на кота. Съест его дракон или не съест — это еще вопрос, а вот защищаться, когда у тебя ничего не болит, и перед глазами не троится, намного лучше, знаете ли, чем когда дело обстоит с точностью до наоборот.

Убедившись, что порядок в комнате восстановлен, хозяйка ухватила Рона за ухо и поволокла к выходу:

— Я сколько раз буду повторять: дракона нужно накормить, иначе он мне весь птичник разнесет. Кто мне его тогда ремонтировать будет, а?

Сзади раздались ехидные смешки. Рон попытался высвободиться из унизительного захвата, но не тут-то было.

— Руки помыл? Зубы почистил? — строго спросила хозяйка, вытаскивая Рона в коридор, а затем и на улицу.

— А дракон ваш зубы почистил? — огрызнулся Рон, упираясь изо всех сил. Бить женщину, даже тянущую тебя на съедение дракону, было не по-джентльменски. Да у него и сил-то сейчас особых не было. Так, силенки, курам на смех. Хорошо же отделал его Манул, пустую фляжку ему в марш-бросок...

— Щас поест и почистит... — с важным видом заявил не отстающий от хозяйки кот. — У дракона зубов много, ему рациональнее чистить зубы после еды, а не до нее! — он оскалился в злой ухмылке.

Сегодняшний мистер Штерн чем-то напоминал Рону Пивза. Вчерашняя вальяжность и безмятежность старухиного фамильяра куда-то подевались, а на их место пришли нездоровый азарт и какая-то безудержная непоседливость. Вон как хвостом дергает да выплясывает на месте... Неужели не терпится посмотреть, как его вчерашнего сотрапезника будут скармливать дракону? Тогда зачем ему было лечить Рона?

А, может, на него просто влияет присутствие хозяйки? Как там говорит старинная маггловская мудрость, однажды изложенная Манулом в момент особо хорошего настроения: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Наверняка коту эта мудрость хорошо известна — вон как сейчас рожи корчит да клыками сверкает.

— Экономия времени, знаете ли, крайне необходимая мера! — зубоскалил кот. — В наш стремительный век, когда космические корабли бороздят просторы…

Чьи просторы бороздят космические корабли, Рону услышать так не довелось. Кошачью лекцию прервал громовой драконий рев, в дальнем углу двора, возле овчарни, что-то громыхнуло, и над деревьями поднялся столб черного дыма.

— Мы уже идем! — завопил кот, возбужденно подпрыгивая. — Мойте руки, садитесь за стол и не забывайте пользоваться столовыми приборами! В противном случае вас подвергнут широчайшей обструкции и никогда больше не примут в общество чистых тарелок!

Дракон в ответ еще раз оглушительно взревел. Что-то затрещало: видимо, в предвкушении сытного завтрака он принялся лупить хвостом по окружающим его стенам. Остро запахло драконьим навозом и чем-то горелым.

«А, может, не надо?»

Рону пришлось накрепко сцепить зубы, чтобы этот малодушный вопль не вырвался наружу.

— Не трепыхайся, уже пришли! — хозяйка, наконец, отпустила многострадальное ухо. Рон невольно потер его и зашипел. — Иди, руки мой! Вон миска!

— А ноги вам не помыть? — Рон с ненавистью уставился на хозяйку.

— Мне — нет, — отрезала та. — А вот тебе не помешало бы. И носки сними. Приболел что-то наш дракон, ест плохо, капризничает. А от резких запахов его вообще выворачивает.

Рон приободрился. Сменные носки он сюда из Болгарии, конечно же, с собой не прихватил, а те, что были на нем, после вчерашнего трудового дня розами точно не благоухали. Миссис Уизли каждый вечер очищала обувь своего мужа и сыновей какими-то хозяйственными заклинаниями. Еще бы, сколько взрослых мужиков в доме, тут никакая вентиляция не справится. В Хогвартсе ту же процедуру со студенческой обувью проводили эльфы, в Динском лесу — Гермиона. А здесь не было никого, кто бы мог привести в приличный вид ни носки, ни туфли, пусть и новые, но зато проработавшие вместе с хозяином два дня подряд на невыносимом солнцепеке.

Может, дракону поплохеет сразу, как только Рон переступит порог, и надобность в кормлении отпадет сама по себе? А там можно будет предпринять еще одну попытку к побегу. Должно же Рону когда-нибудь повезти? А стимул в виде злобного дракона за спиной будет самый действенным из всех существующих стимулов.

Кот пихнул Рона в спину, и вся процессия подошла к овчарне. Сбоку у двери, на невысоком столике, действительно, стояли миска и кувшин с водой.

— Разувайся! — скомандовала хозяйка.

— Тапки белые вам не подать? — угодливо спросил кот, склоняясь в издевательском поклоне. На согнутой лапе появилось белое полотенце, как у вышколенного официанта.

— Фигляр! — хозяйка отвесила коту подзатыльник и взяла в руки кувшин, чтобы полить Рону на руки.

— Не ценят здесь широкую эрудицию и острое словцо, — обиженно мурлыкнул кот, потирая лапой затылок. — Может, хоть песню оцените? Кстати, нам с членами нашего дружного коллектива кажется, что это не дракон, а драконица.

— Почему это? — подняла брови хозяйка.

— Потому что только женщина могла так бездарно испортить такой большой кусок мяса! — кот кивнул в сторону и Рон, проследив за его взглядом, увидел под стеной лежащую на земле обугленую тушу то ли овцы, то ли барана. — И, если это, действительно, женщина, то поднять ей аппетит и улучшить настроение можно с помощью хорошей лирической песни.

Кот бросил полотенце в миску, вытащил откуда-то из-за спины вчерашнюю гитару, ударил по струнам и завопил:

— С нами пони, с нами хори.

Мы все красавцы, на любого посмотри!

Гитары взяли мы с собою, чтобы песни пелись...

За спиной Рона вдруг послышался шорох. Он обернулся и оторопел: в трех шагах от него ровным полукругом расположилась компания мохнатых дракклов. Основательно так расположилась, словно на пикнике или в маггловском летнем кинотеатре. Один из них извлек откуда-то из-за спины прозрачный пакет конфет в ярких обертках и принялся щедро раздавать их сородичам. Рона тоже не обидели: подмигнув ему озорным глазом, драккл, или, вернее, драккла впихнула ему в руки большого шоколадного дракона.

— Спасибо... — сдавленным голосом произнес Рон и, с трудом сдержавшись, чтобы не треснуть дарительницу этим самым драконом по голове, сжал угощение так, что только крошки на землю посыпались.

"Изверги... — в бессильной злобе подумал он. — Еще и издеваются... Или у них драконы предпочитают мясо с шоколадной начинкой?"

— С нами Ронни, с нами Манул... — орал тем временем кот, обращаясь к двери птичника. — Болван, конечно, но хорош, как саксаул. И тут один из нас сказал: «А вот пойдёмте к Элис!»

Кот взмахнул лапой, и вся пестрая мохнатая компания дружно заголосила:

А что это за девочка и где она живет?

А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет?

А мы такой компанией возьмем, да и припремся к Элис...

Рона перекосило. Он тут собирается сражаться не на жизнь, а на смерть, правда, до сих пор не придумал, чем именно — не кувшином же с водой, в самом-то деле, — а они вместо того, чтобы отговорить хозяйку от ее жестокого намерения, целое представление устроили. Чтобы дракону аппетит поднять, оказывается. Ну, не дракклы ли?

Голодному дракону, видимо, песня тоже не понравилась, потому как он снова заревел и ударил хвостом. Каменное строение содрогнулось, из-под неплотно прикрытой двери поползли струйки дыма. Хозяйка принюхалась.

— Ну вот, его снова стошнило... — расстроенно сказала она и поставила кувшин. — И что с ним можно поделать — ума не приложу.

Дракон за стеной притих и... Рон ушам своим не поверил — жалобно, совсем по-человечески вздохнул.

В сердце непривычно кольнуло, и Рон, сам от себя не ожидая, вдруг повернулся к хозяйке.

— А какая у вас порода? — спросил он. — Может, вы его чем-то не тем кормите?

Он имел в виду, не травоядный ли у них дракон — Рон слышал, что в природе и такие бывают, — но сказать это не успел, потому что в разговор снова влез неугомонный кот.

— Хорошая у нас порода, — с достоинством ответил он, разглаживая усы. — Самая что ни на есть благородная. Обратите внимание на мой череп, Руни. Вот эта шишечка, — он провел лапой по мохнатой макушке, — нет, вот эта, досталась мне от бабушки, а в профиль я вообще вылитый дедушка.

— Брысь, скотина! — в один голос произнесли Рон и хозяйка. Не будь рядом дракона, такое совпадение мнений показалось бы Рону даже забавным, но сейчас ему было совсем не до смеха. Своим, пусть и слабым, но все же аврорским чутьем он уловил, что хватать и бросать дракону на съедение его сейчас никто не будет. Хозяйка заинтересовалась вопросом, и сейчас он должен приложить все усилия, чтобы доказать ей, что в качестве специалиста по драконам он будет гораздо полезнее, чем в роли одноразовой кормежки.

— Обычный у нас дракон, — ответила хозяйка, пожав плечами. — Большой, зеленый, огнем пышет, дым выпускает. Самый обычный, среднестатистический дракон.

Самый обычный? Рон даже усмехнулся. Женщины... что бы вы понимали в драконах. Огнем он пышет...

— Какого точно размера ваш дракон? — он требовательно повернулся к хозяйке. — Какого цвета гребень? Шея длинная или короткая? А рога какие — длинные, короткие, прямые, витые?

Хозяйка с удивлением посмотрела на него. Впрочем, Рон даже сам удивился своим познаниям. Когда-то в детстве мать читала им с Джинни вместо сказок старый учебник Чарли. Видимо, эти вечерние чтения и обстоятельные рассказы самого Чарли все же оставили след в непутевой рыжей голове курсанта Уизли.

— Рога длинные, золотистые, — четко отрапортовал кот, возникая возле Рона с зажатым в лапах блокнотом. — Глаза желтые, чешуя темно-зеленая. Гребень острозубчатый, тоже золотистый. Шея длинная. Когти длинные, золотистые, полированные.

Рон не поверил своим ушам.

— А ну-ка повтори! — потребовал он у кота. — Что ты там сказал про когти?

— Когти длинные, золотистые, полированные, — послушно повторил кот, отступая к дверям. — Впрочем, сам посмотри!

И, ловко отворив дверь, точным движением отправил Рона внутрь драконьего логова. Споткнувшись о порог, Рон кубарем покатился по соломе, щедро устилающий еще вчера чисто выметенный пол. Остановила его полет большая каменная глыба, пахнущая кислятиной и навозом.

— У-у-у... — простонала глыба и пошевелилась. Рон открыл глаза. Прямо перед его носом нервно постукивала отполированными когтями огромная драконья лапа. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь многочисленные дыры в крыше, играли на длинных острых когтях чистым золотом самой высокой пробы.

— Самка румынского длиннорога... — прошептал Рон, не веря своим глазам. — Самка. Самая настоящая самка...

Чарли когда-то рассказывал, что длиннорогов в дикой природе практически не осталось — их всех подчистую выловили «черные драконологи». Они без устали рыскали по лесам и горам, истребляя и без того редких драконов, рога которых на черном рынке продавались по запредельным ценам как редкий ингредиент для зелий. В драконьем заповеднике, где работал Чарли, этих драконов можно было по пальцам пересчитать, а уж самок и вовсе было то ли две, то ли три. И нянчились с ними больше, чем некоторые с любимыми детьми нянчатся. И вдруг здесь, в какой-то хибаре на краю света, сидит самая настоящая длиннорога. Больная длиннорога... Да Чарли бы мир перевернул, по костям бы прошел, но сумел бы вылечить драконицу и увезти туда, где о ней бы как следует позаботились.

Длиннорога снова переступила с лапы на лапу и застонала. Судя по тому, что на Рона она не обратила ни малейшего внимания, ей было действительно очень плохо.

— Так это, оказывается, все-таки девушка? — у кота внезапно обнаружился острый слух.— И как тебе ее маникюрчик?

— Не помри от зависти, — сквозь зубы ответил Рон и осторожно, не поднимая головы, задом пополз к выходу.

Хозяйка не подавала голоса, и Рон ей за это был почти благодарен. Вести светскую беседу, чувствуя, как на голове шевелятся волосы — то ли от страха, то ли от шумного драконьего дыхания — было выше его сил.

Длиннорога тяжело вздохнула и коснулась Рона горячим боком.

Что-то зашевелилось в голове, какая-то смутная мысль. Что-то в происходящем активно не нравилось подсознанию Рона, но что именно, в таком унизительном положении — носом в загаженный пол — определить было трудно.

— Кр-расавица какая! — бурно радовался, приплясывая на пороге, кот. — Сейчас мы тебя вылечим, накормим, потом замуж отдадим, на свадьбе погуляем. Деток понянчим. Я им песенки колыбельные петь буду...

Дракониха вдруг подняла голову и, не дожидаясь песенок, прицельно выпустила в сторону двери тонкую струю пламени. Кот с пронзительным мявом вылетел за дверь, а Рон рухнул на пол и распластался на соломе, прикрывая руками голову.

Высказав свое возмущение, длиннорога шумно вздохнула и снова переступила лапами. Рон поймал себя на мысли, что лежать ему, оказывается, довольно комфортно: утро было для него, мало того, что холодным, так еще и мокрым, и горячий драконий бок приятно согревал озябшее тело, словно вынутый из костра большой камень.

— Лишь бы не переборщить с подогревом и сушкой, — криво усмехнулся сам себе Рон, вспоминая популярную в среде драконологов песенку «Остались от мантии ворот и хлястик».

И тут он понял, что не давало ему покоя. Чарли рассказывал, что когда дракон выдыхает огонь, температура его тела резко повышается. То есть, Рон, лежащий с драконицей чуть ли не в обнимку, во время ее раздраженного плевка в кота обязательно должен был почувствовать разницу. Но ведь ничего подобного не было! Кожа драконицы была одинаково горячей и до выдоха пламени, и после него. Это могло значить только одно:

— Свадьба отменяется, — прошептал Рон, неуклюжей ракообразной гусеницей ретируясь в безопасное место, пока больная длиннорога не набралась сил и настроения для следующего огненного выдоха.

— Что-что там у тебя отменяется?

Над порогом воздвиглись два острых мохнатых уха, прикрытые широким лопухом, а затем из-под импровизированной каски показался любопытный зеленый глаз.

— Кыш! — Рон ужом выскользнул за дверь, чуть не снеся при этом замаскировавшегося кота, и с облегченным стоном развалился на травке.

— Что там? — хозяйка воздвиглась над ним, словно памятник гринготтскому коллектору.

— Это девушка, — сказал Рон, с наслаждением подставляя лицо теплым солнечным лучам. — Самка румынского длиннорога. Совсем молоденькая, судя по размеру и состоянию когтей.

— И чем она больна? — хозяйка требовала объяснения так, словно драконица была ее любимой дочерью, а Рон — приглашенным за огромные деньги целителем. — Это заразно? Почему она ничего не ест?

— Да ничем она не больна, — широко улыбнулся Рон. — Драконицы, ожидающие потомство, зачастую остро реагируют на сильные запахи и выказывают нестандартные реакции. Капризничают, короче, как и все беременные.

— Потомство? — в разговор снова влез кот. — У меня будут маленькие дракончики?

— Погоди, Рональд... — хозяйка, казалось, ушам своим не поверила. — Ты хочешь сказать, что у меня в птичнике сидит беременная драконица с токсикозом, а вскоре по моему двору будет разгуливать целый выводок маленьких драконят?

— К сожалению, не будет... — Рон сел, опираясь ладонями о землю. Пальцы на руках еще неприятно подрагивали. — Румынские длиннороги размножаются намного медленнее, чем остальные драконы. Самка откладывает только одно яйцо, и очень часто по неизученным пока причинам отказывается его высиживать.

— Какой вы у нас сегодня умный, Рональд... — проворковал кот. — Столько знаете про драконов... Может, подумали бы все-таки о смене профессии?

Рон и сам удивился, насколько гладко ему удавалось сейчас говорить. Наверное, после пережитого потрясения в мозгу открылись какие-то новые извилины. Иначе чем объяснить, что в голове сейчас возникали готовые фразы из старого университетского учебника, который он не брал в руки с самого детства?

— Вот и хорошо, — резюмировала хозяйка. — Подождем, пока она отложит яйцо. Может, она забудет о нем и сама улетит? Не хотелось бы бегать за ней по всему двору, размахивая метлой.

У Рона от возмущения даже дыхание перехватило.

— Вы что! — завопил он, вскакивая на ноги. — Это же редчайший дракон, таких по всему миру единицы остались. Да я вас саму метлой! Зачем вы ее вообще держите, если она вам не нужна?

— Да никто ее не держит, — пожала плечами хозяйка, — она сама ночью прилетела. Ты же после уборки птичник не закрыл, вот она и забралась внутрь. А я-то, старая, обрадовалась: думала, приличный дракон в хозяйстве появился, и себя прокормит, и мне какую-нибудь пользу принесет. А оно вон как оказалось. Теперь еще мясо на нее переводить...

— Какое мясо? — подозрительно поинтересовался Рон. Старые подозрения всколыхнулись, и он на всякий случай сделал шаг назад.

Хозяйка посмотрела на него, как на последнего идиота.

— Из ледника, естественно. Или ты в этом дворе еще что-нибудь подходящее для драконьей кормежки видишь? Уток, например, овец или, может, барана?

Развалившиеся на травке дракклы загоготали, а Рон пристыженно умолк. Оказывается, зря он утром паниковал — его, как и в предыдущие дни, собирались использовать в роли дармовой рабочей силы. Хозяйка наверняка решила просто не рисковать лишний раз своими любимчиками. А он-то, болван, мордред знает что подумал.

— А травки у вас можно будет для нее взять? — не поднимая головы, спросил он. — Ей сейчас разные полезные растения нужны, отвары там всякие. Одним мясом беременным драконицам питаться вредно.

Хозяйка только плечами пожала

— Бери сколько надо, — равнодушно сказала она. — Раз уж мяса не пожалела, травы тем более жалеть не стану. Охота тебе только с ней возиться. Животное дикое, не кот бестолковый, само о себе может позаботиться.

— Я толковый бес, толковый! — завопил оскорбленный кот. — Что за вечные инсинуации в адрес честного труженика?

— Да как вы можете? — в один голос с котом возмутился Рон. — Эта драконица — ценнейшее животное, а не какой-нибудь шелудивый кот. Ее беречь надо, как зеницу ока!

— Вот и ладненько, — энергично кивнула головой хозяйка, проигнорировав новый возмущенный вопль своего любимца. — Вот и береги. Только от меня помощи не жди, — предупредила она.

— Больно надо! — фыркнул Рон. — Я и сам замечательно с этим справлюсь!

— Ну-ну, — скептически приподняла брови хозяйка. — Тогда можешь начинать прямо сейчас. Где взять лопату, ведра и все остальное — ты знаешь.

Она кивнула на знакомый уже Рону сарай.

— Теперь слушай программу-минимум: навоз вычистить, солому выгрести, драконицу вымыть, помещение подмести и проветрить. Выгуливать ее, так и быть, пока что не надо. А все остальное — на твое усмотрение, но только в свободное от работы время. Да, и травы на подстилку не забудь накосить, нечего на нее мою солому переводить.

Рон только головой успевал кивать, запоминая ценные указания.

— Ведра и все прочее — тоже на месте. — закончила инструктаж хозяйка. — Можешь приступать.

— Работайте, Рональд, работайте, — благосклонно кивнул кот, закладывая лапы за спину. — Труд, знаете ли, из обезьяны человека может сделать. А уж из такого прилежного курсанта, как вы...

Рон молча показал ему кулак.

— Учую в доме запах — будешь ночевать в курятнике, — напоследок предупредила хозяйка и ушла, забрав с собой весь выводок своих воспитанников. Кот важно потопал следом. А огорошенный столь стремительно развивающимися событиями и слегка придавленный величайшей ответственностью Рон снова опустился на траву. Ему надо было подумать над тем, что он будет делать дальше. Очень хорошо подумать....