Испытание (джен)

Было свежо. Ильсор, укрытый курткой, перевернулся на другой бок и из осторожности не стал открывать глаза, услышав неподалёку тихий разговор.

— Я теряю форму исключительно от новых обстоятельств и отсутствия тренировок! Будь добр, твоё назойливое внимание…

— Я пытаюсь разобраться! Что, думаешь, я ничего не замечаю? Споткнуться один раз — случайность, два — наводит на мысли. Ты просто не мог упасть в той ситуации! Не с нашей подготовкой. И потом, мы оба слышали, что Ильсор с кем-то говорит, но я оказался рядом сразу, а ты в трёх кустах заблудился.

— Подозреваешь, что я хотел оставить вас на корм льву? Да я был готов к смерти в этот момент!

— Нет, здесь что-то другое… — задумался Кау-Рук. Ильсор совсем проснулся и лежал, не открывая глаз, но навострив уши. Надо же, они всё-таки на «ты», когда уверены, что их никто не слышит… Ну что за люди — не могут не соблюдать официальный тон всегда и везде!

— Нет здесь ничего другого.

— Я знаю, как ловко и в каких масштабах ты способен врать себе и другим.

— На что ты намекаешь?

— На то, что Лон был прав, когда говорил, что семнадцать лет одиночества даром не проходят.

— Будь добр, избавь меня от этой темы.

— Ну вот, я про то же. Ты вообще спал?

— Спал, конечно.

— Не ври, я вижу. Ты яростно отрицаешь то, что в твою картину мира не укладывается.

— Мы уже обсуждали это, и я не хочу повторяться. Ты уверен, что со мной что-то не то, я уверен, что со мной всё в порядке. Без Лон-Гора мы это не определим, так что предлагаю остаться при своём. К твоему сведению, его диагностика пять дней назад не выявила никаких отклонений.

Судя по шороху одежды и травы, Мон-Со поднялся. Ильсор зевнул и перевернулся снова.

— В порядке? Кто не в порядке? — переспросил он, притворяясь, что услышал только конец разговора. — Что случилось?

Он сел, сбросил с себя куртку штурмана и огляделся. Мон-Со на поляне не было, Кау-Рук сидел у дерева и смотрел в сторону.

— Доброе утро, — сказал он. — Я думаю, Мон-Со что-то скрывает.

— То, что у него бессонница, я знаю, — напомнил Ильсор. — Лон-Гор его на ночь датчиками облеплял, чтобы сканер записывал фазы сна.

Кау-Рук повернулся к нему:

— Нужно проверить. Должно быть что-то, на чём он проколется. Сумку он носит с собой, а жаль, если у него там запасы таблеток, он бы не отвертелся…

— И что мы будем делать? — шёпотом спросил Ильсор.

— А вот это посмотрим по ситуации.

Ильсор причесался пятернёй и задумался. Какая-то обида не позволяла смотреть на ситуацию трезво, и наконец он догадался: ему-то Кау-Рук никогда не предлагал перейти на «ты», хотя, казалось бы… Тут же Ильсор одёрнул себя: не время было об этом думать, да и в их ситуации «вы» — почти единственный способ продемонстрировать истинное отношение. По крайней мере, ему хотелось на это надеяться.

Мон-Со вернулся из зарослей, неся пригоршню красных ягод. Вслед за ним, потягиваясь и зевая, ступал Несмелый Лев.

— Доброе утро! — сказал он, демонстрируя алую пасть и желтоватые зубы. — Подкрепитесь и в путь, пришельцы. Я вижу, вам не терпится попасть в Изумрудный город.

— Есть концентрат можно и на ходу! — воскликнул Ильсор, вскакивая. — Ни минуты нельзя терять.

Ягоды закончились даже раньше, чем они дошли до дороги ВЖК. Несмелый Лев с подозрением принюхался к тюбику, который они передавали друг другу.

— Странная еда, — сказал он. — Ну да ладно.

Ильсор догнал Льва и пошёл с ним рядом.

— Вчера ты сказал, что от Мон-Со пахнет страданием, — сказал он тихо. — Что ты имел в виду?

Лев оглянулся и потянул носом воздух.

— Я бы решил, что ваш спутник болен, — ответил он. — Но не знаю, вам виднее. Двигается он не как раненый. И кровью от него не пахнет.

— Мы со штурманом тоже думаем, что у него что-то болит, — вздохнул Ильсор, — но он не признаётся, а как вытряхнуть из него правду, мы не знаем.

— Дело плохо, — согласился Несмелый Лев. — Если он не хочет лечиться, ничего не поделаешь.

Некоторое время Ильсор шёл молча. Вчерашний венок, который он ещё не выбросил, так и висел у него на шее. Стебельки цветов похолодели и обмякли, но венчики желтели по-прежнему. Все мысли Ильсора были заняты Мон-Со, который шёл позади.

Вскоре они подошли к широкой полноводной реке, через которую был перекинут мост.

— Больше половины пути прошли, — обрадовался Кау-Рук. Ильсор ни разу не видел страну с воздуха и потому доверился его профессиональной зрительной памяти.

— Значит, до столицы дойдём максимум завтра утром, — сказал он.

На середине моста он стащил с себя венок и бросил его в воду.

— Красиво плывёт, — заметил Несмелый Лев. Жёлтый круг покачивался на волнах, и вскоре течение унесло его за поворот реки.

— Вы можете хотя бы немного побыть серьёзным? — скривился Мон-Со.

— Где бы я был, если бы всё принимал близко к сердцу? — откликнулся Ильсор, проводив венок взглядом. Он как раз вспомнил про свою тёмную часть. Тёмный был встревожен, ему не нравился солнечный летний день, не нравился Несмелый Лев, и во всём он искал подвох, а больше всего злился на глупость с венком, боясь, что она выйдет боком.

Ильсор, как мог, постарался его успокоить, но получилось плохо. Тёмный страшился и столицы, подозревая, что главная ловушка находится там. Если вся страна так прекрасна и безопасна, то в Изумрудном городе обязательно должно найтись что-то кошмарное. Вдруг правитель этой страны — зубастый дракон, который охраняет свои сокровища и ест путников?

По сторонам дороги потянулись поля, издалека было видно, что на них работают местные жители. В ближайших зарослях огромных жёлтых цветов торчала зелёная шляпа, видимо, это фермер решил спрятаться, завидев, что по дороге идут лев и пришельцы. Один раз навстречу попалась телега, гружённая соломой и запряжённая небольшим копытным животным. Возница отпустил вожжи и уставился на путников, открыв рот от изумления.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Ильсор, но беллиорец не ответил. Мон-Со осмотрел его с большим подозрением и потом ещё несколько раз оглянулся. Возница смотрел им вслед.

Когда поля закончились и над дорогой опять сомкнулись кроны деревьев, было решено устроить привал. Лев улёгся в тени, а Ильсор внимательно наблюдал за тем, что будет делать Мон-Со. Тот, по своему обыкновению, сел у дерева. Ильсор ловил малейшее его движение, устроившись шагах в десяти в стороне. Мон-Со тёр глаза, воспалённые и больные. Понятно, почему он носит очки даже теперь, когда уже дал слово никого не трогать, — чтобы никто не увидел, что с ним что-то не в порядке. Если бы удалось застигнуть его за приёмом таблеток… Но Ильсор не хотел прикрывать откровенное насилие словами о благе. Как бы с ним поговорить?

Они со штурманом переглянулись. Ильсор обернулся, запустил обе руки в густую изумрудную траву, нашарил тонкий стебелёк.

— Сплести вам венок, мой полковник? — спросил он. — Не хотите из жёлтых и пушистых — могу придумать что-нибудь скромное и строгое. Как вам вот этот аленький? Самый менвитский цвет.

И он показал Мон-Со стебелёк, усыпанный маленькими голубыми цветками.

— Нет, спасибо, — буркнул Мон-Со, едва повернув голову в его сторону. — Оставьте ваши глупости себе.

— Даже красный не хотите? — уточнил Ильсор, снова переглянувшись со штурманом и поднимая цветок повыше.

— Нет, — отрезал Мон-Со и отвернулся.

Кау-Рук поднялся и обошёл место, где они устроились.

— Смотрите, — воскликнул он, — какое дерево!

— Тут была большая ветка, — заметил Несмелый Лев. — Потом её, наверное, сломало бурей, а кольца остались.

— Настоящая мишень, — сказал Кау-Рук, ощупывая кольца на уровне своего роста и останавливаясь на сердцевине. — Спорим, что вы не попадёте в неё ножом с тридцати шагов?

— Что? — вскинулся Мон-Со, начиная краснеть от возмущения. — С тридцати шагов?! Вы что, издеваетесь? Я — почти что идеальный менвит, я не могу не попасть!

— Ну, она такая маленькая, — заметил Кау-Рук. — И потом, вы же сами жаловались, что теряете форму. Всё равно нам нечего делать, попробуем?

Мон-Со вскочил и нашарил на поясе нож, а потом подошёл к дереву и тоже провёл пальцами по слому.

— Мишень маловата, — заметил он. — Но всё равно вы издеваетесь.

Он развернулся и отсчитал по полянке тридцать широких шагов. Ильсор следил за ним, начиная догадываться, что приближается развязка трагедии. Кау-Рук отошёл от дерева и приложил палец к губам. Нож сверкнул в воздухе и вонзился в верхний край мишени.

— Как вы думаете, попали или нет? — спросил штурман.

— Что значит — думаю? — возмутился Мон-Со. Его щёки приобретали меловой оттенок, он уже понял, для чего это было устроено. — Конечно, попал!

Ильсор и Кау-Рук посмотрели друг на друга с ужасом и тоской, Несмелый Лев закрыл морду лапой, и наконец Ильсор набрался мужества, чтобы взвалить на себя ещё одну ношу.

— И давно вы слепнете? — спросил он.

* * *

— Смотрите, какие страшные следы! — сказал Бу-Сан, наклоняясь над отпечатками огромных когтистых лап на обочине дороги. Баан-Ну прикинул размер обладателя таких отпечатков и стал нервно озираться.

Они шли уже полдня. Спать на дереве оказалось неудобно, генерал весь извертелся, в его бороде и одежде застряли кусочки коры, и первое время он то и дело отряхивался.

— Да-а… — веско протянул Ар-Лой, тоже рассматривая следы. — Вот вам и испытания. Что, мы должны сразиться с этим чудовищем?

— Идём дальше, но осторожно, — велел Баан-Ну. Вокруг тянулся лес, тёмный и показавшийся недобрым. — Если придётся, то и сразимся.

Вскоре они дошли до моста, перекинутого через пропасть.

— Ага, — сказал Ар-Лой. — Это та пропасть, которую я видел с воздуха. Значит, треть пути мы уже прошли.

— Как бы оставшиеся две трети не оказались пострашнее первой, — хмуро сказал Бу-Сан. — Я однажды ещё на Рамерии исследовал почвы в предгорьях, прошёл по надёжной тропинке, а она вдруг поползла подо мной вниз, я тогда с трудом спасся. Так и эта страна: кажется мирной и надёжной, а на самом деле неизвестно, что нас ждёт.

— Какое открытие, — язвительно проговорил Ар-Лой и в очередной раз проверил, на месте ли пистолет. — Если здесь даже суп может обидеться, что ждать, например, от…

Он осёкся. Все трое новыми глазами посмотрели на мост. Он казался добротным и крепким, но что на самом деле?

— Взбрыкнёт ещё и сбросит нас в пропасть, — нервно проговорил Баан-Ну. Перспектива погибнуть так бесславно его не прельщала.

— Что может не понравиться мосту? — взялся рассуждать Бу-Сан. — Грязная обувь? Громкий топот?

Говорил он на полном серьёзе.

— Может, ещё и поклонимся этой деревяшке? — процедил Ар-Лой.

— В таком случае вы идёте первым, — распорядился Баан-Ну. — На вас и проверим. А если он вас сбросит, поищем обходные пути.

В его воображении мост уже вставал на дыбы и сбрасывал на острые камни несчастного лейтенанта. В этот момент Ар-Лоя было даже жаль.

— Грязная обувь, говорите? — тревожно переспросил генерал, не дождался внятного ответа и осмотрел подошвы своих сапог. Бу-Сан сделал то же самое. Ар-Лой, поколебавшись, тоже посмотрел на свои сапоги и на всякий случай вытер ноги о траву.

Они подступили к мосту, но ни один не решался ступить на деревянный настил.

— Хороший мостик, хороший… — проговорил Баан-Ну, успокаивающе погладив мост по перилам. — Мы только пройдём, мы ничего плохого не сделаем…

Ар-Лой смотрел на него с ужасом и жалостью, не иначе, решил, что начальство помешалось.

— А теперь быстро, тихо и на цыпочках, пока я его глажу! — скомандовал Баан-Ну. Ар-Лоя не надо было упрашивать. Он мигом преодолел мост и остановился на другой стороне, уперевшись руками в колени. Бу-Сан прошёл уверенно, но почти не отпуская перил.

— Теперь я, — сказал генерал и решился. — Хороший мостик… — бормотал он, пока доски скрипели под его поступью. — Хороший…

Он ног своих не чуял, когда оказался наконец на твёрдой земле.

— Пронесло, — прокомментировал Бу-Сан и отвесил мосту короткий поклон. — Спасибо, — сказал он и пояснил в ответ на недоумённые взгляды: — Ну что тут такого? Я менвит, конечно, нам кланяться не подобает, но всё же вдруг он обиделся на что-то и за нами погонится?

Баан-Ну нервно захохотал и оглядывался ещё целый час.

* * *

— Много ещё? — страдальчески хмуря брови, спросил Ман-Ра, который нёс полную корзину фиолетовых слив.

— Ещё пара заходов, — приободрил его Урфин.

Он поступил, как ему казалось, мудро, большую часть военных отправив за сокровищами, а половину штатских забрав на садово-огородные работы. В конце концов, это пришельцы были виноваты в том, что его растения на несколько дней остались без ухода. Но за работу полагалась награда, и он не мог этим пренебречь. Созревшие фрукты отправлялись прямиком на кухню Ранавира, а Урфин разрывался между огородом и лагерем, пытаясь уследить за тем, чтобы горе-повара не испортили выращенное тяжким трудом.

— Неужели вы устали, Ман-Ра? — поддел он. — Странно, а кажетесь сильнее меня…

Упрёк подействовал, биолог пошёл по тропинке быстрее, а Урфин спрятал улыбку. Только бы ещё отвадить от намерения зверей потрошить — и цены бы ему не было.

Перевалило за полдень, часть менвитов сновала с корзинами и ящиками туда-сюда, часть была занята на огороде, Урфин присматривал, радуясь, что у его подчинённых так сильно преклонение перед властью. Они приняли его, скрипя зубами, но всё же приняли и не пытались оспорить ни его приказы, ни советы. Иногда Урфин подмигивал и улыбался в пустоту перед собой, надеясь, что именно в этот момент за ним наблюдают из Изумрудного города.

— Хотите без еды остаться, Нур-Кай? — грозно прикрикнул он на менвита, который тащил свой ящик, вовсе не заботясь о сохранности его содержимого. — Фрукты и овощи — натуры весьма чувствительные. Я растил, а вы их сейчас передавите, хотите, чтобы они разбежались по кустам? Заставлю отлавливать!

Тот взглянул с подозрением и прошипел что-то сквозь зубы. Машина не перевела, поэтому Урфин перевёл сам и задумался. Положение его только казалось прочным. Стоит кому-то засомневаться и проверить, специально что-нибудь натворив, — и он пропал. Если бы менвиты были совсем как дуболомы! Те думать не умели, а эти умели, просто не имели привычки размышлять самостоятельно.

Время обеда миновало, и Урфин уже подумывал о том, чтобы заглянуть в шахту. Потом его отвлекли, потом солнце начало опускаться всё ниже и ниже, а потом из шахты примчался бледный Лан-Тор с грязными разводами на лице.

— Мой полковник! — сказал он. — Вы нужны внизу, к вам возникли вопросы.

Урфин весь день ждал этой минуты, потому вовсе не испугался.

— Пойдёмте, — ответил он, снял рабочие перчатки, отдал пару распоряжений по кухне и пошёл впереди лейтенанта. — Разберёмся сейчас, что за вопросы.

Впечатление ему надо было производить самое уверенное и внушающее доверие, потому он торопился дойти до шахты, пока не кончился запал.

Внизу было светло от фонарей, мелькали силуэты, клубами висела каменная пыль, под ногами валялись завалы камней. Урфин перешагнул через камни и достиг конца штрека.

— Мой полковник, — произнёс один из менвитов, появляясь перед ним. На голове у него был лётный шлем с опущенным стеклом, нос и рот для защиты от пыли были закрыты повязкой. Он едва сдерживал злость.

— Слушаю вас, — невозмутимо сказал Урфин. Вокруг притихли.

— Где сокровища? Мы копаем там, где вы сказали, целый день! Я лётчик, а не шахтёр или чернорабочий! — бушевал менвит, потрясая киркой. — Да у меня мозоли на руках из-за ваших выдумок! Так и скажите, что никаких сокровищ здесь нет, а вы просто нас дурите!

— Нет, значит? — терпеливо спросил Урфин, наклонился и поднял первый попавшийся камень. — Посветите-ка сюда.

Свет нескольких фонарей пересёкся на обломке породы в его руке. Камень сверкнул зелёным.

— Это что? — торжествующе спросил Урфин, поднимая камень повыше. — Вы хотели изумруды — вы их получили. Передумали уже?

Камень переходил из рук в руки, и наконец в забое повисла полная тишина. Посрамлённые менвиты только переглядывались.

— Мой полковник, приносим вам извинения, — первым спохватился Лан-Тор. — Вы не сказали, в каком виде должны быть сокровища, а я не догадался спросить. У нас наверху есть шлифовальная машина…

— Вы что, думали, сокровища тут разложены специально для вас, нужно только прорубиться — и посыплется гора изумрудов? — внезапно разозлился Урфин, тыча пальцем то в одного, то в другого. — А поработать не хотите? Мозоли у него, видите ли! И это лучшие солдаты с вашей планеты? Гражданские не плачут, а таскают овощи, чтобы никто голодным не остался, а вы чуть что — сразу хныкать? Ой, я пальчик ушиб! Тьфу на вас, разговаривать не хочу! И как генерал с вами справлялся? Изумрудную жилу я вам показал, делайте с ней что хотите, а я самоустраняюсь!

И, махнув рукой, Урфин растолкал своих подчинённых и широким шагом пошёл к выходу. Внутри у него всё кипело от злости, и он боялся наговорить чего-нибудь, о чём потом будет жалеть.

Весть о том, что в шахтах нашли изумрудную жилу, быстро облетела лагерь. Радость немного поутихла при известии о том, что добывать изумруды придётся самим, и Урфин в который раз почувствовал, что бьётся лбом о стену. Не стоило питать иллюзий, что все менвиты, едва взяв в руки рабочий инструмент, мигом перевоспитаются. Напротив, чем тяжелее будет работа сейчас, тем больше они будут мечтать отловить арзаков и снова спихнуть труд на них.

— Эх, Джюс, на что ты надеешься? — горестно пробормотал Урфин, сидя на пустом ящике. — И на что Страшила надеется?

Ему пришло в голову, что Ильсор, несмотря на то, что ничего об их стране не знает, всё равно продвигается со своими спутниками к Изумрудному городу, наверняка рассчитывая на помощь, и это придало ему немного уверенности.

Солнце садилось. Из ангара доносилось жужжание шлифовальной машинки. Первые изумруды блестели, перекатывались на ладонях, лица менвитов светились несвойственной им радостью, и Урфин почувствовал тоску. Скоро его подчинённые будут зорко смотреть, сколько изумрудов добыли другие, считать, кто сколько часов провёл в шахте, спорить, нужно ли сдавать все изумруды в общее хранилище или каждый работает только для себя… Давно поборов собственную жадность, он не предусмотрел чужой. Какое уж тут перевоспитание!

В дверях ангара Лин-То ласково перекатывал с ладони на ладонь крупный зелёный камень, и на его лице застыла мечтательная улыбка. Бравый лётчик грезил о горах изумрудов, и его можно было понять.

— Позвольте, я взгляну? — вежливо попросил подошедший Ман-Ра, и Урфин напрягся, предчувствуя нехорошее.

— Пожалуйста, — ответил Лин-То и без колебаний отдал изумруд.

— Красивый камушек… — пробормотал Ман-Ра, не отрывая от него глаз. Урфин сморгнул: лицо живодёра-биолога словно осветилось изнутри. Повертев изумруд и так, и сяк, Ман-Ра вернул его хозяину, и свет погас, словно выключили.

На этот раз собрались не по команде, а по зову души.

— Назначайте себе смены, — буркнул Урфин, который об изумрудах разговаривать не хотел. — Я вам в этом не указ, сокровища — ваше личное дело.

— Мы можем и вам добыть изумрудов, мой полковник, — предложил Лан-Тор.

— Спасибо, не надо, — отказался Урфин. — Мне они не нужны.

— Но вы же были… — заикнулся Лан-Тор.

— Ну, был, — согласился Урфин. Его слушали со вниманием. — Захватил в стране власть, хотел богатства. А теперь передумал.

— Почему? — спросил кто-то.

— А зачем они нужны?

— Как зачем? — возмущённо воскликнули в ответ. — Это же изумруды! Неужели на Беллиоре их не ценят?

— Да ценят вроде. — Урфин задумался, сел на гигантскую ступеньку замка. — Только мне мои фрукты и овощи дороже.

— Они же сбежать могут!

— Изумруды тоже могут, если с ними плохо обращаться или платить ими за злые дела, — парировал Урфин. — Так что распоряжайтесь ими с умом.

— А мне кажется, что-то тут нечисто! — раздался другой голос, и вперёд выступил Нур-Кай. Урфин так и знал, что от него будут неприятности.

— Это что это вы говорите? — сощурился он. — Намекаете, что я вру?

— Мы видели разрушения в лагере и внезапные исчезновения, — продолжил Нур-Кай. — Но мы ни разу не видели, чтобы предметы сами двигались и уходили от нас!

Урфин с сожалением подумал, что время его царствования в менвитском лагере подходит к концу.

— Если вы не видели, это не значит, что этого не бывает, — сказал он. — Вы учёный или кто?

— Именно потому, что я учёный, я предпочту всё проверять и словам не верить! — возразил Нур-Кай. — Проведём эксперимент, мой полковник?

— Да мне-то что, вы пострадаете, — отмахнулся Урфин. Ну вот и конец. Интересно, что они с ним сделают? Прикончат сразу? Или дождутся генерала? Бежать он и не пытался, знал, что не получится.

— Я согласен с вами, Нур-Кай, — сказал Ман-Ра, недобро глядя на Урфина. — Наш новый полковник с самого начала показался мне подозрительным.

— Он показал нам изумруды! — возмутился Лан-Тор.

— Чтобы отвлечь?

— Пострадаю? — вдруг переспросил Нур-Кай. — И как же? Допустим, я как-то оскорблю наши кухонные принадлежности — и что, вилки убегут в лес или проткнут меня насквозь? А если я оскорблю… да хоть вот эту развалюху?

Урфин с сомнением оглянулся на замок.

— Главное, свой корабль не вздумайте оскорбить, — посоветовал он, держась из последних сил. Ждать помощи было неоткуда.

Нур-Кай с силой пнул первую ступеньку.

— Идиотский замок! — прокричал он, задрав голову. — Замшелый, развалившийся…

— Может, не надо? — с опаской спросили его.

— Эксперимент! — решительно заявил Нур-Кай и пнул ступеньку ещё раз. — Да чтоб тебе провалиться, дрянной ты сарай!

Урфин открыл рот, чтобы сказать, что Нур-Кай выглядит нелепо, но не успел.

Земля вздрогнула.

* * *

Вдали виднелась река. Широкой блестящей лентой она несла свои воды под перекинутым через неё мостом.

— Река! — обрадовался Баан-Ну. — Значит, скоро будет и столица!

— Я бы так не радовался, — скривился Ар-Лой. — Взгляните на мост. Если бы я устраивал засаду, то именно здесь.

Генерал задумался, замедлив шаг. Столица была близко, но проснувшаяся осторожность не позволяла ему идти напролом.

— Действительно, — сказал он. — И скинуть в реку тоже можно. В пропасть нас не сбросили, но тут какое искушение!

— Опять следы, — встревоженно сказал Бу-Сан, наклоняясь. — Зверь мог спрятаться под мостом. Не зацикливайтесь на обидчивых вещах, хищники тут тоже имеются, и здоровенные.

— Ах, так? — сказал Баан-Ну, прищурившись на мост. — Думали так просто нас взять? А вот и нет! Пойдём.

И, свернув с дороги, он решительно направился прямо по зарослям травы параллельно реке. Ар-Лой догнал его.

— Мой генерал, куда мы направляемся?

— Искать другую переправу!

— Но здесь нет другой переправы, мост — единственный на всём протяжении реки…

— Всё у этих беллиорцев не как у людей, — проворчал Бу-Сан, который немного отставал.

— Лейтенант! — рявкнул Баан-Ну. — Куда смотрите? Штатский в арьергарде отряда, а под мостом — хищный зверь!

Он отослал Ар-Лоя назад единственно для того, чтобы не передумать. Они обязательно должны были выйти из положения. В конце концов, герой он или нет?

Они шли уже полчаса. Река не думала сужаться, никакого брода тоже не было. Пару раз в волнах то ли мелькнуло какое-то водоплавающее животное, то ли проплыла коряга. Поворот реки давно скрылся из виду. Баан-Ну уже понимал: его подчинённые догадались, что у него нет никакого плана, но не показывают этого из уважения. И знают, что он тоже всё понял… Что за лицемерие! Но всё же лучше, чем уронить свой авторитет и упасть в чужих глазах… Тоска так и глодала генерала, пока он топал вперёд. Наконец на каком-то пригорке он остановился и повернулся, чтобы объявить, что они идут назад, на мост, и уже даже набрал воздуха…

— Откуда вы знали, что здесь есть плот? — изумился Ар-Лой, показывая ему за спину.

Баан-Ну обернулся, не веря ещё, что спасён, но в камышах возле берега действительно покачивался плот.

— Не скажу, — с довольным видом ответил Баан-Ну. Пусть гадают и восхищаются секретными планами своего начальства, которое как-то ухитряется добывать сведения ниоткуда!

Ар-Лой первым ступил на плот и поднял с брёвен шест.

— Должен выдержать троих, — сказал он. — Хотя и с трудом, беллиорцы же щуплые.

— Ничего, выдержит, — приободрил его Баан-Ну. Плот просел под его весом, вода коснулась сапог. Бу-Сан прыгнул, метя в середину, чтобы не опрокинуть плот, и тот едва ли не коснулся дна.

— Даже если и развалится, доплывём так, — сказал Ар-Лой и оттолкнулся от берега.

Они преодолели реку почти до середины, но потом плот стало относить ниже по течению, крутило во все стороны, и пришлось присесть, чтобы не потерять равновесие совсем.

— Смотрите! — воскликнул Бу-Сан, показывая на реку. Из воды показалась плоская голова с длинными челюстями, не приходилось сомневаться, что обладатель этих челюстей питает вполне определённые надежды. — Мы сами загнали себя в ловушку!

— А всё вы! — рассердился генерал. — Зверь, зверь! Ар-Лой, давайте я!

Он встал и выхватил у лейтенанта шест, но было слишком глубоко, отталкиваться было не от чего, разве что от зелёной твари. Один раз Баан-Ну даже так и сделал.

— Получилось! — закричал Ар-Лой, который сидел на середине плота в обнимку с Бу-Саном. — Видите, течение уже в стороне!

— Чтобы у меня — и не получилось? — горделиво спросил генерал, нащупывая дно. Течение здесь тоже было, но не такое сильное, как на середине, да и тварь, получив по морде, больше не показывалась.

— Осторожно! Камень! — вскрикнули сразу оба, но было уже поздно. Баан-Ну стоял на плоту спиной вперёд и поэтому только почувствовал сильный толчок. С треском плот развалился надвое, и генерал рухнул в воду.

— К берегу, быстро! — не растерялся он, помня про голодных зелёных тварей. К счастью, река тут опять поворачивала и немного сужалась. Баан-Ну ушёл под воду, вынырнул и вдруг оказался в прибрежных камышах. Бу-Сан отплевался от воды позади него.

— В камыши не полезут? — хрипло спросил генерал, до которого дошло, что они только что избежали позорной смерти.

— Не должны, — ответил Бу-Сан и оглянулся. Позади шли равнодушные желтоватые волны. Ар-Лоя нигде не было.

— Утонул! Ищем! Вы туда, я — туда, — скомандовал Баан-Ну и приготовился нырнуть снова. Камыши зашуршали.

— Стойте, я здесь, — проговорил Ар-Лой. — Ногу свело, еле разогнулся.

— Не кукситься, — велел Баан-Ну и подхватил своего тайного врага. Бу-Сан подхватил его с другой стороны, и вместе они вытащили Ар-Лоя на берег. Тот повалился на землю, пытаясь стащить сапог.

— Дайте я, — не вытерпел Баан-Ну, глядя на его мучения. В другой ситуации снимать сапоги со своего подчинённого было бы для него позором, но сейчас никто из военных не видел, а штатский Бу-Сан не в счёт.

— Что это у вас на голове? — удивился Бу-Сан и стащил с генерала венок из жёлтых цветов. Венок был мокрым и жалким.

— Тьфу, гадость, наверное, в камышах застрял, — отмахнулся Баан-Ну, стаскивая с Ар-Лоя и второй сапог. Лейтенант принялся растирать ногу, то и дело морщась от боли.

К тому моменту, как они обсохли на пригорке, солнце уже начало опускаться. Баан-Ну то и дело перелистывал свою промокшую тетрадь, в которой у него уже было несколько записей. Тетрадь медленно высыхала.

— Мы отклонились от первоначального маршрута, — встревоженно сказал Бу-Сан. — Вдруг нам не засчитают наш путь?

— Пусть только попробуют! — сказал Ар-Лой. — Мы едва не погибли!

Они заспорили. Генерал не встревал в их спор и слушал вполуха. Он вытащил карандаш и записывал на высохших листах новые идеи. Встречи с чудовищами прекрасно ложились в сюжетную канву и добавлялись в список его побед. Конечно, он осознавал, что Ар-Лой и Бу-Сан вряд ли поверят написанному, да и чудовищ он почти не видел. Но всё же его переполняла гордость: ведь это именно благодаря ему они спаслись и от того, кто прятался под мостом, и от зелёных зубастых водоплавающих.

В конце концов было решено возвращаться обратно к дороге. Тени становились длиннее, вокруг всё окрашивалось тёплыми золотыми тонами, но генерал не обращал на это внимания, придумывая подходящие для своих подвигов выражения. Под ногами то и дело попадались алые цветы. Генерал принюхался и ускорил шаг: цветы имели такой приторный запах, что становилось неприятно.

— Что вы там копаетесь? — сказал он, обернувшись. Ар-Лой едва брёл позади, Бу-Сан то и дело зевал. — Да вы что, совсем? — рассердился Баан-Ну. — Перейдём поле, а там уже…

Он не удержался и зевнул сам.

— Что такое? — пробормотал он. — Как спать-то хочется…

Понимание, что что-то не так, несколько отрезвило его.

— Бегом! — закричал он. — Беллиорцы хотят нас убить!

Ар-Лой встрепенулся и ускорил шаг. Бежать он, видимо, был не в состоянии. Бу-Сан, проковыляв несколько шагов, опустился на алый ковёр.

— Не останавливаться! — приказал Баан-Ну. Сладкий запах кружил голову, когда он в два прыжка оказался рядом с Бу-Саном и схватил его за плечи.

— Вставайте! — велел он. — Быстро! Нас убивают!

Не дождавшись реакции, он потащил Бу-Сана по цветам. В голове всё плыло, так и тянуло прилечь. Неодолимое желание спать овладело Баан-Ну окончательно, и он успел пожалеть лишь о том, что не записал в тетрадь последнюю пришедшую в голову фразу.

* * *

Земля вздрогнула. Фундамент замка застонал, и Урфин слетел с нижней ступени. Одна из башен накренилась, из открытого чердачного окна, истошно вопя, вылетел Гуамоко.

— Сейчас рухнет! — закричал кто-то. — Бежим!

Двор опустел быстро. Неловкий от изумления Урфин пошёл вслед за всеми. Гуамоко летал над его головой и причитал:

— Хозяин, ну быстрее, быстрее, оно сейчас всё развалится!

Земля задрожала снова, и Урфин понадеялся, что гномы, которые следили за всем, что происходило в лагере, успели спрятаться. Если бы кто-то попросил его о помощи, он бы подхватил его и посадил в карман, но среди серых камней не мелькало яркой одёжки.

Он на ходу присматривался к тому, что творится у него под ногами, и получилось, что со двора он вышел совершенно спокойным на вид. Менвиты, которые были обучены действиям в чрезвычайной ситуации, столпились на холме возле «Диавоны». В безопасном месте, куда не долетели бы камни от падающих башен. Урфин остановился перед всеми и стал наблюдать. Первоначальный страх прошёл, и он следил за тем, как раскачиваются, но не падают башни замка. Что же это с ним происходит? Неужели замок действительно обиделся?

Во дворе вверх взлетел фонтан земли. Со звоном рассыпалось одно из окон, но замок пока не спешил проваливаться под землю. Что-то словно вытолкнуло его изнутри, и он стал ещё выше, чем был.

— Падает, — шёпотом сказал кто-то позади Урфина.

— Проваливается! — возразил другой. — Сейчас обрушится вниз, и всё.

— Ноги выросли! — ахнул третий.

Урфин протёр глаза. Замок стоял на четырёх столбах и едва заметно покачивался из стороны в сторону. Вылетело ещё одно окно, посыпалось цветное стекло.

— Раздавит нас? — предположил Лан-Тор. Его-то Урфин узнал по голосу.

Один из столбов поднялся, согнувшись посередине, и опустился на новое место. Согнулся другой.

— Уходит, — веско сказал Урфин, убедившись, что замок начал медленное шествие к горам. Земля тряслась при каждом его шаге.

Теперь Урфин уже совладал с собой. Что бы это ни было — колдовство фей или магия самого Гуррикапа, — но только что он спасся от разоблачения. Он решительно обернулся к своим подчинённым.

— А я предупреждал… — произнёс Урфин. Менвиты в большинстве своём были белыми от страха. Конечно, не каждый день такое увидишь.

Вперёд вытолкнули Нур-Кая.

— Я предупреждал… — веско повторил Урфин. Гул земли затихал вдали, башни замка уже не виднелись над лесом.

— Простите… — пробормотал Нур-Кай, пряча глаза. — Я готов понести наказание, мой полковник.

— Наказание… — повторил Урфин. — Да что с вас взять! Дуболомы и есть дуболомы! Проверить захотелось! Ну, проверили?

Не дожидаясь ответа, Урфин стал спускаться с холма.

Место, где раньше стоял замок, зияло огромной дырой. Урфин подошёл и заглянул в неё. Где-то в глубине пробивался родник.

— Да… — вздохнул Урфин. Подошедший Лан-Тор тронул его за плечо:

— Мой полковник, что же теперь делать?

— А я знаю? — сердито спросил Урфин. — Я сам перепугался! Дом от меня уходил, это да, но чтобы целый замок обижался — впервые вижу! Как же вы ему насолили, и представить нельзя!

Лан-Тор обернулся на холм, где стояла «Диавона», вокруг которой понуро бродили менвиты.

— Мой полковник, вы не можете предположить, что бы не понравилось звездолёту? — спросил он.

В его голосе был ужас.

* * *

— Простите, что? — спросил Мон-Со. Он ещё держался, но всё и так было понятно.

— Вы слепнете, — повторил Ильсор. — Вы не видите, куда воткнулся нож. Вы промазали. Цветок я показывал синий, а не красный. В кустах вы заблудились не просто так — идти пришлось только на голоса. И леса вы вдалеке не видели, вот и сказали одно «угу». И споткнулись на тропинке тоже не случайно. Вы хоть меня сейчас видите?

— Вас — пока что вижу, — кивнул Мон-Со. Штурман подошёл к нему и попытался обнять, но Мон-Со вырвался с брезгливой гримасой.

— Не прикасайтесь ко мне! — прошипел он.

— Тихо! — прикрикнул Ильсор. — Мы разобраться хотим, а вы… как всегда! Что значит «пока что вижу»? Слепота прогрессирует?

— Да, — признался Мон-Со. Крылья его носа подрагивали. — Давайте закончим это поскорее. Просто оставьте меня и идите дальше, чтобы я не был вам помехой. Ваше отношение ко мне очевидно.

— Какое ещё отношение? — Ильсор схватился за голову. — Нормальное отношение! Лон-Гор, конечно, ни о чём не подозревает?

— Его диагностика ничего не показала, кроме бессонницы, возможно, на нервной почве, — ответил Мон-Со. Он держался как на допросе.

— Но голова у тебя болит, — заметил Кау-Рук. — Ты иногда трогаешь виски и морщишься, может, сам не замечаешь. Головная боль и слепота связаны?

— Наверняка, — согласился Мон-Со. — К чему это всё? Просто идите дальше, у вас есть цель, а я сделал всё, что мог.

— Зачем вы согласились пойти со мной? — воскликнул Ильсор.

— Потому что вы попросили. И потому что вас надо охранять.

— Умереть он хотел, — вмешался Несмелый Лев. — Меня тоже этому учили: если становишься немощным, но хочешь уйти с честью, пожертвуй собой ради чего-то важного.

— Вы шли за нами в заросли, приготовившись к смерти?! — ахнул Ильсор.

— А что тут такого? — равнодушно спросил Мон-Со. — Это лучше, чем превратиться в беспомощного калеку и вызывать всеобщую жалость.

— Пистолет у него отберите, — не своим голосом сказал Ильсор. — С него станется застрелиться.

— Это я на крайний случай берегу, — осклабился Мон-Со, отпрыгнув подальше. — Вижу я плохо, но врукопашную ещё могу, так что лучше не подходите.

— Дурной ты, пришелец! — не сдержался Несмелый Лев. — Тебе помочь хотят!

— Помочь? Помочь мне нельзя, — отказался Мон-Со. — Лучше уходите, без меня вы быстрее доберётесь.

— Я без вас не пойду! — отрезал Ильсор. — Вы опять думаете по-менвитски? Не знаю, как у вас, а у нас не принято бросать своих.

— Своих? — переспросил Мон-Со. — Ну да, конечно, знаю я, какой я вам свой. Натаскивали только свою орду, чтобы не покусали меня, а больше ничего.

— А-а-а, я с вами не могу! — простонал Ильсор. — Сказано — доверяю, значит, доверяю! Я вашему слову поверил, а вы моему — нет?

Мон-Со пристыженно промолчал.

— Хочешь, скажу, что ты чувствуешь? — вмешался Кау-Рук. — Только вину за то, что подвёл и не оправдал ожидания! Как же, идеальный менвит не может вдруг — как ты сказал? — превратиться в беспомощного калеку. Потому что это же позор!

Мон-Со кусал губы, искоса глядя в его сторону. Неизвестно, видел его вообще или нет.

— Не оправдал — значит, на свалку? — бушевал Кау-Рук. — Так вот что я тебе скажу: ты так ничего и не понял! Ох, какой же ты болван! Мы тебя не бросим, понимаешь? Самого тебя! Нам плевать, в каком ты виде, слепой, хромой или облезлый! А ты нам сейчас про что? Менвит, полковник и охрана для Ильсора — это не весь ты, понимаешь? А Лон всё-таки прав, что бы ты ни говорил.

Ильсор слушал эту речь с восхищением, не зная, что и сказать.

— Да ты рехнулся, — недоверчиво произнёс Мон-Со. — Так не бывает!

Ильсор нервно засмеялся.

— Мой полковник, да хватит уже! Опять — мне это не нравится, меня этому не учили, значит, этого не бывает, даже если оно под носом! Всё бывает, привыкайте. Мы вас не бросим никогда. Пойдём в Изумрудный город и попросим помощи.

Мон-Со беспомощно оглянулся, как будто собираясь удрать от чего-то непонятного и пугающего.

— Но вы же оба меня ненавидите, — неуверенно сказал он.

— Ох, я тоже не могу! — взвыл Кау-Рук. — Представляете, и вот это упёртое нечто — семнадцать лет!

— Полегче, — предостерёг Мон-Со. — Хотите сказать, что нет?

— Воротить нос и ненавидеть по-настоящему — разные вещи, — объяснил Кау-Рук. — Это и к тебе относится тоже. Почти что понарошку, понимаешь? Что, тоже не предусмотрено инструкцией? Впрочем, я знаю, как ты к играм относишься…

Мон-Со не нашёлся с ответом.

— Понятно, — сказал Ильсор, снова беря всё в свои руки, — вы нам не поверите, пока мы действительно вас не спасём. Поэтому пойдёмте в Изумрудный город, не теряя ни минуты!

— И что вы рассчитываете там найти? — спросил Мон-Со. — Спасение для меня? А о спасении для своего народа вы уже забыли?

Ильсор переглянулся со штурманом. Прийти к правителю и потребовать сразу и то, и это было бы верхом наглости, кто его знает, каков он, этот правитель? Но и выбрать спасение для арзаков в отдалённом будущем, когда рядом мучился человек, было бы слишком жестоко.

— Страшила Трижды Премудрый обязательно что-нибудь придумает, — сказал Несмелый Лев. — А ты, пришелец, полезай ко мне на спину, раз трудно идти, я сильный и хоть до самых ворот тебя донесу.

Так они и вышли на дорогу. Мон-Со с выражением непреходящего изумления на лице держался на спине Несмелого Льва, а Кау-Рук и Ильсор шли позади.

— Тебе не тяжело? — спросил наконец Мон-Со.

— Вовсе нет! — возмутился Несмелый Лев. — Сиди себе спокойно.

Ильсор догнал их и пошёл рядом. Вдалеке тянулись поля с разбросанными кое-где рощами, дорога вилась, изредка поднимаясь на холмы и сбегая обратно. Вечерело, над землёй носились какие-то быстрые пташки, и Ильсор улыбался, глядя на них и осознавая, что они обладают разумом, сравнимым с человеческим. Тёмный молчал, видимо, был потрясён произошедшим.

— Я никогда никого из вас не ненавидел, — тихо сказал Ильсор, не обращаясь напрямую к Мон-Со. — И никому не желал смерти, хотя видел многое. В конце концов, нельзя же плохую погоду ненавидеть.

Мон-Со не ответил, а немного погодя лёг Льву на спину, спрятав лицо в его гриве. Наверное, устал балансировать при каждом его шаге.

Впереди край неба едва заметно осветился зелёным сиянием.

* * *

Лон-Гор отряхнул плед, отсыревший за ночь, и повесил его на ветку, чтобы утреннее солнце просушило. Лучи беллиорского светила сейчас едва проникали сквозь плотную листву деревьев. Лагерь просыпался, арзаки сворачивали спальники, потягивались, раздували вчерашние угли, кто-то загремел ведром на тропинке, ведущей к роднику. Продукты, унесённые из лагеря, давно съели и теперь перебивались кто чем мог. Ниле, уже вернувшийся из ельника, подвязав волосы косынкой, проверял припасы.

— Так, из этого можно компот сделать… — бормотал он, осматривая котелок крупных синих ягод. — Компот или соус, вот в чём вопрос?

— К чему соус-то? — насмешливо спросил кто-то.

— А просто соус, — отмахнулся Ниле, — не мешай, у меня вдохновение! К рыбе не пойдёт… К грибам?

Лон-Гор обошёл его и направился к дежурному по передатчику, который клевал носом.

— Ничего? — спросил он.

— Гробовая тишина, — ответил дежурный. — Ни простых переговоров, ни с кодом «М-1», про который вы говорили. Все спят, наверное. Только вчера поздним вечером прошёл приказ вытащить кирки, лопаты и отбойники, а больше ничего.

— Ладно, — пробормотал Лон-Гор и отправился искать Солдона. Тот уже распоряжался, собрав вокруг себя десятка два человек:

— Значит так, вы обыщете ельник, вы обойдёте слева, вы — справа. Встретимся и пойдём дальше.

На поиски они отправиться не успели: со стороны заболоченной поляны примчался Ойно.

— Всё нормально! — сказал он, едва переводя дыхание. — Мы там с ним, на том берегу, за болотцем. Парни, дайте чего-нибудь перекусить, живот подводит!

Ему сунули тюбик концентрата.

— Всё нормально — это как? — спросил Лон-Гор, подходя к Ойно. — Реакция на окружающее адекватная?

— Да он прорыдал всю ночь, теперь спит, какая тут адекватная! — воскликнул Ойно, размахивая тюбиком. — Не знаю, что будет, когда он проснётся…

Лон-Гор вытащил из рюкзака упаковку таблеток и вручил Ойно, а потом поймал его самого и намазал антисептиком глубокую царапину у него на щеке.

— Да ладно вам, док! — отбивался Ойно. — Я побегу, у меня там Киор с Эйгардом одни остались!

— Как только Эйгард проснётся — сразу таблетку ему и бегом за мной, — проинструктировал Лон-Гор. Ойно умчался, а Лон-Гор внимательно осмотрел лагерь в поисках того, кому ещё могла бы понадобиться помощь. Он поприветствовал Мевира, а потом разговорился с ним о местных травах и как бы невзначай провёл рукой ему по спине, проверяя. Мевир поперхнулся на полуслове, уставился на него.

— Да ладно вам, — сказал он наконец. — Со мной-то всё в порядке, спина не болит.

— Как вы догадались? — спросил обескураженный Лон-Гор.

— Да очень просто, по взгляду, — ответствовал Мевир. — Давайте лучше Ригана проверим, вот кому было плохо. Я с вами пойду. На всякий случай.

Он словно охранял Лон-Гора, пока тот пытался вытянуть из Ригана хоть пару слов. Риган смотрел в землю и отвечал только «да» или «нет».

— У него хотя бы нет ярко выраженного посттравматического расстройства, — сделал вывод Лон-Гор, когда Риган принял таблетку и отправился с десятком других арзаков собирать местные ягоды. — И нет зацикленности на травме.

— Вчера он был плох, как по мне, — легкомысленно заявил Мевир. — Не знаю, может, много чего передумал за ночь. Я вот — да. Вообще, если есть какая-то проблема, надо лечь спать, я так считаю. Мне помогает. Если не обдумаешь, так поостынешь.

Глядя на него, нельзя было сказать, что пару дней назад этот человек захлёбывался слезами, сидя в одиночестве под кустом, и здесь крылась тайна, которую мучительно хотелось разгадать.

— А вы? — осторожно начал Лон-Гор. — Вы испытывали схожее…

— Ну да, — объяснил Мевир. — Говорю же, передумать много надо. Ну, как бы проститься с тем, что было. Не знаю, как объяснить. Вот у меня получилось.

— Самовосстановление психики, — кивнул Лон-Гор. — Всегда говорил, что менталитет — страшное дело. Сдаётся мне, что такие вещи всё же наследуются, потому что…

Откуда-то на него вылетел Сиор и сходу предложил:

— Доброе утро, а пойдёмте травы собирать? Мы ещё не все выучили, какие неядовитые, вы лучше знаете.

— Ну вот, не удалось лекцию прочитать, — с мнимой досадой сказал Лон-Гор. — В кастрюлю будем собирать или в упаковку из-под солнечной батареи?

Всевозможные ёмкости в лагере были наперечёт, и в ход шло всё, но трудности как-то не замечались.

— Вот такие ягоды нельзя есть ни в коем случае, — предупредил Лон-Гор, показывая собравшимся вокруг него круглую красную ягоду, спрятавшуюся на стебельке между длинных листьев какого-то кустарничка. — Будет паралич сердечной мышцы. В общем, скажите всем.

— Ригану и Эйгарду тоже? — уточнил кто-то позади остальных. Повисла тягостная тишина. Лон-Гор сорвал маленький ядовитый шарик, повертел в пальцах и отбросил себе за спину.

— Им пока не надо, — спокойно сказал он. — А вот эта трава обладает расслабляющим эффектом, по крайней мере, анализатор обнаружил там повышенное содержание…

К обеду лагерь был обеспечен травяным чаем ещё на два дня вперёд.

— Повидло, правда, без сахара. Импровизация, — объявил Ниле, помешивая в котелке густое варево. — Куда вы рыбу тащите, у меня тут всё пропахнет! Говорил же, рыбу разделывайте сразу у речки! Вот не дам вам ни капли, узнаете, как главного повара не слушаться!

— Шёл бы ты сам на речку, — посоветовали ему, — а мы без тебя справимся.

Их беззлобный смех и подтрунивания Лон-Гор слушал как что-то непривычное и потому завораживающее.

— Не пойду, — проворчал Ниле. — Там геологи. Заставят ещё по камышам бегать с измерительными инструментами, раз пришёл.

Сказано было с уважением. Лон-Гор вспомнил, как заворожённо смотрели они на то, как он разделывает рыбу скальпелем. Кажется, профессиональные навыки здесь ценили все и у всех.

— Лечебное голодание полезно, — вздохнул Лон-Гор, когда всю собранную на обед еду разделили примерно поровну. — Только не тащите в рот всё, что видите.

Предварительно он отнял у Солдона какой-то подозрительный белый клубень, которым тот с аппетитом хрустел, и проанализировал. Клубень, к счастью, оказался съедобным, ещё и с повышенным содержанием крахмала.

— Оно там росло, я выкопал — вкусно оказалось, — оправдывался Солдон. — Но если хотите, я его сварю и посмотрю, что будет!

Ко второй половине дня Лон-Гор чувствовал себя посередине разноцветного гомонящего хоровода, не смолкающего ни на минуту. Его почти не оставляли одного, советовались, предлагали помощь или просили её сами, просто разговаривали, и ему уже хотелось самому забиться в ельник и не выходить до ночи. Арзаки это всё делали не со зла, просто присущая им экстраверсия не могла проявляться иначе, и одиночка Лон-Гор начинал от них уставать.

— Он проснулся! — с криком примчался Киор, кинул свой ненужный сачок под дерево и заметался в поисках Лон-Гора. — Где док, караул!

— Без паники! — велел тот, беря дело в свои руки. — Неадекватен?

— Ещё как!

— Давайте мы его поселим в шатре, всё равно я уже выздоровел, — предложил Айстан, в который раз машинально трогая шрам. — Если поможет, конечно.

— Я пойду с вами, — вызвался Мевир. — Уж если успокаивать и утешать — так всем вместе!

— Чем больше народу утешает, тем лучше, — подтвердил Ниле.

Лон-Гор собирался оспорить этот постулат с медицинской точки зрения, но не было времени. Он захватил сканер и сумку с тем, что могло понадобиться в первую очередь. Дорогу до нужного места преодолели быстро. Айстан едва не рухнул в грязевую жижу, Солдон набрал воды в ботинки, но в целом они добрались без приключений.

— Будьте готовы ко всему, — предупредил Лон-Гор и первым раздвинул плотно растущие кусты.

Ойно стоял с растерянным видом, явно не зная, что делать, а Эйгард сидел под кустом, наполовину скрытый ветками, и обнимал себя за плечи.

— Вот, — сказал Киор, показывая на него.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Лон-Гор, беря сканер на изготовку. Эйгард попытался отодвинуться, но места позади него больше не было.

— Дайте руку, пожалуйста, — попросил Лон-Гор — и снова безрезультатно. Дело было плохо, а приводить Эйгарда в порядок следовало любыми средствами, в том числе и самыми радикальными.

— Тогда смотрите мне в глаза.

Позади него раздался шум короткой борьбы: кто-то кинулся Эйгарду на выручку, кто-то силой удержал.

Противиться Эйгард не смог. Когда он поднял голову, его взгляд стал бессмысленным, как всегда становился у арзаков, уже загипнотизированных, но ещё не получивших приказ.

— Всё хорошо, вы в безопасности, — вместо того, чтобы приказать дать руку, сказал Лон-Гор. Приказом это не было, но убеждением — вполне. — Всё плохое закончилось…

Было дико смотреть вот так в глаза ещё одному, теперь не тайно, а в присутствии свидетелей. Эйгард осоловело кивнул. Сейчас он был готов согласиться со всем, что скажет Лон-Гор. Конечно, господин всегда прав…

— Ваши мысли текут спокойно, вы не задерживаетесь ни на одной из них… — продолжил Лон-Гор. Бесполезный сканер лёг в траву. Эйгард смотрел, почти не моргая.

— Сосредоточьтесь и вглядитесь внутрь себя…

Для каждого слова были своими, и каждый раз он шёл наугад. Ещё тогда, когда он экспериментировал на Рамерии, слова приходилось подбирать иногда по часу. Ильсор провалился в свой подвал со второго раза, и это можно было считать непревзойдённой удачей.

— Найдите в себе то, что причиняет вам боль, и попытайтесь полностью погрузиться в это ощущение…

Эйгард снова кивнул, его брови страдальчески изогнулись, видимо, получилось с первого раза.

— Как выглядит это место? — спросил Лон-Гор, осторожно усаживаясь на траву напротив него. — Где вы находитесь?

— В пустыне, — без заминки ответил Эйгард.

— Опишите её, — попросил Лон-Гор. Он не оглядывался, боясь разорвать зрительный контакт надолго, но слышал, что остальные рассаживаются позади него.

— Там ничего нет, только песок, — заговорил Эйгард совершенно ровным и безэмоциональным тоном. — Я иду по песку. Вокруг всё одинаковое. Песок жёлтый, небо белое. Тень впереди меня.

— Куда вы идёте? — уточнил Лон-Гор. — И откуда?

— Я не оглядываюсь. Оглядываться нельзя.

Когда огромный глаз, следящий за Эйгардом с небес, наконец-то превратился в нормальное светило, а сам Эйгард добрёл до постоянно ускользавшего от него по пустыне дома и повалился на постель, Лон-Гор с удивлением обнаружил, что вокруг уже темно. Кто-то из арзаков светил фонариком, Эйгард сжался, кутаясь в куртку с чужого плеча, и робко позволял Киору себя обнимать. Над головами плыли тёмные облака, едва освещённые восходящим спутником Беллиоры, и колыхалась крона дерева.

— Шесть часов двадцать одна минута. Как вы себя чувствуете? — охрипшим от напряжения голосом спросил Лон-Гор. Эйгард шмыгнул носом и стал смотреть на свои колени, как будто обрадовавшись возможности наконец-то отвести глаза.

— Пусто как-то, — признался он. — Даже не знаю.

— Вы же понимаете, что это не всё? — спросил Лон-Гор.

— И много ещё во мне всякой дряни? — отстранённо поинтересовался Эйгард.

— Сколько бы ни было, мы её выколупаем, — пообещал Лон-Гор. — А сейчас, думаю, надо отправляться обратно в лагерь.

— Я Мевира отправил предупредить, чтобы нас не искали, — сказал Солдон, который сидел босиком. — И чтобы раздобыли для Эйгарда что-нибудь вкусненькое.

Эйгард слабо улыбнулся, и Лон-Гор счёл это хорошим знаком. В голове у него гудело, руки были тяжёлыми, даже держать туловище вертикально казалось сложной задачей. Он с трудом поднялся. Трава под ногами сразу стала неразличимым тёмным пятном, кусты, облака и свет луны закачались туда-сюда, как лодка на волнах. Лон-Гор мгновение подумал и всё же соскользнул в блаженную темноту.