Виктор Кроу: Ритуал (гет)

Голова болела так, словно по ней очень долго и очень усердно стучали чем-то тяжелым. С телом повезло куда больше — его я вообще не чувствовал. Вот уж только пока неясно — к добру оно или нет. Однако сам факт того, что ощущалась хотя бы голова на плечах, говорил о том, что каким-то чудесным образом я-таки сумел сохранить свою жизнь. Вопрос был в другом — каким именно? Я четко помнил, как погиб в фамильном замке, так что же произошло дальше?

Первая мысль, посетившая мою голову, была далеко не оптимистичной: "Что, если меня оживил тот некромант и заставил сражаться уже на своей стороне?". И, должен признаться, такая идея меня до жути пугала. Ведь что может быть хорошего в том, чтобы слоняться по земле, будучи при этом послушной куклой какого-то сумасшедшего колдуна, возомнившего себя богом? Ответ прост — ничего. А так как понять, чем сейчас занято мое тело я не мог, только что выдвинутая теория казалось очень даже правдоподобной.

На помощь прибыла следующая мысль, которая была куда более обнадеживающей: "Если я — оживший мертвец, то почему могу думать?". Да, вот это уже весомый аргумент, не так ли? Много ли тех пустых оболочек, что вынуждены скитаться по лесам и полям в поисках свежей крови, могут похвастаться возможность самостоятельно мыслить?

Но вот я добрался и до третьего вопроса, адресованного самому себе: "Если я не мертвец, и тем более не оживший, то почему же я до сих пор жив?". Это было действительно очень важно. И чтобы хоть что-то понять, необходимо было для начала разлепить свои глаза, что сделать у меня пока что не получалось. Их словно тисками сжали — настолько сложной была задача. Посему приоритет задач несколько поменялся: сперва мной было решено разобраться с возникшей слабостью, и я прибегнул к уже давно разученному приему — начал прислушиваться к своим магическим потокам.

Для необученного мага сделать это было бы весьма непросто, но я, благо таковым не являлся, поскольку занимался этим ни один год. По правде говоря, меня этому обучали с самого раннего детства и до тех пор, пока я не стал аппетитным блюдом для одного очень голодного мертвеца. Иными словами, на протяжении семнадцати лет. И такой большой срок обучения всего лишь одному приему объяснялся тем, что этот самый прием маг обязан был уметь использовать в течение всей своей жизни. Ну, если он, конечно, хотел быть настоящим магом, а не "простецом", способным изредка швыряться заклинаниями и ужасно при этом устающим. Пункт, обязательный для выполнения, так сказать.

Фокус заключался в том, что необходимо было полностью уйти в себя, отвлечься от мирских забот. А затем, когда предыдущий шаг был завершен, "нащупать" маленькие ручейки магии, текущие по всему своему телу от самой макушки и до пят. Проделывать же это, в свою очередь, было необходимо для того, чтобы четко знать о своих магических возможностях конкретно в данный момент времени, что, вне всяких сомнений, было очень важно для любого мага. Потому как маг — не просто человек, отличающийся умением махать руками и швыряться молниями, а человек, в корне отличающийся работой своего организма от так называемого "простеца". Его тело напрямую связно с протекающей в нем магией, и если в организме волшебника ее недостаточно, то ограничение у такого волшебника накладываются отнюдь не только лишь на сотворение заклинаний. Истощенный магически истощен и физически. Такая вот система. Если не хочешь без сил валяться на полу, как я сейчас — контролируй магические потоки.

Именно поэтому я и занялся определением своих сил во время боя в замке, чтобы быстро настроиться на нужное энергопотребление и не истратить все запасы магической энергии (а вместе с ней и физической) на слишком мощные заклинания, став в результате слишком легкой добычей.

Но сейчас, исследуя магические потоки своего тела, я поражался тому, что магии-то в нем почти и не осталось. Нет, я по-прежнему был волшебником, способным кому-то навалять... вот только навалять я мог разве что только ножкой от стула по голове (и то не прямо сейчас), но никак не заклинанием — энергии было так мало, что ее банально не хватало на то, чтобы открыть свои глаза. Хорошей новостью было лишь то, что силы постепенно ко мне возвращались, так что всего через несколько минут я сумею наконец хотя бы определить свое местоположение.

Но планы снова изменились, только на этот раз не по моей воле.

Перед глазами неожиданно замелькали какие-то картинки, поток и скорость смены которых я контролировать не мог. А скорость между тем была совсем нешуточной. Настолько, что вообще невозможно было ничего различить — сплошное светопредставление, серьезно нагружающее мозг. Тот же, работая в свою очередь скорее на автомате, незамедлительно попытался их хоть как-то классифицировать, но поскольку сделать это у него толком не вышло все из-за той же чрезмерно высокой скорости, немного поутихшая головная боль вернулась с новой силой.

Хотелось взвыть от всего того, что со мною приключилось за какие-то пять минут, но опять-таки — не было сил.

Вот только от нытья проблемы сами собой не решатся, так что я, с силой сжав зубы (по очевидным причинам лишь образно) и стараясь не обращать на ноющую голову внимания, попытался самостоятельно взять распоясавшиеся образы под контроль, однако ради этого пришлось пожертвовать только-только накопившимися за прошедшее время горстками магических сил, разумно оценив перед этим, что не велика будет подобная потеря — важнее сейчас для меня было разобраться с непонятными картинками в голове, а накопить еще немного энергии, чтобы раскрыть глаза я всегда успею.

Через какое-то время мне все же удалось понизить частоту появления все новых и новых образов, так что некоторые из них можно было разглядеть даже более детально.

Главным героем этих куда-то спешащих картинок был какой-то мальчуган. Лица его мне было не разглядеть, поскольку за ситуацией я наблюдал лишь с его стороны, словно эти картинки были какими-то воспоминаниями или чем-то в этом духе. Повествовали же все эти картинки о том, в какие неприятности их герой попадал. А неприятностей было хоть отбавляй.

Сперва он вступил в изначально неравную схватку с гигантским четырехметровым троллем; затем решил попытать свою удачу в бою с еще более гигантской змеей; посоревновался в искусстве полета с самим драконом; принял участие в масштабной битве между двумя кланами магов... в общем, много приключений выпало на долю мальчишки. Такими подвигами я уж точно похвастаться не мог. Да и кто бы дал принцу знатного рода подвергать свою жизнь подобной опасности? Отец бы не допустил, даже если бы я сам того желал.

Но картинки картинками, а интересовало меня теперь вот что: что это вообще такое было? Для чего мне только что дали посмотреть довольно странное кино, да при том обрывками? Связано ли это с тем, что я выжил, несмотря на то, что был... убит? Хоть и странно подобное говорить, но я все же был повержен, ошибиться было невозможно. Или я был кем-то воскрешен после той ужасной бойни? Много вопросов, но чтобы получить на них ответы я должен был все же открыть свои глаза и узнать все самостоятельно.

Я снова обратился к своим магическим потокам и определил, что необходимый минимум был только что накоплен.

Отлично, тогда за работу.

Веки стали медленно подниматься, окружающее меня пространство постепенно прибавляло в четкости. Выяснилось, что все это время я пролежал на своем правом боку в какой-то едва освещенной комнате... но затем мне стало не до нее. Начались странности. Например, на моем носу обнаружились довольно низкотехнологичные очки, не обладающие возможностью даже банально приближать изображение. Впрочем, об обделенности высокими технологиями можно было подумать и потом... что же волновало меня куда больше — что очки вообще делали у меня на носу? Я никогда не страдал близорукостью или дальнозоркостью. К чему мне этот прибор?

Ответ пришел спустя еще пару минут, когда энергии в моем теле набралось достаточно уже для того, чтобы я мог наконец задействовать не только свои веки, но и даже руки — проблемы со зрением у меня все же были. Близорукость — вот название этой проблемы. Стоило мне только снять этот никогда мною не любимый прибор, как изображение моментально стало размытым, вся четкость мигом растерялась. Как? Почему? Откуда? Все эти вопросы задать пока что было некому. Да и сил на открытие рта было еще недостаточно — я только-только начинал чувствовать свои конечности. Однако слабость в руках или ногах не могла помешать мне заняться осмотром помещения, в котором я очутился. Ну, вернув очки обратно на нос, ясное дело.

Обстановка была довольно мрачноватой. Но не в том смысле, что осветительных приборов было недостаточно (хотя и с ними были определенные проблемы), нет, она была... жутковатой. Помещение можно было охарактеризовать всего двумя словами — грязное и запущенное. От стен то тут, то там постепенно отслаивались древние, как сам мир, обои; где-то под самым потолком тускло отсвечивала единственная в комнате люстра, полностью покрытая паутиной; а внешний вид отчего-то лишь недавно передвинутых почти к самым стенам кресел да небольших диванчиков вместо должного восхищения навевал лишь тоску, поскольку от их некогда роскошной обивки осталось одно лишь название.

Но все это моментально отошло на второй план, стоило мне только разглядеть в метре от себя вырезанные на деревянном полу диковинные символы, небрежно разбросанные свитки с текстами и зловеще украшенный чьей-то свежей кровью кинжал.

По спине пробежался неприятный холодок.

Кое-что для меня стало очевидным — необходимо было срочно восстанавливать энергию в теле. Ведь кто знает, что за ритуал тут проводился, и какая роль в нем отводилась мне. Да и узнавать не особо хотелось. Главное было сбежать поскорее отсюда и забыть обо всем, как о страшном сне.

Я сосредоточился на магических потоках своего тела и перенаправил энергию с поддержания всех не критично важных процессов конкретно на ноги, руки и прочие куда более необходимые в данной ситуации органы своего тела. По телу побежали теплые струйки магии, и у меня все же вышло, хоть и с большими трудностями, подняться на ноги, сильно покачиваясь из стороны в сторону в попытке удержать равновесие. Голова все еще гудела, изображение периодически расплывалось, но главное — я все же мог двигаться.

Дверь в дальнем конце комнаты сразу же привлекла мое внимание, поэтому именно к ней я и направился. Ноги еле волочились по полу, в висках стучала кровь, но я не сдавался и продолжал движение. И выходило у меня все вроде бы хорошо... неприятность случилась разве что только в самом конце, когда до спасительной двери оставалось сделать какие-то два шага — нога зацепились за ножку кресла, и я начал стремительно сближаться со шкафом, дверцы которого для красоты были сделаны из стекла. Вот только в моем случае эта самая красота была совсем некстати. Только и успев прикрыться руками, чтобы не расцарапать себе все лицо, я рухнул на дверцы шкафа.

Послышался звон стекла, левую руку пронзила острая боль, и я снова оказался на полу. Пришлось начинать все с начала. Но сперва все же было необходимо оценить повреждения.

Я перевел взгляд на свою руку — на предплечье красовался длинный и глубокий порез, кровь обильно покидала свое "жилище". Громко выругавшись, я зажал кровоточащую рану и стал направлять потоки магии на заживление образовавшегося пореза. Результат хоть и был, но совсем незначительный — не хватало ресурсов. Тогда я, стремительно погружаясь в отчаяние, что есть сил рванул свою рубашку за самый край, стараясь скорее оторвать немного спасительной ткани. Удача улыбнулась мне, и я отложил эдакий самодельный "бинт" в сторону, взявшись уже за ремень в своих джинсах — нужно было остановить кровотечение, пережав руку чуть выше раны.

С горем пополам мне удалось сделать и это. Кровь перестала так быстро покидать порез, а самодельный бинт и вовсе вернул все на круги своя. Ну, насколько это вообще было возможно в моем-то состоянии. Я медленно перевернулся на живот, а затем встал на колени. И собрался было продолжить подниматься... но что-то меня остановило. Что-то, смотрящее на меня прямо с поверхности крупных осколков стекла, разбросанных по всему полу.

Не желая верить собственным глазам, я поднял один из них и пригляделся внимательней. То, что я там увидел, сперва не хотело укладываться в голову — на меня, недоуменно хлопая глазами, глядело не мое собственное отражение, а отражение лохматого и очкастого паренька, почетное место на лбу которого занимал шрам в виде молнии.

Я был в чужом теле... но в чьем?